Из Лондона в Австралию.
ГЛАВА XXI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Из Лондона в Австралию. ГЛАВА XXI (старая орфография)

ГЛАВА XXI.
В становище дикарей.-- Известия, сообщенные охотником за чертями.-- Продолжение похода в сопровождении дикарей.-- Встреча с другим племенем.-- Лагерь на берегу реки и постройка понтонов.-- Нравы, обычаи и религиозные воззрения австралийских дикарей.

Ни Аскот, ни Антон не могли заснуть в эту ночь. Образ несчастного дикаря, который так мужественно отбивался от нападений, пока не погиб от последняго брошенного в него копья, стоял у них перед глазами. Как хитро и свирепо было организовано это судилище! Обвинитель нападал самым последним, когда силы обвиняемого были уже истощены предшествовавшим боем.

Разумеется, при этом способе единоборства со всеми воинами племени можно было уцелеть только чудом.

- Хотелось бы мне знать, в чем тут дело,-- сказал Аскот.-- Наверно, суд возник по поводу какого-нибудь убийства.

- Очень возможно; ведь воровать друг у друга они не могут, ибо у их, повидимому, даже и нет никакого имущества.

- Посмотри на их шалаши! Это какие-то крысьи норы.

- Да. Владелец такого жилища помещается в нем, скрючившись, иначе его голые ноги будут торчать из двери.

- О, какая разница с чистенькими, выстланными циновками, хижинами наших островитян!

Оба вздохнули и замолчали. Вокруг них все уже заснуло, только часовые ходили взад и вперед, подбрасывая от времени до времени большие ветви в костры, разложенные вокруг бивуака. Весь лагерь англичан был оцеплен, но эта предосторожность казалась совершенно излишней, ибо дикари громко храпели, совершенно не помышляя ни о каких враждебных действиях.

У них не было никаких домашних животных, не было даже намеков на семейный очаг; крове оружия и жалких, странного вида украшений, которые они носили на себе, у них не было ровно никакой движимости, не было даже деревянных изголовий, ни циновок, как у соседних островитян. Они кочевали совершенно голые, подобно диким зверям, блуждая по неизмеримым пустыням и лесам своей родины, подбирая по пути ту пищу, которая случайно попадала им на глаза, в противном же случае, когда ничего не попадалось,-- голодая.

Лица у них были грязные, все члены сухие и худые, испещренные шрамами и изъязвлениями. Во время его сна не трудно было принять такого скрючившагося дикаря за большое сухое полено.

Постепенно лунное сияние бледнело и уступало место блеску розовой утренней зари. Солнце всходило, позолачивая своими первыми лучами высокия вершины леса, в котором пробуждалась постепенно разнохарактерная и необычная для европейца жизнь.

На верхних ветвях эвкалиптовых деревьев первыми проснулись попугаи и какаду, затем пестрые голуби и безчисленное множество других птиц. Большие пурпурно-красные и белоснежные ара чистили свои перышки, лазали и кричали, гонялись друг за другом, свешивались вниз головой, цепляясь одной лапкой, и подобно акробатам, качались в таком положении. Самки на яйцах выглядывали из своих гнезд, словно желая напомнить своим муженькам, что пора бы им подумать на счет завтрака. Молоденькие птенчики играли за ветках, местами разгневанные самцы, растопорщив перья, наскакивали один на другого, бились клювами или с громким криком носились между деревьями, на лету продолжая драться между собой.

Растительное царство отличалось не менее оригинальным характером, как и пернатое население. Каждую весну на эвкалиптах лопается их верхняя серая кожа, покрытая мхом, но они не сразу ее сбрасывают с себя. Она долго еще висит в виде широкого плаща со множеством складок, развеваясь по ветру, то поднимаясь и задираясь кверху, то ниспадая. На этой подвижной коре произрастают длинные нитеобразные ползучия растения с цветами самых разнообразных оттенков. Красные, синия, желтые, белые, золотистые чашечки, имеющия форму то розы, то лилии, болтаются в воздухе, ветер цепляет их за соседния ветки, переплетает стебельки их между собой, образует из них целые гирлянды и венки, которые дают пищу тысячам пчел, собирающих здесь свой взяток, и мелких птичек; эта мелкота вечно угощается здесь, не переставая жужжать, трещать и чирикать, и то дружиться, то ссориться между собой, смотря по обстоятельствам.

В это утро Антон первый проснулся и потянул в себя ароматный воздух леса.

- Как пахнет камфорой!-- сказал он, заметив, что и Аскот раскрыл глаза.-- Ты это заметил, Аскот?

- Конечно,-- кивнул тот головой.--Запах не неприятный.

- Смотри, смотри! Показались негритянки.

