Мой дух, устав от книжных толкований,
Рванулся в давний мир, где первые впервой,
Восторженно крича, почуяв разум свой,
Вещам дарили тысячи названий.
Они, еще не зная ничего,
Искали русло века своего.
Их мысль, отважна и быстра,
Распознавала, как могла,
Источники страданья - зла
И наслаждения - добра.
Они сопоставляли с миром
Нутро души, где свет и тьма -
И это было первым пиром
Новорожденного ума.
Меж миром и душой стирались грани.
При этом жар был так велик,
Что вырывался резкий крик
Из распалившейся гортани.
Застряли в сетке нервов те рывки,
А крики - золотые стрелы
Души, напрягшейся как лук -
В наплыве жизнетворных мук,
Летели за ее пределы;
И было утреннее слово
Стать мыслью подлинной готово.
Иные ранние слова
Бывали робкими сперва,
Теряясь в пестроте оттенков.
Другие никли в тесноте застенков
Непониманья. Но порою, вдруг,
От почвы к небу, отряхнув испуг,
Они взмывали.
Они как будто воспевали
Божественное изумленье рук,
Разверстых губ, ушей, ноздрей, очей -
Пред благодатными плодами,
Цветами, водами, ветрами
И золотыми блестками над нами,
Сверкающими в сумраке ночей.
Слова соединенные, слова
Свирепые, чужие, дорогие!
Как медленно язык пласты тугие
Выталкивал из каменного рта!..
Но все же покидали вы уста,
И человек лепил вас будто глину,
И все привольнее дышал,
И все уверенней свою судьбу решал,
Полузвериную расправив спину.
И жизнь двоилась в яростном уме,
Когда блуждал он, как во тьме,
В блистающем так ярко мире.
А между тем вскипал все шире
И рос алмазною горой,
Рожденный внове,
Мир беспредельный, мир второй,
Возникший в слове.
О, эти ритмы всей вселенной!..
Как зыбкие видения обнять,
Как все звучанья перенять
Живой, мгновенной,
Кипучей речью,
Несущей силу человечью?!
Их отобрать у океана,
У нежных девичьих шагов,
У совести, томящей так жестоко,
У разума, первоистока
Земных богов?!
Схватить немую бесконечность
И удержать ее, как бы назло врагу,
В одном-единственном мозгу
Даря ей высшую, иную вечность?!
О, сколько тысяч лет ушло с тех пор!
И сколько королей, народов и племен
Встречалось на путях морей, равнин и гор,
Взрывая речью тишину времен!..
Творила исполинская толпа,
Порой глупа, порой глуха, порой слепа,
Разноязычный вавилон…
И лишь поэты,
Огнем своей любви прогреты,
К согласью звали под набатный звон.
Живые мысли, звучным шагом
Поправ ступени мертвых книг,
Бессмертным наполняют благом
Существованья день и миг.
В него влагает ясный жест,
И с рифмой заодно живая речь готова