| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГРЕЧЕСКИЙ АРХИПЕЛАГ
На следующий день, 12 февраля, на рассвете, "Наутилус" всплыл на поверхность. Я поспешил подняться на палубу.
В трех милях к югу от нас смутно вырисовывался в утреннем тумане контур древнего Пелузиума.
Стремительный поток мгновенно перенес нас из одного моря в другое. Но этот туннель, по которому легко было спускаться, вероятно, был совершенно непроходим в обратном направлении - из Средиземного моря в Красное.
Около семи часов утра Нед Ленд и Консель присоединились ко мне. Эти неразлучные друзья преспокойно проспали всю ночь, нисколько не интересуясь подвигом "Наутилуса".
- Ну-с, господин профессор, - насмешливо спросил канадец, - а где же обещанное Средиземное море?
- Мы плывем по его поверхности, друг Нед, - ответил я.
- Как! - воскликнул Консель, - Значит... этой ночью?
- Совершенно верно, этой ночью в продолжение двадцати минут мы прошли сквозь этот непроходимый перешеек!
- Не верю, - сказал Нед Ленд
- Напрасно, мистер Ленд, - ответил я. - Низменный берег, который вы видите на юге, - это берег Египта.
- Меня не проведешь, господин профессор, - возразил упрямый канадец.
- Раз хозяин утверждает, ему нужно верить! - сказал Консель.
- Кстати сказать, Нед, - продолжал я, - капитан Немо лично продемонстрировал мне свой туннель. Я стоял рядом с ним в рулевой рубке, в то время как он сам направлял "Наутилус" через узкий проход.
- Слышите, Нед? - спросил Консель.
- У вас прекрасное зрение, Нед, - добавил я, - и вы легко можете убедиться, что я вас не обманываю. Глядите, там должна быть видна гавань Порт-Саида!
Канадец устремил глаза в указанном направлении.
- Действительно, - сказал он, - вы оказались правы, господин профессор, и ваш капитан - мастер своего дела. Мы в Средиземном море. Хорошо. Давайте поболтаем о наших делишках, но только так, чтобы никто не мог нас подслушать.
И мы втроем пошли к выступу прожектора и уселись там.
- Теперь мы вас слушаем, Нед, - сказал я. - Что вы хотели сообщить нам?
- Мое сообщение будет очень кратким, - ответил канадец. - Мы подходим к Европе, и, прежде чем капитану Немо взбредет в голову потащить нас на дно Полярного моря или в Океанию, я предлагаю расстаться с "Наутилусом".
Признаюсь, что мне неприятно было спорить с канадцем на эту тему. Мне ни в какой мере не хотелось стеснять свободу своих, товарищей, но, с другой стороны, у меня не было желания так скоро расстаться с капитаном Немо. Благодаря ему, благодаря его изумительному кораблю я каждый день пополнял свои знания, заново написал свою книгу о жизни морского дна, находясь, так сказать, в самом центре развития этой жизни. Где еще я найду возможность так полно изучить чудеса океана? Конечно, нигде. Поэтому мне не хотелось покинуть подводный корабль, покамест не завершится наша кругосветная исследовательская экспедиция,
- Друг мой Нед, - сказал я, - ответьте мне, не таясь: неужели вы скучаете на этом корабле? Неужели вы проклинаете судьбу, забросившую вас сюда?
Канадец ответил не сразу. Скрестив руки на груди, он сказал:
- По правде говоря, я не жалею, что совершил это подводное плавание. Когда-нибудь я буду е удовольствием вспоминать о нем. Но для того чтобы это произошло, нужно, чтобы наше плавание окончилось. Вот что думаю я по этому поводу!
- Это плавание кончится, Нед.
- Где? Когда?
- Где? Не знаю. Когда? Не могу вам сказать точно, но думаю, что тотчас же после того, как море раскроет нам свою последнюю тайну. На этом свете всякое начало рано или поздно должно иметь свой конец.
- Я совершенно согласен с хозяином, - вставил Консель.
- По-моему, вполне возможно, что, объездив с нами все моря и океаны, капитан Немо просто-напросто вышвырнет нас.
