Из Лондона в Австралию.
ГЛАВА XII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Из Лондона в Австралию. ГЛАВА XII (старая орфография)

ГЛАВА XII.
Выступление охотников за невольниками.-- Погребение короля островитян.-- В горах.-- У отшельника горы.-- На пути к кратеру.-- Буря.-- Огненное море.-- Возвращение под дождем,-- Смертельная усталость.-- Сбились с пути.

Выступление последовало рано утром. Полупьяная, оборванная толпа охотников за невольниками, состоявшая из самых разнообразных одичавших элементов, усердно обезьянничала нечто в роде военной дисциплины, представлявшей зрелище, скорее комическое, нежели внушавшее почтение. Сеньор Рамиро, повидимому спал, не снимая шлема и шпаги, ибо по первому сигналу он вышел из своей палатки в полной готовности и тотчас начал отдавать приказания, очевидно, имевшия единственной целью - внушить уважение англичанам к его особе.

- Мы славно обработали это дельце!-- сказал он с миной довольного мошенника, - и потому я охотно готов принести искупительную жертву! Не надо-ли вам провианта, господа? Одеял, или оружия? Распоряжайтесь моим имуществом, как своим собственным.

Лейтенант Фитцгеральд ответил разбойнику в отборных выражениях, согласившись принять от него пистолет или винтовку со всеми к ним припасами.-- У нас нет никакого оружия,-- закончил он свою речь,-- и это уже одно неудобно. А пищу себе мы надеемся найти.

- Едва-ли!-- возразил на это перуанец.-- Вы пойдете по обширной, раскинувшейся на много миль, каменистой пустыне, где из почвы выбиваются огненные языки и серные пары. Большие пространства там покрыты лавой и лишь местами растет роскошная трава, большею же частью все пусто и безжизненно.

- И никакой животной жизни?-- спросил Аскот..

- Напротив, там наверху водится множество коз, коршунов, орлов и ворон, змей и ящериц. Но до самой вершины вы все равно не доберетесь.

- Почему?-- спросил лейтенант.

- На полугоре вы наткнетесь в ущельях на целое озеро расплавленной лавы, огромный бассейн который вечно кипит и брыжжет огнем и искрами. А кругом него постоянно образуются и разрушаются меньшие кратеры, извергающие раскаленную лаву.

- Должно быть это чудное зрелище!

- Для любителя!-- ответил, пожимая плечами, предводитель флибустьеров.-- Я не особенно увлекаюсь красотами природы.

- Но вы бывали на этой горе?

- Был когда-то, много лет назад... стрелял коз. Дорога трудная, второй раз не хотел бы делать ее...

С этими словами, он принял вид императора, принимающого, послов на аудиенции и приказал отпустить англичанам две винтовки и к ним штук двадцать патронов, и затем вместе с своей шайкой пустился в путь через ущелье в долину. Сеньор Рамиро кивнул на прощанье головой англичанам, разсыпавшимся в благодарности, и последовал за своей бандой, а наши друзья при этом имели возможность в последний раз пожать на прощанье руки некоторым из своих приятелей дикарей, которых уводили в неволю. Жалко было смотреть на их печальные лица и заплаканные глаза.

Идио шел сзади всех. Он едва держался на ногах, стан его согнулся и он казался за одну ночь постаревшим на десять лет. Он понял пожелания белых, сказанные ему на прощанье, и в ответ на них сказал несколько ласковых слов, которые заключил восклицанием: "Ка-Мега!"

Белые кивнули ему головой: Будь покоен, Идио, мы похороним его со всеми почестями, можешь быть уверен в этом. С этими словами они разстались навсегда.

С песнями и шутками перуанцы исчезли в тени горного ущелья и на вытоптанном и залитом кровью плоскогорьи стало тихо. Длинной вереницей, извиваясь змеей, то появляясь на поворотах ущелья, то скрываясь из глаз, двигался отряд охотников за невольниками с своей добычей и голова колонны была уже в долине, когда хвост её еще только что вступил в ущелье.

Молча, не теряя времени, белые собрали свои немногочисленные пожитки, а также скудную провизию, подаренную им сеньором Рамиро, и приготовились к предстоявшей им печальной церемонии. Когда камни и ветки, которыми был прикрыт труп, были убраны, яркий луч солнечного света упал прямо на лицо убитого короля. Из всех почестей, которые воздал бы ему его народ и которые состояли бы из бальзамирования, причем тело его было бы выставлено в марай, пения гимнов и призывания богов, теперь на долю его не пришлось почти ничего. В честь его не был принесен в жертву ни один человек из низшого класса, никто не рвал на себе одежды, не катался по земле от отчаяния... Вместо всего этого над могилой убитого была прочитана христианская молитва, а затем тело ею, покрытое зелеными листьями, было опущено в землю. Аскот и Антон нарвали множество белых цветов, но здесь, в горах, они не нашли ни каллы, ни роз, но лишь скромные мальвы, которые, как кажется, встречаются на всем земном шаре.

в ней тело убитого короля. На острове не водилось таких зверей, которые бы стали откапывать труп, но нашим друзьям казалось несовместным с их чувствами к молодому королю, чтобы прекрасное лицо его подвергалось опасности пострадать от дождей и непогоды. Последнее ложе Ка-Меги должно было предохранить от всяких случайностей.

- Как бы ни называли Тебя многочисленные Твои, не похожия друг на друга, дети,-- так закончил свою молитву над могилой короля Фитцгеральд,-- как бы ни чествовали Тебя Твои народы, в великолепных ли храмах, осененных крестом, или в марай среди животных и плодов, принесенных Тебе в жертву... услышь наши мольбы, пошли этому умершему мир в его могиле и отпусти ему его прегрешения. Аминь.

Луч солнца упал на могилу, белая бабочка медленно порхала над черными комками земли и потом понеслась, утопая в сияньи голубом, с одного цветка на другой, все дальше... и дальше...

