| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава XX
ТОРРЕСОВ ПРОЛИВ
В ночь с 27 на 28 декабря "Наутилус" покинул Ваникоро, пройдя пролив между островами с изумительной быстротой. Он взял направление на юго-запад и за три дня прошел семьсот пятьдесят миль, иначе говоря, все расстояние, отделяющее группу островов Лаперуза от юго-восточной стороны Новой Гвинеи. 1 января 1868 года Консель явился ко мне на палубу.
- Господин профессор, - обратился он ко мне, - позвольте пожелать вам счастливого года.
- Благодарю за доброе пожелание. Однако я желал бы знать, что ты подразумеваешь под "счастливым годом" в тех обстоятельствах, в которых мы находимся? Год ли, в котором окончится наше пленение, или год, в котором будет еще продолжаться это наше странное путешествие?
- Право, - ответил Консель, - я не сумею вам ответить. Конечно, вы встречаете весьма любопытные вещи и в продолжение этих двух месяцев не имели времени скучать. Последнее чудо всего более изумительно, а если это будет так продолжаться дальше, то я и не придумаю, чем это может окончиться. Мое мнение, что нам более никогда не выпадет такой случай.
- Никогда, Консель?
- Господин Немо вполне оправдывает свое латинское имя и нисколько нас не стесняет, словно он и не существует на свете {Nemo (лат.) -- никто.}.
- Ты прав, Консель.
- Я полагаю, не знаю, как это вам понравится, что счастливым годом следует считать такой, в котором удается многое узнать и все увидеть.
- Все увидеть, Консель? Это будет очень продолжительно. А вы, Нед Ленд, какого мнения?
- Нед Ленд совершенно противоположного мнения, - ответил за канадца Консель. - Это человек с положительным умом и требовательным желудком. Постоянно смотреть на рыб и ими питаться - это для него недостаточно. Недостаток в хлебе, в мясе, в вине - чувствительное лишение для саксонца, привыкшего к бифштексам и которому по душе придется приличная порция джина.
- Что касается меня, Консель, это меня не тревожит, и я весьма доволен пищей, которой нас кормят.
- И я также, - ответил Консель. - К тому же насколько Нед Ленд желает бежать с судна, настолько я желаю остаться здесь. Следовательно, если наступивший год будет несчастлив для меня, то, наоборот, весьма счастлив для него, и, таким образом, как всегда, кто-нибудь получит удовлетворение. В заключение же я приношу благое пожелание господину профессору всего, чего он сам желает.
- Спасибо, Консель, прошу только отложить вопрос о подарках до более удобного времени, а пока ограничиться крепким пожатием руки. Больше предложить ничего не могу.
- Господин профессор никогда не был так щедр, - ответил Консель.
Поздравление с Новым годом окончилось, и Консель удалился. Ко 2 января мы сделали 11 тысяч 340 миль, считая все пройденное расстояние со дня нашего выхода из Японского моря. Перед "Наутилусом" расстилалось опасное Коралловое море северо-восточного берега Австралии. Наше судно находилось всего в нескольких милях от ужасного рифа, где 10 июня 1770 года едва не погибло судно Кука. Корабль, на котором он плыл, ударился об утес, и если не потонул, то только благодаря тому обстоятельству, что отбитый от толчка кусок утеса плотно застрял в образовавшейся в судне пробоине.
Мне весьма хотелось посетить этот подводный риф длиной триста шестьдесят миль, о который со страшной силой и шумом, похожим на раскаты грома, разбивалось вечно волнующееся море. Но в это время "Наутилус" опустился в глубину, и мне не удалось увидеть высоких коралловых стен. Я должен был довольствоваться различными породами рыб, попавших в наши сети. В числе их находился великолепный экземпляр тунца, из породы макрелей, с поперечными полосами на голубоватом брюхе, исчезающими вместе с жизнью животного. Эта порода рыб сопровождала нас целыми стаями, они снабжали нас весьма нежным и вкусным мясом. Пойманы были в большом количестве летучки, эти настоящие подводные ласточки, которые в темные ночи бороздят по всем направлениям воздух и воду полосками фосфорического света. Спустя два дня по прохождении Кораллового моря, 4 января, мы ознакомились с берегами Папуа. По этому случаю капитан Немо сообщил мне о своем намерении пройти в Индийский океан через Торресов пролив. Более он не прибавил ни слова.