- Вышвырнет? - обиделся канадец. - Вы сказали, что он нас вышвырнет?
- Не придирайтесь к словам, Нед Ленд, - вмешался я.
- Нам нечего бояться капитана Немо, в этом я не, согласен с Конселем. Но, с другой стороны, нельзя надеяться и на то, что он добровольно согласится отпустить нас. Мы знаем все секреты "Наутилуса", и вряд ли он позволит, чтобы они странствовали по белу свету вместе с нами.
- На что же вы, в таком случае, надеетесь? - спросил канадец.
- На обстоятельства, которые рано или поздно сложатся так, что мы сможем воспользоваться, ими. Это может случиться через шесть месяцев с таким же успехом, как и сейчас.
- Гм, - буркнул Нед Ленд. - Скажите на милость, господин натуралист, можете ли вы предугадать, где мы будем через шесть месяцев?
- Может быть, снова здесь, а может быть, и в Китае. Вы знаете, что "Наутилус" - поразительно быстроходное судно. Он несется по океанам с такой же скоростью, как ласточка по воздуху или курьерский поезд по земле. Он не боится оживленных морей - мы в этом уже убедились. Кто может сказать, что через шесть месяцев он не вернется снова к берегам Франции или Англии и что условия для побега не будут еще более благоприятными, чем сегодня?
Мне нечего было возразить против логического рассуждения Неда Ленда, и я почувствовал себя побитым в этом споре. У меня не было больше аргументов в защиту своего предложения.
- Господин профессор, - продолжал Нед, - предположим на минуту невозможное - что капитан Немо сам предложит нам свободу. Примете ли вы ее?
- Не знаю.
- А если он добавит, что это предложение он не повторит никогда в жизни, - тогда вы как поступите?
Я промолчал.
- Что об этом думает друг Консель? - спросил канадец.
- Другу Конселю решительно нечего сказать по этому поводу, - спокойно ответил фламандец. - Он совершенно не заинтересован в том или ином решении этого вопроса. Так же как его хозяин, так же как его приятель Нед Ленд, - он холост. Ни жена, ни дети, ни родные не ждут его на родине. Он служит у своего хозяина и этой службы бросать не собирается. Он с прискорбием должен сообщить, что не собирается принимать участия в голосовании этого вопроса и создавать своим голосом перевес той или иной стороне. В дуэли участвуют только два человека: хозяин с одной стороны и Нед Ленд - с другой. Засим друг Консель умолкает и приступает к подсчету ударов.
Я не мог удержаться от улыбки, слушая речь Конселя. Вероятно, в глубине души канадец был доволен, что Консель не выступает против него.
- Раз Консель не участвует в споре, - сказал он мне, - нам остается решить его между собой. Я свое сказал. Вы меня выслушали. Что вы можете ответить мне?
Надо было притти к какому-нибудь решению. Увертки были мне противны.
- Вот мой ответ, друг Нед, - сказал я. - Вы победили Меня в споре, и я не могу выставить серьезных возражений против ваших доводов. Надеяться на то, что капитан Немо нас сам отпустит, нечего. Самая элементарная предусмотрительность не позволит ему это сделать. Но та же предусмотрительность требует, чтобы мы использовали первый же удобный случай покинуть "Наутилус".
- Великолепно, господин профессор! Вот теперь вы рассуждаете разумно!
- Но у меня есть еще одно замечание, - сказал я. - Нужно, чтобы случай этот был действительно удобным. Надо, чтобы наша первая же попытка побега увенчалась полным успехом. Ибо, если она не удастся, нам уже никогда больше не представится подходящий случай, и капитан Немо никогда не простит нам побега.
- Это верно, - сказал Нед Ленд. - Но ваше замечание одинаково относится к попытке бежать сегодня, как и к тем попыткам, которые мы предпримем через два года. Из этого следует непререкаемый вывод: как только представится удобный случай к побегу, надо будет немедленно воспользоваться им.
- Согласен. А теперь скажите, Нед: что вы называете "удобным случаем"?
- Темную ночь, когда "Наутилус" идет вблизи какого-нибудь европейского берега.
- И вы думаете спасаться вплавь?