Из шалашей действительно выползали темнокожия женщины, на которых не было никакого платья, кроме пояса из травы. Каждая, прикоснувшись к осколку кости, который оне носили в носу, начищала отыскивать где-нибудь по близости большой лист, и вооружившись им отправлялась что-то подбирать под эвкалиптами.

- Что оне делают?-- шептал Аскот, приподнимаясь на локте.-- Оне подбирают, какие-то небольшие белые или красноватые комочки.

- Манна в пустыне!-- заметил Антон.

- Ох, меня тошнит!-- вдруг отвернулся Аскот,-- видел, что сделала та старуха?

- Что же - именно?

- Она съела живую гусеницу!

- Пусть себе, если ей нравится. Ведь она не приглашает тебя кушать с нею.

- Кутамеру!-- крикнула одна из женщин в полголоса.-- Кутанга!.. Рудуарто!

- Славные имена!-- пробормотал Аскот.

Несколько косматых голов показалось из шалашей и маленькие негритенни бросились к своим матерям, как цыплята на зон наседки. Подростающее поколение австралийцев пренебрегало даже и поясом из травы, и абсолютно ничем не прикрывало своей наготы.

- Это у них завтрак!-- говорил Аскот.-- Мама, засовывает им что-то в рот своими грязными пальцами.

- Кутамеру!-- крикнула другая мать.-- Варриарто! Рудуарто!

- Сколько у них Кутамеру,-- шепнул Антон.-- Как у нас Генрихов, или у вас Джонов.

- А старуха пожирает сама все, что находит,-- смеялся Аскот.-- Где жирную гусеницу, где кусочек манны. Славная старушка!

- Вон скачет лягушка!-- шепнул Антон.-- Чудесное жаркое, господа! Кому угодно?

Он не успел договорить, как туземки уже заметили бедную квакушку и изловили ее. Одна из чернокожих матерей без дальнейших околичностей разорвала ее на части, которые тотчас же безследно исчезли в голодных ртах разных Кутамеру и Рудуарто, а кое-какие остатки она сама доела, и после этого лакомого кусочка снова принялась за гусениц, сидевших под развевающейся корой камедных деревьев.

- Это какие-то белые, длинные гусеницы,-- говорил Антон.-- Их множество ползает повсюду, на каждой ветке. Повидимому, эти дикари здесь недавно, ибо еще не успели обобрать пищу на всех деревьям.

- А что будут кушать мужья?-- спросил Аскот.-- Супруга позаботилась о детках и о самой себе, а глава семьи, надо полагать, сам идет на охоту, когда проголодается.

- Вот идет Уимполь! Сюда, сэр! Как видите, Австралия завтракает, а мы что будем есть?

- Вы говорите о беленьких зернышках под камедными деревьями, сэр?

- Да. Они каждое утро выделяются из коры камедного дерева, а когда солнце пригреет их, то они расплываются, как снег. Если хотите их отведать, то надо торопиться.

- А это, действительно, вкусно?

- Сладко и приятно.

- Вот только жаль, что воды нет.-- вздохнул Аскот.-- Это ужасно!

- Мы скоро отыщем какой-нибудь источник. Идем, может быть удастся и поохотиться.

- И то правда! настреляем хоть голубей.

Теперь мало-по-малу проснулось уже все население, собравшееся в этом уголке пустыни. Капитан отправил несколько человек искать воды, другие были отряжены жарить мясо кенгуру, затем приказано было скатывать одеяла, так как после завтрака объявлен был поход.

Вскоре всюду кругом затрещали выстрелы. Белые убили безчисленное множество голубей, а кому не достало этой дичи, те жарили себе попугаев, мясо которых оказалось еще нежнее и вкуснее голубиного. Манна также очень понравилась нашим друзьям, но это было скорее лакомство, нежели пища, а в тех местах, где лучи солнца попадали на нее, она таяла и исчезала безследно.

- Неужели здесь не растет никаких плодов, мистер Уимполь?-- спросил его капитан.

- Очень мало, сэр! Есть два три сорта плохих слив и еще более плохих вишен, да еще можно есть плоды фуксий, едят также дажббон, довольно противный корень, и всякую траву, которая похожа на наши зерновые злаки, но белые едят все это лишь в крайности.

- Следовательно, придется питаться исключительно голубями и кенгуру,-- вздохнул капитан.-- Этого добра, кажется, здесь достаточно. Позовите, пожалуйста, ко мне главу этого племени, мистер Уимполь.

- О, сэр,-- засмеялся колонист,-- эти люди не имеют никакого понятия о начальстве. Все они равны между собой, если же является необходимость какого-либо общого для всех распоряжения, то старики отдают его и все должны подчиниться.