- Теперь мы исполнили свой долг по отношению к нашему другу,-- заметил Фитцгеральд,-- пора подумать и о самих себе. Прежде всего надо позаботиться о провианте.

- Там неподалеку я видел бататы.

- И хлебные пальмы. Не достает только ягод и апельсинов.

- Пожалуй, и в воде будет чувствоваться недостаток,-- заметил унтер-офицер.-- Источники реки, которая впадает в море, находятся здесь по близости.

- А выше в горах их, конечно, же будет.

- Зато в вымоинах найдется дождевая вода... Разумеется, среди лавы какие же источники.

В виду этого белые наполнили водой все свои горшки, нарвали орехов, плодов хлебного - дерева и бататов. Вершины горы рисовались своими зубцами высоко на небе над головами путников.

- Вероятно, сегодня мы еще успеем сделать около четвертой части нашего пути,-- заметил Аскот.-- Дойдем до огненного озера. Туземцы приносят там свои жертвы богине Пеле.

- А следовательно туда ведет более или менее удобная тропинка. Идем!

Связки плодов и сосуды с водой были привешены к длинным жердям, за которые взялись, чтобы нести их, по двое солдат; Мульграв и лейтенант, вооружившись обеими подаренными им винтовками, открыли шествие.

У подножия горы разстилались, утопая в зелени, глубокия долины, по откосам их карабкались козы, разбегавшияся, подобно пугливым птицам, при приближении к ним путников.

- Надо было бы постараться поймать хоть одну матку с несколькими козлятами,-- говорил Антон, стараясь заглушить тоску, которая грызла его сердце,-- как знать, придется-ли нам когда-либо покинуть этот остров.

- Ну, зачем так думать,-- ответил ему унтер-офицер.-- Впрочем, на обратном пути можно будет подумать и об этом; а теперь это было бы преждевременно.

- Посмотрите там на эту небольшую плантацию хлебных деревьев... можно подумать, что над ней потрудились руки заботливого хозяина, такими правильными рядами они разсажены.

- Да, мне кажется, что эта рощица обнесена каменной стенкой,-- сказал лейтенант, присматриваясь.

- Совершенно верно!-- воскликнул Антон.

- Настоящая стена, вышиной не меньше шести или семи футов!

- В таком случае, быть может, там найдется и живое существо...

- Без сомнения, и даже не одно!

Лейтенант вооружился подзорной трубой и внимательно осмотрел это странное сооружение. Все стояли кругом в ожидании.

- Ну, что же, Мармадюк?

Фитцгеральд покачал головой.-- Странно!-- сказал он.-- Эта постройка имеет вид небольшой крепостцы. Я вижу каменный дом, стену ограды, лестницу и еще нечто для меня непонятное. Во всяком случае здесь живут люди.

Все по очереди смотрели в подзорную трубу, но никто не мог решить этой загадки, и, наконец, решено было подойти, и если здесь живут люди, то постучаться к ним в дверь.

До этой постройки было еще далеко, а солнце уже сильно припекало. За зеленой поляной снова начинался лес, на опушке которого и находилось загадочное здание; приходилось подыматься все в гору и в гору и это давало себя чувствовать ногам путников.

- Там есть настоящий сад,-- сказал Аскот, указывая на странную постройку в пустыне.-- Плодовые деревья стоят правильными рядами, я вижу между ними хлопчатник, целые группы таро, мирт, бататов и типа.

- Вход загорожен брусом!

- А то, что издали мы не могли понять, цистерна с водой.

Они ускорили шаги и вскоре подошли к входу в ограду, загороженному перекладиной; здесь они остановились в нерешимости, снять ли этот запор и войти?

Фитцгеральд захлопал в ладоши. Если по близости есть живой человек, то он, конечно, поймет этот сигнал.

Все было попрежнему тихо кругом и только когда этот сигнал был повторен несколько раз, в дверях показалась фигура почтенного старца с белой, как лунь, бородой, ниспадавшей почти до пояса и с такими же волосами, спускавшимися густыми локонами на плечи. Этому пустыннику было не менее ста лет от роду, судя по виду; черты лица его выражали кротость, а высокий благородный лоб обнаруживал в нем мыслителя, кругозор которого превосходит обычный уровень.

- Ну, теперь, покажи-ка нам твое знание языков, Аскот!-- воскликнул лейтенант.

- Очень рад показать. Прошу внимания.

Он низко склонился перед стариком, взад его руку и в знак почтения положил ее к себе на голову.

- Малигини гу!-- произнес он при этом.

Пустынник снял перекладину, заменявшую дверь, положил ее в сторону и дружеским жестом пригласил белых войти.

- !-- произнес он.-- Алога ое!

- Это значит: "добро пожаловать!"--воскликнул Аскот.

- Ты в этом уверен, молодой филолог?

- Совершенно уверен, милый Мармадюк. Я ведь и убежал из пансиона и приплыл к вашему кораблю только для того, чтобы сделаться у вас переводчиком.

Фитцгеральд покачал головой и засмеялся.-- Ты один из всех нас дал себе труд учиться туземному языку,-- заменил он,-- и этой заслуги у тебя никто не отнимает, Аскот. Ну, пойдем же!

Они вошли через узкую трещину в стене в большой вполне благоустроенный сад, где все производило впечатление крайняго безупречного порядка и чистоты. Грядки были тщательно выполоты, молодые стволы и ветки подвязаны, а обремененные плодами ветви подперты надежными подпорками. На каждом листке, на каждом цветке виден был заботливый и неутомимый уход владельца.

Все кругом было сделано из лавы, грабли и лопата, которыми работал пустынник, его молоток и скамья в тени высоких фруктовых деревьев, точно также дом и самая ограда, окружавшая со всех сторон эту усадьбу. Куски лавы были сложены в виде очага, тонкий заостренный кусок лавы служил ножом. Пустынник, вероятно, употребил многие годы еврей жизни на то, чтобы снести сюда все эти большие и маленькие камни сюда в пустыню из непосредственного соседства с огненным озером и выстроить себе из них это уютное жилище.

