Вечерняя заря
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Вечерняя заря

Действующiя лица.

Иваръ Карено.

Фру Элина Карено.

Сара.

Редакторъ Бондесенъ.

Александра.

Профессоръ Іервенъ.

Фрэкенъ Натали Ховиндъ.

Министръ народнаго просвещенiя и духовныхъ делъ.

Кандидатъ Тарэ. Лео Хойбро.

Художникъ Фiумъ.

Члены общества "Гора".

Депутаты правой.

Оркестръ духовой музыки.

столъ, на немъ стоитъ зажженная лампа и лежатъ кипы книгъ и газетъ.

Въ задней стене широкая двустворчатая дверь; когда она открыта, въ нее видна передняя и въ ней окно съ белыми занавесками, налево дверь въ кухню, а направо - въ другiя комнаты.

Карено. Вы говорите о будущемъ моей философiи? Но еще вопросъ, имеетъ ли она это будущее?

Бондесенъ. Но вы имеете уже последователей.

Карено. Я старшина въ одномъ ферейне, вотъ и все. Теперь принято думать, что философiя - это просто мышленiе; но я всегда считалъ, что философiя - это жизнь, теоретически отраженная въ мышленiи.

Бондесенъ. Я совершенный оселъ въ этихъ вещахъ.

Карено. Шагъ за шагомъ, ощупью подвигался я ко всемъ моимъ выводамъ. Я целыхъ два года горелъ неугасимымъ огнемъ пытливой мысли. Пока мне не пришлось прервать мои занятiя.

Бондесенъ. Когда сгорели ваши бумаги?

Карено. Да, и когда я переживалъ великiй кризисъ, все заодно. Тогда во мне проснулись сомненiя. Уже целыя десять летъ ношу я ихъ. въ себе.

Бондесенъ улыбается. Вы не легко принимаете это, Карено.

Карено. Что вы хотите! Это муки творчества... Поэтому мне и хотелось бы получить теперь стипендiю на поездку. Вы ничего не слыхали объ этомъ, Бондесенъ?

Бондесенъ. О стипендiи? Нетъ. Но по-моему вамъ не следуетъ возлагать на это большихъ надеждъ.

Карено. А все-таки, можетъ быть, я и получу ее. Ведь я ее заслужилъ.

Бондесенъ. Безъ всякаго сомненiя.

Карено. Уже десять летъ я не делалъ никакой оппозицiи. Я сиделъ и обдумывалъ свои книги. Я даже ничего не издавалъ и жилъ только уроками.

Бондесенъ. Но вы еще не примирились съ профессоромъ Іервеномъ.

Карено. Нетъ, это ни въ какомъ случае. Но ведь у меня есть и заслуги, такъ сказать, научныя заслуги. Звонятъ. А, вотъ и посолъ.

Бондесенъ. Мне уйти?

Бондесенъ. Даже и вы недостаточно радикальны!

Карено. Да, каково! Вамъ приходилось слышать что-нибудь подобное? Боже мой, не могу же я продолжать думать, какъ въ тридцать летъ: съ техъ поръ я хоть немного, но изменился.

Бондесенъ. Да, со старостью приходитъ и мудрость.

Карено. Ну, что касается этого, то пятьдесятъ летъ еще не старость. Я никогда не буду старикомъ.

Александра, молодая белокурая девушка, съ темными бровями входитъ слева; передаетъ Карено телеграмму. Вотъ телеграмма. Бросаетъ искоса взгляды на Бондесена, онъ тоже взглядываетъ на нее.

Карено расписывается, отдаетъ назадъ квитанцiю. Затемъ, распечатываетъ телеграмму и читаетъ; къ Александре, которая собирается уйти. Подождите, Александра. Пишетъ несколько словъ и вкладываетъ записку и телеграмму въ конвертъ. Отнесите это сейчасъ же къ фрэкенъ Ховиндъ. Вы ведь знаете, где она живетъ?

Александра. Да, знаю. Уходитъ налево.

Карено. А я думалъ, это Тарэ.

Бондесенъ. Какъ вы сказали?

Карено. Тарэ. Удивительный чудакъ. Мне говорили, что ему почти нечемъ жить, но это его нисколько не безпокоитъ. Мне въ жизни не приходилось видеть такого безпечнаго человека. Улыбается. Это отлично, что вы здесь.

Бондесенъ. Да что ему надо?

Карено. Вероятно, сделать мне допросъ. На последнемъ собранiи "Горы" отъ меня потребовали высказать свой взглядъ на выборы. Отлично, я и сказалъ. Тогда Тарэ поднялся и заявилъ: "Господинъ Карено раньше держался другихъ взглядовъ".

Бондесенъ. Да разве можно всегда держаться однихъ и техъ же взглядовъ?

Карено. Да, не правда ли? Ведь можно же измениться, хоть немного-то. Никто противъ этого ничего не можетъ. И все-таки можно думать вполне порядочно.

Бондесенъ. Именно поэтому, сказалъ бы я.

Карено. Конечно, именно поэтому, разумеется. Поднимается и ходитъ взадъ и впередъ. Уверяю васъ, последнее время мне такъ тяжело исполнять мои обязанности въ ферейне. Все они читали мою диссертацiю, а Тарэ знаетъ ее почти наизусть. И вотъ онъ встаетъ и заявляетъ: "Это не согласно съ темъ, что вы говорили раньше". И сжимаетъ кулаки.

Бондесенъ смеется. И сжимаетъ кулаки?

Карено. Да, отъ бешенства. И на глазахъ его блестятъ слезы. А теперь я васъ спрошу: приходилось вамъ слышать что-либо равное по своему безумiю тому, что я написалъ двадцать летъ назадъ?

Бондесенъ. Но почему же вы не выйдете изъ ферейна?

Карено. Какъ, вы еще не ушли?

Александра. Нетъ; мне было некогда. Я послала посыльнаго.

Карено беретъ газету. Хорошо, хорошо. Александра уходитъ. Посмотримъ, нетъ ли чего... Вы поняли эту исторiю съ посыльнымъ?

Бондесенъ. Она сказала, что ей было некогда.

Карено. О, да это не одно. Она часто устраиваетъ такiя вещи. Замечательная особа... Нетъ, очевидно еще ничего не решено. Откладываетъ газету. Ну, если я не получу стипендiи, то вы какъ-нибудь пристройте меня къ политике, а, Бондесенъ?

Бондесенъ. Къ политике? Хотите быть депутатомъ?

Карено смеется. Нетъ, нетъ, я пошутилъ.

Бондесенъ. Выйти изъ ферейна и стать депутатомъ?

Карено. И вырвать победу у профессора Іервена. Смеется.

Бондесенъ. Нетъ, это легче сказать, чемъ сделать. Если мы и победимъ, то выборы Іервена обезпечены.

Карено. Я пошутилъ. Стипендiя отъ меня не уйдетъ. Меня въ этомъ не разубеить. Звонятъ. А наконецъ!

Бондесенъ.Теперь-то ужъ это вашъ Тарезенъ?

Карено. Тарэ, Тарэ. Нетъ, серьезно, вы съ нимъ не шутите.

Бондесенъ. Напротивъ, я дрожу и трепсщу.

Карено протягиваетъ ему руку. Здравствуйте, Tapэ. Добро пожаловать. Ведетъ его впередъ.

Тарэ останавливается посреди комнаты. Я хотелъ бы говорить съ вами наедине.

Бондесенъ. Вы хотите, чтобы я ушелъ, господинъ Тарэ?

Тарэ. Да; или вы или я:

Бондесенъ. Хе! Отлично. Вы не желаете быть въ моемъ обществе?

Тарэ. Совершенно верно.

Бондесенъ внимательно взглядываетъ на него. Но, но, потише, молодой человекъ!

Тарэ къ Карено. Мне нечего делать съ этимъ человекомъ.

Бондесенъ встаетъ. Въ такомъ случае я могу уйти. Улыбается. Вы, по крайней мере, позволите мне выйти въ ту дверь, черезъ которую вы вошли? Протягиваетъ Карено руку. Тарэ пожимаетъ плечами.

Бондесенъ надеваетъ шляну и идетъ къ двери налево. Не допускаете даже и этого.

Карено. Не сюда. Вы идете въ кухню.

Бондесенъ. А что же мне еще остается? Я зайду еще попозднее. До свиданья, Карено. Да, да, такъ вы выбрасываете прессу за бортъ, господинъ Тарэ! Уходитъ налево.

Карено добродушно улыбается. Почему вы такъ суровы къ бедному редактору?

Тарэ. Я отвечу на это однимъ словомъ: потому что онъ запятналъ свою жизнь изменой, потому что онъ - ренегатъ.

Карено неподвижно смотритъ на него секунду. Садитесь, Тарэ. Садится.

Тарэ садится. Вы получили мою записку?

Карено. Да, конечно, благодарю васъ.

Тарэ. Итакъ, я прихожу не по порученiю ферейна. Но у насъ было заседанiе.

Карено. Безъ меня?

Тарэ. Безъ васъ. Совещанiе. Ничего не имеютъ противъ выбора новаго старшины.

Карено встаетъ. Что вы говорите?

Карено. Меня хотятъ исключить изъ общества?

Тарэ. Вы становитесь намъ чужимъ. Мы такого высокаго мненiя о васъ, а вы не идете за одно съ нами. Теперь вы даже знаетесь съ этимъ Бондесеномъ.

Карено. Нетъ, знаете, это уже слишкомъ! Я не позволю, чтобы мне предписывали, съ кемъ я долженъ быть знакомъ. Ходитъ взадъ и впередъ.

Тарэ безпокойно. Прежде вы этого бы не сделали. Въ молодости вы указали на дверь изменнику Іервену.

Карено. Въ молодости? Я такъ же молодъ, какъ и тогда, я такъ же молодъ, какъ и прежде. Я сталъ только более зрелымъ. Я безпрерывно думаю и изучаю, я еще расту съ каждымъ днемъ. Ходитъ взадъ и впередъ.

Тарэ. Мы отлично помнимъ, что вы въ свое время написали о ренегатахъ: они не только падаютъ сами, но влекутъ за собой другихъ и унижаютъ борьбу за жизнь; за это они должны быть побиты на смерть. Вы написали: побиты на смерть.

Карено. Такъ чего же собственно требуетъ отъ меня ваше общество?

Тарэ поднимается. Я уже сказалъ, что оно недовольно вами. Въ свое время вы утверждали, что знанiе для знанiя не можетъ сделать человека счастливее. А теперь вы вписываете въ бюджетъ основанiе несколькихъ народныхъ школъ. Въ свое время вы требовали, чтобы для калекъ были устроены отдельные сады, а теперь они могутъ слоняться при полномъ солнечномъ освещенiи по всемъ общественнымъ гуляньямъ, какъ будто такъ и следуетъ, и омрачать этимъ жизнь другимъ. Вы стояли въ прежнее время за войну, потому что не хотели свое ясное, какъ день, право отдавать въ руки третейскаго суда, а теперь вы сочувственно отзываетесь о мечте всехъ бараньихъ головъ: о вечномъ мире. Все это вы делаете изъ чувства гуманности. А знаете ли вы, что это такое? Пуддингъ, сладкiй пуддингъ. Останавливаясь. Простите!

Карено. Продолжайте.

Тарэ. Мне хотелось только знать, можетъ быть мы неверно поняли вашъ взглядъ на выборы. На этотъ разъ мы действительно должны одержать величайшую победу; но мы васъ поняли такъ, что при известныхъ условiяхъ вы пойдете на компромиссъ.

Карено. Можетъ быть вы и правы, что я, какъ бы сказать, - несколько неясно высказалъ свой взглядъ на выборы. Вы заставили меня говорить, я былъ неподготовленъ.

Тарэ горячо. Да, не правда ли! Мы ложно поняли васъ. Мы сейчасъ же должны были сообразить это. Но вы знаете, мы несколько подозрительны. Изменяетъ одинъ, другой, мы начинаемъ никому не доверять.

Карено. Итакъ, я говорилъ несколько неясно. Я хотелъ сказать, что некоторыя обстоятельства могли меня принудить войти въ сношенiе съ противной партiей. Но...

Тарэ. Ихъ нетъ. Такихъ обстоятельствъ нетъ. Нетъ, я тогда же подумалъ объ этомъ. Делаетъ шагъ въ сторону. О, господинъ Карено, мы умоляемъ васъ не сдаваться. Вамъ уже за пятьдесятъ, и у васъ седые волосы; и, несмотря на это, вы всегда стояли твердо. Вы создали великiй примеръ въ нашемъ городе.

Карено возбужденно. Слава Богу, здоровье у меня было прекрасное, а мне не мало пришлось перенести. Садитесь, Тарэ, и поговоримъ спокойно. Нетъ, нетъ, лжетъ тотъ, кто говоритъ, что я когда-либо собирался сдаться.

Тарэ селъ; благодарно. Я скажу объ этомъ сегодня вечеромъ. Я передамъ ваши слова. Это будетъ праздникъ для общества.

Карено все более и более возбужденно. Я повторяю свой прежнiй взглядъ на ренегатовъ. Я говорю: ихъ следуетъ убивать.

Тарэ порывается, сжимаетъ кулаки. Ихъ следуетъ убивать. Да. Клянусь Богомъ!

Карено встаетъ. Потому что это не враги, а падшiе люди. Съ ними нельзя сражаться, ихъ можно только убивать. Застрелить ихъ изъ состраданiя и жалости.

Карено. Нетъ, всему есть границы. Останавливается. Что же касается моего взгляда на выборы, то вы меня не поняли. Скажите вашимъ товарищамъ: не поняли. Я думаю о нихъ, какъ и прежде. Ходитъ взадъ и впередъ.

Тарэ. На этотъ разъ мы ниспровергнемъ Іервена. Если бы, напротивъ, вы пошли теперь отдельно отъ насъ, за вами последовала бы третья часть ферейна, и мы проиграли бы.

Карено. Я не иду отдельно отъ васъ... Какъ странно, - мне кажется, словно въ васъ говоритъ мой собственный голосъ мой голосъ двадцать летъ тому назадъ.

