Автор: | Габорио Э., год: 1868 |
Категория: | Роман |
42
Полчаса спустя Тантен уже входил во двор того дома на улице Монмартр, где жил Поль Виолен.
Во дворе хлопотала болтливая кумушка Бриго, которой Батист Маскаро отвел важную роль в спектакле для герцога де Шандоса.
Увидев оборванца Тантена, она бросила все свои дела и поспешила с приветливой улыбкой к нему навстречу. За три шага до папаши мадам Бригитта остановилась и сделала почтительный книксен.
Старик едва кивнул в ответ.
-- Как здоровье молодого человека? - спросил он.
-- Ему лучше, господин, гораздо лучше! Как вы приказали, я готовлю ему самые вкусные блюда. А доктор прислал ему дюжину бутылок вина и сказал, что они окончательно поправят его здоровье и что...
Не дослушав ее трескотню, - он по опыту знал, что конца не будет, - Тантен повернулся к привратнице спиной и стал подниматься по лестнице.
Мадам Бригитта умолкла на полуслове и окликнула его:
-- Господин!
-- Что там еще?
-- Вчера приходил незнакомый мужчина и расспрашивал меня о месье Поле.
Тантен резко остановился.
От рассеянного вида, с которым он слушал кумушку раньше, не осталось и следа.
-- Какие вопросы он задавал?
-- Давно ли я знаю молодого человека, чем он занимается, много ли у него друзей и кто они, где он жил прежде...
-- Что вы ответили? - перебил старик.
-- То, что вы мне приказывали отвечать посторонним.
-- Как выглядел этот мужчина?
-- Среднего роста, не худой и не толстый, одет небогато. Видно, он очень скуп, потому что говорил со мной с четверть часа и не дал ни единого су, хотя любой другой на его месте...
Тантен недовольно поморщился.
Прекратите болтать и отвечайте на мои вопросы! Вы заметили в нем что-нибудь особенное?
Женщина поджала губы.
-- Ничего особенного я в нем не вижу.
-- Да я не о том! Какую-нибудь примету, по которой я мог бы его узнать.
-- Как же, есть примета!
-- Ну, говорите же! То замолчать вас не заставишь, то каждое слово надо клещами вытаскивать! Какая примета?
-- Очки!
-- И что ж тут особенного? Я и сам в очках!
-- У него - золотые.
-- И это - все?
Привратница задумалась.
-- Все или нет? - торопил Тантен.
-- Кажется, все...
-- Благодарю вас, мадам Бригитта. Будьте всегда так же осторожны.
Старик продолжал подниматься по лестнице, ведущей в квартиру Виолена. Теперь он шел гораздо медленнее, хмурил брови и шептал:
-- Кто бы это мог быть? Мало ли в Париже золотых очков...
На площадке второго этажа он снова остановился.
-- Черт побери! Не шпион ли это с Иерусалимской? Надо поскорее окончить дело и уничтожить все следы... Я уверен, что мне это удастся...
На третьем этаже Тантен позвонил.
Ему открыла молодая девушка.
Увидев ее, старик буквально взвыл от бешенства.
Она удивленно взглянула на его перекошенное лицо и спросила:
-- Что вам угодно?
Тантен был не в силах выговорить ни слова.
Девушка смотрела на грязного старика со смешанным чувством любопытства и отвращения.
Она впервые видела настолько мерзкого оборванца и в то же время ей казалось, что он ей кого-то очень напоминает.
Так как Тантен все еще молчал, Флавия повторила свой вопрос.
-- Меня ждет господин Поль, - пробормотал старик дрожащим голосом. - Он давал мне поручение.
-- Если так, то войдите. Но имейте в виду, что Поль болен и у него сейчас врач.
Флавия посторонилась.
Тантен, низко кланяясь, прошаркал мимо нее по коридору.
Пока девушка запирала дверь, он уверенно проследовал через гостиную и тихо вошел в спальню.
Виолен сидел на кровати спиной к двери.
На его плече был виден шрам от сильного ожога, полностью соответствующий описанию, которое дал Ортебиз адвокату.
Рядом с Полем стоял доктор. Он покрывал мазью кусочки кишечной пленки и аккуратно оклеивал ими обожженную кожу своего пациента.
Старик закрыл за собой дверь спальни.
Ортебиз поднял голову и увидел Тантена.