Теперь он предложил своим гостям все, чем была богата его прохладная тенистая каменная хижина с соломенной крышей,-- спелые фрукты, печеные овощи, яйца, вынутые им с горячого пепла, и напиток из толченого корня тип, чрезвычайно приятного вкуса.

Как и его земляки, этот отшельник, едва ли когда-либо видел белых людей, но несмотря на это не обнаруживал ни малейшого любопытства и сохранял ту же полную спокойного достоинства осанку, которая не покидала его во все время, пока он показывал неожиданным гостям свое незатейливое хозяйство.

Он показал им яму с бродящей в ней мякотью хлебных плодов, приготовленный из этих перебродивших масс напиток "пои", с чрезвычайно своеобразным прохладительным вкусом, и, наконец, целые запасы лука, сушеных овощей и яиц. Старец, видимо, приготовлялся к приближавшемуся суровому времени года и даже устроил нечто в роде сарая, в котором было сложено сухое топливо.

В хижине оказалась постель из соломы, постланной тонкими циновками, небольшой жертвенник и седалище возле двери, большой плоский камень и деревянная колотушка для приготовления тапы - и больше ровно ничего. И здесь замечалась крайняя чистота, на каменном полу не было ни соломенки, циновка, заменявшая дверь, была украшена красивым узором. Цистерна, находившаяся у ограды, представляла собой образец терпения и изобретательности.

Возле самой стены этой усадьбы проходило крутое, лишенное всякой растительности ущелье, скорее похожее на глубокую разселину, тянувшееся с вершины, горы и спускавшееся вниз до самой долины. По этому ущелью сбегала вниз дождевая вода после весьма частых в этой местности и бурных гроз. Старец сумел задержать в нем при помощи плотины эту бурную и непокорную стихию, заставив ее служить себе.

Издалека он натаскал сюда песку и камней и с помощью сухих веток соорудил нечто в роде вала, через который вода должна была переливаться, чтобы попасть в большой каменный бассейн и здесь вода отстаивалась от примеси пыли, причем сверху, для того чтобы она не нагревалась, старик прикрывал ее циновками.

Отшельник смотрел на своих гостей с улыбкой. При содействии Аскота он пригласил их посидеть минутку возле бассейна, и затем принес им сюда целую корзину с крошками от печеных плодов хлебного дерева и поставил ее перед ними на землю. Потом, взяв в рот два пальца, он пронзительно свистнул. На этот свист отовсюду стали слетаться голуби и дикия куры, вскоре покрывшия всю площадку перед домом. Великолепные пестрые петухи гордо выступали среди этого царства пернатых, тут же бегали едва оперявшиеся цыплята, ворковали пестрые голуби и суетилось множество разных певчих птичек, не исключая и нескольких попугаев. Все это чирикало, кудахтало, щебетало и усердно подбирало крошки, которые сыпал им отшельник щедрой рукой; очевидно, это угощение пернатых был его ежедневным развлечением.

Тем временем старик принес несколько тыкв и плоскую каменную чашку, которые наполнил водой из своей цистерны и предложил своим маленьким гостям в заключение угощения. Повидимому, каждая порода, твердо знала сосуд, предназначенный для нея, и жадно набрасывалась на питье; так как отсутствие влаги сильно сказывалось в этой безводной местности.

Хлопнув в ладоши, отшельник заставил своих гостей также быстро разлететься во все стороны, как они слетелись к нему на его свист, и опять с выражением полного удовольствия посмотрел на белых. Эти сад, цветы и птицы составляли весь его мир в течение всей его жизни, быть может, продолжавшейся уже не одно поколение. Что привело его сюда, в эту негостеприимную местность? Может быть, тяжкое, неизлечимое горе?

Аскот выложил все свои знания местного наречия для того, чтобы объясниться со старцем, но в результате тот только качал головой.-- Твори волю-богов, сын мой, и будешь счастлив!-- вот все, что отвечал ему отшельник.

Быть может, было время когда и он жил внизу, в деревне своих соотечественников, играл и смеялся вместе с ними, участвовал в их пиршествах и боях... но затем нагрянула та беда, страшнее которой не бывает в жизни человеческой, преступление, за которым следовала потеря навеки душевного мира. Он бежал в пустыню и начал новую жизнь среди цветов и птиц, в полном уединении.

голова с дикими огромными глазами и в ту же секунду скрылась, но молодые люди уже успели разсмотреть, что она принадлежала огромному быку. Они подбежали к стене и увидали, что за нею, на поляне, мирно паслось от тридцати до сорока голов горных быков, с виду совершенно похожих на наших домашних коров и быков и такого же, повидимому, кроткого нрава.

Хорошенькия, бурые и пестрые телки весело прыгали вокруг маток, а огромный черный бык, только что заглядывавший за ограду, мычал и посматривал во все стороны, словно чувствуя на себе ответственность за все стадо и готовясь предупредить малейшую опасность, которая могла бы ему грозить.

- Надо будет впоследствии захватить какого-нибудь молоденького теленка из этого стада,-- проектировал Антон.-- Может быть корова пустится следом за ним и ее удастся заманить таким образом в какую-нибудь яму, где было бы легко сладить с ней.

- Но ведь если она пойдет за теленком, то не иначе, как с целью защитить его?

- Конечно; стоит только теленку зареветь, как она бросится за ним очертя голову.

- Но в таком случае к ней и подойти будет опасно.

- И очень. Надо будет сесть возле ямы в засаду.

Фнтцгеральд поднялся.-- "А пока двинемся дальше,-- сказал он,-- Аскот, попроси у старика воды.

Отшельник охотно исполнил желание гостей. Провожая их, он тревожно посматривал на вершину горы и, наконец, жестами осведомился, не имеют ли белые в виду взойти на нее?

Когда они дали ему утвердительный ответ, он покачал головой.-- Молния!-- перевел его слова Аскот.-- Гроза, буря и сильный дождь.