Нед Ленд весьма обрадовался, узнав, что мы приближаемся к европейским морям.
Папуа, или Новая Гвинея, имеет четыреста лье в длину и сто тридцать лье в ширину; поверхность ее равняется сорока тысячам квадратных географических лье. Она лежит между 0° 11' и 10° 2' южной широты и между 128° 23' и 146° 15' долготы.
В полдень, когда помощник капитана измерял высоту солнца, я увидел цепь Арфальских гор, поднимавшихся террасами и оканчивавшихся остроконечными вершинами.
Этот остров был открыт в 1511 году португальцем Франциско Серрано и посещаем последовательно: Хосе де Менезесом - в 1526 году, Грихальвой - в 1527 году, испанским генералом Альваром де Сааведра - в 1528 году, Хуго Ортесом - в 1545 году, голландцем Саутеном - в 1616 году, Никола Срюиком - в 1753 году, затем Тасманом, Дампиером, Фюмелем, Картере, Эдвардсом, Бугенвилем, Куком, Форрестом, Мак-Клуром и д'Антркасто - в 1792 году, Дюппере - в 1823 году и Дюмон-Дюрвилем - в 1827 году. "Это центр чернокожих, населяющих всю Малайзию", - как выразился Риенци, и я ничуть не удивился бы, если обстоятельства нашего плавания поставили меня лицом к лицу с этими опасными дикарями.
"Наутилус" подошел ко входу самого опасного пролива на земном шаре, через который едва решаются переплывать наиболее смелые мореплаватели, который прошел Луис Торрес, возвращаясь из Южных морей в Меланезию, и в котором в 1840 году ставшие на мель корветы Дюмон-Дюрвиля едва не погибли со всем экипажем. Даже "Наутилус", игнорировавший опасности в море, должен был остерегаться здешних коралловых рифов.
Ширина Торресова пролива достигает тридцати четырех лье, но он загроможден бесчисленным множеством островов, островков, скал и бурунов, поэтому почти непроходим для судов. По той же причине и капитан Немо принял все меры предосторожности, чтобы переплыть его. "Наутилус", качаясь на поверхности, шел умеренным ходом. Его винт медленно разбивал воду. Пользуясь тем, что судно плывет по поверхности воды, я и оба мои компаньона вышли на палубу, которая, по обыкновению, была пуста. Передо мною возвышалась будка рулевого; если я не ошибаюсь, в ней находился Немо и сам управлял судном.
Я имел перед глазами превосходные карты Торресова пролива, составленные инженером-гидрографом Винценданом Дюмуленом и мичманом Купваном Дебуа, состоявшими при штабе Дюмон-Дюрвиля во время его последнего кругосветного плавания. Эти работы, как и труд капитана Кинга, являлись лучшими путеводными картами, предоставлявшими возможность разобраться в лабиринте проходов пролива. Я внимательно рассматривал карты.
Вокруг "Наутилуса" море яростно бушевало. Течение неслось от юго-востока к северо-западу со скоростью двух с половиной миль в час и разбивалось о коралловые утесы, разбросанные повсюду.
- Скверное море! - обратился ко мне Нед Ленд.
- Действительно, отвратительно, - ответил я, - оно непригодно даже такому судну, как "Наутилус".
- Должно быть, - заметил канадец, - этот проклятый капитан досконально знает здешний путь - наскочи он на один из этого множества рифов, его бы судно было разбито вдребезги.