Не желая посвящать Поля в свои секреты, папаша заговорил языком жестов. Сначала он ткнул большим пальцем через плечо, а затем указательным - в пол. Это означало: "Флавия - здесь!"
Ортебиз кивнул, продолжая свое дело.
Поль ничего не заметил.
Тантен изобразил пальцами идущие ноги и почти коснулся ими здорового плеча Виолена, потом поднял один палец вверх: "Пришла к Полю одна!"
Пациент поежился от боли.
-- Потерпи, скоро станет легче, - утешил его врач.
Старик опять указал на дверь и покрутил пальцем у виска: "Она сошла с ума!"
Ортебиз кивнул и развел руками: "Я все понимаю, но что я могу поделать?".
Последний жест доктора привлек внимание Поля.
Он обернулся.
Папаша Тантен с улыбкой раскланялся.
-- Полюбуйтесь, что из меня сделали, - сказал Виолен.
Старик внимательно осмотрел шрам.
-- Сколько придется ждать, пока он побелеет?
-- Месяц, - ответил доктор.
-- Имейте в виду, что он должен быть достаточно убедительным не только для герцога, - де Шандос поверит чему угодно, - но и для его жены и даже для его врача.
-- Я ручаюсь и за врача, - заверил Ортебиз.
Перевязка была окончена и пациент лег под одеяло.
-- Старайся поменьше двигаться, - сказал ему доктор.
-- Я буду лежать спокойно, если возле меня подежурит прекрасная сиделка, которая сейчас с нетерпением ожидает вашего ухода, - ответил Поль.
-- Давно ли эта сиделка у вас? - взволнованно спросил Тантен.
-- С тех пор, как я лежу в кровати. Я послал ей в девять часов записку, что не могу прийти на свидание и жду ее здесь. Через десять минут она была уже у меня.
-- Черт побери! - воскликнул Тантен.
-- Похоже, что ее отец, господин Мартен-Ригал, всю свою жизнь проводит в кабинете. Каждое утро он запирается там на целый день и никому не позволяет себя беспокоить. Это очень удобно: Флавия сразу же после завтрака идет сюда и может спокойно сидеть у моей постели до самого вечера! Впрочем, если бы банкир об этом узнал и запретил ей приходить, то Флавия, не колеблясь, предпочла бы меня отцу!
Ты, вне всякого сомнения, неправ, - строго проговорил Ортебиз.
-- Да неужели? Девочка, влюблена в меня по уши! Если Маскаро выполнит свое обещание и мне достанется богатое наследство, то, может быть, я и женюсь на ней. Надо еще подумать...
-- Негодяй! - закричал Тантен в таком неистовом гневе, что Поль испуганно отодвинулся на кровати подальше от него.
-- И ты думаешь, подлец, что я позволю...
Папаша не смог договорить, потому что доктор закрыл ему рот рукой и быстро вытолкал старика на лестницу.
Дверь за ними захлопнулась.
Виолен был изумлен. Он думал, что своим хвастовством возвысится в глазах товарищей. Очевидно, получилось наоборот...
Доктор сделал ему замечание, как близкий друг банкира Мартен-Ригала. Это Полю было понятно.
Но гневные крики и бешеная жестикуляция старикашки Тантена, обычно такого застенчивого и почтительного ко всем окружающим, были совершенно необъяснимы.
Флавия действительно сделала большую глупость, приходя сюда одна.
Виолен в самом деле излишне вольно говорил о ней и об ее отце.
Но какое дело Тантену до Мартен-Ригала и Флавии?
Между этим оборванцем и банкиром, дающим своей дочери в приданое миллионы, явно не было никакой связи.
Тогда как понимать странное поведение Тантена?
...Если бы Поль или Флавия выглянули на лестницу, то оказались бы свидетелями очень странной сцены.
-- Что ты делаешь? - шипел доктор. - Ты же нас выдашь!
Тантен плакал.
-- Бедная моя девочка полюбила мерзавца! Она целые дни проводит с ним наедине! Если теперь этот подлец на ней не женится, то она обесчещена, и я вместе с ней! Ты понимаешь? У меня в руках пол-Парижа, а я сам - в руках у сопляка Виолена!
-- Тише! - прикрикнул Ортебиз. - Ты можешь вернуть время назад? Что сделано, то, черт возьми, уже сделано. Возьми себя в руки и будь мужчиной!