- Другими словами - нам угрожает непогода! Но я думаю, что это нам не должно помешать. Дождь, который льет на огненное море, должно быть представляет собою редкостное зрелище.

- Но там наверху очень холодно,-- предостерегал отшельник.-- Очень холодно, замерзнуть можно. Ветер разносит огонь, как солому.

Но наши друзья не совсем понимали старика, из его речи им были знакомы только некоторые слова, а потому они и не выяснили себе действительного размера опасности. Думая, что им предстоит только какое-либо забавное приключение, они распростились с отшельником и тронулись в путь, уже позабыв его предостережения.

- Старик мерзнет даже на солнце,-- насмешливо заметил про старика унтер-офицер,-- быть может, он трусит и перед громом и молниею, принимая их за враждебные человеку силы.

- А я так не могу выразить,-- кивнул Антон головой,-- как был бы я рад холоду. Ах, если бы этак хорошенький норд-ост, вот-то было-бы блаженство!

Все с этим согласились и хотя старик еще раз настойчиво повторил им вслед:-- Холодно!-- путники, не обращая на это внимания, пошли своей дорогой. Старик наделил их печеными хлебными плодами взамен сырых, вареными яйцами и сладким луком, испеченным в горячем пепле. Затем он спросил их, из чего они будут разводить огонь наверху.

- Из дров!-- ответил Антон.

- Но их там нет!

Фитцгеральд засмеялся.-- Ну, значит у нас там будут только холодные блюда. Это не повредит удовольствию.

Отшельник сказал еще несколько слов, которых никто не понял, пожал всем руки и еще раз покачал головой, запирая за ними дверь перекладиной.

смерти в своих каменных пустынях всех этих молодых, полных жизни и здоровья, людей; она хотела отомстить за вторжение их в её владения.

Старик принес из сада еще одну ветку, а уже осторожно возложил ее на алтарь.

Розы опять осыпались и лепестки их, словно снегом, покрыли каменный пол хижины.

- Пеле!-- бормотал отшельник.-- Пеле!

Он произнес вполголоса длинную молитву, воззвание к высшим богам. Он думал о завывающей буре, развевавшей серные пары по скалам и утесам, ему мерещилась глубокия трещины, пересекающия пустыню, облака серной едкой пыли.

- Пеле!-- шептал он,-- Пеле!

Рискнули ли бы наши друзья продолжать путь, если бы знали мысли отшельника! Не поколебалось ли бы дерзкое решение взойти на эту гору этих веселых, самоуверенных молодых людей?

Едва ли. Но его предостережения лишь на половину были ими поняты. Им казалось совершенно неслыханным безпокоиться о холоде и буре, когда они обливались потом, когда, от жары платье прилипало к телу и солнце припекало как огнем.

- У нас хватит провианта дня на два,-- заметил Аскот.

- А с вершины горы мы увидим наш корабль!-- прибавил лейтенант.-- Наш пустой... мертвый корабль!

- Современем у него опять будет экипаж и он отвезет еще нас в Австралию к твоему отцу, Антон!

Мальчик, вздохнув, отвернулся.

Они бодро шли в течение уже многих часов все в гору, и не выходя из того леса, на опушке которого они нашли усадьбу отшельника. Наверху росли акации и лавры, затем пошли кустарники, вереск, еще дальше скудная, жесткая трава, и. наконец, пустыня.

На каждом шагу из-под ног путников сыпались осколки лавы, с треском катившиеся вниз, пыль поднималась всюду, куда они ни ступали. Но они не только не замечали никакого холода, а, напротив, воздух становился душным; небо заволакивалось черными тучами с какими-то странными желтыми и голубоватыми, краями, иногда в воздухе раздавался грохот,-- очевидно, собиралась гроза.

- Надо бы поискать, нет ли здесь пещеры какой-нибудь?-- сказал Аскот.

- Среди лавы? Едва ли!

- В таком случае, нас скоро промочит до костей.

- Что за беда! Во всяком случае, мы уже совсем недалеко от огненного моря, посмотрите туда: несмотря на дневной свет, можно различать пламя, выбивающееся из горы.

- Да. Очень возможно, что огненное озеро находится за той грядой утесов, которые видны вправо на горизонте.

- Пусть дождь льет себе, а мы-таки взглянем на это чудо природы. Нам ли не приходилось мокнуть!

Все последовали его приглашению и крик восторга чуть не вырвался даже у матросов, видавших всякие виды. Зеленеющий лес спускался терассами на необозримом пространстве вплоть до берега моря, которое словно голубым поясом окружало остров. Отсюда невозможно было различить ни хижин людей, ни каких-либо признаков их горя и взаимной вражды, ни каких-либо живых существ. Кое-где в зеленом море леса виднелись словно островки отдельные поляны, покрытые травой; но если тут и паслись мирно какие-либо животные, то с этой высоты их невозможно было бы разглядеть.

Остров представлялся совершенно пустынным. Казалось самый невозмутимый мир царствовал в том месте, которое было так недавно ареной кровавых битв и сцен, где Ту-Ора был принесен в жертву богам, а Идио уведен в рабство, где повелитель всей страны, Ка-Мега, был предан земле руками чужестранцев без подобающих его сану почестей и церемоний.

Между тем на небе все продолжали собираться тучи, обволакивавшия все однообразным, зловещим желтовато-багровым покрывалом. Высоко в небе пронеслась ворона с неприятным хриплым карканьем.

- Это вестники несчастья!-- сказал Антон.

- Неужели ты так суеверен?

- Нет, но почем знать, какими голосами пользуется Бог, чтобы оповещать людей о бедствии?

Никто ему не ответил. В природе воцарялась грозная тишина и все мало-по-малу подпадали под её влияние.