Действительно, положение было весьма опасное, но "Наутилус" продолжал, словно по волшебству, ловко скользить среди этих ужасных рифов. Он не придерживался пути, принятого "Астролябией" и "Зеле", который был так фатален для Дюмон-Дюрвиля. Он шел в более северном направлении, прошел около острова Мурей и затем, направляясь на юго-восток, вошел в Кумберландский проход. Я полагал, что он врежется в берег, но он изумительно крутым поворотом избег этого и, продолжая лавировать среда многочисленных островов, как кажется безымянных, подошел к острову Тунд, откуда предстояло пройти так называемый Опасный канал.
Я невольно задавал себе вопрос, не рискует ли смелый до безумия капитан Немо пройти тем проливом, где сели на мель оба корвета Дюмон-Дюрвиля, но "Наутилус" снова круто изменил направление и, повернув прямо на запад, пошел к острову Гвебороар.
Было три часа пополудни. Прилив продолжался и достигал своей высшей точки; волнение стихало. "Наутилус" подошел к острову, который я до сих пор вижу перед собой окаймленным опушкой панданусов. Мы плыли вблизи и вдоль его берега на расстоянии двух миль.
Неожиданный сильный толчок заставил меня упасть. "Наутилус" наткнулся на подводный риф и остановился неподвижно с небольшим креном влево.
Поднявшись, я увидел на палубе капитана Немо и его помощника. Они старались выяснить, в каком положении находится судно, ведя разговор на своем непонятном наречии.
Вот положение, в каком мы находились. В трех милях с правой стороны виднелся остров Гвебороар, северо-западный берег которого закруглялся, как огромных размеров рука. На востоке и юге обнажались благодаря отливу некоторые вершины коралловых рифов. Мы сели на мель, сняться с которой ввиду отсутствия в этих морях сильного течения было для "Наутилуса" весьма затруднительно. Судно нигде не было повреждено, так как был прочен его корпус, но все-таки являлась мысль, сможет ли "Наутилус" сняться с мели; в противном случае он был бы обречен на гибель. Во время этих размышлений ко мне подошел капитан Немо, как всегда неизменно спокойный, хладнокровный, вполне владеющий собой.
- Несчастье, - обратился я к нему.
- Нет, приключение, - ответил он.
- Но приключение, - возразил я, - которое может заставить вас обратиться в жителя той земли, которую вы избегаете.
Капитан Немо как-то странно на меня взглянул и сделал отрицательный жест. Этим он мне дал понять, что ничто не заставит его жить на континенте. Затем он обратился ко мне:
- К тому же, господин Аронакс, "Наутилусу" не угрожает гибель - он вас еще перенесет в самую середину чудес океана. Наше путешествие только начинается, и я не рассчитываю так скоро лишиться вашего общества.
сильно сомневаюсь, то я не понимаю, каким образом вы сдвинете с мели судно.
- Вы, правы, господин профессор, - ответил капитан Немо, - в Тихом океане не бывает сильных приливов, но в Торресовом проливе вода поднимается на полтора метра. Сегодня у нас 4 января, и через пять дней наступит полнолуние. Право, я был бы очень изумлен, если бы этот услужливый спутник отказался поднять массу воды и тем лишил бы меня своей услуги, которую, кроме него, я ни от кого не приму.
Капитан Немо в сопровождении своего помощника спустился во внутреннее помещение "Наутилуса". Судно продолжало стоять неподвижно, словно коралловые полипы успели его укрепить своим неразрушимым цементом.
- Что хорошего, господин профессор? - обратился ко мне Ленд после ухода капитана Немо.
- Мы будем ожидать девятого числа - прилива и будем рассчитывать на любезность луны, которая потрудится сдвинуть судно с места.
- Это очень просто?
- Совсем просто!
- А этот капитан не желает завести свои якоря и пустить вовсю свои машины, чтобы попробовать своими силами сдвинуть судно?
- К чему, когда совершенно достаточно одного прилива, - заметил Консель.
Канадец взглянул на Конселя и пожал плечами: в нем заговорил моряк.