Старый писарь вытащил из грязных лохмотьев чистый носовой платок и стал вытирать слезы.
-- Боже мой! - прошептал он. - Только сейчас я понял, каково было графу услышать от меня, что у его дочери есть любовник!... А я был так безжалостен... Господи, как жестоко Ты Меня наказал!
Успокойся, - сказал доктор. - Поль еще ребенок. Не придавай слишком большого значения легкомысленной детской болтовне. Не откажется же он от твоих миллионов!
Тантен печально покачал головой.
-- Поль не любит Флавию, а она влюблена в него. Мерзавец ведь правду говорит, что она предпочла бы его отцу. Какое страшное будущее ее ожидает!... И деньги тут ни при чем...
-- Нам пора идти. Скоро явится маркиз. Не будешь же ты принимать его в таком виде!
-- Я не могу оставить девочку здесь. Уговори ее немедленно идти домой!
-- Трудная задача...
-- Тогда это сделаю я!
-- Ну, нет! Если ты нас еще не выдал, то с успехом наверстаешь свое упущение. Так и быть, попробую.
Доктор вернулся в квартиру Виолена.
Папаша Тантен сел на ступеньку и стал ждать.
-- Вы опять здесь? - недовольно сказала она. - А я думала, что вы уже далеко...
-- Я вернулся, чтобы поговорить с вами. Дело весьма серьезное.
-- Говорите, только покороче, - ответила Флавия, не отпуская ручку двери.
-- Мадемуазель Мартен-Ригал не совсем удобно находиться здесь.
Я это знаю, - спокойно проговорила она.
-- В таком случае, мне кажется...
-- Что я должна уйти?
--Да.
-- Я останусь с Полем.
Почему?
По-моему, долг выше приличия.
-- Он еще не ваш муж. О каком долге вы говорите?
-- Поль очень болен.
-- Пустяки. Это я утверждаю как врач.
Но ему плохо! И около него никого нет. Кто же должен за ним поухаживать, если не та девушка, которая собирается стать его женой?
-- Вы пока еще не жена и потому ваше присутствие здесь настолько неприлично, что не может быть оправдано ничем.
-- Он получил согласие моего отца. Почему же я не могу смотреть на него как на мужа?
"Черт побери, что она мелет?! Папаша прав: надо поскорее отослать ее отсюда, - подумал Ортебиз. - Ну, голубушка, держись!"
-- Желаю вам всего хорошего, - сказала Флавия и начала открывать дверь спальни.
Подождите! Знаете ли вы, о чем будут говорить все кумушки Парижа на другой день после вашей свадьбы?
-- Не знаю. Расскажите.
-- О том, что Поль был вашим любовником и что только эта причина заставила господина Мартен-Ригала согласиться на ваш брак с Виоленом!
Флавия густо покраснела.
-- Если пойдут такие разговоры, то ваши отношения с мужем испортятся. Мужчина никогда не прощает женщину, которая скомпрометировала себя.
Что подумает обо мне Поль, если я его вдруг покину?
-- Он уже почти совсем поправился. Я обещаю, что он завтра же придет к вам в гости. Будьте же благоразумны!
-- Вы говорите правду?
-- Клянусь Гиппократом!
-- Я только предупрежу Поля и сразу пойду домой. До свидания.
Вы умница, - сказал доктор.
Флавия вошла в спальню.
Он не знал причины своего успеха. Девушка ни за что не послушалась бы доктора, если бы не вспомнила, кого ей напоминает Тантен.
-- Ну, что? - воскликнул папаша, вскакивая со ступеньки.
Надо скорее уходить: она идет следом.
Они бегом спустились по лестнице, сломя голову пересекли двор, выскочили на улицу и перевели дух только после того, как спрятались за большой повозкой.
Папаша немного пришел в себя и снова обрел способность рассуждать.
-- Надо ускорить их свадьбу. Теперь это можно сделать. Единственное препятствие, отделяющее мерзавца Виолена от миллионов герцога, исчезнет через один-два дня.
Доктор побледнел.
Андре?
-- Да.
-- Так быстро?
-- Пора уже. Давно пора!
-- Что с ним?
Его поджидает несчастный случай.
-- Как этот случай зовут?
-- Тото-Шупен.
-- Ты рехнулся.
-- Почему?
Несколько дней назад ты хотел избавиться от мальчишки, потому что он стал опасен, а теперь поручаешь ему такую работу!