- В таком случае,-- пожал капитан плечами,-- приведите ко мне хоть кого-нибудь, кто мог бы сообщить мне самые необходимые сведения. Может быть удастся узнать от него, не ходило ли это племя на театр военных действии и в каком положении дела воюющих сторон.

- Я приведу к вам Кутамеру,-- предложил колонист,-- охотника за чертями, того самого воина, который ночью уложил обвиняемого.

- Отлично. Посмотрим поближе на эту интересную личность.

- Почему вы называете его охотником за чертями?-- спросил Антон, идя вместе с Уимполем через лагерь.

- Здесь водится довольно опасное хищное животное, похожее на медведя; оно живет на деревьях и туземцы называют его чертом. Вероятно, тот Кутамеру, о котором идет речь, известен, как опытный охотник на этого зверя.

- Тот Кутамеру, о котором идет речь?-- повторил с недоумением Антон.

- А, теперь-то я понял, почему все мамаши кричали давеча "Кутамеру". Вон, кажется, ваш охотник на чертей, мистер Уимполь! Его супруга только что поднесла ему большую змею и двух жаб и он пожирает этот аппетитный завтрак, стоя на одной ноге, подобно цапле.

Они подошли к шалашу дикаря и теперь имели случай ближе познакомиться с необычайной нищетой этих созданий. Отец и дети, совершенно голые, были страшно грязны и худы, с вздувшимися животами, противными чертами лица. Кутамеру, охотник за чертями, носил продетую через ноздри кость, величиной чуть не в пол-фута, и такую толстую, что должен был постоянно держать рот открытым, чтобы не задохнуться. Это украшение, а также выбитая дыра передних зубов и постоянное сопение и фырканье носом, делали беседу с дикарем в высшей степени неприятною, по крайней мере, для белых, еще не успевших привыкнуть к австралийским модам.

- Чудовище, пугало!-- выразился Аскот об охотнике.

- Посмотрите, сэр, как он вытягивает лицо в длину и собирает всю кожу в складки, чтобы справиться с бруском в своем носу.

Когда белые приблизились к нему, дикарь ударил себя ладонями по бедрам и сгорбился, а сопение превратилось в настоящий ураган.

- Тутт! Тутт!-- такими словами встретил дикарь посетителей.,

- И вам того же желаю!-- невозмутимо ответил ему Аскот.

- Ну, позвольте же мне теперь поговорить с ним, господа! Может ли еще он сообщить капитану необходимые сведения?

Черные ребятишки, копошившиеся в траве у ног отца, прислушивались к его разговору с белым гостем, а госпожа Кутамеру при этом позволяла себе еще и вставлять со своей стороны односложные "черр! черр!" в их беседу.

Когда колонист объяснил дикарю, что от него требуется, тот без дальнейших околичностей пополз на четвереньках в свой шалаш и спустя минуту появился обратно, но уже задом, ибо повернуться в этом доме было негде, не говоря уже о том, чтобы стать в нем на ноги. Оказалось, что он достал в своей хижине небольшой мешочек из шкуры кенгуру, откуда вынул красную и белую краски, обернутые в листья. Кутамеру ловко растер красную краску у себя на ладонях, страшно сопя и фыркая носом при этой манипуляции приговаривая какие-то непонятные слова.

- Парадный костюм!-- заметил Аскот.-- Видно, человек бывалый!

Выкрасив себя белой и красной красками, дикарь достал из того же мешечка шнурок, который обвязал себе вокруг талии. Теперь он с гордостью посмотрел на белых. Видно, не каждый дикарь мог похвастаться таким нарядом.

- Если больше не будет никакой одежды, то этого, пожалуй, маловато,-- сухо заметил молодой англичанин.

- Тише, тише, сэр! Это не более, не менее, как шнурок, сплетенный из волос врагов, убитых им. Этим нельзя не гордиться.

- Чорт побери!.. Ну, бери же свое копье, приятель, и делу конец.

- Не совсем. Держу пари, что в волосы надо заткнуть белых перьев.

Действительно, Кутамеру опять начал шарить в своем мешочке, и достал оттуда нечто вроде гребня полулунной формы из голубиных перьев, отчасти поломанных и раскрашенных в разные цвета, но и этим жалким убранством дикарь, очевидно, очень гордился. Теперь он был уже в полном параде.

Пока все вместе шли к лагерю белых, прочие дикари с восхищением поглядывали на своего разодетого товарища, попавшого в такую честь у белых гостей.

- Вот охотник за чертями, сэр,-- сказал Аскот.-- Он пыхтит, как кабан.

Капитан покачивал головой, разсматривая его.-- Мистер Уимполь,-- сказал он,-- вы спрашивали, откуда идут его товарищи,-- не с места ли военных действий?