- Милостивый государь, - начал он, - вы можете мне верить, и я заявляю, что этот кусок железа более уже никогда не будет плавать ни под водой, ни на воде. Он только годен на продажу с веса. Я думаю, что наступило время покинуть общество капитана Немо.
- Друг Нед, - ответил я, - я далеко не разочаровался в этом прекрасном "Наутилусе", и через четыре дня мы узнаем, какую услугу окажет прилив в Тихом океане. Затем, ваш совет бежать мог бы иметь значение в виду берегов Англии или Прованса, но не в проходах Папуа, и снова вам повторяю - всегда найдется время прибегнуть к этой крайности, если "Наутилус" не в состоянии будет сойти с мели.
- Нельзя ли, по крайней мере, сойти на берег! - воскликнул Нед Ленд. - Вот остров. На нем растут деревья. Под деревьями живут земные животные, и я чувствую прекрасный аппетит.
- В данном случае Нед прав, - заметил Консель, - и я присоединяюсь к его мнению. Не может ли господин попросить своего друга капитана Немо, чтобы он высадил нас на землю, хотя бы для того, чтобы не потерять привычки ходить по твердым частям нашей планеты.
- Я буду просить капитана, - ответил я, - но полагаю, что получу отказ.
- Если бы господин рискнул, - заявил Консель, - тогда бы мы, во всяком случае, узнали, насколько любезен капитан.
К великому моему изумлению, капитан Немо согласился на мою просьбу. Более того, его любезность и предупредительность простирались до того, что он не потребовал обещания возвратиться на судно. Впрочем, путешествие через Новую Гвинею было сопряжено с большими опасностями, и я не посоветовал бы идти на такой риск Неду Ленду, так как лучше было оставаться пленником на "Наутилусе", чем попасть в руки туземцев Папуа. На следующее утро в наше распоряжение была предоставлена лодка. Я не старался узнать, будет ли нас сопровождать капитан Немо, полагая, что мы будем предоставлены самим себе и управлять лодкой будет Нед Ленд. К тому же расстояние до берега не превышало двух миль, и сильному канадцу потребовалось бы не более часа, чтобы провести свободно легкую лодку между рифами, столь опасными для больших судов.
На следующий день, 5 января, лодку вытащили из помещения и спустили с палубы на воду. Вся эта операция была легко исполнена двумя матросами. Весла были вставлены в уключины, и нам оставалось только сесть. В восемь часов, вооружившись электрическими ружьями и топорами, мы отчалили от "Наутилуса". Море было достаточно спокойно. Дул легкий береговой ветер. Консель и я сели за весла и гребли усердно, а Нед Ленд управлял лодкой, которой приходилось проходить узкие проходы, образовавшиеся между бурунами. Лодка искусно управлялась и быстро неслась.
Нед Ленд не мог сдержать своей радости. Это был узник, вырвавшийся из своей тюрьмы на свободу; он совершенно забыл, что нам придется возвратиться.
- Мясо, - повторял он, - мы будем есть мясо, и какое мясо! Настоящую дичь! К сожалению, без хлеба. Я никогда не говорил, что рыба - плохая вещь, но ею не следует злоупотреблять, и кусок свежей и жирной дичи, поджаренной на горячих углях, внесет приятное разнообразие в нашу обыденную пищу.
- Обжора, - заметил Консель, - у меня от его слов слюнки текут.
дичи.
- Друг Нед нетерпелив, - заметил Консель.
- Как бы там ни было, - возразил Нед Ленд, - но всякое животное с четырьмя ногами, без перьев, или двуногое, покрытое перьями, будет мною приветствовано выстрелом.
- Вот, - ответил я, - вы снова, Ленд, начинаете выказывать неблагоразумие.
Было половина девятого, когда лодка "Наутилуса" тихо остановилась на плоском песчаном берегу, счастливо пройдя коралловое кольцо, которое окружало остров Гвебороар.