Тарэ. Это естественно.. Мы всему научились отъ васъ. Чемъ были бы мы безъ вашей непоколебимости? Темъ больнее слышать намъ, когда говорятъ: почему же и Карено не изменитъ своихъ убежденiй? Онъ уже не молодъ.

Карено. Отвечайте на такiе вопросы вопросомъ: зачемъ Карено долженъ поступать такъ, какъ многiе другiе? Онъ твердо стоялъ целыя двадцать летъ.

Тарэ. Да, я скажу.

Карено. Да, да. Такъ меня хотели сменить. Кого же хотели избрать старшиной?

Тарэ. Не знаю. Ведь это же недоразуменiе. Называли только одно имя.

Карено. Такъ кого же называли?

Тарэ. Зачемъ? - изъ этого же ничего не выйдетъ. Ну, - называли меня.

Карено останавливается. Васъ?

Тарэ. Все это было одно недоразуменiе.

Карено. И вы сами идете ко мне и предупреждаете меня?

Тарэ. Мы все такъ высоко ценимъ васъ.

Тарэ коротко. Я? Я и такъ живу.

Карено. Ну, маленькая прибавка вамъ не повредила бы.

Тарэ поднимается. Простите, господинъ Карено, но у меня дома есть и другое платье.

Тарэ. Я не думалъ, что вы меня заставите служить вамъ посмешищемъ, но я еще далеко не голодаю.

Карено. Не сердитесь, дорогой другъ. Я не хотелъ васъ оскорбить. Меняя тонъ. Да, да такъ вы можете передать мой ответъ обществу. Все остается попрежнему.

Tape. Схватываетъ его руку. Благодарю!

Карено. Да, чтобы ужъ совсемъ были спокойны, слушайте: вы знаете, я жду изъ университета стипендiю и очень заинтересованъ получить ее. Редакторъ Бондесенъ приходитъ сообщать мне, если слышитъ объ этомъ что-нибудь въ высшихъ кругахъ. Вотъ и все, зачемъ онъ сюда ходитъ.

Тарэ. Понимаю, онъ наводитъ для васъ справки. Я все это передамъ... Завтра некоторые изъ насъ опять придутъ къ вамъ; вы позволите?

Карено вопросительно. Да? Пожалуйста!

Тарэ. Благодарю васъ! Последнее время вы отказывались отъ этого. Но мы хотимъ опять торжественно приветствовать васъ, какъ въ прежнiя времена.

Карено. Ахъ, вы вотъ что хотите?

Тарэ. Не отказывайтесь. Мы отнимемъ у васъ немного времени. Звонятъ.

Карено. Если это доставляетъ вамъ удовольствiе - пожалуйста.

Тарэ. Благодарю! Протягиваетъ ему руку. Благодарю васъ за все, что вы сегодня сделали и сказали. Низко кланяется.

Фрэкенъ Ховиндъ, седеющая дама летъ сорока, въ темномъ платье со множествомъ лентъ и бантовъ, въ рукахъ письмо. Кто этотъ красивый молодой человекъ?

Карено. Кандидатъ Тарэ. Разве вы его не встречали?

Фр. Ховиндъ. Какой красивый...Здравствуйте, Карено. Господи, я получила ваше письмо. Что еще случилось? Ваша жена все еще въ деревне& Можетъ быть, она умерла?

Карено улыбаясь. Такъ вы не распечатали письма?

Фр. Ховиндъ даетъ ему письмо, бросается на стулъ. Нетъ, я не могла. Такъ не случилось ничего ужаснаго?

Карено распечатываетъ письмо и взглядываетъ на телеграмму. Нетъ. Нетъ. Это отъ моей жены. Она прiедетъ завтра. И даже въ первый разъ вместе съ Сарой.

Фр. Ховиндъ. Фу, я бежала, какъ сумасшедшая; я такъ волновалась... Вы сказали - вместе въ Сарой.

посуде и такъ далее.

Фр. Ховиндъ вскакиваетъ. Такъ она получила наследство!

Карено. Да.

Фр. Ховиндъ хлопаетъ въ ладоши. Не можетъ быть! Можете себе представить - целый мешокъ золота! Нетъ, вы, правда, не ошибаетесь? Беретъ у него изъ рукъ письмо и читаетъ. Господи Боже! Что это были за леса въ именiи ея отца!

Карено. Да, въ нихъ недостатка не было.

Фр. Ховиндъ. А теперь-то мы все желаемъ закупить! Да, теперь уже вы все это можете. Видите, какъ вы умно сделали, что сняли весной такой большой домъ.

Карено. Такъ хотела Элина.

Фр. Ховиндъ. Да, да, она знала, она могла предполагать, что, когда продастся лесъ ея отца... Нетъ, это великолепно со стороны Элины, что она предлагаетъ мне помочь ей въ покупкахъ. Такое несчастное созданiе, какъ я... Впрочемъ, у меня уже не такой плохой вкусъ, а?

Карено. Конечно, нетъ, фрэкенъ Ховиндъ.

Фр. Ховиндъ. Нетъ, право, нетъ. Когда мы были женихъ и невеста, профессоръ Іервенъ спрашивалъ меня о каждомъ пустяке.

Карено. Элина проситъ васъ выехать ее встретить въ экипаже.

Фр. Ховиндъ. Я возьму парный экипажъ. А вы не думаете, что надо нанять парный?

Карено. Конечно, великолепно... Вы решитесь вернуться одна домой?

Фр. Ховиндъ, колеблясь. О, да. Я немного боюсь, но...

Карено. Я васъ провожу. Беретъ шляпу.

Фр. Ховиндъ. Очень благодарна; если бы вы меня довели только до экипажа. По вечерамъ мужчины, право, такъ пристаютъ къ намъ, дамамъ.

Бондесенъ съ задняго плана. Еще разъ добрый вечеръ. А, здравствуйте, фрэкенъ Ховиндъ. Вы уходите, Карено?

Карено. Да, ухожу. Какъ это вы вошли? Я не слыхалъ звонка.

Бондесенъ. Ваша девушка стояла у дверей.

Карено. Нетъ, нетъ.

Бондесенъ. Мне необходимо говорить съ вами.

Карено. Я провожу фрэкенъ до перваго экипажа. Вы пойдете съ нами или подождете меня здесь?

Бондесенъ. Хорошо, я подожду здесь.

Карено. Я сейчасъ же вернусь. Почитайте пока что-нибудь. А propos. Беретъ рукопись въ обложке въ золотой бумаги. Посмотрите, не пригодится ли вамъ что-нибудь отсюда для газеты.

Фр. Ховиндъ. До свиданья, господинъ Бондесенъ.

Бондесенъ. До свиданья, фрэкенъ.

Александра входитъ, улыбаясь. Это вы? Почему же вы пришли не той дорогой?

Бондесенъ. Я никогда больше не буду ходить той дорогой. Бросаетъ на столъ ключъ отъ входной двери. Вотъ ключъ. После паузы взглядываетъ на нее. Вы сказали, что вамъ некогда отнести письмо Карено. Я думалъ, что вы не хотите уходить изъ-за меня.

Адекоандра. Да, такъ и было.

Бондесенъ вскакиваетъ. Но васъ не было въ кухне.

Александра. Я на минуту вышла въ свою комнату.

Бондесенъ. А въ вашей комнате вы были не одна. Хе-хе, въ вашей двери слишкомъ большая замочная скважина. Другой разъ будьте осторожнее.

Александра. Такъ вы пришли черезъ кухню?

Бондесенъ указываетъ налево. Да, только черезъ ту дверь. Вы, конечно, думали, что я не решусь на это? Вы думали, что вы въ безопасности? Съ жаромъ стучитъ о полъ ногой. Хе-хе, это удивительно, чортъ меня побери. Останавливается. Ну, что же вы не просите прощенья?

Александра. Я не думала, что вы способны подсматривать въ замочную скважину.

Бондесенъ. А я сделалъ это. Грубо. Я сделалъ это, слышите?

Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Смотрите, пожалуйста, почтенный господинъ приходитъ и уходитъ, какъ у себя дома.

Александра. Онъ помогъ мне донести корзину; вотъ и все.

Бондесенъ. А вы знаете, кто это былъ?

Александра. Да; его зовутъ Карстенъ.

Бондесенъ останавливается, про себя. Карстенъ, да; милый Карстенъ. Съ жаромъ. Это былъ профессоръ Карстенъ Іервенъ. Ну, что вы на это скажете? Ходитъ взадъ и впередъ.

Длександра. Онъ профессоръ.

Бондесенъ. Это замечательно! Это прямо великолепно! Я гляделъ ему прямо въ лицо. Останавливается. Такъ онъ просилъ васъ называть его просто Карстенъ? И вы, конечно, согласились.

Александра. Нетъ, я не желаю выслушивать дальше эти мерзости.

Бондесенъ. Ходить взадъ и впередъ. Я покажу ему, какъ вести себя такъ. Клянусь честью, я проучу его! Останавливается. Онъ помогъ вамъ донести до дому корзину?

Александра. Да, и это было очень любезно съ его стороны.

Бондесенъ. ходитъ взадъ и впередъ. Конечно, конечно!

Александра. Вообще онъ не такой скучный брюзга, какъ вы.

Бондесенъ. Въ следующiй разъ я дамъ нести корзину профессору Іервену.

Александра смеется. Вы?

Бондесенъ. Вамъ это кажется такимъ смешнымъ?

Александра серьезно. Вы ничего не должны иметь противъ него. Серьезно!

Бондесенъ. Вы защищаете его? Александра молчитъ. Бондесенъ ходитъ взадъ и впередъ. Гм... Въ такомъ случае вполне понятно, что вамъ некогда было снести письмо. Разъ вы принимаете такихъ гостей...

Алекоандра. Я не понимаю, чего вы собственно хотите?

Бондесенъ продолжаетъ стоять. Такъ вы не просите прощенiя?

Бондесенъ наклоняется впередъ. Вы не хотите?

Александра. Нетъ, ведь вы же слышали.

Бондесенъ выпрямляется, повелительно. Возьмите ключъ и ступайте. Показываетъ на ключъ и топаетъ ногой. Уберите его!

Александра беретъ ключъ. Тсс!.. Разве не слышите, Карено пришелъ!

Карено изъ двери на заднемъ плане. А, вы еще здесь. Прошу извинить меня. Вы долго меня ждали?

Бондесенъ. Нетъ.

Карено. Садитесь. Киваетъ на рукопись, которую держитъ Боннесенъ. А вы заглянули въ нее? Что скажете?

Бондесенъ садится. Да... что же сказать?

Карено. Вы не думаете, что вамъ это можетъ пригодиться?

Бондесенъ, поворачиваясь. Такiя вещи не легко сразу решить. Вы знаете моихъ читателей.

Карено. Да, и къ тому же я прибавляю, что у многихъ станутъ дыбомъ волосы, когда они увидятъ, что Иваръ Карено перешелъ къ старой философiи.

Бондесенъ внимательно. Что?

Карено. Потому что до сихъ поръ я публично не заявлялъ объ этомъ.

Бондесенъ, поднимаясь. Въ такомъ случае моя газета къ вашимъ услугамъ.

Карено удивленно. Вы действительно думаете?

Бондесенъ. Эти статьи имеютъ слишкомъ большое значенiе, чтобы я выпустилъ ихъ изъ своихъ рукъ. Что же касается гонорара, то вы назначите его сами.

Карено. Хорошо, хорошо.

Бондесенъ. Нетъ, нетъ, такое выдающееся произведенiе заслуживаетъ большой цены.

Бондесенъ. Замечательная вещь. Поразительное выполненiе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.

Карено. Я очень радъ; нетъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ решиться напечатать.

Бондесенъ. Когда вы это написали?

Карено. Ахъ, ужъ много летъ тому назадъ. Вскоре после того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.

Бондесенъ. Такъ въ васъ происходило сильное броженiе, пока вы решились на это?

Карено. Разумеется. Мне стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посередине. Очень большое броженiе, да, да.

Бондесенъ. Такъ я возьму рукопись съ собой.

Карено, подумавъ. Нетъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядеть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ внутренняя борьба, ходитъ взадъ и впередъ. Но я не могу дольше терпеть. Мои прежнiя и настоящiя верованiя не подходятъ больше одни къ другимъ.

Бондесенъ. Хе-хе; я нахожу это вполне понятнымъ.

Карено. Сегодня я опять поколебался. Вы видели Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминанiй.

Бондесенъ. На всехъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить речь о Гамбетте.

Карено. Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!

Бондесенъ. Я хочу вамъ сделать одно предложенiе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна "Гора" и заставить себя выбрать вместо профессора Іервена.

Карено останавливается и смотритъ на него. Вы говорите это совершенно серьезно?

Бондесенъ. Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, изменившимся воззренiямъ.

Карено. Моему возрасту? Но я не старикъ. Въ хорошiя минуты я такъ же молодъ душой, какъ и прежде.

Бондесенъ пожимаетъ плечами. Какъ вы это принимаете?

Карено. Да, я еще молодъ душой. Ходитъ взадъ и впередъ. Впрочемъ, я уже самъ подумалъ о томъ, чтобы выйти изъ общества. Мои взгляды стали определеннее, чемъ когда я вступилъ въ него.

Бондесенъ. По моему мненiю, вы должны это сделать.

Бондесенъ. И тогда мы предложимъ васъ вместо Іервена.

Карено. Ну, это-то вы шутите.

Бондесенъ. Нисколько. О профессоре Іервене пришлось узнать такiя вещи, которыя делаютъ невозможной его кандидатуру.

Карено внимательно; садится. Іервенъ не будетъ предложенъ на выборахъ?

Бондесенъ. Нетъ. Будете предложены вы.

Карено. Вамъ поручено сделать мне это предложенiе?

Бондесенъ. Я сообщу объ этомъ завтра на собранiи. Я объясню, что профессоръ Іервенъ - одинъ и имеетъ грубыя, безнравственныя связи, вы же человекъ совершенiю чистый и, какъ бывшiй членъ "Горы", ведете за собой тридцать человекъ, имеющихъ право голоса.

Карено поднимается и ходитъ взадъ и впередъ. Я ничего не понимаю. У меня голова кружится. Я подалъ прошенiе о стипендiи на путешествiе.