- Нет, сэр, я не решился позволить это себе.

- Ну, так, пожалуйста, спросите. Я хотел бы знать это прежде всего.

Уимполь обратился с вопросом, но охотник отрицательно покачал головой.-- Нет, это далеко отсюда и притом на другой стороне реки. Перейти ее можно, только взобравшись на горы и обойдя истоки.

- Не слыхал ли он чего-нибудь о военных действиях?-- снова спросил капитан.

- Да, слышал. Тут есть постоянные сношения, и люди говорили, что негры одерживают победу. Они увели весь скот и отрезали им путь к полям.

- О, боже!-- воскликнул Антон.

- Туда постоянно прибывают черные,-- рассказывал охотник.-- Я и сам охотно пошел бы туда. Там можно есть, сколько угодно, хлеба столько, что запасы его гниют. Куры кладут яйца в таких местах, где желательно белым, есть большие животные, ревущия ужасным голосом. Все белые люди - чародеи.

- О, какая досада!-- вскричал Антон.-- Какая досада! Стада и жатва, все будет во второй раз уничтожено.

- Мистер Уимполь, спросите, пожалуйста, его еще, как они располагают, остаться на время здесь, или все пойдут по одной дороге с нами?

На предложенный вопрос Кутамеру, с таинственным видом, объявил, что немного дальше, вверх по реке, у них есть одно дело.

- Должно быть, кровавая месть,-- объяснил Уимполь.

- Нельзя ли разузнать об этом поподробнее,-- попросил Аскот.-- Меня очень интересует история о вчерашнем убийстве.

- Попробуем во время пути, вызвать на разговоры кого-нибудь из молодежи, сэр.

Невдалеке от разговаривавших стоял Туила и с невыразимым презрением смотрел на голых черных людей. Он уже успел позабыть, что каких-нибудь несколько месяцев назад он с трудом выносил всякую одежду.-- Дикий!-- говорил он, вздергивая носом.-- Отвратительное животное! Противно смотреть!-- И ушел собирать травы для раненой руки Аскота.

Черные забрали свое оружие, усадили всех маленьких детей на плечи матерей, и этим ограничились все их сборы в поход,-- больше брать им было нечего.

Камедные деревья росли так редко, что между стволами их можно было проехать в экипаже, между тем вершины их образовали высокий зеленый купол, украшенный цветами разных колеров; мягкая трава покрывала землю, в воздухе носились стаи попугаев. Во всем мире нельзя было отыскать места, которое бы до такой степени поражало красотой.

Камедные деревья, поднимавшия высочайшия вершины к небу, чередовались с акациями и каким-то кустарником с совершенно белыми листьями. Тонкие берега реки были покрыты яркой светлозеленой травой и папоротниками. Под густым переплетом ползучих растений невидимо пробиралась вода, и по виду твердая поверхность, при первой попытке ступить на нее, обращалась в болото и начинала опускаться, так что требовалось не мало ловкости, чтобы избежать неожиданной смерти. Без моста нечего было и думать перебраться на другой берег. Капитан Ловэлль видел это и со всеми своими людьми шел следом за Уимполем, который уверял, что по опыту знает подходящия места, где можно будет навести понтонный мост.

бегство, другия спокойно допускали подойти к себе и уползали или убегали только тогда, когда солдаты чуть не наступали им на голову. Насколько животное царство изумляло своим богатством, настолько же поражало полное отсутствие каких бы то ни было растений, пригодных для пищи. При всем обилии громадных деревьев, ни на одном не было плодов, ни на одном кусте каких-нибудь ягод,-- только цветы и цветы покрывали землю пестрым ковром.

Черные женщины, обремененные детьми, далеко отстали от путешественников, но мужчины шли в ногу с солдатами, и видно было, что они делали это с каким-то намерением.

Охотник за чертями вел со своими товарищами таинственные разговоры, видимо, обсуждая какой-то общий план, который мог осуществиться только при помощи белых. Потому, очевидно, нужно было держаться к ним поближе.

Капитан Ловэлль со вздохом обратился к своим офицерам.-- Бьюсь об заклад, что эти черные молодцы предугадывают наши намерения,-- сказал он,-- и что они решили сопровождать нас, до самого театра войны.

- Чтоб там поесть разных вкусных вещей... я тоже так думаю, сэр,

- И против этого ничего не поделаешь. Без сомнения, тут есть еще одно племя туземцев,-- одному Богу известно, насколько многочисленное. Того гляди, угодим между двух огней.

- Скоро будет самое узкое место реки,-- сказал Уимполь.-- Там надо тотчас же приниматься за рубку деревьев.