Аскот указал на вершину и привлек общее внимание к горам. Вид их теперь совершенно изменился. Сколько можно было взглядом окинуть, видна была мертвая безприютная пустыня, покрытая обломками лавы, и нигде не заметно было никакой тропинки. Безформенные массы громоздились одна на другую, и сердце у каждого из путников невольно сжималось при взгляде на эту унылую картину.

- Мне кажется,-- заметил лейтенант,-- начинает темнеть. Не лучше ли поторопиться.

Матросы, которые несли воду и провиант на длинных жердях, постоянно сменялись, так как идти здесь и без ноши было очень тяжело. Но вот поднялся ветер, закружилась: в воздухе пыль, засоряя глаза, и из туч сверкнула молния.

- Слава Богу, наконец-то будет прохладнее.

- Но, посмотрите, как быстро стало темнеть! Моря вокруг острова уже не стало видно.

- Там направо в камнях словно вырублены ступени!-- вдруг воскликнул Антон..

- И в самом деле!-- подтвердил унтер-офицер.-- А вот, смотрите, господа, что-то в роде небольших алтарей! На одном из них еще видны остатки жертвоприношения - орехи и фрукты.

- Ура! Значит, эти ступени ведут к огненному озеру.

Все оживились, несмотря на то, что начали падать крупные капли дождя, угрожавшого перейти в ливень; но зато пыль заметно улеглась. По грубым ступеням, высеченным в лаве и в камнях, было довольно удобно карабкаться, в воздухе становилось все прохладнее, а вскоре ветер стал казаться разгоряченным лбам путников и совсем ледяным.

- Ну, кажется, тут и конец нашему благополучию,-- с безпокойством заметил лейтенант.

- Я еще не могу пожаловаться,-- отозвался Антон.-- Я так рад этой прохладе.

Многие из путников уже развертывали свои одеяла и кутались в них. Среди наступавшого мрака все ярче вспыхивали огненные языки, выбивавшиеся из горы, в воздухе слышался залах расплавленного металла. Вот и последния ступени и дальше перед путниками открылась громадная природная арка, которая вела в узкое ущелье. Колоссальные формы этих самой природой устроенных ворот производили впечатление развалин портала древняго замка.

из недр вулкана, а на встречу им неслась ледяная буря. Непрерывное оглушающее шипение раздавалось в воздухе, от времени до времени сопровождаясь раскатами грома, заглушавшими все другие звуки. Казалось, здесь все стихии возстали одна на другую - и обычный порядок жизни прекратился.

- Какой грохот!-- воскликнул лейтенант.

Аскот и Антон уже подбежали к краю огненного озера, остальные в нерешимости последовали за ними. Футах в двадцати под ногами наших друзей находился совершенно круглый громадный бассейн, со всех сторон окруженный утесами, настоящее озеро, в котором кипела жидкая, раскаленная докрасна лава. Подземный огонь поддерживал в этой массе постоянное кипение; иногда из нея вылетали и брызги и тогда клочья раскаленной лавы ударялись в окружающия скалы, и подобно красным цветкам, висели на них, пока остынув и обратившись в губчатый кусок шлака не отваливались от камней и не падали обратно в пламя озера. Их сменяли новые брызги и это явление шло непрерывно.

Словно седые великаны громадные утесы обступили со всех сторон огненное озеро и во многих из них были сотни больших и малых трещин и разселин, из которых то и дело вырывались языки пламени, тогда как самые скалы темными массами уходили в небо. Глубоко внизу по самым краям бассейна с кипящей лавой образовалось несколько отдельных, действующих кратеров, из которых по временам вылетали то камни, то пепел или лава, то целые облака дыма и пара. Камни грузно падали в озеро и из-под них во все стороны разлетались брызги, целые снопы, сверкающих как бриллианты, искр.

А над озером на небе стояло грозовое облако, из которого змеились молнии, то и дело зигзагами ударявшия в землю. Куда ни взгляни, всюду пламя, огонь, искры. Отовсюду слышались треск, грохот, шипение, волнами ходил огонь, земля и небо осыпали друг друга снопами искр и пламени.

Дождь все усиливался. Крупные, тяжелые капли его падали в кипящия массы, тут же обращались в пар, смешивались с парами и дымом, вырывавшимися из кратеров, и то серым, то синим облаком застилали бездну. Облака паров и и дыма то крутились, как пыль, поднятая во дороге движущимися войсками, то принимали вид каких-то сказочных существ с головой дракона и телом гигантской змеи... Эти образы так же быстро исчезали, как и появлялись, необычайные по своему разнообразию формы, ползли отовсюду, расплываясь или изменяв прежде, чем глаз успевал схватить их очертания и масса быстро сменявшихся впечатлений утомляла и наполняла страхом душу зрителя.

Наши путники не могли вымолвить ни слова. Это грандиозное чудо природы производило подавляющее впечатление, сковавшее все уста. Никто из этих онемевших от изумления людей никогда не подозревал самой возможности существования подобных удивительных явлений. Одно было ясно для всех,-- это, что бедным, невежественным островитянам такое место не могло представляться иначе, как жилищем злых, угрожающих человеку сверхъестественных сил. Дикому первобытному уму не могло не казаться, что там, где огонь вырывается из земли, где в глубине происходит какая-то грозная могучая работа, там должны обитать враждебные силы, которые нужно умолять о пощаде, с которыми нужно примиряться при помощи жертвоприношений, чтобы оне не совершили опустошительного набега на мирные деревни и не обратили их в груды развалин и пепла.

Не удивительно, что у всех жертвенников, на устах всех молящихся со страхом повторялось имя грозного божества: "Пеле! Пеле!"

Молнии сверкали все чаще и сильнее, все громче бушевала буря между скал. Усталые путники уныло переглядывались. Хаос в природе путал все мысли в голове. Облака черной пыли осыпали лица, тело обдавало то невыносимым жаром, то леденящим холодом, дождь давно уже промочил каждого до костей.

Аскот первый указал на выход из ущелья, приглашая этим жестом пуститься в обратный путь.

