Столяр, искусник бородатый,
Да и упрямец пребольшой,
Постигнув мудрость всей душой,
Творит круги, потом квадраты,
А в них - незыблемый закон,
В них ясность творческих времен.
На вывеске его угластой
Раздвинут циркуль голенастый.
В его лучах родной очаг
Сверкает, словно позолота.
Столяр берет свои долота
И движет их навстречу тем
Дремучим дебрям теорем,
Где побеждает рук проворство
И взора хитрого упорство,
Где все увертки и крючки
Провидят строгие очки.
В громоздких переплетах рам
Томится солнце по утрам, -
О, эти солнечные муки
Подкручивая по старинке
Винты, зажимы и струбцинки, -
Корпя над верстаком-столом,
Строгая крест, бубня псалом,
Вертя латунный транспортир,
Столяр творит окрестный мир.
Столяр колдует дни и ночи,
Слезятся старческие очи, -
О, ухищренья ремесла,
Строптивых трудностей лавина!
Казнись, потей, чтоб крестовина
Черты Спасителя несла!
О, эти стружки, эта дранка,
И мирозданья высота,
И в кротких доводах рубанка
Нагих гипербол правота!
Безмерность лет, слепых и вещих,
Загадок бытия зловещих,
Нам объяснит столяр и резчик.
И не затем ли, не затем ли
Он, обольщеньям Тайны внемля,
Так верит в утреннюю землю?
Он властелин противоречий,
Ведя воинственные речи,
Он тех, кто мирозданье сузил,
Многажды в спорах оконфузил!
Священник с ним вступает в спор
И эскулап, плетущий вздор.
Их доводы неистощимы
И все-таки несовместимы!
Их колебанья и сомненья
Развеял он без сожаленья
И, насладившись мнений сшибкой,
Назвал их доводы ошибкой!
Заказчиков по пальцам счесть
Нетрудно. Впрочем, паства есть:
Ее, решеньем всех вопросов,
К себе привлек столяр-философ.
Трудом живет старик упрямый.
Звонок лепечет день-деньской,
И циркуль, окруженный рамой,
Висит над дверью мастерской.
Старик угрюмый все осилит;
Вот он шлифует, режет, пилит, -
Есть, верно, у него своя
Простая тайна бытия!
Рассыплется его верстак,
В забавы детской скоротечность
Ту, что творил угольник странный
С линейкою четырехгранной!