- Вы уже бывали здесь, сэр?

- Много раз. Я пытался достичь Синих гор и перейти на тот берег, но мне не удалось. Дальше заросли так густы, что нельзя сделать шага.

- Так надо поджечь их.

- Я уже пробовал, да зеленые листья только обугливаются, а не загораются.

- Крупный зверь!-- вскричал Аскот.-- Сейчас пробежал через папоротники. Вон, вон!

Черные, услыхав эти возгласы, обернулись по тому направлению, куда указывал Аскот. Человек пять или шесть бросились в траву и через несколько минут вытащили оттуда громадную, в 4 фута длиною, ящерицу и раздробили ей голову колом. Не разбирая ни кожи, ни ног, ни глаз, они разорвали пальцами еще трепетавшее животное и начали жадно есть.

Фитцгеральд покачал головой.-- Мне кажется, здесь, среди туземцев постоянный голод,-- сказал он.-- Они, повидимому, совсем не знают, что значит питаться правильно, а едят что и когда попало.

- Плохия предзнаменования для нас,-- со вздохом сказал капитан.-- Мы не умеем есть насекомых и пресмыкающихся, и нам беда.

- Шш!-- остановил его Туила.-- За деревьями дикари!

- Где же?

- Я видел длинные пики, а вон позади деревьев блестит пара лукавых глаз.

- Туила прав,-- прошептал Аскот,-- дикари обмениваются знаками.

- Ну, так делайте вид, будто ничего не заметили и держите ухо востро.

- А вот и хижины черных!

На довольно обширной поляне стояли уже знакомые нам незатейливые деревянные постройки из бамбука и травы, толпы женщин и детей бродили среди деревьев, а вооруженные мужчины занимались обтачиванием раковин для ожерелий, или приготовлением краски. Все были изумлены и перепуганы появлением белых. Женщины, схватив малюток, бежали в хижины, между тем, как мальчики и мужчины скучились вместе и, очевидно, склонны были приписать пришельцам враждебные намерения.

Отношения между обоими черными племенами казались неособенно дружелюбными. Они обменялись приветствиями, но обращение их было холодное, если не подозрительное.

Новые дикари были тоже голы, но отличались тем, что в длинных бородах их были вплетены хвосты красного кенгуру, вместо головного убора из перьев, у них были украшения из древесной коры. Они были вооружены бумерангами, метательным оружием, которое имеет свойство, описавши в воздухе дугу, возвращаться к тому месту, откуда пущено. При неосторожности, оно может убить того, кто его бросает, но уж если попадет во врага, то причиняет верную смерть.

- Вы дружите с этими людьми?-- спросил капитан охотника за чертями.

- Конечно, мы их очень любим.

- И ведете с ними дела?

Кутамеру отрицательно покачал головой.-- О, нет, бледнолицый человек, ты ошибаешься. Мы только охотимся - на ящеров и двуутробок,-- вот и все наши дела.

Капитан не подал вида, что заметил явную ложь Кутамеру.-- Так, так,-- сказал он.-- Мы останемся здесь на несколько дней, так ты научишь, конечно, моих молодых людей охотиться за зверями, чтобы раздобыть себе пищи. Плодов здесь, кажется, нет?

- Очень мало,-- отвечал Кутамеру.-- А в ваших волшебных палках ведь у вас молния и гром?-- продолжал он, указывая на винтовку капитана.-- Покажи мне, белый человек, мне хочется посмотреть, как ты добываешь молнию, чтоб убивать своих врагов.

Капитан с серьезным видом наклонил голову,-- Видишь белого попугая на том высоком папоротнике, Кутамеру?

- Конечно.

- Ну, так берегись!

Раздался выстрел, и птица с раскрытыми крыльями удала на землю, а Кутамеру отскочил в испуге.--Колдовство;-- сказал он. На других дикарей этот выстрел тоже произвел сильное впечатление, и все они понемногу разсеялись, позабыв даже об убитой птице.

Капитан был этим очень доволен.-- Давайте теперь строить мост,-- сказал он с облегчением.-- Надо напрягать все силы. Мысль о том, что мы работаем для освобождения близких, придаст нам мужества.

Как только солдаты услыхали это приказание, работа закипела, и через несколько часов появились палатки, как грибы из земли; были устроены посты, поставлен большой очаг и между деревьями укреплены гамаки. Плотники отметили топором деревья, пригодные для постройки моста и полсотни солдат, разделившись на группы, принялись рубить их. Часть людей разместилась на постах для караула, остальные отправились на охоту и за водой. В числе последних находились Аскот и Антон, которые уже свели знакомство с одним молодым дикарем их возраста, Рудуарто, которого очень интересовал пистолет Аскота.