Еще один взгляд на поразительное зрелище, которое приковывало к себе глаза зрителя, и все вышли из ущелья и вступили в область урагрна, свирепствовавшого с странной силой и словно соперничавшого своими оглушительными мелодиями с громом, без умолка грохотавшим в небе. Но и тут путникам негде было укрыться от расходившихся стихий и так же, как на берегу огненного озера, не было возможности перекинуться словом.

Отвесные стены ущелья все-таки представляли собой хоть какую-нибудь защиту, а каково будет на совершенно открытом месте, возможно ли будете даже идти в такую бурю по той трудной дороге, по которой пришли сюда?

- Я бы предпочел сидеть теперь в хижине пустынника,-- сказал кто-то.

- А я нет!-- возразил Аскот.-- Право нет. Что за беда, если мы немножко промокнем? Такая буря не может долго продолжаться.

- Не остаться ли нам здесь на ночь, сэр?

- Да, что вы на это скажете, унтер-офицер?

- Гм! Я бы предпочел хоть немного спуститься пониже. Может быть попадутся более крупные глыбы лавы, за которыми можно было бы укрыться хотя бы от ветра.

- В таком случае, вперед!-- скомандовал Фитцгеральд.-- Право, я никогда в жизни не видывал такой бури.

- Отшельник предупреждал нас!

сырость и холод? Смотрите только себе под ноги, чтобы не оступиться!

- Молния будет освещать нам путь!.. Ну и воет же ветер!

Прошло не меньше полчаса, прежде чем путники, спустились с гигантской лестницы. Внизу было меньше пыли в воздухе, но за то ноги ступали по размягченной клейкой массе, которая прилипала к сапогам и словно пудовые гири затрудняла каждый шаг. Дождь лил потоками, слепил глаза и промочив до нитки шерстяные одеяла, в которые путники кутались, обратил и их в страшную тяжесть. При блеске молнии путники вглядывались в предстоявший им впереди путь, казавшийся бесконечным. Справа от них поднималась каменная гряда, отходившая от кряжей, окружавших огненное море, слева и прямо от них тянулась неприветливая угрюмая пустыня. Ни одной былинки не торчало из почвы, усыпанной обломками камней и глыбами лавы, ни одно дерево, ни одна скала не сулили усталым людям убежища от непогоды. И снова высоко в небе закаркал зловещий ворон.

- Ну, меня-то не напугаешь!-- со смехом крикнул ему Аскот.

Но и его неизменное мужество начинало колебаться. Ведь такие пузыри на много миль тянулись по всему острову, на них не попадалось ни лужайки, ни деревца, никаких животных, только зловещее карканье ворон раздавалось здесь, да шуршала ящерица между камнями. Удастся ли найти здесь дорогу к зеленеющим полям?

- Мармадюк!-- воскликнул он, наконец.-- Уверен ли ты, что мы не сбились с дороги? Лейтенант запнулся.-- Когда мы шли сюда, лестница была у нас вправо, следовательно, нам нужно было держать теперь влево... мы так и сделали.-- Но я не узнаю этого места!-- воскликнул Аскот.-- Здесь как-то меньше глыб лавы и вся местность имеет более плоский характер.,

- И мне так кажется,-- заметил Антон.

- В таком случае, сделаем привал и закусим, хотя бы подмоченными хлебными плодами. Слава Богу, что влага не могла проникнуть в самые ядра орехов.

Мульграв ногами ощупал почву.-- Здесь немыслимо остановиться, сэр! Всюду лежать камни в голову человека величиною.

- И черезчур пахнет серой!

- В таком случае, идем дальше, дети мои. С первым дучем солнца нам станет лучше!

- Да, но до утра еще далеко, сэр... А молния сверкает реже прежнего.

- И дождь... слава Богу... будто утихает.,

Они прошли еще порядочное пространство, прикрывая глаза руками от ветра, который дул с такой силой, что даже говорить можно было не иначе, как повернувшись спиной к ветру. Теперь приходилось вступать в непосредственное единоборство с разсвирепевшей стихией и каждый путник мог ежеминутно опасаться, что в этой борьбе силы изменят ему.

- В воздухе чувствуются пары,-- заметил кто-то.

- И при том серные! Что если мы идем прямо к разселине в земле?

- Пустите меня вперед!-- крикнул Фитцгеральд.-- Камни трещат и сыпятся из-под ног... это настоящая адская дорога...

- Я пойду с тобою,-- объявил Аскот.

- Останься со всеми - приказываю тебе, как начальник экспедиции!

В этот момент он споткнулся.-- Перед нами, как будто, виден свет... Или меня обманывают глаза?

В этот момент молния на секунду осветила окрестность. У самых ног наших путников зияла широкая трещина, из которой клубились густые облака испарений, по временам подергивавшияся желтым отблеском, который, очевидно, являлся отражением пламени, бушевавшого глубоко в земле. Идти дальше в этом направлении было немыслимо, но также немыслимо было я повернуть назад и идти против ветра, и таким образом оставалось только пробираться вдоль разселины, куда бы ни завела эта дорога.

Среди матросов начинался уже ропот.-- Кто сюда забрался, вряд ли выберется обратно!

- И я так думаю! И подумаешь, что мы давно, уже были бы на берегу моря...

- Тсс! Лейтенант услышит!

- Пусть слышит! Нас послали на землю за провиантом... если уж на то пошло!.. зачем же было забираться туда, где ничего нет, кроме камня?

- Ну, полно, ведь мы же пошли сюда по своей охоте. Лейтенант не запрещал нам идти одним, к нашему судну. И у него не было никакого способа предотвратить то, что случилось.

Фитцгеральд не слышал этого разговора, он храбро шел вперед, но и у него невольно раздался в голове вопрос:-- "чем это все кончится"?

Дымящаяся разсеянна уходила все дальше вверх в горы в угрюмую дикую пустыню, но постепенно грунт становился тверже, на гладкой поверхности лавы становилось все меньше осколков выветрившихся горных пород, обращавшихся в пыль, и здесь можно было уже расположиться на отдых.