-- Одно другому не мешает.
-- Как это?
Тото подпилит подоконник в мастерской. Скульптор упадет на мостовую и разобьется. Полиция начнет следствие и сразу же обнаружит, что доска не сломана, а распилена.
-- И станет искать убийцу!
А как ты хотел? Искать будут недолго. Шупена возьмут в отеле "Перу", на чердаке. Полиция докажет, что он разменял тысячефранковую купюру при покупке пилы. Ему зададут неприятные вопросы: откуда у него такие деньги, да еще одной бумажкой, и зачем ему понадобилась пила.
-- Он же тебя выдаст!
-- Конечно.
-- Тебе жить надоело?
-- Кому?
Тебе!
-- Папаше Тантену?
-- Да!
-- К тому времени мы уже похороним старика. И не только его.
-- А кого еще? - вздрогнул Ортебиз.
Господина Батиста Маскаро.
-- Ты считаешь, что пора закрывать дело?
-- Самое опасное - зарваться. Если мы поделим миллионы де Шандоса и де Мюсидана, то сможем позволить себе роскошь стать честными людьми.
-- А как быть с Бомаршефом?
-- Отправим его в Америку. После этого полиция может искать нас с тобой до тех пор, пока ей не надоест. Успокоился?
-- Я не сомневаюсь в твоей гениальности. Просто у меня голова идет кругом от бесконечных перемен!
-- Потерпи, уже недолго осталось... Но что-то я не вижу Флавии! Может быть, она просто отделалась от тебя?
-- Надеюсь, что нет. Мне бы не хотелось еще раз возвращаться.
Это было бы уж слишком подозрительно, - согласился Тантен.
Тебе тоже нельзя туда идти.
-- Остается только ждать. Самое неприятное занятие.
-- Не забудь, что вот-вот придет Генрих.
-- Черт возьми! Я помню об этом, но не могу же я уйти отсюда, пока не удостоверюсь в том, что она действительно ушла домой!
-- Будь осторожен, когда вечером встретишься с Флавией...
Вот она! - перебил Тантен. - Тихо!
Флавия прошла в нескольких шагах от них.
-- До встречи, доктор. Спасибо!
После этого папаша Тантен быстро зашагал в сторону рынка.
-- Как бы мне добраться до этого господина в золотых очках? - шептал он на ходу. - Если бы я мог перепоручить кому-нибудь хоть часть своих забот, то я бы в два счета выяснил, кто он такой! Но пора закрывать лавочку. Из трех моих лиц я оставлю лишь одно, которое ни в чем не замешано. И если он тогда разглядит меня через свои золотые очки, то лучшего сыщика еще не видел свет...
-- Я ищу вас, господин Тантен.
-- Слушаю.
-- Где хозяин?
-- А что случилось?
В приемной целый час сидит маркиз де Круазеноа. Он говорит, что господин Маскаро назначил ему встречу. А хозяина нет. Что делать?
-- Маскаро велел передать, что скоро будет. Идите и попросите маркиза подождать.
-- Сию минуту.
Бомаршеф поспешно направился по улице Монторгейль к конторе Батиста Маскаро.
Тантен проводил его взглядом.
...Через четверть часа перед Генрихом де Круазеноа появился хозяин агентства.
Он пригласил гостя в кабинет.
Генрих сел в предложенное ему кресло и с беспокойством следил за каждым движением Батиста Маскаро.
-- Как видите, я точен, господин маркиз. Взгляните на часы.
Минута в минуту, месье, - подтвердил де Круазеноа.
-- Я попросил вас прийти, чтобы оформить создание вашей промышленной компании. Как вы помните, это оговорено в нашем контракте.
-- Но в этом вопросе, по-моему, надо еще как следует разобраться. Пока я ничего не понимаю и не могу поэтому приступить к делу.
-- А вам и не нужно ничего понимать.
-- Как же я смогу подготовить все необходимое, чтобы открыть предприятие?
Ничего не нужно готовить.
-- Но ведь в таком случае наш уговор не будет выполнен. Или вы от него отказываетесь?
-- И не подумаю.
-- Тогда как прикажете вас понимать?
-- Все уже готово, господин маркиз.
Не может быть!
-- Вам предъявить доказательства моих слов? - презрительным тоном спросил комиссионер.
-- Кто же это сделал?