- Мистер Уимполь,-- обратился Аскот,-- скажите ему, что мы позволим ему стрелять целый час, если он разскажет нам историю охотника за чертями.

Когда Уимполь передал слова молодого англичанина, Рудуарто испугался.-- Тутт! Тутт!-- шепотом повторил он.

- Ведь ты, наверное, знаешь про суд Божий?-- спросил Уимполь

- Почему же ты говоришь шепотом?

- Потому что я "варара".

- Что это такое варара?

Весь обмазанный черной краской туземец застенчиво улыбнулся.

- Значит, еще не "пардуапа",-- сказал он.

- А потом ты будешь пардуапой?

- О, да, а потом и "буркой!"

- Бедняга! а до тех пор тебе можно только шептать?

Рудуарто засмеялся.-- Нет,-- сказал он,-- это было-бы слишком долго. Пройдет много лет, прежде, чем я сделаюсь пардуапой, а заговорить громко я могу, когда луна на небе триады сделается круглой.

- Значит, через три месяца,-- сказал Уимполь.

- Ну, разскажи-же нам о суде Божием. За что убили чужого человека?

- Я не знаю, что ты говоришь, белый.

Уимполь начал торопить молодых людей идти скорее.

- Лучше не приставать к нему теперь, потом он и сам нам охотно все разскажет. А пока сделайте выстрел из пистолета, молодой господин.

- Когда найдется цель, сказал Аскот.

- Что это там такое?-- спросил Антон, поднимаясь на носки.

- А это сооружения диких кур для высиживания яиц,-- отвечал Уимполь.-- Жаль, кажется, все яйца уже расхищены.

Они вышли на открытую поляну на берегу пруда и увидали несколько десятков высоких, аршина в полтора, построек из листьев, хвороста и мягкой глинистой массы, которые, в виде ряда сахарных голов, были расположены так, что полуденное солнце обдавало все их своими лучами. Большие темнокрасные и золотисто-коричневые птицы порхали по папоротникам или бегали в траве то выглядывая, то пряча свои высокие хохолки.

- Жалко,-- сказал Рудуарто.-- Если бы с нами был куриный охотник, он убил бы одну.

- Он залезает на дерево, и когда птица подойдет, попадает ей в груд копьем. Не всякий это съумеет.

- А мы умеем получше,-- сказал молодой англичанин, указывая на свой пистолет.-- Сейчас ты увидишь, Рудуарто.

Охотники попрятались в кусты, чтобы дать курам время собраться. Так как в этих местах никто не охотился, и птицы незнакомы были с огнестрельным оружием, то оне без всякого опасения вышли из своего убежища и принялись клевать семена и щипать травы.

Со всех сторон зараз раздались выстрелы, и все куры легли лоском. Земля буквально покрылась каплями крови и разлетевшимися по сторонам перьями.

- Видишь,-- сказал Аскот,-- это не так, как ваши копья.

Рудуарто не мог от волнения стоять на месте.-- Я бы хотел попробовать,-- сказал он.

- Так разскажи нам про суд Божий.

Рудуарто подозрительно посмотрел по сторонам.-- Вы хотите пересказать это тем, нашим врагам.

- Ни в каком случае, на этот счет ты можешь быть совершенно спокоен.

- Зачем тебе это знать, белый человек?-- со вздохом спросил молодой дикарь.

- Потому что мы случайно все это видели. Нам любопытно узнать, почему один должен был сражаться против пятидесяти, и что такое этот человек перед смертью завещал Кутамеру.

- Вы все видели?-- с испугом спросил Рудуарто.-- Тогда,-- ну,-- дайте мне попробовать волшебную палку, тогда я разскажу тебе все сегодня вечером, при огне.

Аскот зарядил пистолет и подал его молодому человеку.

- Надо надавить тут,-- учил он его.

- Да, знаю уж!

И Рудуарто склонил голову к плечу, чтоб было еще вернее закрыл глаза, вытянул руку, как можно дальше и спустил курок.

- Славно!-- прошептал он с одушевлением.-- Славно! А где же птица, которую я убил?

Все засмеялись, и веселое настроение еще усилилось, когда один из солдат принес новость, что рыбы в горной речке столько, что можно, ловить руками. Видимо-невидимо, рассказывал он, и всякого сорта, особенно много угрей. Надо связать невод и придти сюда еще раз.

- А пока идемте в лагерь варить куриный суп.

- Что такое случилось?

Все столпились и увидали человека, который отдувался, стараясь стряхнуть с себя целые легионы маленьких зеленых муравьев.-- Это точно с неба нападало мне на голову! Ай, ай! Жжет точно огнем.

- Окунайся скорее в воду! Лекарство под рукой.