Буря относила в противоположную сторону облака серных паров, но за то с другой стороны не мало безпокоила путников. Ветер дышал на них невыносимым холодом, даже разговаривать было трудно; быть может, во всем свете не нашлось бы хуже места для отдыха, но сил не было идти дальше; путники легли на земле под дождем и бурей, мокрые до костей и усталые до потери всякого мужества.

- Это тесто, которое здесь называют хлебом, невозможно есть!-- вздохнул один из матросов.-- И воду мы совершенно напрасно таскали в такую даль!

- Не ворчи, Билль! Вспомни, чего бы мы не отдали в свое время на палубе "Короля Эдуарда" за какие-нибудь несколько капель той воды, что бежит по этим камням.

- Там оне были бы благодеянием, а здесь это чистое мучение.

- А еще охотник за невольниками уверял нас, что ходил сюда стрелять диких коз! Какие тут козы в такой холод.

- Козы водятся не здесь, а разве возле жилища отшельника. Не могло же придти в голову тому флибустьеру, что мы заберемся на такую вышину.

- Да, это было довольно глупо,-- проворчал Билль.

- Хотя бы ночь прошла скорей! Может быть где-нибудь по близости окажется ущелье, по которому можно спуститься в долину.

- До утра недалеко,-- заметил Фитцгеральд,-- теперь по меньшей мере уже два часа.

- Да, не более того. А небо попрежнему покрыто черными тучами.

Снова наступила длинная пауза. Некоторые из матросов лежали на мокрых одеялах, не двигая ни одним членом. Руки и лица у них были холодны как лед.

- Да!-- пробормотал один из них.-- Да!.. Хот какой-нибудь конец... лишь бы поскорее...

Другой лежал как мертвый и от него нельзя было добиться никакого ответа.

- Мульграв, идут ли у вас часы?

- Нет, сэр! Верно в них попала вода!

- И мои тоже стоят. Господи, помилуй нас!

Унтер-офицер между тем оттирал и тряс безчувственного, хотя и у самого руки совсем окоченели; молодые люди, особенно Аскот, которого ни на минуту не покидала его насмешливость; деятельно помогали ему.

- Ну эта прогулка оставит по себе воспоминание по гроб жизни!-- воскликнул он.

- Да, если только останется кто-нибудь в живых, чтобы вспоминать о ней.

- И, полно, какие глупости! Ну кто же умирает от нескольких капель воды?

Между тем безчувственного матроса растрясли таки, принудили сделать несколько шагов и таким образом заставили его снова бороться со смертью: двигать руками и ногами, держаться на ногах без посторонней помощи и т. п., до тех пор пока несчастный не пересилил наступавшее уже оцепенение. Все остальные тоже ходили взад и вперед, или боролись друг с другом, ибо к стоянке их на холодной, как лед, земле уже ползла, подобно страшной змее, бледнолицая смерть, и только бодрствуя и борясь, можно было избежать её объятий.

Ночь эта тянулась по истине бесконечно!

К утру дождь прекратился, но холод усилился. Все стало покрываться ледяной корой, в воздухе стали кружиться снежинки. Снег!.. снег на родине пальм и апельсинов!

Прошел еще один длинный, тоскливый час, и, наконец завеса из туч стала светлеть, и из-за нее выглянуло солнце. Ночные тени еще лежали в глубине ущелий, утренняя заря еще боролась с мраком, но было уже достаточно светло, чтобы осмотреться и определить, где. именно пришлось провести им ночь.

И тотчас же десятки рук указали на отблеск пламени, просвечивавший багрянцем сквозь мрак... Раздался общий крик от которого никто ив мог удержаться. Далеко внизу под ними волновалось и бурлило огненное озеро... Вместо того, чтобы спускаться к лесу, они незаметно ушли еще выше в гору и теперь ночевали над огненным озером.

Красавица утренняя зорька нежно трепетала на высоком небе над этим морем огня, наконец, брызнули первые лучи солнца, разом проникшие во многия темные ущелья, местами покрывая розовым отблеском глубокия пропасти, и вершина горы с её вечными снегами зачервонела. Отдельные снежинки еще недолго покрутились в воздухе... буря вдруг прекратилась и в несколько мгновений в воздухе, который только что так. сильно колебался, стало совершенно тихо.

- Слава Богу!-- сказал, переводя дух, лейтенант.-- Теперь, мы разыщем вчерашнюю дорогу... Ну, дети мои, - продолжал он, возвышая голос, так как никто не отозвался на его восклицание,-- ну, дети мои, еще неможко усилий и всем бедам - конец!

Ропот пробежал в кучке матросов.-- Нигде не видно ни следа дороги!.. Высокия деревья леса кажутся отсюда не более как тенями на горизонте... добраться ли нам туда... это большой вопрос!

- Но ведь нужно уже попытаться, ребята!

- Буря возвращается... гром!

- Нет, нет! Совсем другие звуки!.. Я...

Он не мог договорить. Грохот и гул, похожие на раскаты грома, но только более глухие, протяжные, наполнили воздух и вслед за тем, почва, на которой стояли наши друзья, заколебалась. Огромные утесы опрокидывались словно кегли, более мелкие катились, тяжело подскакивая, и исчезали в пропастях... Трудно было удержаться на ногах. Толчок был так силен, что многие наткнулись друг на друга, многие попадали. Все тревожно озирались с помертвевшими лицами.

- Землетрясение!-- шептали они друг другу.

Кто-то указал на вершину горы, огненный венец которой меркнул при солнечном свете... Там образовалась широкая трещина!

- Почти на том месте, где мы стояли и смотрели вниз на море!