Бондесенъ. Подумайте до завтра. Берет шляпу. А пока я напишу въ газете заметку, что вы выходите изъ ферейна "Гора".

Карено. Нетъ, нетъ, подождите объявлять объ этомъ.

Бондесенъ строго. Разъ ваши взгляды изменились, такой человекъ, какъ вы, ни одного дня не можетъ принадлежать больше къ ферейну "Гора".

Карено. Конечно, конечно. Въ принципе вы правы. Дайте мне еще разъ обсудить это.

Бондесенъ. Да, разумеется, вамъ надо подумать. Я даю вамъ время до завтра. Протягиваетъ ему руку. Покойной ночи, Карено. Я завтра зайду. Идетъ къ двери на заднемъ плане.

Карено вследъ ему, съ внезапной надеждой. А можетъ быть, я получу завтра стипендiю.

Бондесенъ. Покойной ночи. Уходитъ.

Та же комната на следующiй день. Частью новая меблировка; новое кресло передъ письменнымъ столомъ. Садовая скамья вынесена, и на ея место поставлена качалка.

Карено. Мне было некогда посмотреть.

Фру Карено. Я и Натали все еще убираемъ. Все новыя вещи. Когда все устроится, у насъ будетъ прямо чудесно.

Карено. Я решилъ выйти изъ общества "Гора".

ФруКарено. Да что ты? Слава Богу! Ты совсемъ не подходилъ ко всемъ этимъ радикаламъ.

Карено. Прежде я былъ ихъ единомышленникъ.

Фру Еарено. Да, понимаю, но... Такъ ты правда решилъ? Ну, за то ты получишь маленькiй подарокъ. Протягиваетъ ему халатъ. Вотъ. Какъ тебе удобно будетъ въ немъ работать!

Карено поднимается. Благодарю. Это ты мне?

Фру Карено. Да, надень-ка его. А я сейчасъ вернусь. Уходитъ быстро направо.

Голосъ фру Карено. Ты готовъ?

Карено удивленъ. Готовъ? Почему? Отворяетъ дверь направо.

Фру Карено входитъ. Я хотела спросить, ты переоделся?.. Великолепно сидитъ. Поворачиваетъ его въ разныя стороны. Онъ очень идетъ къ тебе, Иваръ... А вотъ и еще что-то. Вдругъ прячетъ палку. Нетъ, это ужъ Сара. Отворяетъ дверь направо и зоветъ: Сара. Сара, 10--11 летъ, высокая для своихъ летъ, входитъ.

Фру Карено. Подай эту палку твоему отцу, Сара.

Capа беретъ у нея палку и подаетъ Карено. Пожалуйста.

Карено. И еще палка, - и съ серебрянымъ набалдашникомъ. Благодарю тебя, дорогая! Разсматриваетъ палку. Даже и имя выгравировано.

Сара. Твое имя? Дай посмотреть!

Карено, не слыша ея. И гербъ тутъ же.

Фрy Карено. Нетъ, какъ великолепно сидитъ на тебе халатъ! Надо позвать Натали. отворяетъ правую дверь и зоветъ: Натали!

Фр. Ховиндъ откликается за сценой и входитъ. Что это? Ахъ, Господи! Такой же халатъ былъ у профессора Іервена, когда онъ былъ моимъ женихомъ. Поздравляю. Осматривается. Ну, теперь стало немного лучше, хотя еще многаго недостаетъ.

Фр. Ховиндъ. Больше, чемъ вы думаете. По намъ нельзя терять время, Элина. Теперь надо подумать, где поставить пiанино. Уходить направо.

Фру Карено. Сейчасъ иду. Къ Карено. Поболтай съ Сарой, хорошо?

Карено. Прости, Элина, но, къ сожаленiю, у меня такъ строго разсчитано время... Перелистываетъ бумаги на столе, палку держитъ подъ мышкой.

Фру Карено. Ты на нее и не взглянулъ. Къ Саре, печально. Ступай въ кухню, милая Сара, и попроси Александру почистить тебе башмаки.

Сара. Я сама могу ихъ вычистить. Уходитъ налево.

Карено. Ты не должна просить меня объ этомъ, Элина. Ходитъ съ палкой взадъ и впередъ.

Фру Карено. Во всякомъ случае я не думала, что ты покажешь это ребенку.

Карено. Когда мы согласились снова жить вместе, у насъ было решено не брать къ себе ребенка.

Фру Карено. Да, но ты же знаешь, что она не можетъ оставаться въ деревне, разъ отецъ умеръ и именье продано.

Карено. Пусть ребенокъ живетъ, где хочетъ, но не приставай ко мне съ нимъ. Откровенно говоря, ты могла бы избавить меня отъ этого позора.

Фру Карено въ другомъ тоне. Я такъ благодарна тебе, Иваръ, что ты выходишь изъ ферейна. Я такъ боялась Тарэ, когда онъ приходилъ.

Карено невольно. Кажется, звонили?

Фру Карено. Теперь у насъ будутъ бывать порядочные люди. Люди твоего положенiя. Теперь мы, слава Богу, не бедняки.

Карено. Не понимаю, почему я такъ плохо спалъ сегодня ночью. Я вчера ничего не позволилъ себе лишняго.

Фру Карено. За это ты отлично выспишься после обеда въ этой качалке.

Карено. Благодарю. Я еще не такъ старъ.

Александра входитъ изъ двери на заднемъ плане и подаетъ Карено письмо. Пожалуйста. Уходитъ налево.

Карено распечатываетъ письмо и читаетъ. Вотъ это. Отгадай, отъ кого письмо.

Карено, читая подпись. Отъ профессора Іервена.

Фру Карено. Что?

Фр. Ховиндъ входитъ. Профессоръ Іервенъ прислалъ вамъ письмо?

Карено. Онъ проситъ меня не отказать ему въ несколькихъ минутахъ разговора сегодня днемъ здесь, у меня.

Фру Карено. Вотъ какъ! Вынимаетъ изъ кармана пудру и пудрится.

Карено бросаетъ письмо на столъ, гордо. Разумеется онъ явится, чтобы передать мне стипендiю.

Фр. Ховиндъ беретъ у фру Карено зеркальце. Можешь себе представить, где у меня на лице выросъ волосъ? Вырываетъ волосъ.

Фру Карено. На подбородке?

Фр. Ховиндъ. Вообрази! Тонкiй, какъ шелковинка. Отдаетъ зеркало.

Карено. Разъ мы ждемъ такихъ гостей, то я долженъ поглядеть, что вы такое тамъ устроили. Уходитъ направо.

Фр. Ховиндъ удерживаетъ ее. Въ такомъ случае ужъ ты извини меня, Элина. Мне надо сбегать домой. Подумай только, кто придетъ: профессоръ Іервенъ. Беретъ его письмо. Все тотъ же почеркъ, гордый и твердый.

Фру Карено. Такъ ты вернешься?

Фр. Ховиндъ. Сейчасъ же. Я хочу немного переодеться.

Фру Карено. Но къ чему это?

Фр. Ховиндъ. Ну, все-таки... Какъ ты думаешь, мне просто ноклониться или сделать книксенъ? Ведь передъ великими людьми можно делать книксенъ. Смотри. Приседаетъ. Ну, что? Подумай, съ техъ поръ какъ мы разошлись, я ни разу не говорила съ нимъ. Этому уже двадцать летъ.

Фру Карено. Онъ, вероятно, ужасно угрюмый?

Фр- Ховиндъ. Угрюмый? Нетъ, нетъ. Это душа-человекъ. Знаешь, что онъ одинъ разъ сделалъ со мной?

Фру Карено шокирована. Нетъ, какъ же я могу это знать, дорогая.

Фру Карено. Почему именно ее?

Фр. Ховиндъ. Такъ я хочу. Зачемъ же она мее, если я не надену ее даже сегодня.

Карено справа. Да, теперь совсемъ не то.

Фру Карено. Не правда ли?

Карено. Я просто не узнаю нашего дома.

Фр. Ховиндъ. Итакъ, до свиданья. Я должна сбегать на минутку домой, Карено. Уходитъ въ двустворчатую дверь.

Карено. Наконецъ-то и Карстену Іервену пришлось склониться.

Фру Карено. Хотела бы я знать, что ему собственно надо отъ тебя.

Карено. О, объ этомъ не можетъ быть никакого вопроса. Онъ хочетъ первый сообщить мне, что я получаю стипендiю. На этотъ разъ имъ было невозможно обойти меня. Читаетъ опять письмо.

Фру Карено. Ахъ, Господи, мне еще надо тамъ кончить уборку. Уходить направо.

Сара входитъ слева. Мама ушла?

Карено бросаетъ письмо. Да... Послушай, Сара, я долженъ тебя поблагодарить за эту чудную палку?

Сара. О, нетъ, маму. Я только должна была передать ее тебе.

Карено. Ну, благодарю тебя, дружочекъ. Подходитъ къ ней. Какая ты ужъ большая, Сара.

Сара. Да, я ужъ большая.

Карено. Какъ выросла, какъ выросла!

Сара. А ты мой отецъ?

Карено. Гм... Что?

Сара. Ты мой отецъ?

Сара. Звонятъ.

Карено. Это, вероятно, гости.

Сара. Отпереть?

Карено. Нетъ, нетъ. Это сделаетъ Александра, Обнимаетъ ее. А тебе хочется отпереть, девочка? Ты не изъ трусливыхъ, а?

Capа качаетъ головой. нетъ.

Карено. Да, такъ... Но тебе, вероятно, здесь въ городе многое кажется страннымъ?

Сара. Да. Здесь много домовъ.

Карено. Да, да.

Сара. А удивительнее всего, что все помнятъ свои дома.

Карено. Ахъ, да. Ну, и ты этому скоро научишься. Треплетъ ее по щеке. Славная, милая Сара!

Бондесенъ. Здравствуйте, Карено. Я заглянулъ къ вамъ на минутку.

Карено повелительно Саре. Иди къ маме! Сара ухоДитъ направо.

Карено. Садитесь пожалуйста.

Бондесенъ беретъ шляпу и садится. Благодарю васъ, я не надолго. Я спешу на собранiе, чтобы... Вы ужъ прочли газету?

Карено. Конечно. Вы могли бы подождать съ вашей заметной.

Бондесенъ. Собственно, почему же?

Карено. Потому что я васъ просилъ объ этомъ.

Бондесенъ. Вамъ эта заметка въ самомъ деле непрiятна?

Карено. Что объ этомъ говорить. Можетъ быть, этотъ шагъ необходимъ. Но одно я знаю, двадцать летъ тому назадъ я бы безвозвратно осудилъ себя за него.

Бондесенъ. Двадцать летъ тому назадъ, да.

Карено. Гм... а разве теперь я сталъ умнее, чемъ тогда? Или не былъ я разве тогда гораздо умнее, чемъ теперь?

Бондесенъ. А вы читали заметку объ Іервене?

Карено. Іервенъ будетъ сегодня у меня. Подаетъ Бондесену письмо Іервена.

Бондесенъ. Да? Что ему отъ васъ надо?

Карено. У него можетъ быть только одинъ поводъ.

Бондесенъ. Какой же?

Карено. Другого у него быть не можетъ... Какъ вы думаете, этотъ халатъ придаетъ более старый видъ или нетъ?

Бондесенъ бросаетъ равнодушно письмо на столъ Ахъ, нетъ. Правда, нельзя отрицать, что онъ придаетъ известную солидность.

Карено. А эта палка? Показываетъ палку.

Бондесенъ. Можетъ быть. Я уже имею полномочiя, о которыхъ вы меня вчера спрашивали. Въ главномъ заседанiи все со мной согласны.

Карено нетерпеливо бросаетъ палку на столъ. Не знаю, Бондесенъ, вы действуете съ такой поразительной быстротой. Я хочу все это сначала хорошенько обдумать. Начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Бондесенъ. Если вы теперь отсрочите хоть на немного этотъ шагъ, - все равно вамъ придется его сделать. Возьмите меня, возьмите себя, если хотите; придя въ известный возрастъ, всегда переходишь на сторону порядка. Мудрая природа разъ навсегда такъ постановила.

Карено. Было время, когда я такъ не думалъ. И еще теперь я трижды подумаю объ этомъ.

Бондесенъ. Вамъ представляется такой почетный случай: вы будете избраны на место Іервена. Справа входитъ фру Карено, Бондесенъ встаеть. Добрый день, сударыня. Добро пожаловать снова въ нашъ городъ. Пожимаетъ руку фру Карено. Вы долго пробыли въ отсутствiи?

Фру Карено. Всего две недели.

Бондесенъ. А я въ это время стараюсь превратить Карено въ депутата.

Бондесенъ. Но онъ такъ медлителенъ въ своихъ решенiяхъ.

Карено. Я уже около десяти летъ сомневаюсь въ идеяхъ моей юности, но этихъ сомненiй хватитъ еще на десять летъ. А тогда мне будетъ шестьдесятъ.

Бондесенъ. Нетъ, вы именно теперь въ настоящемъ возрасте для честнаго образа мыслей. Вы будете избраны на место профессора Іервена, вы будете занимать должность, на которую васъ призвалъ Богъ и доверiе гражданъ; а когда придетъ время, вы возвыситесь до члена королевскаго совета.

Фру Карено. Государственнаго Совета?

Карено. Я не думаю.

Бондесенъ коротко. Вы должны помнить, что я въ такомъ возрасте, когда уже откровенно высказываютъ свои мненiя.

Фру Карено, Правда, Иваръ, тебе не следуетъ такъ говорить.

Бондесенъ къ фру Карено. Повторяю еще разъ: путь Карено открытъ для него!

Карено, продолжая стоять. Почему вы не обратитесь къ кому-нибудь другому?

Бондесенъ. Потому что вы человекъ съ именемъ. Потому что вы теперь богаты, - простите, что я касаюсь этого вопроса. И потому, что за вами пойдетъ тридцать человекъ.

Карено. Богата моя жена, а не я.

Фру Карено. Но, Иваръ, ты отлично знаешь, что это все равно.

