| Автор: | Габорио Э., год: 1868 |
| Категория: | Роман |
20
У де Пимандура было несколько карет, украшенных огромными гербами, и множество превосходных лошадей.
Однако он отправился к герцогу пешком, желая этим подчеркнуть важность события и свое почтение к старому аристократу.
Подходя к Беврону, он увидел месье Домана, который расспрашивал о чем-то юную Франсуазу Руле.
Граф стремился стать депутатом и нуждался для этого в помощи адвоката, который был бессменным президентом выборных сходок округи.
-- Господин Доман! - еще издали крикнул де Пимандур. - Какие новости?
Президент низко поклонился его сиятельству.
-- Очень печальная новость, господин граф. Говорят, что герцог очень болен.
-- Герцог? Не может быть! Он здоровее любого крестьянина. Да я же сам был у него в гостях три дня назад!...
-- Вот эта девушка идет из замка Шандос и только что сказала мне об этом. Не так ли, Франсуаза?
Девушка сделала графу реверанс.
-- Слуги говорят, что он не встает с постели.
-- Что с ним?
-- Этого мне не сказали.
Де Пимандур был так поражен, что был способен только долго и невнятно бормотать что-то о своей последней встрече с де Шандосом.
-- Все мы под Богом ходим, - философствовал тем временем месье Доман. - Не знаем, когда заболеем, сколько проживем, как умирать будем...
Граф опомнился.
-- Благодарю вас, господин президент. Я постараюсь выяснить подробности. Прощайте.
И де Пимандур поспешил к замку.
Во дворе шумела толпа работников герцога. Все обсуждали состояние здоровья старого хозяина и строили догадки о причинах случившегося.
Из толпы вышел навстречу графу Жан, доверенный слуга герцога.
-- Ну, как его светлость?
-- Плохо, господин граф.
Что же с ним случилось?
-- Ужасное несчастье...
-- Но он жив?
-- Не совсем.
-- Так герцог умер?
-- Нет.
Де Пимандур вздрогнул.
-- Тогда что же с ним?
-- О, Господи! Два дня назад его как громом поразило, - с запинкой отвечал Жан. - Герцог с сыном были в столовой. Вдруг мы слышим ужасный крик...
-- Герцога де Шандоса?
-- Нет, господина Норберта.
-- С ним тоже что-то случилось? - испуганно спросил граф.
-- Ничего, ваше сиятельство. Он звал на помощь, потому что старому хозяину стало плохо.
-- И что же вы сделали?
-- Мы прибежали в столовую. Видим - господин герцог лежит на полу бездыханный, все его тело распухло и почернело...
-- Но он был жив? Да или нет?
-- Лучше сказать: он не умер. Из раны на голове ручьем текла кровь...
-- Откуда же взялась эта рана?
-- Когда герцогу стало нехорошо, он упал и, падая, ударился головой об угол скамьи. Мы его осторожно перенесли в постель. Тут он стал корчиться в судорогах и хрипеть. Глаза закатились так, что видны были только белки...
-- Вы привезли к нему доктора?
-- Сразу же. Но и до его приезда мы не теряли времени даром. Наш пастух Мешине, хоть и коновал, но людей лечит тоже. Он пустил господину герцогу кровь на ногах и поставил ему банки. Доктор, когда приехал, все это одобрил.
-- И что он сказал о состоянии больного?
-- Апоплексический удар.
А как его светлость сейчас?
-- Нельзя сказать, что мертв, потому что еще шевелится. Но и нельзя сказать, что жив, потому что ничего не видит и не слышит.
-- Если паралич не очень сильный, то, Бог даст, герцог еще поправится, - сказал граф, стараясь утешить не столько Жана, сколько самого себя. Кто знает, согласится ли молодой маркиз жениться на Мари, если герцога не станет...
Слуга сокрушенно покачал головой.
-- Как бы хозяин ни поправился, он навсегда останется слабоумным.
-- Боже мой! Откуда вы знаете?
-- Так сказал доктор.
-- Это ужасно... - прошептал де Пимандур.
-- Такова воля Господня...
"Надо сейчас же поговорить с Норбертом. Выразить сочувствие, посодействовать чем-нибудь... Ничто так не сближает людей, как общее горе... Потом привезти Мари, чтобы она поплакала вместе с нами. Если герцог умрет, то устроим свадьбу после траура. А если останется жив, то все это будет еще проще. Главное - поскорее приручить Норберта, чтобы никто не успел перебежать дорогу", - думал граф, пока на все лады повторял слово "ужасно" и печально кивал головой, делая вид, что слушает жалобные причитания Жана.
-- Я не прошу вас проводить меня к герцогу, - сказал наконец де Пимандур. - Мне было бы слишком тяжело видеть этого замечательного человека в таком плачевном состоянии. Но, если можно, я хотел бы повидать господина маркиза, чтобы высказать ему свои соболезнования.
-- Ни в коем случае, ваше сиятельство!
-- Но искренние слова утешения могли бы хоть немного ослабить его горе...
-- Это невозможно, господин граф, - сурово ответил Жан. - Господин Норберт у ложа своего отца. Он ни на минуту не отходит от больного и запретил его тревожить, что бы ни произошло.
-- Ну, что ж... Тогда я вечером пришлю спросить о здоровье герцога.
-- До свиданья, ваше сиятельство!
Жан поклонился.
Де Пимандур, повесив голову, неохотно поплелся обратно.
Слуга говорил с ним очень странным тоном. Граф восстановил в памяти поведение Жана во время беседы и пришел к выводу, что оно было весьма подозрительным.
Не врал ли лакей?
Почему у герцога вдруг, ни с того ни с сего, начался припадок?
Отчего Норберт так упорно скрывается от посторонних? Тут явно кроется какая-то тайна!
Граф вспомнил, что в момент припадка герцог был наедине с сыном. Что бы это значило?
крутой нрав старика, нетрудно догадаться, что он попытался вырвать это согласие силой.
Но что же случилось дальше?
По-видимому, старик сильно разгневался, встретив со стороны сына неожиданное и непривычное противодействие своей воле.
И тут его от волнения хватил апоплексический удар.
"Вот я и докопался до истины!" - самодовольно подумал граф.
-- Черт возьми! - пробурчал де Пимандур. - Все это понятно. Но что мне делать, если герцог умрет или останется идиотом, а Норберт откажется от Мари? Смеяться, как всегда, будут надо мной! И тогда придется, чтобы не выглядеть дураком, быстренько выдать девчонку за этого ее Круазеноа...
-- Ну что, господин граф?
Перед ним стоял месье Доман.
-- Ничего хорошего.
Девушка сказала правду?
-- К несчастью, да. Мой бедный друг де Шандос очень плох.
-- Что же с ним случилось?
В голосе адвоката звучало искреннее сочувствие к несчастному больному.
-- Апоплексический удар.
Это сказал врач?
-- Да.
-- И, несмотря на такой страшный припадок, он все еще жив, ваше сиятельство?
-- Ни жив ни мертв, господин президент.
-- А как молодой маркиз?
Не отходит от отца, как и положено любящему сыну.
-- Вы говорилb с ним?
Нет. Он в отчаянии и никого не принимает.
-- Спасибо, господин граф. Я так беспокоюсь о моем дорогом соседе... Какое несчастье! До свидания, ваше сиятельство.
И месье Доман откланялся.
Заметив это, Мари вновь обрела надежду.