- Да, если "Наутилус" будет плыть по поверхности вблизи берега. Если же корабль окажется под водой и берег будет на далеком расстоянии, то...
- То в этом случае?..
нашего бегства.
- Ладно, Нед. Стерегите же подходящий случай. Только помните, что неудача погубит нас!
- Не забуду, господин профессор!
- А теперь, когда мы обо всем договорились, Нед Ленд, хотите знать, что я думаю о вашем проекте?
- Конечно, господин профессор.
- Я думаю, - подчеркиваю - думаю, а не надеюсь, - что этот подходящий случай скоро не представится.
- Почему?
- Потому, что капитан Немо, вероятно, хорошо понимает, что мы не отказались от мысли вернуть себе свободу, и поэтому он будет настороже во время нашего плавания вблизи европейских берегов.
- Я согласен с мнением хозяина, - сказал Консель.
- Поживем - увидим, - ответил Нед Ленд, упрямо покачав головой.
- Хорошо, - сказал я, - довольно! Не стоит больше разговаривать об этом. В тот день, когда вы решите бежать, вы нас предупредите, и мы последуем за вами, ни о чем не расспрашивая. Мы слепо верим вам, Нед!
Так окончился разговор, который должен был иметь очень важные последствия.
Скажу сразу, что, к великому огорчению канадца, события подтвердили правильность моих предложений. То ли капитан Немо не доверял нам в этих оживленных морях, то ли он хотел избежать встречи с многочисленными судами всех наций, бороздившими воды Средиземного моря, но мы почти все время шли под водой и на далеком расстоянии от берегов. "Наутилус" либо всплывал на поверхность так, что из воды выступала только рулевая рубка, либо он забирался на большие глубины. Кстати сказать, между Греческим архипелагом и Малой Азией мы не находили дна и па глубине в две тысячи метров.
О том, что мы прошли мимо острова Карпафос, который принадлежит к группе Додеканез, я узнал только от капитана Немо, указавшего мне его местонахождение на карте.
На следующий день, 14 февраля, я решил посвятить несколько часов изучению рыб Греческого архипелага. Но по неизвестным мне причинам ставни на окнах салона весь день оставались герметически закрытыми.
Проследив по карте путь "Наутилуса", я увидел, что он идет к острову Криту. В тот момент, когда я вступил на борт "Авраама Линкольна", этот остров восстал против турецкого ига. Я не знал, какая судьба постигла восставших критян, и уж, конечно, не капитан Немо, порвавший всякую связь с обитаемым миром, мог осведомить меня об этом.
Я не делал никаких намеков на это событие, когда вечером встретился с капитаном Немо в салоне. Надо сказать, что капитан показался мне мрачным и чем-то озабоченным. Вопреки обыкновению, он неожиданно распорядился открыть обе ставни в салоне и, переходя от одного окна к другому, пристально всматривался в воду. Что он надеялся увидеть? Я не мог разгадать этого и потому просто занялся рассматриванием рыб, проносившихся перед моими глазами.
Среди многих других рыб я заметил морских колбней, в просторечии именуемых бычками; эти рыбы часто встречаются в соленой воде вблизи дельты Нила.
Далее я увидел фосфоресцирующих пагров - рыбок из семейства шаровых, или так называемых морских карасей. Египтяне считали этих рыб священными, и заход их в воды Нила, обычно предвещавший большой разлив реки, то есть хороший урожай, отмечался пышными религиозными церемониями.
Мимо нас проплыла стайка хейлинов - костистых рыб длиной в тридцать сантиметров, с прозрачной чешуей синеватого цвета, местами усеянной красными пятнами. Эти рыбы питаются исключительно морскими водорослями, что придает их мясу исключительно нежный вкус. Хейлины считались лакомством еще в древнем Риме и подавались на стол с приправкой из молок мурены, павлиньих мозгов и ласточкиных языков.
Я заметил также очаровательных anthias - священных рыб древней Греции, обладавших, по поверью, способностью изгонять чудовища из тех мест, где они водились. Название этих рыб - anthias означает "цветок", и они вполне оправдывают это название переливами своей окраски, дающей всю гамму красного цвета - от бледнорозового до рубинового.