Бондесенъ. Само собой разумеется. А человекъ, который хочетъ быть депутатомъ въ Норвегiи, долженъ иметь въ кармане что-нибудь побольше юридическаго аттестата.

Фру Карено. Дорогой Иваръ, будь такъ добръ и помоги носильщикамъ передвинуть несколько тяжелыхъ вещей. Пiанино должно стоять наискось въ углу. Карено уходить. Садитесь, прошу васъ. Бондесенъ садится. Фру Карено садится несколько въ стороне отъ него. Неужели действительно возможно, что Иваръ будетъ въ государственномъ совете?

Бондесенъ. Со временемъ, безъ всякаго сомненiя... Разрешите мне одинъ вопросъ: я виделъ здесь прелестную девочку, это ваша дочь?

Фру Карено. Да. Это Сара.

Бондесенъ. Уверяю васъ, я былъ такъ тронутъ, когда увиделъ ее. И я решилъ сделать для вашего мужа все возможное, - какъ ничтожный знакъ моей преданности.

Фру Карено. Разве у профессора Іервена шансы не больше, чемъ у Ивара?

Бондесенъ. У профессора Іервена нетъ больше никакихъ шансовъ. Онъ былъ уличенъ въ весьма предосудительномъ деле.

Бондесенъ. И что еще больше говоритъ противъ него: это произошло здесь, въ вашемъ доме.

Фру Карено вскакиваетъ. Что вы говорите? Кто это знаетъ?

Бондесенъ удивленно взглядываетъ на нее. Кто это знаетъ? Я знаю это.

Фру Карено. Это неправда! Никогда!

Бондесенъ. Мне очень жаль огорчать васъ, но вы должны лучше смотреть за вашей девушкой.

Фру Карено. Ахъ, Александра! Садится. Нетъ, что вы говорите?

Бондесенъ. Я самъ засталъ ихъ.

Фру Карено. Александру и профессора Іервена?

Бондесенъ. Да.

Фру Карено всплескиваетъ руками. Ну да, разве я не говорила все время Ивару; въ доме нетъ никакого порядка. Подходитъ къ письменному столу и начинаетъ складывать бумаги. Я никогда не слыхала ничего подобнаго! Где же вы ихъ поймали? Садится.

Бондесенъ. Тамъ. Днемъ; всюду мертвая тишина; ни одна душа не могла ничего заподозрить. Я вхожу. И что же вижу? Интимнейшiй tête-à-tête.

Фру Карено, Что же они делали?

Бондесенъ. Онъ... онъ целовалъ ее.

Фру Карено вскакиваетъ. Вы сошли съ ума! Да, да, такъ я и говорила. Идетъ къ столу, быстро и возбужденно приводитъ въ порядокъ бумаги. И вы говорите, это было среди белаго дня?

Бондесенъ. Недурно, не правда ли?

Фру Карено перестаетъ убирать. Я сейчасъ прогоню Александру.

Бондесенъ. При другихъ обстоятельствахъ я бы самъ посоветовалъ вамъ это; но при настоящемъ положенiи делъ - нетъ. Это можетъ повредить карьере Карено.

Фру Карено. Нетъ, и подобныя вещи происходятъ въ такомъ доме, какъ нашъ!

Бондесенъ. Совершенно верно. Поэтому я ничего не сказалъ Карено. Вы это понимаете гораздо лучше.

Бондесенъ. Да, да, я это и хотелъ сказать. Вы лучше предвидите последствiя. Оставьте все, какъ есть, до дня ея срока; тогда не выйдетъ никакого скандала. Сквозь зубы. Но профессоръ Іервенъ увидитъ, какъ пройдутъ его выборы.

Фру Карено. Невероятно, неслыханно!

Бондесенъ. Я уже сделалъ ему сегодня въ газете тонкiй намекъ въ виде маленькой случайной заметки,

Фру Карено съ внезапнымъ подозренiемъ. Но скажите - что вамъ понадобилось въ кухне?

Бондесенъ. Мне? Гм... Что мне... Это вамъ объяснитъ Карено. Здесь былъ одинъ молодчикъ, по имени Тарэ. Онъ не желалъ мне позволить выйти въ ту дверь. Указываетъ на дверь на заднемъ плане. Такъ что пришлось отправиться черезъ кухню.

Фру Карено. А, Тарэ опять былъ здесь со своей шайкой? Ну, отъ этихъ людей всего можно ждать. Садится. Скажите, вы не можете освободить Ивара отъ этого общества? Это совсемъ не подходящее для насъ знакомство.

Бондесенъ. Я сделаю это и сумею еще выше вознести вашего мужа. Ради Сары и ея матери.

Фру Карено медленно отходитъ отъ него. Благодарю васъ.

Бондесенъ. Сколько летъ Саре?

Фру Карено. Летъ десять-одиннадцать. Почему вы это спрашиваете?

Бондесенъ поднимается одновременно съ ней. Не знаю, но когда она стояла передо мной, мне казалось, что я ее зналъ, что я ее сразу узналъ. У меня что-то здесь шевельнулось. Кладетъ руку на грудь.

Фру Карено твердо смотритъ на него. Сара - дочь Ивара.

Бондесенъ. Да. Гм... Конечно. Я очень радъ... Итакъ, решено, онъ долженъ выйти изъ ферейна. Предоставьте это мне.

Бондесенъ. Я какъ разъ говорилъ, что считаю дело уже решеннымъ. Итакъ, я приготовлю статейку къ завтрашнему номеру газеты.

Карено. Умерьте ваше безсовестное рвенiе, Бондесенъ. Я уже несколько разъ повторилъ вамъ, что хочу сначала все это серьезно обсудить. Въ конце концовъ я не могу сделать этого изъ-за Іервена.

Фру Карено. Изъ-за такого негодяя!

Бондесенъ. После того, что о немъ стало известно, Іервенъ ни въ какомъ случае не будетъ предложенъ на выборахъ.

Карено къ жене. А что сделалъ Іервенъ тебе?. Онъ давилъ меня целыхъ двадцать летъ, а теперь ему приходится уступить мне дорогу. И вотъ сегодня онъ является ко мне, чтобы оказать мне вниманiе.

Карено. Іервена можетъ привести сюда только одно: желанiе поздравить меня со стипендiей.

Бондесенъ улыбаотся и качаетъ головой. Вы ошибаетесь, Карено. Вы не получаете стипендiи.

Карено. Что?

Бондесенъ. Это решилось вчера поздно вечеромъ. Ловкiй парень вашъ Іервенъ!

Карено, шатаясь, опускается на стулъ.

Фру Карено. Слышишь? На твоемъ месте я бы не приняла его. Во всякомъ случае, ему не къ чему входить въ твою комнату.

Карено. Да, такъ я не получилъ стипендiи...

Фру Карено. Слава Богу, ты теперь въ ней не нуждаешься, Иваръ.

Карено горько. Ты хочешь, чтобы я былъ твоимъ стипендiатомъ? Поднимается и быстро ходитъ взадъ и впередъ. Ха-ха, это забавно! Двадцать летъ!

Бондесенъ. Вамъ представляется прекрасный случай вознаградить себя. Іервенъ много летъ стремился къ единственной цели и не могъ приблизиться къ ней.

Карено. Я не знаю цели, которой не могъ бы достигнуть этотъ человекъ. Решимости ему не занимать.

Бондесенъ. Виноватъ, Іервенъ стремился къ этой цели, а достигнете ея, напротивъ, вы.

Карено. Да о какой цели вы говорите?

Бондесенъ. О портфеле министра народнаго просвещенiя.

Карено. Въ такомъ случае, вы, можетъ быть, и правы. Потому что, видитъ Богъ, онъ совсемъ не человекъ науки. Останавливается у письменнаго стола. Что это такое?

Фру Карено. Я немного прибрала на столе. Надо, чтобы у насъ было побольше порядка.

Карено взглядываетъ на нее. Ахъ, знаешь, никогда не делай этого, Элина. Кладетъ бумаги на прежнее место.

Фру Карено. Что такое?

Бондесенъ. Ну, дорогой Карено, я отправлюсь назадъ въ заседанiе. Беретъ шляпу. Когда я вернусь, вы, вероятно, придете ужъ къ какому-нибудь решенiю. До свиданья. Прощайте, сударыня. Уходитъ.

Карено бросаетъ бумаги на столъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ. Дваддать летъ! Нетъ, это безумiе, безумiе!

Фру Карено. Я хотела бы еще тебя попросить

Карено. О чемъ?

Фру Карено. Тебе непрiятно, Иваръ, чтобы Сара звала тебя отцомъ? Карено молчитъ. Она говоритъ, что спрашивала тебя два раза, но ты ей ничего не ответилъ.

Карено, продолжая стоять. Я доставлю тебе этимъ большое удовольствiе, Элина?

Фру Карено. И ты еще спрашиваешь! Да иначе сделать невозможно!

Карено. Да, да, разъ мы живемъ въ такомъ блестящемъ доме и для насъ расцветаетъ новая жизнь. Быстро ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Не правда ли! У насъ теперь все меняется. И я такъ рада, что ты это понимаешь.

Карено. Да, действительно, я это понимаю.

Фру Карено. Такъ я передамъ девочке твое позволенiе. А за это и я исполню твое желанiе и не буду ничего у тебя трогать. Мы поставимъ тебе сюда новую мебель. Да, а какъ ты находишь, если поставить еще большую книжную полку съ книгами?

Карено, Хе-хе. Конечно, по стенамъ не хватаетъ книжныхъ полокъ. Да, это, такъ сказать, большой пробелъ въ моемъ приданомъ.

Фру Карено. Но, дорогой, теперь ты можешь покупать все, что тебе захочется. Ты сталъ богатымъ человекомъ, Иваръ. Ты, кажется, все еще не можешь поверить этому.

Карено. Нетъ, нетъ, я понемногу начинаю верить этому.

Фру Карено быстро отворяетъ дверь налево и зоветъ: Александра! Къ Карено. Надо ей сказать, чтобы она докладывала о техъ, кто приходитъ. Какъ ты думаешь?

Карено останавливается и удивленно смотритъ на нее. Да, да, разумеется. Ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Когда къ намъ будутъ приходить, спрашивайте сначала, о комъ вы должны доложить.

Александра. Я должна сначала спрашивать, о комъ доложить?

Карено. Это правильно. Она должна выучить обычаи, а потомъ къ чорту. Хе-хе.

Фру Карено. Да, и какъ можно дальше... Какъ она вообще вела себя, пока меня не было?

Карено. Александра? Нна...

Фру Карено. Я думаю, мы ей откажемъ.

Карено останавливается. Хорошо, отлично будетъ сделано. Вонъ ее! Ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Да, а ты этого не думаешь?

Карено. Ты не можешь дольше ужиться съ ней вместе въ кухне. Мы должны взять другую.

Фру Карено. Почему ты такъ дрожишь?

Карено. Я? Отчего же мне дрожать? Разве я не счастливчикъ! Разве я не могу съ истинной гордостью смотреть на вечернюю зарю моей жизни, - жизни, которая продлится, можетъ быть, еще много летъ.

Фру Карено. Ты такъ дрожишь!

Александра изъ двери на заднемъ плане. Кандидатъ Тарэ и съ нимъ несколько другихъ господъ. Улыбается.

Карено быстро. Попросите ихъ войти.

Фру Карено. Ты все-таки ихъ хочешь принять? Надеюсь, это въ последнiй разъ.

Карено. Да, Элина, они ко мне приходятъ въ последнiй разъ.

Фру Карено. Во всякомъ случае, я не желаю тутъ присутствовать. Карено быстро сбрасываетъ халатъ. Нетъ, какъ это ты можешь переодеваться при мне?! Быстро уходитъ направо.

Карено, бросая халатъ. Это старость. Беретъ со стола палку и бросаетъ ее изо всехъ силъ на полъ. Это костыли. Надеваетъ сюртукъ. А вотъ это - я.

Карено стоитъ у письменнаго стола, дрожитъ отъ волненiя. Добро пожаловать, господа! Взгляните на меня: вы видите передъ собой человека, который снова обрелъ себя. Я сделаю все, о чемъ вы меня просите.

Тарэ. Браво!

Карено. Моя непоколебимость не сломлена, и моя сила въ полномъ расцвете. Чего требуете вы отъ меня? Дорогiе друзья, я горю желанiемъ сразиться. Разве я старикъ?

Карено. Подъ моимъ пепломъ тлеетъ еще огонь. Меня заманиваютъ почестями и должностями - меня, меня! Господа, вино не лимонадъ. Смехъ. Я просилъ о стипендiи - я ее не получилъ.

Некоторые. О!

Карено. Меня хотели переплавить и подо мной зажгли костеръ. Сколько времени горели дрова? Двадцать летъ. Слетались вороны, сбегались собаки, тыкались мордами въ дымъ, чихали и убирались назадъ со слезящимися глазами. Господа, моя душа трещала по всемъ швамъ!

Хойбро 52-хъ летъ, бледный и запуганный, съ длинными, серыми волосами и большой бородой. Но она не сдалась.

Остальные. Нетъ!

Карено, топая о полъ ногой. Нетъ.

Все. Браво! Браво!

Карено возбужденный. Сегодня я тотъ же, какимъ былъ прежде. Я снова стою у Царскихъ вратъ - и не вхожу въ нихъ. Беретъ со стола рукопись, обернутую въ золотую бумагу. Вотъ моя работа; мне предлагали за нее деньги; она золотая внутри, какъ и снаружи. О чемъ написана эта работа? О всехъ прекрасныхъ вещахъ на свете, о великолепномъ земномъ шаре и небесахъ, где обитаютъ звезды. Смехъ. За нее дадутъ деньги, целую кучу банковыхъ билетовъ. Но я не печатаю ее. Такъ что же я сделаю съ ней? Я сжигаю ее. Быстро мнетъ рукопись и бросаетъ ее по направленiю къ печи съ силой. Я сжигаю ее.

Все. Браво! Браво!

Карено. Земной шаръ! Я высоко ценю землю, какъ твердое основанiе для моихъ положенiй. А звезды! Ахъ, звезды - следы отъ куриныхъ лапокъ, золотыя штучки, которыми Богъ разукрасилъ потолокъ, - господа, не будемъ больше говорить о звездахъ. Вытираетъ потъ со лба. Шопотъ и смехъ. Вы перешоптываетесь? Я сказалъ слишкомъ много?