- О, Боже, я не могу открыть глаз!

Два человека повели его к воде, а другие старались объяснить себе, в чем дело.

- Вот что!-- вскричал Антон.-- Это пустое гнездо. Ах, а тут и населенное, а вот и еще! Берегите ваши головы, оно все полно!

С веток дерева свешивались большие зеленые мешки из склеенных между собою листьев, которые растрескивались при малейшем прикосновении. Это были гнезда одного из видов муравьев, укус которых очень болезнен. Когда один из таких мешков осторожно вскрыли издали, то маленькие обитатели разсыпались во все стороны; только через несколько минут охотники решились подойти поближе, и разсмотреть их устройство.

Все листья, составлявшие гнездо, не были отделены от стебля и, вероятно, маленькие строители, удаливши все лишние листья, плотно склеили вместе остальные, и таким образом получилось сооружение из живой зелени. В мешках находилось бесконечное количество яиц; Рудуарто засовывал в них язык и, прищелкивая, поедал яйца, ничего не имея и против того, если попадется живой муравей.-- Я вам покажу еще другого муравья,-- прошептал он,-- красного.

Он сломил ветвь одного чахлого, с виду больного дерева.-- Смотрите хорошенько!

Все ветки на ощупь оказались мягкими, и хотя снаружи не было заметно ничего особенного, но внутри все оне, до самой верхушки, были источены и наполнены красными муравьями. Вероятно, и ствол был обработан так же этими трудолюбивыми работниками. Потревоженные, муравьи громадными кучами накинулись на нападавших, которые, помня все пережитое, поспешили спастись бегством, чтобы уберечь кур от этих насекомых.

Путь к лагерю был сравнительно недалек. Скоро послышались удары топоров, и стало наносить дым от больших костров, отгонявших москитов. Горшки и сковороды стояли наготове, и не доставало только этих последних охотников, чтоб начать обед.

- Смотрите, какая находка!-- вскричал один из солдат, вытаскивая из кармана пригоршню белых зерен.-- Это рис!

- Много здесь его?-- спросил капитан.

- К сожалению, нет, потому что стебли покрыты водой. Но через несколько дней, уже можно будет сварить из него суп.

Напоминание это было излишним; и без того работа кипела: везде шла рубка, пилка, сверление, так как первый плот нужно было спустить на воду до наступления вечера.

Черные в обеих деревнях вели себя совершенно спокойно, но, видимо, зорко следили за всем, что делалось, и к вечеру увеличили количество огней. Это несколько безпокоило белых, которые думали, что туземцы, быть может, хотят силой вынудить переправу, когда мост - будет готов, и в порте Джаксон примкнут к своим.

Наконец, первый плот был спущен на реку; и работы приостановили на ночь. Повсюду пылали яркие костры, пламя которых озаряло лес и даже отдаленному горизонту придавало розоватый оттенок.

У костра лежало несколько человек и между ними Уимполь, Аскот, Антон и Рудуарто. Последний все время безпокойно оглядывался, часто вскакивал, заглядывал за деревья и палатки и успокоился лишь тогда, когда убедился, что никто не подслушивает.

Туземец кивнул головой.-- А вы наверное ему не перескажете, белые люди? Бедному Рудуарто пришлось бы умереть.

- Будь покоен, тебе нечего бояться.

Молодой дикарь нагнул вперед голову, глаза его блестели, голос, от возбуждения, был едва слышен.-- Вы знаете, что такое кобонг?

Уимполь переводил.-- Это отличительные знаки туземных племен,-- прибавил он в пояснение.

в несколько миль; белые люди все захватили себе, но земля принадлежит людям пчел.

Каждое слово он сопровождал кивком головы, как бы подтверждая сам себе все сказанное.-- Мы никогда не убиваем пчел, не предупредивши их, и всегда даем им время улететь; выбирая мед, мы всегда оставляем половину запаса пчелам, потому что, надо вам сказать, пчела летит на край света, к Мамаммуроку и рассказывает ему все, что касается до нашего племени; она говорит ему о наших нуждах, просит помощи, сопровождает душу умершого и стучится за нее у ворот царства Мамаммурока, чтобы ее приняли и досыта кормили разными вкусными яствами,-- змеями, ящерицами, белыми гусеницами.

- О, небо!-- вскричал Антон.

- Мы позволяем всем племенам жить и охотиться в наших владениях, но никто не должен трогать меда, под страхом смерти; это знают все, знают и люди двуутробки,-- вон там!-- И он украдкой указал пальцем через плечо.-- Вон те! Их кобонг - двуутробка.

- Но,-- сказал Аскот,-- как же двуутробка, которая не умеет летать, попадет в царство Мамаммурока?