-- Я.
-- Вы один?!
Почти. Мне помогал Катен.
Когда же вы все успели?
-- Пока вы изволили развлекаться, мы с адвокатом поработали за вас.
Маркиз смутился.
-- Значит, уже есть помещение? - спросил он.
На улице Виньон.
-- И составлен устав компании?
-- Не только составлен, но и зарегистрирован у нотариуса.
-- А члены правления?
-- Выбраны.
Это невероятно! - изумленно воскликнул Генрих.
-- Вот текст объявления о продаже акций.
Маскаро протянул маркизу лист бумаги.
Генрих начал читать:
"ТИФИЛЬСКИЕ МЕДНЫЕ РУДНИКИ
Акционерное общество
Де КРУАЗЕНОА и К®
Основной капитал
ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА ФРАНКОВ
держателям акций стабильные дивиденды в размере шести-семи процентов"."
Генрих внимательно дочитал до конца.
новым предприятием. Поэтому де Круазеноа попробовал сопротивляться.
-- Это объявление привлечет солидных акционеров, - сказал он. - Но что мы будем делать с их капиталом?
-- Складывать в сейфы, - улыбнулся комиссионер.
А если они потребуют деньги обратно?
-- Мы им откажем.
-- На каком основании?
Батист Маскаро показал Генриху соответствующее место в уставе.
-- Вы имеете право отказывать, и мы этим правом воспользуемся. Еще вопросы есть?
А что, если они станут жаловаться?
-- Смотрите устав. Статья пятидесятая.
-- Хорошо. А вдруг кто-нибудь из них продаст акции третьим лицам?
Маскаро протер очки чистым платком, потом ответил:
-- Это предусмотрено статьей двадцать первой. Смотрите: "Передача акций законна лишь в том случае, если она делается с письменного согласия управляющего".
Чем же окончится вся комедия?
-- В один прекрасный день вы объявите о ликвидации компании на основании статьи сорок седьмой.
-- А потом?
-- Скажете акционерам, что остаток после ликвидации составляет нуль франков и нуль сантимов. Желающие могут потребовать свою долю!
Все атаки маркиза были отбиты.
-- Не откажется ли мадемуазель де Мюсидан выходить за меня замуж, если я займусь предпринимательством? Вы же знаете эти дворянские предрассудки...
Хозяин рассмеялся.
Получив приданое своей невесты, вы пожелаете от нас отделаться. Разве я не угадал?
Генрих покраснел.
Я, по-вашему, даром старался, уговаривая де Мюсиданов согласиться на брак их дочери с нищим, не имеющим за душой ничего, кроме титула и громкого имени? Мы все хотим получить свою долю. Вам мало шестисот тысяч франков и права наследования имущества графа? Вы желаете еще и действительно получить все его состояние, не так ли?
Растерявшийся маркиз не отвечал.
-- Тогда я благодарю вас за приятную встречу. В Париже много обнищавших дворянчиков и каждый из них с радостью займет ваше место на любых условиях.
Де Круазеноа понял, что спорить больше не о чем.
-- Где подписать? - спросил он.
Вот это - деловой разговор, - сказал Маскаро, вручая маркизу перо.
-- Здесь.
Генрих подписал.
-- Недоставало лишь вашей подписи, - продолжал комиссионер. - Объявление будет напечатано во всех утренних газетах. С редакторами я уже договорился. Кроме того, расклеим афиши по всему городу.
-- Вы меня не обманете? - спросил маркиз.
Честное слово. Маскаро вас устраивает?
-- Вполне.
-- Так я даю вам это слово в том, что вы завтра же будете представлены господам де Мюсиданам и они вас хорошо примут.
-- Благодарю вас, - сказал Генрих.
Батист Маскаро подошел к нему. Де Круазеноа встал.
Помните, что вы будете у меня в руках и после свадьбы, - сказал хозяин. - Вы будете у меня в руках всегда.
Маркиз поклонился.
Маскаро распахнул дверь.
-- До свидания, господин жених. Постарайтесь понравиться мадемуазель Сабине.
Как я люблю тебя, мой милый папочка! - поминутно повторяла она, целуя его. - Какой ты у меня добрый!
Отец Флавии очень устал за день и не догадался спросить девушку о причинах ее необыкновенной нежности.
Впоследствии господин Мартен-Ригал горько сожалел об этой оплошности.