Хойбро. Мы говоримъ не объ этомъ.

Карено. Нетъ, нетъ, я самъ чувствую, что говорю сегодня слишкомъ много. У меня такое ощущенiе, точно кто-то, предостерегая, ударяетъ меня по плечу... Скажите вы, Тарэ.

Тарэ. Что же я могу сказать?

Карено. Что-нибудь сильное, юношеское, что снова воспламенило бы меня, если я потускнею.

Одинъ. Вы не нуждаетесь, чтобы васъ воспламеняли.

мiръ не воспользовался этой минутой. Ну, и что же, учитель? Сжимаетъ кулаки. Вы протянули открытую руку, - и отдергиваете ее назадъ, зажавъ кулакъ.

Карено. Браво!

Хойбро. Скажите что-нибудь о самомъ господине Карено, Тарэ.

Карено. Да, что-нибудь о томъ, что я написалъ еще въ юности.

Тарэ. Если бы я только зналъ, что вамъ прiятно вспомнить въ эту минуту.

Карено. Правда? Какъ это хорошо! Да, я знаю, это было сказано отъ души. Выберите сами, что хотите.

Тарэ. Мне вспоминается одно место изъ вашей статьи о четвертой заповеди. "Чему вы хотите научить юность?" пишете вы. "Почитать старость. Почему? Это ученiе - выдумка самой старости, сделавшейся безсильной. Когда старость не можетъ стоять дольше во главе жизненной борьбы, - отходитъ она въ сторону и скрывается? Нетъ, она разсаживается на высотахъ и приказываетъ юности оказывать ей почести и подчиненiе. И когда юноши подчиняются, старцы, какъ громадные скелеты птицъ, сидятъ на вершинахъ и радостно киваютъ покорнымъ. Слушайте, вы, юноши! Низвергайте старыхъ и занимайте ихъ места. Вамъ принадлежитъ могущество и слава въ вечности".

Карено. Это писалъ я?

Тарэ. "Чемъ старцы выше васъ?" говорили вы. "Опытомъ. Во всей его жалкой, блеклой наготе опытомъ. Къ чему поможетъ опытъ вамъ, когда вы все-таки должны все познать сами, когда каждый долженъ лицомъ къ лицу столкнуться съ жизнью. Ахъ, никогда еще мой опытъ не оказывалъ тебе услуги, о которой ты толкуешь. Низвергайте старую ложь". Карено отираетъ лобъ. "Когда говоритъ старецъ, юноша долженъ молчать. Почему? Потому что такъ сказала старость. Итакъ, старость ведетъ спокойную, беззаботную жизнь на счетъ юности. Старыя сердца умерли для всего, кроме ненависти ко всему новому и юношескому. А въ истощенномъ мозгу хватаетъ силы только для одной мысли, для одной злой лжи; юность должна почитать беззубыхъ старцевъ. Въ то время какъ юность мучительно ежится и страдаетъ подъ игомъ этого циничнаго ученiя, победители радостно улыбаются своей изобретательности и считаютъ, что мiръ устроенъ превосходно".

Карено. И это написалъ я?

Тарэ. И дальше: "Человекъ становится психически и физически старикомъ, достигнувъ пятидесяти летъ. Онъ дышитъ съ трудомъ, когда шнуруетъ башмаки, и долженъ отдыхать, написавъ книгу. Если у него есть имя, то онъ долженъ иметь агентовъ, чтобы распространять его дальше. У него есть соучастники за границей, агенты въ Германiи, Англiи и Францiи; но особенно важенъ немецкiй агентъ. А самъ онъ воображаетъ, что еще молодъ. Чтобы не отстать отъ времени, онъ приноравливается къ юности и тайкомъ читаетъ ея книги. И это онъ делаетъ не для того, чтобы въ душе порадоваться тому новому, что онъ встретитъ, но единственно, чтобы научиться и позаимствовать - слава и честь ему за: это! Если юноши найдутъ новый путь, старецъ начнетъ самъ себе нашоптывать на ухо: "и ты можешь итти этой дорогой". А если немецкiй агентъ - человекъ, знающiй свою обязанность, то онъ немедленно оповестить въ широко распространенныхъ газетахъ, что именно этотъ прекрасный старецъ первый - прежде всехъ - и нашелъ новый путь. И старецъ, имея за собой полсотни летъ, будетъ себя чувствовать въ высшей степени прекрасно"...

Карено прерываетъ его. Нетъ, я написалъ это слишкомъ опрометчиво. Почему вы цитируете именно это место? Что это значитъ? Это безумныя мысли. Съ техъ поръ я сталъ зрелымъ человекомъ. Неужели я это действительно писалъ?

Тарэ. Да, но двадцать летъ тому назадъ.

Карено. Какiя глупости! Пятьдесятъ летъ еще не старость. Я, вероятно, написалъ "шестьдесятъ"?

Тарэ. Вы написали "пятьдесятъ". Заключенiе гласитъ такъ. Сжимая кулаки. "Зачемъ переносите ложь, вы, юноши? Почему не идете вы на улицу, не ищете человека пятидесяти летъ и не говорите ему: "прочь съ дороги, старикъ! Мы моложе тебя. Твоя жизнь кончена, дай место нашей. Умирай съ Богомъ".

Некоторые. Браво! Браво!

Карено. Теперь они гремятъ. О, замолчите... Нетъ, это было написано не подумавъ. Вытираетъ лобъ. Коротко и ясно: чего вы требуете отъ меня, господа? Вы ведь знаете, что мне самому пятьдесятъ летъ.

Тарэ. Темъ-то вы и велики, что вамъ пятьдесятъ летъ и вы еще молоды.

Карено. Да, я еще молодъ. Не правда ли, вы тоже такъ думаете? Но я созрелъ противъ прежняго.

Хойбро. Итакъ, на выборахъ мы можемъ на васъ разсчитывать?

Вы не звучали за одно съ хоромъ глупцовъ, вы были драгоценнымъ диссонансомъ нашей страны.

Карено. Да, такъ когда-то было. Въ Персiи есть поговорка: Я спрашиваю своего муленка: "Мой быстрый скакунъ, можешь ли ты перенести меня въ городъ?" И муленокъ встаетъ на дыбы и говоритъ: "Да". Черезъ двадцать летъ я спрашиваю того же муленка: "Послушай, муленокъ, мой гнедой скакунъ, можешь ли ты перенести меня въ городъ?" И онъ падаетъ ницъ и хрипитъ: "Да".

Хойбро. Что это значитъ?

Карено. Это значитъ, любезный Хиiiбро, что воля человека не свободна.

Хойбро. Ахъ, такъ.

Карено безпокойно. Разве раньше, когда я былъ молодъ, я не говорилъ этого?

Тарэ. Вы учили: "Жизнь - это свободный подарокъ творенiю, которое черезъ это становится несвободнымъ".

Карено облегченно. Ну да, это то же самое: "которое черезъ это становится несвободнымъ" Благодарю васъ, Тарэ. Мой теперешнiй взглядъ не противоречитъ прежнему.

Хойбро. Надо ли это понимать такъ, что въ день выбора ваша воля будетъ несвободна?

Тарэ вопросительно. Нетъ, ведь мы неверно поняли васъ?

Карено. Вы все съ вашими вечными выборами, Хойбро. Горячо. Взгляните на мои седые волосы, господа. Мне уже пятьдесятъ летъ. Неужели вы снова хотите изгнать меня?

Тарэ. Почему же? Этого мы совсемъ не хотимъ.

Карено. Если я исполню ваше желанiе, то вы меня больше не увидите. И меня пугаетъ не разлука съ отчизной, это мне уже приходилось переживать, но, уходя отсюда, я оставлю здесь половину моей души.

Хойбро. Мне кажется, это сказано довольно ясно. Идетъ къ дверямъ на заднемъ плане.

Карено. Вы не читали сегодня заметки въ газете Бондесена?

Некоторые. Нетъ.

Тарэ. Мы не читаемъ этой газеты.

Карено. Но чего же вы собственно хотите отъ меня, друзья мои?

Тарэ. Вы были такъ веселы и уверены, когда мы пришли къ вамъ сегодня.

Карено про себя. Это была борьба.

Карено. Такъ вы для этого и пришли ко мне?

Хойбро. Мы ставимъ вамъ простой вопросъ, который решаетъ все: вы разделяете наши взгляды или выходите изъ общества?

Карено. А вы, Тарэ?

Тарэ сжимаетъ кулаки, печально. Я обращаюсь къ вамъ съ темъ же вопросомъ.

Карено. Взгляните на мои седые волосы.

Хойбро. Я могу сказать съ такимъ же правомъ: взгляните на меня, Иваръ Карено. Я старше васъ. Пауза.

Карено. Я вашъ. Въ волненiи садится.

Тарэ ударяетъ рука объ руку, къ другимъ. А, что я вамъ говорилъ!

Хойбро. Я позволю заметить, что слово это только слово.

Карено. А я позволю заметить, чтобы меня оставили теперь въ покое. Я плохо спалъ эту ночь.

Тарэ подходитъ къ Карено и схватываетъ его за рукуБлагодарю васъ, учитель, благодарго за всехъ насъ. Мы собственно хотели пропеть здесь нашу боевую песнь; но мы можемъ спеть ее и въ саду, если вы ничего не имеете противъ.

Хойбро. Дверь можно оставить открытой, чтобы вы слышали?

Тарэ. Еще разъ благодарю, благодарю васъ. прощайте. Все кланяются и уходятъ въ дверь на заднемъ плане, оставляя ее открытой. Пауза.

Сара входитъ слева съ подносомъ; на немъ чай и печенье, Пожалуйста. Ставитъ подносъ.

Карено, быстро поднимаясь. Кому это? Мне? Нетъ, я долженъ уйти, Сара. Я долженъ уйти, я не могу здесь дольше оставаться.

Сара. Конечно, это тебе. Это чай.

Карено. Зачемъ мне чай? Ты ошиблась; мне теперь некогда. Начинаетъ собирать бумаги на письменномъ столе. Ты говоришь, принесла мне чай?

Сара. Да. Мама думала, что тебе хорошо теперь немного подкрепиться.

Сара. Да.

Карено подходитъ къ мой вплотную. А ты знаешь, почему она это сказала? Слышно, какъ мужской квартетъ поэтъ хоромъ.

Сара. Они запели.

Карено. Ну, конечно, ты этого не можешь знать.

Фру Карено въ открытыхъ дверяхъ на заднемъ плане. Опять это пенье.

Карено быстро. Такъ затвори дверь, если хочешь.

Фpу Kарено. Да, дорогой Иваръ, а ее закрою. Она выходитъ и затворяетъ за собой дверь. Пенiя больше не слышно.

Карено. Не бойся, Сара. Это тебя не касается.

Сара. Чай простынетъ.

Карено. Ничего, пускай себе стынетъ. Да, видишь ли, мне собственно следовало бы пойти по своему пути; но мне больше хочется остаться здесь.

Сара. Позвонили.

Карено. Видишь ли, здесь были господа, которые говорили, что я долженъ итти съ ними. И теперь я собственно не знаю, что я долженъ делать.

Сара. Хочешь, я спрошу маму?

Карено. Нетъ, нетъ, что ты выдумала! Я долженъ итти. Встаетъ и складываетъ бумаги. Вдругъ подходитъ къ Саре и обнимаетъ ее. Ты хотела спросить маму? Спасибо, дружокъ. Бондесенъ входитъ изъ двери на заднемъ плане. Карено отталкиваетъ Сару.

Бондесенъ, протягивая ему руку. Здравствуйте. Ваша девушка съ каждымъ днемъ становится нахальнее. Она не хотела пускать меня безъ доклада.

Карено къ Саре повелительно. Такъ - ну, а теперь ступай къ маме! Сара уходитъ направо.

Бондесенъ. Чей это ребенокъ, Карено?

Бондесенъ. Гм... Да. Разумеется. Садится. Да, знаете, вашъ дворъ полонъ певцовъ!

Карено. Они поютъ мне серенаду.

Бондесенъ. Я думалъ, они поютъ ее для вашей девушки. Впрочемъ, у меня къ вамъ просьба. Вы должны мне разрешить прислать къ вамъ портретиста.

Карено. Зачемъ?

Бондесенъ. Чтобы въ нашей газете сейчасъ же появился вашъ портретъ, - должна же публика узнать своего кандидата.

Карено. Я не думаю, чтобы ваша публика считала во что-нибудь мой портретъ. Ведь я съ ней совсемъ не въ дружескихъ отношенiяхъ.

Бондесенъ. Каждому важно видеть вашъ портретъ, господинъ Карено. Какъ бы вы къ нему вы относились.

Карено. Кончимъ эту пытку, Бондесенъ; вы видите, я собираю свои бумаги.

Бондесенъ. Вы уходите?

Карено. Да. Я долженъ итти. Видите, мне принесли чай, - соборованье, такъ сказать.

Бондесенъ. Что здесь случилось?

Карено. Я остаюсь въ обществе "Горы".

Бондесенъ поднимается. Еще разъ, здравствуйте, сударыня! На этотъ разъ, надеюсь, я задержу васъ недолго.

Фру Карено. Надеюсь, что да. Садитесь пожалуйста.

Бондесенъ. Я ухожу. Вашъ мужъ непоколебимъ.

Карено. Зачемъ ты прислала мне этотъ чай, Элина? Ты думаешь, я настолько слабъ, что мне надо подкрепиться чаемъ?

Фру Карено. Господи, просто я думала, что ты съ удовольствiемъ выпьешь чашку чая, когда уйдутъ эти несносные люди.

Карено. Разве ты не слышала, что я имъ ответилъ, что я пойду вместе съ ними?

Карено. Да, такъ прости пожалуйста. Не понимаю, какъ могутъ такъ меняться люди! Прежде я не былъ подозрителенъ.

Фру Карено. Ты заразился этимъ отъ своихъ друзей изъ ферейна. Въ этомъ я уверена.

Карено. Не знаю. Впрочемъ, очень можетъ быть.