а у кого кобонг - растение, о тех заботятся ветер. Он летит по миру и собирает все вести, которые ему нашептывают растения, эти бедные узники, которых земля держить за корни и не пускает с места,-- он несет эти вести в царство Мамаммурока.

- Какое трогательное поверье!-- вскричал Антон.

- Но где же живет Мамаммурок?-- спросил Аскот.

- Далеко, на краю света, на одном острове. Он ест только рыб, которые добровольно идут к нему, когда он позовет их.

- Ага! Но скажи, Рудуарто, как те звери, которые не умеют летать, попадают через воду, на остров Мамаммурока.

и ящериц, но в его царстве есть также пропасти, в которые он низвергает души, не имеющия больше права жить. Каждую ночь эти души должны прилетать к могилам, где зарыты их тела, и повторять, что они умерли, совсем умерли; а утром слуги Мамаммурока снова ввергают их в пропасть, и никогда не дают им есть.

- О, бедные души! Но какое же преступление совершили эти люди, осужденные так строго?

Черный огляделся по сторонам.-- Это убийцы!-- прошептал он.-- Тот варрара, которого при вас убили, тоже был, убийца,

- Ага! так он убил родственника Кутамеру?

- Да, его отца, самого старшого бурку нашего племени. Мы пришли к нашим пчелам собрать половину меда, и видим,-- все пчелы перебиты, и весь мед выкраден. Подумайте, белые люди! весь мед! И все пчелы загублены, задушены дымом. Если кто-нибудь из наших соплеменников закроет глаза на веки, кто же будет сопровождать его душу в царство Мамаммурока? Бурки собрались на совет, а женщины сидели и пели жалобные песни. Весь лагерь в один голос говорил, что нужно доискаться виновных.

- Убитых пчел мы положили на носилки и понесли к лесу, а колдун стал их спрашивать: "кто вас убил"? И дух смерти, через пчел, отвечал: "Люди из племени двуутробки".

- Значит, те, что там, у папоротников?

- Да. Тогда мы пошли к ним, и женщины должны были затеять ссору, а потом мы танцовали военный танец; между двумя бурками произошел бой, и наш противник пал. Поединок был честный, открытый, но люди двуутробки все-таки говорят, что их бурка убит, а что они наших пчел не убивали, и что все мы обманщики.

- Оба лагеря все еще стояли один против другого; женщины ругались с утра до вечера, каждый день танцовали военный танец, и ни один человек не переходил в лагерь противника. Тогда люди двуутробки сделали большую подлость, которую нельзя оставить безнаказанной. Они сказали, что отец охотника "демон", один из тех злых стариков, которые бродят во ночам и в виде серых, почти невидимых, птиц делают всякия злые дела. Они высасывают кровь из сердца у людей, причиняют судороги детям и показывают разные страшные вещи перед глазами спящих, чтоб они ослепли.

Рудуарто покачал головой.-- Люди двуутробки созвали своих друзей, и мы уже не решались танцовать военный танец перед их хижинами; их было так много, что они нас всех перебили бы. Но ненависть росла с каждым днем, особенно, когда в лагере наших врагов открылась повальная смертность, и каждую ночь кто-нибудь внезапно умирал. После каждого такого случая, женщины кричали перед нашими хижинами, мужчины грозили и проклинали нас, оскорбляли наших кобонгов, наш лагерь окопали рвом, как будто мы ядовитые змеи. Когда кто-нибудь из их лагеря встречал одного из наших, нас оскорбляли, повторяя "демон, демон". Отец охотника был такой добрый честный бурка, он никогда не делал вреда животным и тем более людям; даже однажды, когда долго не было дождя, он бросил в пропасть свою лучшую полированную раковину, чтоб Мамаммурок нашел ее и в награду послал нам дождь. И такого человека они называют демоном! Это гнуснейшая ложь! Наконец, мы потеряли терпение и потребовали суда Божия. Самый старший бурка их племени должен был выйти против нашего, и дело бы решилось. Они согласились, но накануне Божия суда, они задумали преступление, а в следующую ночь привели его в исполнение. Старый Кутамеру, охотник на черепах, пропал без вести, а перед нашим лагерем лежала кучка серых перьев, и люди двуутробки громко кричали, что они убили только гадкого "демона".

- Давайте вашего охотника на чередах!-- кричали они.-- Если он не демон, а хороший, честный человек, то пусть покажется, и мы снимем с вас всякия подозрения.

- Но они украли его из нашего лагеря, они его убили и зарыли, это все мы знали, если бы даже кудесники не говорили нам этого.

- Вероятно!-- вскричал Аскот,-- это возможно. Бедный старый охотник на черепах! А что вы сделали, что бы отомстить за него?