Действительно, из-за темной, стоявшей отдельно, как стена, гряды, из горы поднимался огромный столб дыма, в котором сверкали искры и снопы огня. Потом подземный гул снова повторился, казалось, что старая гора разваливалась на части, и наконец, с оглушительным треском столб огня вырвался из вновь образовавшагося кратера. Высоко к небу взлетели красные полужидкия массы расплавленного металла, тяжелые камни поднимались, подобно мячам, и наконец, полила кипящая, жидкая, пенящаяся лава. Потоки её катились как раз через ту темную, как бы отдельно стоявшую, гряду и затопили лестницу, по которой пришли вчера наши друзья, и маленькие алтари, которые они там видели... Вскоре вся долина, вся вчерашняя дорога из была затоплена огненными волнами лавы. Среди этого моря лавы огромным исполинским алмазом сверкала та отдельная гряда, но затем она внезапно заколебалась, наклонилась вперед, разселась на двое и рухнула в море огня. Брызги полетели под самые облака, искры, крупные и мелкия, словно снежинки, закрутились и заплясали в воздухе и затем все снова улеглось, и стало тихо, как ни в чем не бывало... Только огненное озеро бурлило попрежнему. Оно целиком поглотило громадный кряж, грядой торчавший на горе... Все это явление продолжалось не более получаса. Затем гнев природы как бы утих, солнце весело заблистало на небе, свежий ветерок разогнал тяжелые сернистые испарения во все стороны, и сдул следы дождя пепла, сыпавшагося из новообразованного кратера... Наши друзья переглядывались.

- Что если бы мы не сбились с пути!-- заметил Антон.-- Что было бы с нами теперь?

- Сгорели бы живьем!-- отозвался Мульграв, содрогаясь.-- Страшно подумать!

Аскот молчал; скрестив руки на груди, он стоял спиной к остальной группе, и, быть может, никто в ней не был так сильно потрясен, как этот юноша, у которого при всяких обстоятельствах было насмешливое словцо наготове. Фитцгеральд, подойдя к нему, положил ему руку на плечо.

- Аскот, что если бы ты теперь был охвачен этой раскаленной лавой...

Молодой сорви-голова тотчас прервал его:-- Сказать тебе, что было бы, Мармадюк?.. Ты, сделался бы будущим лордом Кроуфордом!

- Но, Аскот...

- Ах, пожалуйста, без нравоучений! я не могу их слышать!..

орехами и хлебными деревьями?

Старик кивнул головой.-- Ничего лучшого, не хотел бы, молодой господин, но это не так-то легко.

- Я вижу море!-- воскликнул Антон.

Лейтенант схватился за подзорную трубу, долго смотрел в нее и, наконец, обратился к своим товарищам с довольным видом.-- Ну-с, господа, кому угодно поздороваться с нашим кораблем?

- Ах!.. Наш корабль!

британский флаг, там, среди этих утлых стен, которым постоянно угрожали бури и ветры, шла до сих пор их жизнь, ныне превратившаяся в цепь самых странных случайностей. Страстное желание вернуться туда вдохнуло новое мужество в этих людей, они простирали руки к своему судну, им хотелось птицей улететь на палубу этого дорогого им судна, качавшагося без руля и без ветрил по воле волн.

- Вперед! Вперед!-- кричал Аскот.-- Не будем терять времени.

- Стоит ли таскать за собой эти сосуды с водой?

- Непременно! Почем знать, сколько времени нам предстоит еще блуждать?

Одеяла скоро были отчищены и выжаты, затем то же самое сделали с кафтанами и шапками и, наконец, занялись исследованием местности. Где-нибудь должно же найтись ущелье, сбегающее вниз к далекому морю, иначе - все погибло! Никто из них не выдержал бы другой такой ночи во льду, под бурей.

температуру выше точки кипения воды; вероятно, еще много дней пройдет, прежде чем она остынет окончательно. Она образовала движущийся покров над старыми почерневшими и побуревшими слоями лавы, отливала всеми цветами радуги, местами пестрой змеей скатывалась в обрывы... и все-таки, куда хватал глаз, всюду дорогу в желанную долину преграждала лава

Дальше и дальше уходили наши путники и сбоку от них все попрежнему разстилалась горячая лава. Местами среди нея, словно островок, возвышался приземистый кустарник, с обуглившимися листьями, и ветками; трупы погибших насекомых усеивали стекловидную поверхность лавы вокруг таких островков. Всюду тишь, дикая неприятная пустыня.

- Но ведь есть же где-нибудь конец этого потока!-- утешал Фитцгеральд.

- Да!.. но хватит ли у нас сил дойти до этого конца, вот в чем вопрос.

- Я больше не могу выдержать!-- воскликнул один матрос.

- Видишь те две глыбы, образовавшия угол между собой?.. Отдохнем там?

- Пожалуй... туда ветер не проникает...

- Помните, ребята,-- предостерегал лейтенант: - кто заснет, тот погиб.

- Пуст так! Все равно из нашего положения нет выхода! Мы вертимся в заколдованном круге.

Ответа не было... матросы растянулись в найденном ими убежище, намереваясь заснуть. Вся их воля, все помышления не заходили далее настоятельной потребности отдохнут тут же, сейчас же... они повалились, как усталые животные, и глаза их моментально сомкнулись.

Фитцгеральд и унтер-офицер с отчаянием переглянулись.-- Что делать?-- спросил лейтенант.-- Вот уж и белый день, а нет никаких шансов на спасение!

- Все-таки надо поискать дороги к лесу!-- ответил Мульграв.-- Если же среди наших людей окажутся непокорные, то останется только предоставят их собственной участи!

- И уйти одним, старина.

Лейтенант покачал головой.-- Я не могу согласиться, чтобы они погибли по собственному неразумию!

- А если мы останемся с ними, то их неразумие погубит и нас!

Фитцгеральд хотел что-то ответить на это, когда где-то вдали раздался пронзительный, пронзительный звук, давно всем знакомый... он повторился раз, другой... все чаще и чаще, с короткими паузами.. и все ближе и ближе!

- Туземцы!.. они ищут нас!

- Это наверное отшельник послал их за нами!

- Вперед, вперед! Бежим к ним навстречу!