Бондесенъ. Такъ зачемъ же, чортъ возьми, вы ведете съ ними дела? Напишите скорее заявленiе о выходе изъ общества, и я возьму его съ собой.

Фру Карено. Сара сказала, что ты собираешь бумаги? Зачемъ?

Карено. Я обещалъ это Тарэ.

Бондесенъ протягиваетъ руку. Заявленiе о выходе изъ общества.

Карено. Нетъ, я долженъ еще подумать. Это не решается такъ быстро.

Фру Карено. Я, право, не понимаю, чего ты еще думаешь?

Карено. Чего я еще думаю? Какъ мне остаться порядочнымъ человекомъ.

Фру Карено, меняя тонъ. Тебе привезли нову. мебель. Можно ее вносить?

Карено. Да; но тогда мне не придется сегодня уйти отсюда. Подходитъ къ письменному столу и снова раскладываетъ рукописи и бумаги.

Бондесенъ. Главное собранiе поручило мне передать вамъ, что оно даетъ вамъ отсрочку до шести часовъ вечера. Къ этому времени вы должны сообщить свое решенiе.

Карено. До шести часовъ?

Бондесенъ. Да. А затемъ будетъ уже поздно.

Карено. Хорошо. Я принесу вамъ мой ответъ до шести часовъ.

Бондесенъ. Благодарю васъ. До свиданiя. До свиданiя, сударыня. Уходитъ въ дверь на заднемъ плане.

Карено. Заявленiе о выходе изъ общества, - сказалъ онъ и даже руку протянулъ. Удивительно, какъ некоторые люди все легко принимаютъ.

Фру Карено. Не все такъ непоколебимы, какъ ты.

Фру Карено. Но ты его не выпилъ.

Карено. Такъ я его выпью, чтобы ты видела, какъ я тебе благодаренъ. Беретъ чашку.

Фру Карено. А я велю пока вносить мебель. Уходитъ въ дверь на заднемъ плане.
 

Карено складываетъ книги и бумаги на книжную полку около письменнаго стола. Ты была совершенно права. Мне не хватало этой полки.

Фру Карено. Вотъ видишь.

Карено. Я собственно не долженъ пользоваться ею. Я стою здесь и раскладываю свои вещи, - а мне следовало бы забрать бумаги подъ мышку и убираться отсюда.

Фру Карено. Да, что я хотела сказать... если ты хочешь переодеваться, то торопись: профессоръ Іервенъ можетъ притти каждую минуту. Звонятъ. Вотъ и онъ. Быстро пудрится.

Карено. Ну, я приму его такъ, какъ есть. Отходитъ и смотритъ на книжную полку. Мне кажется, такъ будетъ хорошо. Это я положу сюда, а это туда. Отлично.

Фр. Ховиндъ входитъ черезъ дверь на заднемъ плане, переодета въ светлое. Ужъ онъ былъ?

Фру Карено равнодушно. Что такое?

Фр. Ховиндъ. Ну, профессоръ Іервенъ?

Фру Карено. Нетъ. Во всякомъ случае мы его еще не видали... Послушай, Иваръ, хорошо если бы ты сделалъ то, о чемъ мы говорили.

Фр. Ховиндъ. А что онъ долженъ сделать?

Карено. Я долженъ переодеться. Сейчасъ иду. Снова разбираетъ бумаги.

Фр. Карено. Боже мой, какая ты нарядная, Натали! Что же ты не разденешься?

Фр. Ховиндъ выходитъ.

Карено. Если онъ придетъ, пока я еще не выйду, попроси подождать.

Карено, любуясь комнатой. Теперь у меня действительно хорошо. Уходитъ направо.

Фр. Ховиндъ. Мне нравится, что Карено пошелъ принарядиться.

Фру Карено. А какъ же иначе? Онъ долженъ итти съ Бондесеномъ на главное собранiе и говорить речь избирателямъ. Пауза. Что ты смотришь такъ разочарованно?

Фр. Ховиндъ. Я слышала разъ, какъ профессоръ Іервенъ говорилъ речь со своего балкона.

Фру Карено. Но ты еще, дорогая, никогда не слышала Ивара... Впрочемъ, мне еще надо къ себе въ комнату.

Фр. Ховиндъ. Такъ я должна его принять одна?

Фру Карено. Профессора Іервена? Да меня, милочка, онъ нисколько не интересуетъ. Звонятъ. Вотъ онъ. Пудрится.

Фр. Ховиндъ. Да, это онъ. Дай-ка и мне. Беретъ пудреницу и пудрится. Такъ я сделаю ему книксенъ. Отдаетъ пудреницу. Онъ тебя не интересуетъ? Нетъ, разумеется, нетъ. Но, ты понимаешь, мы были помолвлены.

Александра въ дверяхъ на заднемъ плане. Профессоръ Іервенъ.

Фру Карено. Проси. Александра уходитъ.

Фр. Ховиндъ. Боже мой, зачемъ она заставляетъ его ждать?

Фру Карено. Я ей велелъ докладывать о всехъ, кто приходитъ. Кроме того, я думала, что тебе прiятнее остаться съ нимъ одной, поэтому я хотела уйти.

Фр. Ховиндъ стремительно обнимаетъ ее. Да благословитъ тебя Богъ, Элина! Благодарю тебя. Да, иди; я заменю тебя.

Фру Карено у двери направо. Меня ведь онъ нисколько не интересуетъ. Обе дамы напряженно смотрятъ на дверь на заднемъ плане. Пауза.

Іервенъ, 48 летъ, полный, спокойный, въ очкахъ, кланяется. Добрый день.

Фр. Ховиндъ приседаетъ. Добрый день.

Іервенъ. Я имею честь говорить съ Фру Карено.. Нетъ....

Іервенъ. Если не ошибаюсь, фрэкенъ Ховиндъ? Протягиваетъ руку.

Фр. Ховиндъ въ восторге. Вы узнали меня! Уже двадцать летъ...

Іервенъ садится и кладетъ шляпу и палку. Да, да, такъ вы здесь? Вы все еще дружны съ фру Карено?

Фр. Ховиндъ садится. Да, хотя она и старше меня, гораздо старше меня, но...

Іервенъ. Однимъ словомъ вы живете съ ними?

Фр. Ховиндъ. Нетъ; я только иногда захожу къ нимъ. Карено какъ разъ покупали массу прекрасныхъ вещей; они теперь такъ разбогатели.

Іервенъ. Да? Они разбогатели?

Фр. Ховиндъ. Да, они получили огромное наследство. Они просили меня помочь имъ при покупкахъ. Потому что фру Карено не обладаетъ большимъ вкусомъ, бедняжка.

Іервенъ. А, да. Но где же Карено?

Фр. Ховиндъ. Онъ сейчасъ выйдетъ... Нетъ, подумать только, что я говорила съ господиномъ профессоромъ въ последнiй разъ двадцать летъ тому назадъ.

Іервенъ. Неужели уже двадцать летъ? Это долгое время, но...

Фр. Ховиндъ. Целыхъ двадцать летъ. Но я такъ часто видела господина профессора. Мы все узнаемъ васъ, когда встречаемъ на улице.

Іервенъ, улыбаясь. Да, да, я живу уже такъ Давно въ этомъ городе.

Фр. Ховиндъ. У васъ все те же голубые

глаза, что и прежде. Я помню, какъ вы одинъ разъ нарисовали мне брови.

Іервенъ, улыбаясь. Неужели? Это было нехорошо съ моей стороны.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, напротивъ; это было ужасно весело. И вы еще звали меня Натали.

Іервенъ. Да, я помню.

Фр. Ховиндъ. Ахъ да, все это было. А потомъ вышло это недоразуменiе.

Фр. Ховиндъ. Да, по крайней мере съ моей стороны. Я васъ тогда не поняла. И вернула вамъ кольцо.

Іервенъ, улыбаясъ. Ну, для васъ это, конечно, вышло къ лучшему.

Фр. Ховиндъ. Не говорите такъ. Это знаетъ одинъ Богъ.

Іервенъ. А что, Карено дома?

Фр. Ховиндъ. Да, да. Онъ сейчасъ выйдетъ. Ужъ я вамъ скажу: онъ пошелъ къ себе, чтобы принарядиться для васъ.

Іервенъ оглядывается. Мой старый другъ живетъ прямо роскошно.

Фр. Ховиндъ. Ахъ, я знаю вашу гордую манеру закидывать назадъ голову.

Іервенъ. Да, да, значитъ, родители фру Карено оставили имъ такъ много денегъ?

Фр. Ховиндъ. Целую кучу денегъ. Впрочемъ, я не знаю, что толку въ этомъ богатстве. Если кто счастливъ сердцемъ, такъ... У господина профессора еще нетъ кольца?

Іервенъ, улыбаясь. Нетъ, я старый холостякъ, какъ вы должны знать.

Фр. Ховиндъ подходитъ къ нему, хватаетъ его за руку. Позвольте мне васъ поблагодарить!

Іервенъ. За что вы меня благодарите, фрэкенъ Ховиндъ?

Фр. Ховиндъ. За то, что вы здесь; за то, что вы пришли. Нетъ, не смейтесь надъ этимъ. Вы не можете себе представить, какъ это меня радуетъ. Стоитъ передъ нимъ.

Іервенъ. Да, да. Поднимается, идетъ къ стене и разглядываетъ картины. И здесь тоже произведенiя искусства.

Фр. Ховиндъ идетъ за нимъ. Не разсматривайте дальше. За все отвечаетъ мой вкусъ.

Іервенъ. Прекрасно, великолепно! Садится, смотритъ на часы.

Фр. Ховиндъ. Это все еще ваши старые часы? Хочетъ посмотреть.

Іервенъ, пряча часы въ карманъ. Старые часы, да, конечно. Но мой старый другъ Карено заставляетъ себя долго ждать.

Фр. Ховиндъ. Господинъ профессоръ, мне хочется задать вамъ одинъ вопросъ, но я не знаю, смею ли я.

Фр. Ховиндъ. Я помню, что вы иногда зябли зимой. Есть у васъ что-нибудь шерстяное?

Іервенъ. Что?

Фр. Ховиндъ. Я хочу сказать: вы носите шерстяныя вещи?

Іервенъ, понявъ. Ахъ, да! Да, я ношу шерстяное белье.

Фр. Ховиндъ. А я переменила его на шелкъ, светлоголубой шелкъ. Это гораздо лучше.

Іервенъ. Да, да.

Фр. Ховиндъ. Я часто думала о томъ, что вы носите. Советую вамъ попробовать носить шелкъ.

Іервенъ. Да, я попробую.

Фр. Ховиндъ. Благодарю васъ. Потому что вы знаете, что самое важное на свете - это ваше здоровье, господинъ профессоръ.

Іервенъ встаетъ. Не будете ли вы такъ любезны спросить Карено, можетъ ли онъ уделить мне несколько минутъ разговора.

Фр. Ховиндъ. Конечно. Я удивляюсь, какъ ему не стыдно. Карено входитъ справа, въ черномъ. Іервенъ кланяется. Вотъ Карено. Протягиваетъ Карено руку. До свиданья. Надеюсь, мы теперь встретимся не черезъ двадцать летъ. Уходитъ направо.

Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.

Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.

Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ техъ поръ, какъ мы беседовали съ тобой последнiй разъ.

Карено. Да, то-есть словесно.

Іервенъ смеется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мне приходилось иногда спорить съ тобой... Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвечаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я редко встречалъ такое сочетанiе комфорта, вкуса и уютности.

Карено. Да, здесь прекрасно работается.

Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.

Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.

Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дело до шести часовъ.

Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мне собственно следовало бы быть на собранiи избирателей, но я вырвался на несколько минутъ. Гм... Перейдемъ къ делу: ты, вероятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?

Карено. Да, я читалъ эту газету.

Іервенъ. Разумеется, и его заметку обо мне? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мне.

Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманiя.

Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намеренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.

Карено. Бондесенъ можетъ дать тебе объ этомъ более точныя сведенiя.

Іервенъ. Само собой разумеется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человеку, къ своему коллеге. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тесной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.

Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.

Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленнее всего то, что ответъ, который я послалъ въ другiя газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше заседанiе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.

Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?

Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленiе, что ты не выставляешь своей кандидатуры... Ты смеешься?

Карено. А тебе очень бы хотелось получить это заявленiе, Іервенъ?

Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на заседанiи, ни тебе ни мне не придется больше возиться съ этимъ деломъ.

Карено. И тебе не приходитъ въ голову, что я могу тебе въ этомъ отказать?

Іервенъ. Врядъ ли ты сделаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смешное положенiе.

Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.

Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.

Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь тебе напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать тебе на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Карено. Я не завидую тебе за нихъ.

Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.

Карено. Это покажутъ обстоятельства.

Іервенъ. Понятно. Но после выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты ведь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.

Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь победить себя, не отомстивъ потомъ за это, - таково твое право.

Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадке.

Карено. Я не имею ни малейшаго желанiя обсуждать съ тобой мои юношескiя произведенiя. Мои взгляды несколько изменились съ того времени.

Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ несколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.

Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы поседели въ бою, который длился двадцать летъ.

Іервенъ. Следовательно, вопросъ о более или менее быстро работающемъ уме.

Карено. Скажемъ просто - вопросъ объ уме.

Іервенъ. Хорошо; не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вежливымъ принимать такъ стараго друга.

Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.

Іервенъ. Ахъ, вечно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что тебе не за что быть мне благодарнымъ.

Карено. Нетъ, какъ же; а за стипендiю, напримеръ, - это твое последнее благодеянiе.

Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендiй. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.

Карено. А на какомъ основанiи?

Іервенъ. Боже мой, да зачемъ тебе стипендiя, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали тебе, потому что знали, что ты разбогателъ.

Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.

Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.

Іервенъ. Съ техъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ техъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.

Александра входитъ слева, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видеть художникъ.

Карено. Попросите его войти. Александра медленно уходитъ налево.

Іервенъ. Отлично, я ухожу. Гм... Еще одно: какъ ты думаешь, что будетъ съ твоимъ ферейномъ, когда ты выйдешь изъ него?

Карено останавливается, въ бешенстве. Что тебе за дело до этого?

