Вокруг земли, несущей все живое,
Сквозь дни, сквозь ночи, сквозь года -
Всегда -
Летит скопленье мыслей грозовое.
Седые великаны-облака
Крутыми этажами громоздятся,
Которые, казалось бы, годятся
Стоять века…
Но вновь и вновь они клубятся
При вздохе ветерка.
Нам ощущение знакомо,
Что вся голубизна,
Вся беспредельность окоема
Их зодчеству тесна.
И взоры тех, кто снизу вечерами
Глядит с надеждою на них,
Всё жаждут в арабесках золотых,
Играющих летучими огнями,
Схватить над бездной темноты
Селенья у подножий горных
И города средь пашен и лесов
Объемлет вечный гул упорных
И ясных голосов.
Они на кровлях и фронтонах,
Они под складками знамен,
В глубинах памяти бездонных
И на устах времен.
Мыслитель, дерзновенный гений,
Свой лоб несущий средь огня и льда,
Идеи многих поколений
В гармонию приводит иногда.
Но размывает ветер новый
Громады мраморно-свинцовой
Величественный силуэт -
И нет ее, как прежних нет.
О ярость мудрецов! О цели,
Которые на сотнях языков
Потоку жизни подчинять умели
Разгул небесный мыслей-облаков!
И жизнь влекла их под крутые своды
Незыблемых систем,
Бессильна вместе с тем.
И вот в стенах ажурных павильонов,
Среди когорт
Изящных труб и блещущих реторт
Вершится поиск фактов и законов.
Материя разъятая дрожит,
Исследована каждая пылинка -
И тайна, в результате поединка,
Теперь уму принадлежит.
И вот еще: на выси ледяной,
При помощи огромного кристалла,
Краса и суть картины неземной
Земному взору, наконец, предстала.
Пусть, рассекая темноту,
Глядят миры сквозь пустоту,
Но эта первозданная гордыня
Божественно сверкающих небес
Обуздана. Теперь имеет вес
Лишь алгебры надежная твердыня.
И вот еще: на мраморном столе
Лежит мертвец в угрюмом зале морга.
Над ним анатом, с думой на челе
Склоняется. Прослеживает он
Пути любого нерва и сосуда
В мозгу и сердце - чтоб извлечь оттуда
Сокровища для завтрашних времен.
Идет по ступеням науки
Мыслителей высокий путь,
Мозолящих в экспериментах руки,
Отдавших голову и грудь
Единой страсти постиженья
Земного и небесного движенья.
Картезий, Лейбниц, Гегель, Кант, Спиноза,
Вы, в ком срастились логика и греза,
Чей мощный мозг был так вооружен
Для схватки с миром, о, скажите,
Какими был бы он сетями окружен,
Тисками сжат - коль вы, кто дорожите
Его единством, обрели бы власть
Гнуть ради целого любую часть?!
Вы насаждали постоянство
Концепций неподвижных, как скала,
Там, наверху, где облачная мгла
Переполняет синее пространство.
Все рушилось вокруг.
Весь горизонт клубился от сплетений
Каких-то новых ясностей и теней.
Просветы новые взрезали муть,
И каждый был как новый путь
К иному синтезу, иному обобщенью,
Могучей думы воплощенью.
Потоки воздуха взносились к небесам,
К великолепью солнца,
Ломившегося в синие оконца,
Всесильного к двенадцати часам -
И разлетались белые громады,
Остались единицы от армады,
Казались одинокими они
В слепящем блеске и в тени,
До дня очередного появленья
Колоссов отвлеченного мышленья.
И снова громоздятся облака,
И ветра торопливая рука
Их снова разрушает своевольно.
Мы ими восхищаемся невольно,
Когда глядим на них издалека.
Оправить вечность, как алмаз,
В металл всемирной, абсолютной,
Недвижной истины, в надежде смутной
Решить всё разом. Дерзкая мечта
Не плавить лед и ждать, пока стреножит
Его разбег слепая мерзлота!