Я не мог оторвать глаз от этого морского чуда, как вдруг меня поразило неожиданное зрелище. Под водой показался человек, ныряльщик с кожаной сумкой у пояса. Это был живой человек. Он несколько раз возвращался на поверхность и затем снова погружался в воду.
Я повернулся к капитану Немо и взволнованно воскликнул?
- Человек тонет! Его надо во что бы то ни стало спасти! Капитан Немо, не ответив мне, поспешно подошел к окну. Пловец снова нырнул и, прильнув глазами к стеклу, глядел на нас.
К моему глубокому удивлению, капитан Немо сделал ему какой-то знак. Ныряльщик кивнул в ответ головой, немедленно всплыл на поверхность моря и больше не появлялся.
- Не бойтесь за него, - сказал мне капитан Немо. - Это Николай с мыса Матапан, прозванный "Рыбой". Его знают на всех островах Греческого архипелага. Замечательный пловец! Вода - это его стихия, и он проводит в ней больше времени, чем на суше, беспрестанно переплывая с одного острова на другой, а порой даже забираясь на Крит.
- Вы знаете его, капитан Немо?
- Почему бы мне его не знать, господин Аронакс? Сказав это, капитан подошел к шкафу, вделанному в стену салона. Рядом с ним стоял окованный железом сундучок с медной пластинкой на крышке, на которой был выгравирован девиз "Наутилуса" - Подвижный в подвижном - и начальная буква "Н".
Не обращая больше на меня внимания, капитан Немо открыл шкаф, в котором оказалось множество металлических слитков.
То были слитки золота.
Откуда на "Наутилусе" взялось такое огромное количество этого металла? Где добывал золото капитан Немо и что он собирался сейчас с ним делать?
Я смотрел, не проронив ни слова.
Капитан Немо вынимал золотые слитки из шкафа и по одному укладывал их в сундучок, пока не заполнил его доверху.
Я подсчитал, что всего он сложил туда не менее тысячи килограммов золота, на сумму почти в пять миллионов франков.
Капитан закрыл крышку сундучка и надписал на ней адрес, повидимому, на новогреческом языке.
Закончив это, он нажал кнопку звонка, проведенного в помещение команды. Тотчас же пришли восемь матросов и с большим трудом выволокли сундук из салона.
Я слышал, как они втаскивали его при помощи блока по трапу на палубу.
В эту минуту капитан Немо обернулся ко мне.
- Итак, что вы говорили, господин профессор? - сказал он.
- В таком случае разрешите пожелать вам спокойной ночи.
И с этими словами он вышел из салона.
Я вернулся к себе в каюту чрезвычайно заинтересованный.
Напрасно я пытался заснуть. Меня мучило, что я никак не могу найти логической связи между появлением пловца с сундуком со слитками золота.
По начавшейся вскоре легкой качке я догадался, что "Наутилус" поднялся на поверхность.
Затем я слышал топот ног по палубе. Я понял, что это вынимают из гнезда шлюпку и спускают ее на воду. Она стукнулась о борт "Наутилуса", и затем шум прекратился.
Через два часа шум возобновился. Шлюпку вытаскивали обратно из воды и укрепляли в гнезде. Затем "Наутилус" снова погрузился в воду.
Следовательно, миллионы были доставлены по адресу. Но в какой пункт материка? Кто был корреспондентом капитана Немо?
На следующий день я рассказал Конселю и Неду Ленду о событиях минувшей ночи.
Мои товарищи были удивлены всем происшедшим не меньше, чем я.
- Но где он берет эти миллионы? - спросил Нед Ленд. Я не мог дать ответа на этот вопрос.
После завтрака я прошел в салон и сел работать. До пяти часов пополудни я писал, не отрываясь, свой дневник. Неожиданно мне стало жарко.
Я снял с себя куртку, но это мало помогло. Дышать становилось с каждой минутой трудней.
Это было необъяснимо: мы находились далеко от тропиков, да к тому же погруженный в воду "Наутилус" все равно не мог испытывать влияния температуры наружного воздуха. Я посмотрел на стрелку манометра: мы шли на глубине в шестьдесят футов.
Я пытался продолжать работать, но жара все усиливалась и становилась невыносимой.