Іервенъ. Какъ человекъ честный, ты имеешь известную ответственность передъ людьми, которыхъ ты бросаешь. Ты говоришь, что это меня не касается. Другое, напротивъ, касается меня въ высшей степени, а именно: судьба моей партiей. А теперь я обращаюсь къ твоему здравому разсудку. Ты врываешься, разбиваешь избирателей, и мы проигрываемъ. Что ты на это скажешь?

Карено. Да - мы все уже переговорили по этому вопросу. Делаетъ несколько шаговъ и смотритъ на стенные часы. Впрочемъ, я поражаюсь на тебя.

Іервенъ. Я защищаю свое дело и поэтому сношу твое непрiязненное отношенiе. Все для моего дела! Разве твое сердце не обольется кровью, если придетъ другой и разобьетъ твою партiю?

Карено, указывая на дверь на заднемъ плане. Твое чувство не подсказываетъ тебе, что пора уходить?

Іервенъ съ чувствомъ и достоинствомъ. Во второй разъ! Какъ ты легко оскорбляешь своихъ друзей! Еще въ ранней юности ты заклеймилъ меня словомъ "изменникъ". Ты оторвалъ отъ меня мою невесту и заставилъ меня въ одиночестве доживать мои дни. Что тебе до этого? Я никогда не жаловался и не слыхалъ отъ нея жалобъ. Но мы оба тяжело пережили это. Только сегодня встретилъ я ее здесь после двадцати летъ. Обращаешь ты вниманiе на другихъ людей? Я этого не вижу. Я прошу тебя, ради тебя самого, не покидать своего ферейна на время выборовъ; я прошу тебя именемъ моей партiи отказаться отъ мысли разбить насъ; въ ответъ ты указываешь мне дверь.

Карено вопросительно къ Фiуму. Здравствуйте!

Фiумъ. Меня прислалъ редакторъ Бондесенъ нарисовать вашъ портретъ.

Карено. Да. Отлично. Прошу васъ сесть.

Іервенъ. Такъ вотъ что! На склоне летъ, на закате жизни ты идешь рука объ руку съ редакторомъ Бондесеномъ!

Карено, указывая на Іервена. Укажите господину дверь.

Іервенъ идетъ къ двери на заднемъ плане. Въ последнiй разъ...

Карено делаетъ къ нему несколько быстрыхъ шаговъ. Разумеется, въ последнiй разъ.

Карено кричитъ въ дверь. Элина!

Фру Карено. Да?

Карено. Если ужъ ты тамъ, то запри дверь за этимъ человекомъ. Затворяетъ дверь, обращается къ Фiуму. Видели вы подобнаго безумца?

Фiумъ. Это былъ, если не ошибаюсь, профессоръ Іервенъ.

Карено. Да. Онъ... Прямо удивительно, до чего человекъ... Вы хотите нарисовать мой портретъ?

Фiумъ. Да.

Карено, взглядывая на столовые часы. Такъ начинайте. У меня немного времени. Мне сидеть или стоять?

Фiумъ. Какъ желаете.

Карено. Такъ я сяду. Садится къ письменному столу. Сколько вамъ понадобится времени?

Фiумъ, рисуя. Самые пустяки. Я рисую несколькими штрихами.

Карено. Вы еще совсемъ молодой человекъ, но я знаю ваше имя.

Фiумъ. Я знаю, вы знаете всю молодежь, господинъ Карено.

Карено. Да, да. Юность была и осталась мне близка. Такъ вы знали это?

Фiумъ. Я слышалъ это о васъ съ самаго детства.

Карено взволнованно. Юность, то, что действительно называется юностью, я всегда любилъ. Горячiя сердца, пылкiя головы и современное искусство.

Фiумъ. Современное искусство, да.

Фiумъ. Профессоръ? Онъ говорилъ о вашихъ старыхъ годахъ и что наступилъ вечеръ вашей жизни.

Карено встаетъ. Да. Что можно ответить на это? Приходилось вамъ слышать обо мне, какъ о старике?

Фiумъ улыбается. Ну, вы ему зато кратко, но выразительно указали путь домой.

Карено ходитъ взадъ и впередъ. Человекъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ засыпаетъ за столомъ. Въ тотъ день, когда онъ надеваетъ халатъ. Разве это похоже на меня?

Фiумъ. Я не могу хорошо рисовать, если вы...

Карено. Виноватъ. Садится на прежнее место. Человекъ становится старикомъ въ тотъ день, когда онъ не можетъ развиваться дальше, когда онъ не способенъ больше меняться. Тогда человекъ становится старикомъ... Вы современный художникъ; публика знаетъ васъ?

Фiумъ, рисуя. Къ сожаленiю, мало. Я только что былъ на собранiи правой и нарисовалъ несколько головъ; но ни одинъ не остался доволенъ своимъ портретомъ. То же и съ моей картиной; никто не хочетъ купить ее.

Карено. Да? А это современная живопись? Молодое искусство?

Фiумъ. Да, иначе я бы ее давно уже продалъ.

Карено. Такъ эти господа не желаютъ поддерживать юношество. Это пейзажъ?

Фiумъ. Да, отчасти. Молодая женщина лежитъ на спине на траве.

Карено. Принесите мне картину. Я ее покупаю.

Фiумъ. Тысяча благодарностей.

Карено. Будьте спокойны; я покупаю картину.

Фiумъ. Я считаю для себя за особую честь, что именно вы покупаете ее.

Карено. Я поговорю съ женой, чтобы она приготовила деньги, когда вы прiедете въ следующiй разъ. Картина большая?

Фiумъ. Да, довольно большая.

Карено. Простите, что я касаюсь этого вопроса, - ну, скажемъ, тысяча кронъ...

Фiумъ. На выставке я назначилъ за нее восемьсотъ. Я буду вамъ вечно признателенъ и за восемьсотъ.

Карено. Могу я вамъ предложить стаканъ вина?

Фiумъ. Благодарю васъ, я не пью вина. Улыбаясь. Я долженъ былъ въ чемъ-нибудь ограничить себя и выбралъ для этого спиртные напитки.

Карено. Вы женаты?

Фiумъ. Да, конечно. Шестеро детей. Улыбаясь. Да, съ этого всегда начинаешь.

Карено смеется. Съ детей, да.

Фiумъ. Я хотелъ сказать - съ женитьбы.

Карено. Ха-ха-ха. Такъ говорите прямо, что думаете. Съ вами, художниками, болтать одно удовольствiе. У васъ всегда есть въ запасе несколько двусмысленныхъ шутокъ. Поверите, раньше я не обращалъ на это вниманiя. Вотъ что значитъ пятьдесятъ летъ.

Фiумъ. На севере мы мало думаемъ объ этомъ. Поэтому мы такъ скоро и старимся.

Карено. Но взгляните на меня. Теперь пришло и мое время. Если бы вы только знали, что мне снится по ночамъ. Да, да, - что проникаетъ меня всего.

Александра изъ левой двери съ визитной карточкой въ рукахъ. Васъ спрашиваютъ.

Карено беретъ карточку и встаетъ. Министръ? Самъ лично?

Александра. Да, тамъ стоитъ какой-то господинъ.

Карено. Попросите его войти.

Фiумъ. Вы желаете, чтобы я удалился на это время?

Карено неуверенно. Чтобы вы ушли? Твердо. Нетъ, ни въ какомъ случае. Садится. Я не указываю юности на двери, когда приходитъ государственный советникъ.

Фiумъ. Нетъ, этого я еще никогда не слыхалъ отъ васъ.

Карено. Этого вы еще отъ меня не слыхали? Ха-ха. Нетъ, я не таковъ... Кроме того, мне некогда разговаривать съ нимъ долго. Беретъ въ руки перо.

Министръ кланяется. Добрый день.

Карено сдержанно поднимается и идетъ къ нему навстречу; указывая на стулъ. Прошу васъ.

Министръ, взглядывая на Фiума. Я хотелъ бы поговорить съ вами.

Карено. Пожалуйста! Молодой художникъ не можетъ уйти, не окончивъ моего портрета. И я самъ долженъ уйти черезъ полчаса. Взглядываетъ на столовые часы.

Министръ очень вежливо. Не безпокойтесь, пожалуйста. Садитесь на ваше место, господинъ Карено. Садится.

Карено садится на прежнее место. Благодарю за честь, которую вы оказали мне, господинъ советникъ.

Министръ. Я зашелъ всего на несколько минутъ. Кладетъ шляпу. Хотя, не скрою, съ удовольствiемъ остался бы и дольше. У васъ здесь чудесно. Осматривается.

Карено. У меня не все въ порядке. Я еще не успелъ разобрать библiотеки.

Министръ. Я часто собирался зайти къ вамъ, да мне все не удавалось.

Карено. Собственно говоря, мне следовало сделать визитъ господину советнику и въ числе другихъ поблагодарить за стипендiю.

Министръ. Я вполне понимаю, что въ этомъ деле вы чувствуете себя оскорбленнымъ, господинъ Карено. Если бы это было въ моей власти, то этого бы, конечно, не случилось.

Карено. Да, да, разумеется.

Министръ. Но что же я могъ сделать? Все были такъ единодушно настроены противъ васъ... Впрочемъ, зачемъ собственно вамъ эта стипендiя?

Карено. Къ счастью я не нуждаюсь въ ней больше. Дело совсемъ не въ этомъ.

Министръ. Нетъ, нетъ, я понимаю, понимаю. Конечно, васъ нельзя смешивать съ другими просителями! Гм... Въ городе болтаютъ, что по случаю выборовъ вы хотите выйти изъ ферейна "Горы". Это, конечно, пустые слухи, не правда ли? Улыбается.

Карено. Нетъ, я думалъ объ этомъ.

Министръ. Гм... но это, разумеется, ни къ чему бы не повело. Я такъ и думалъ. Мне очень прiятно слышать это отъ васъ самихъ. Потому что правительство относится далеко не равнодушно къ вашему клубу.

Карено. Въ какомъ отношенiи?

Министръ. Относительно выборовъ. Съ голосами "Горы" городъ будетъ нашъ. А съ этимъ городомъ большинство окажется на стороне правительства.

Фiумъ, быстро рисуя. Еще несколько минутъ.

Министръ. Такъ вы значитъ не уходите изъ общества?

Карено. Ну, не считайте это вполне решеннымъ, господинъ советникъ.

Министръ. Нетъ? Я, конечно, не хочу быть нескромнымъ; у васъ есть на это свои причины. Позвольте только вамъ сказать, мне крайне непрiятно видеть, что вы переходите на сторону стариковъ. Вы, который такъ долго оставались непоколебимымъ. Я выражаю, конечно, мое личное чувство.

Карено, улыбаясь. Вы считаете, что я долженъ оставаться на томъ же месте. Даже противъ моихъ лучшихъ убежденiй.

Министръ испуганно. Нетъ, ни въ какомъ случае. Какъ могли вы это подумать! Разъ это вопросъ убежденiй, которыя будутъ решены на заседанiи въ шесть часовъ, то это совсемъ другое дело.

Карено. Совершенно верно, дело идетъ именно объ этомъ.

Министръ. Сегодня, въ шесть часовъ?

Карено. Да, до шести. Раньше чемъ закроется заседанiе.

Министръ задумчиво киваетъ головой. Да, да... Я такъ привыкъ къ мысли, что вы никогда не сдадитесь, что мне тяжело теперь видеть вашъ переходъ въ другой лагерь. Доверчиво. Неужели вы действительно въ глубине сердца думаете, Карено, что пятьдесятъ летъ шли по ложному пути и только на пятьдесятъ первомъ году вышли на настоящую дорогу?

Карено. Я ее не нашелъ, можетъ быть, и теперь. Я непрерывно ищу эту дорогу.

Министръ. Но не нужно ли отказаться отъ всего, что вы имеете, прежде чемъ вы увидите ее съ полной ясностью? Простите, но я говорю, только желая вамъ добра.

Карено. Поэтому я ни отъ чего и не отказываюсь. Но это все равно случится. Каждый долженъ следовать своимъ убежденiямъ.

Министръ. Да, но не слишкомъ опрометчиво. Дайте себе время подумать, ну, хоть несколько недель.

Карено. До выборовъ, да?

Министръ. Такъ легко ошибиться въ самомъ себе. Обыкновенно видишь, что ждалъ гораздо лучшаго, когда уже поздно.

Карено нетерпеливо. Если я останусь на своемъ месте, то это будетъ измена моимъ убежденiямъ.

Министръ попрежнему спокойно, улыбаясь. Ну, измена и измена - это две вещи разныя. Человекъ, настолько философски и исторически образованный, какъ вы, отлично знаетъ, что каждый шагъ впередъ, каждое освобожденiе являются результатомъ "измены" - измены прежде бывшему, старому. Пауза. Карено пристально смотритъ на него и затемъ разражается громкимъ смехомъ. Конечно, вы смеетесь надо мной, я высказалъ такую избитую, всемъ известную истину... Но - откровенно говоря - разве вамъ самимъ не странно, что теперь вы будете совершенно бездельничать? Что вы покинете своихъ единомышленниковъ, покинете молодежь?

Карено коротко. Я не покину молодежи.

Карено. Повторяю вамъ, я не изменю молодежи. Указывая на Фiума. Спросите молодого художника. Не прошло и десяти минутъ, какъ я купилъ у него картину.

Министръ. Все это прекрасно, но...

Карено. Я сейчасъ же скажу жене относительно денегъ. Встаетъ и идетъ къ правой двери. Мне еще не пора. Возвращается и смотритъ на столовые часы. Виноватъ. Уходитъ направо. Фiумъ рисуетъ обстановку.

Мнистръ встаетъ, разсматриваетъ картины на стенахъ, подходитъ къ полке у письменнаго стола. Какое прекрасное зрелище - письменный столъ такого ученаго человека. Незаметно передвигаетъ назадъ минутную стрелку. Исписанные листки, перечеркнутыя страницы. Оборачивается, подходитъ къ Фiуму, смотритъ на его рисунокъ. Эге, да ужъ скоро готово?

Фiумъ. Дело не идетъ быстро, когда модель такъ безпокойна.

Министръ. Разумеется. Я тоже буду вамъ позировать.