"Может быть, на корабле пожар?" подумал я.
Я хотел уже выйти из салона, как вдруг появился капитан Немо, Он направился прямо к термометру, посмотрел на столбик ртути и, повернувшись ко мне, сказал:
- Сорок два градуса!
- Я это чувствую, капитан, - ответил я. - Если температура поднимется еще выше, то нам будет плохо.
- Вы можете, следовательно, увеличивать или умерять ее по своему желанию?
- Нет, но я могу удалиться или приблизиться к очагу, который ее повышает.
- Значит, этот очаг вне "Наутилуса"?
- Разумеется. Мы плывем в кипящей воде.
- Неужели это правда? - воскликнул я.
- Судите сами.
Ставни раскрылись, и я увидел совершенно белую воду вокруг "Наутилуса". Сернистый пар стлался в воде, кипевшей, как в котле. Я прикоснулся к стеклу, но оно было так горячо, что я вынужден был тотчас же отдернуть руку.
- Где мы находимся? - спросил я.
- Возле острова Санторина, господин профессор, - ответил капитан. - Если хотите точнее - в проливе, отделяющем Неа-Каммени от Палеа-Каммени. Я хотел показать вам это редкое явление - извержение подводного вулкана.
- А я думал, - заметил я, - что образование новых островов давно прекратилось...
- В вулканических местностях ни один процесс нельзя считать завершенным, - ответил капитан Немо. - Ведь земной шар попрежнему полон внутреннего огня. Если верить историкам Кассиодору и Плинию, в девятнадцатом году нашей эры на том самом месте, где недавно образовались эти островки, возник новый остров - Тейя. Затем он исчез под волнами, чтобы снова появиться на свет в шестьдесят девятом году и скова окончательно исчезнуть. С этого времени и до наших дней вулканическая деятельность здесь замерла. Но третьего февраля 1866 года возле Неа-Каммени среди облаков серного пара неожиданно поднялся из воды новый островок. Его назвали островом Георга. Шестого февраля он слился с Неа-Каммени. Через семь дней после этого, тринадцатого февраля, из воды появился еще один островок - Афроэса, отделенный от Неа-Каммени узким проливом в десять метров. Я случайно присутствовал в этих йодах, когда произошло это редкое явление, и наблюдал все фазы его. Островок Афроэса, почти круглый по форме, имел триста футов в диаметре при тридцати футах в высоту. Он состоял из черной стекловидной лавы, в которую были вкраплены куски полевого шпата. Наконец, десятого марта из моря вынырнул возле Неа-Каммени третий островок, еще меньший, - Рэка - и все три острова слились.
- А что это за пролив, в котором мы сейчас находимся? - спросил я.
- Вот он, - ответил капитан Немо, показывая мне его на карте Греческого архипелага. - Видите, я нанес уже на карту новые островки.
- Дно этого пролива, вероятно, также поднимется когда-нибудь из воды?
Тихом океане сооружение новых островов - дело кораллов. В этих же водах новые острова обязаны своим появлением вулканической деятельности. Видите, господин профессор, как кипит, не замирая ни на миг, жизнь под водой!
Я снова подошел к окну. "Наутилус" не двигался. Жара стала невыносимой. Вода из белой сделалась красной, вследствие примеси какой-то соли железа.
Несмотря на то, что стекла были герметически впаяны в обшивку, в салон проникал удушающий запах серы. В воде я заметил очаги красного света, настолько яркого, что при нем меркли лучи нашего прожектора.
Я истекал потом и задыхался. Я чувствовал, что еще несколько минут - и я просто сварюсь!
- Немыслимо дольше оставаться в этой кипящей воде, - сказал я капитану.
Он нажал какую-то кнопку. "Наутилус" снова тронулся в путь и быстро удалился от этого пекла, пребывание в котором грозило нам гибелью. Через четверть часа мы жадно вдыхали свежий воздух на поверхности моря.
Мне пришло в голову, что, если бы Нед Ленд избрал, место для бегства, мы сварились бы заживо...
Назавтра, 16 февраля, "Наутилус", обогнув мыс Матапан, расстался с Греческим архипелагом.