Фiумъ. Я буду очень радъ, если господинъ советникъ этого пожелаетъ.

Министръ. Нетъ, знаете, это прямо поразительно. Ну да, вы принадлежите, насколько я могу судить, къ крайнимъ модернистамъ?

Фiумъ, улыбаясь. Да, къ сожаленiю, долженъ признаться.

Министръ. Мы начнемъ на следующей неделе. Тихо смеется. Это отличнейшая штука.

Карено входитъ справа съ пачкой банковыхъ билетовъ въ рукахъ. Вотъ; у меня нашлась эта сумма. Кладетъ деньги въ боковой карманъ. Вы кончили?

Фiумъ. Попрошу еще одну минуту.

Карено садится на прежнее место; взглядываетъ на столовые часы. Что это? Встаетъ, смотритъ ближе. Разве теперь не позднее?

Министръ идетъ къ своему стулу. Вашъ портретъ необыкновенно удался, господинъ Карено.

Карено. Я хотелъ бы знать, который часъ.

Фхумъ. У меня нетъ часовъ.

Министръ. А мои остановились. Подходитъ къ столовымъ часамъ и смотритъ. Приблизительно они верны. Возвращается на свое место и садится.

Карено къ Фiуму. Такъ у насъ есть еще время. Вамъ нечего очень спешить. Садится на прежнее место.

Министръ. Я подумалъ сейчасъ о вашемъ ферейне, господинъ Карено. Онъ сталъ у насъ какъ бы постояннымъ учрежденiемъ. Теперь онъ распадается.

Министръ. Я понимаю. Встаетъ и беретъ шляпу. Вы утомлены. Простите меня... еще одно слово, господинъ Карено, если вы отложите вашъ выходъ изъ ферейна хоть на две недели, то окажете этимъ министерству и всей стране услугу, которая не останется неоплаченной.

Карено пристально смотритъ на него. Вы удивляете меня, господинъ советникъ.

Министръ. Подумайте объ этомъ. Правительство не забыло о васъ, вы можете быть въ этомъ уверены. Стипендiя хороша для начинающихъ, а не для крупныхъ, самостоятельныхъ ученыхъ, какъ вы. Если правительство получитъ на выборахъ большинство, то въ его власти будетъ назначить васъ доцентомъ. А тогда вы станете профессоромъ, какъ только захотите.

Карено безпомощно оглядывается; вскакиваетъ. Нетъ, каковы теперь люди!

Министръ. Вы давно уже заслужили это предложенiе, и теперь оно стоитъ на очереди. Я не буду васъ дольше задерживать. Протягиваетъ ему руку. До свиданья.

Карено. До свиданья.

Министръ. Итакъ, до следующей недели, господинъ Фiумъ. Уходить въ дверь на заднемъ плане.

Фiумъ. Вы можете теперь встать. Рисунокъ готовъ. Протягиваетъ ему рисунокъ,.

Карено, отклоняя. Да, да. Отлично. Великолепно. Вдругъ идетъ къ стулу министра и перевертываетъ его вверхъ ножками. Я переверну стулъ и отряхну съ него прахъ. Такъ. Садится. Они, кажется, все помешались. Оборачивается къ Фiуму. Вы сказали, что уже кончили?

Фiумъ кладетъ рисунокъ въ папку. Да, я не могу его сделать лучше.

Фру Карено справа; замечая Фiума. Ахъ! Простите!

Карено. Такъ вы принесете вашу картину? Мы съ женой хотимъ поддержать ваше искусство. До свиданья. Фiумъ кланяется и, взявъ папку подъ мышку, уходитъ въ дверь на заднемъ плане.

Фру Карено. Ты еще не ушелъ на собранiе?

Карено. Я сейчасъ иду... Іервенъ и министръ такъ долго задержали меня.

Фру Карено. Зачемъ они приходили?

Карено. Купить меня. Ты не можешь себе представить, Элина, что мне пришлось сегодня пережить.

Фру Карено. Ты, наверное, опоздаешь на собранiе.

Карено. Нетъ, нетъ, я уже готовъ... О, за то короткое время я обогатился такимъ опытомъ.

Бондесену, Александра. Въ лихорадочномъ волненiи киваетъ и протягиваетъ ему руку. Бондесенъ входитъ. Простите, что я васъ вызвала. Но онъ за разговорами забылъ обо всемъ.

Бондесенъ. Пора было известить меня. Я ужъ потерялъ надежду. Где Карено?

Фру Карено. Онъ переодевается и собирается итти.

Бондесенъ. Позовите его скорее.

Фру Карено отворяетъ правую дверь и зоветъ. Иваръ Бондесенъ пришелъ. Возвращается.

Бондесенъ. Да, я хочу васъ предупредить: около вашихъ дверей ходитъ одинъ человекъ.

Фру Карено. Человекъ? какой человекъ?

Бондесенъ. Тарэ.

Фру Карено. Что ему надо?

Бондесенъ. Онъ, повидимому, кого-то поджидаетъ и въ сильномъ волненiи. А теперь Карено дастъ мне записочку, которая еще больше его взволнуетъ. Этотъ молодецъ разъ оскорбилъ меня. Ха! - люди, которые оскорбляютъ прессу, попадаютъ чорту въ лапы.

Карено съ пальто и шляпой въ рукахъ входитъ справа. Здравствуйте, Бондесенъ. Видите - я следую вашему совету.

Бондесенъ, ведетъ его къ письменному столу. Такъ пишите же скорее. Время не терпитъ.

Фру Карено. Дай сюда. Беретъ у него пальто и шляпу и кладетъ ихъ въ сторону.

Карено смотритъ на столовые часы. Времени еще много.

Бондесенъ смотритъ на свои часы. Ваши часы отстаютъ на полчаса.

Карено быстро схватываетъ перо. Да? Что я долженъ писать?

Бондесенъ. Что вы ставите свою кандидатуру на выборахъ.

Карено. Да, именно это. Пишетъ. Фру Карено и Бондесенъ напряженно следятъ за нимъ. Карено останавливается и ударяетъ по столу. Общество въ продолженiе двадцати летъ обращало противъ меня свое оружiе, - отлично, теперь я тоже возьму его въ руки. Пишетъ.

Бондбсенъ. Еще подпись. Такъ, благодарю. Беретъ бумагу. Теперь заявленiе, что вы выходите изъ ферейна "Гора".

Карено кладетъ перо. Нетъ, съ этимъ можно подождать. Я еще долженъ подумать.

Фру Карено. Иваръ!

Карено. Хорошо. Я уже довольно колебался. Беретъ перо и пишетъ. Останавливается. Его святейшество, министръ духовныхъ делъ былъ здесь. Я вамъ разсказывалъ?

Бондесенъ. Обращаю ваше вниманiе на то, что я долженъ черезъ десять минутъ доставить вашъ ответъ.

Карено. Такъ вы уже опоздали. Хочетъ отложить перо.

Бондесенъ. У меня есть еще пять минутъ.

Карено покорно. Да, да, сейчасъ. Пишетъ.

Бондесенъ. Такъ, благодарю. Теперь подпишитесь.

Карено кладетъ перо. Если я теперь подпишусь, будетъ ли это последовательно съ моимъ прежнимъ ученiемъ?

Бондесенъ. А разве последовательно писать заявленiе безъ подписи?

Фру Карено. Слышишь, Иваръ?

Карено, вдругъ выпрямляясь. Фу! Вы напали на меня какъ два коршуна. Разве я не могу подписаться безъ васъ? Я дамъ вамъ эту бумагу, Бондезенъ. Фру Карено и Бондесенъ отходятъ. Карено пишетъ, складываетъ бумагу и подаетъ ее Бондесену. Пожалуйста. Жестко. Теперь все сделано. Бросается въ кресло, закрывъ лицо руками.

Бондесенъ, раскрывая бумагу. "Дружескiй приветъ".

Фру Карено быстро подходитъ и читаетъ. "Дружескiй приветъ". Слишкомъ много для этой шайки.

Бондесенъ. Ничего. Это все равно, какъ я говорилъ речь о Гамбетте... Итакъ, до свиданья. Да, предупреждаю васъ, Карено, что после заседанiя мы придемъ сюда. Вамъ надо будетъ только показаться въ окне, показываетъ на заднiй планъ, если вы согласны.

Фру Карено. Будетъ много народа?

Бондесенъ. Все собранiе. Въ честь Карено и его тридцати человекъ будетъ играть нашъ оркестръ. Черезъ несколько минутъ мы будемъ здесь. До свиданья. Уходитъ.

Фру Карено. Слышишь, Иваръ, они придутъ даже съ музыкой.

Карено, взглядывая. Онъ ушелъ?

Фру Карено. Бондесенъ? Да.

Фру Карено. Боже мой, мне кажется, этому можно только радоваться.

Карено. Я и радуюсь.

Фру Карено. Правда, видишь ли... Да, кстати, Натали, отправилась провожать Іервена. Она не можетъ оставить его въ покое.

Карено вскакиваетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ. Я действительно радъ. Теперь я начну новую жизнь. Моя старость не помешаетъ мне идти Впередъ.

Фру Карено. Какой же ты старикъ?

Карено. Нетъ, конечно нетъ! Неужели я теперь буду спокойно сидеть и разыгрывать старика? Обо мне еще услышатъ. Беретъ перо и высоко поднимаетъ его. Этими маленькими стальными граблями я буду выгребать на светъ заблужденiе людей. Бросаетъ перо и снова ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Это наверно вернулась Натали. Держу пари, что онъ не легко отделался отъ нея.

Карено. Толкуютъ объ измене, а не говорятъ объ убежденiяхъ и добросовестности. Заглянуть глубже, такъ измена даже служитъ развитiю.

Фру Карено. Конечно. Въ конце концовъ все устраивается къ лучшему.

Карено. Съ исторической точки зренiя измена - это освобожденiе и шагъ впередъ.

Фру Карено. Но ведь это!.. Александра опять не докладываетъ! Ну теперь ужъ я... Быстро уходитъ въ дверь налево.

Тарэ. Я получилъ ваше заявленiе о выходе изъ ферейна. Получилъ его тамъ, у вашей двери.

Карено. Да, да. Видите ли... Садитесь пожалуйста, Тарэ.

Тарэ. Что, писали вы, надо делать съ ренегатами? Убивать ихъ!

Карено. Садитесь, Тарэ. Подставляетъ ему стулъ. Я все объясню вамъ...

Тарэ, сжимая кулаки. Что надо делать съ ренегатами? Съ страшной силой. Убивать ихъ!

Карено. Вы должны различать ренегатовъ и честныхъ людей.

Фру Карено слева. Что, онъ ушелъ?

Карено. Да.

Фру Карено. Вообрази, Александра его не пускала, а онъ вошелъ насильно.

Карено. Да, онъ ушелъ. И ничего не могу сказать другого, кроме - я радъ этому. Мне многое приходилось терпеливо сносить отъ этого ферейна; теперь я отъ него освободился.

Фру Карено, прислушиваясь. Мне, кажется, я слышу музыку.

Карено. Я особенно боялся Тарэ и того, какъ онъ отнесется къ моему выходу. Теперь я, слава Богу, спокоенъ. Удивительно, Элина, какъ легко я себя чувствую! Ни угрызенiй совести, ни раскаянiя. Этого не было бы, если бы я поступилъ дурно. Слышенъ оркестръ музыки, который постепенно приближается.

Фру Карено. Вотъ и они! Отворяетъ правую дверь и зоветъ: Сара!

Карено. И теперь я свято клянусь: я буду служить молодежи еще больше, чемъ прежде. Ударяя себя по боковому карману. И поддерживать ее по мере силъ.

Фру Карено, гордо улыбаясь. Ты будешь заботиться о ней, какъ самъ министръ.

Карено. Да, благодаря, тебе, у меня есть на это средства.

Фру Карено, обнимая его. А въ подарокъ мне за это ты добьешься государственнаго советника. Сара входитъ справа. Фру Карено подходитъ къ ней. Сюда идетъ музыка, Сара. Мы отворимъ дверь, чтобы лучше слышать. Распахиваетъ обе половинки двери на заднемъ плане.

Сара. Музыка идетъ къ намъ?

Фру Карено. Конечно; она остановится передъ нашимъ домомъ и будетъ играть въ честь твоего отца. Правда, весело? Не открыть ли окно въ передней, а, Иваръ? Тебе ведь, вероятно, придется говорить съ ними.

Карено. Собственно говоря, я не собираюсь говорить имъ речи. Но несколько словъ сказать придется.

Фру Карено. А какъ ты думаешь, Сара и я можемъ при этомъ присутствовать? Или нетъ, тебе это, можетъ быть, непрiятно?

Карено нерешительно. Я, право, не знаю. Решительно. Да, почему же нетъ. Вся моя семья должна принимать въ этомъ участiе.

Фру Карено. О, благодарю, благодарю тебя, Иваръ! Обнимаетъ Сару. Мы тоже покажемся въ окне, Сара.

Фру Карено. Ахъ, я такъ взволнована. Заглядываетъ въ раскрытую дверь.

Фру Карено. Бондесенъ говоритъ, что ты наверное будешь выбранъ.

Карено. Я мало придаю этому значенiя, Элина. Но на душе у меня теперь все успокоилось. Мне такъ хорошо. Я - у пристани.

Фру Карено. По-моему это совсемъ не пустяки участвовать въ стортинге и въ конце концовъ стать выше всехъ.

Александра входитъ въ двустворчатую дверь. Тамъ пришли господа... Я не знаю ихъ именъ.

Карено. Депутацiя?

Александра. Да, похоже на то.

Карено. Я самъ приглашу ихъ войти. Уходитъ въ двустворчатую дверь.

Фру Карено пудрится. Когда войдутъ господа, ты сделаешь книксенъ, Сара; и потомъ должна сказать, какъ тебя зовутъ: Сара Карено. Въ передней слышны голоса мужчинъ.

Сара. Можно сбегать внизъ и дать музыке денегъ?

Фру Карено. Но, девочка! Бедь это настоящiй оркестръ.

Карено. Моя жена и моя маленькая дочка. Прошу васъ, садитесь, господа. Мужчины кланяются, осматриваются, взглядываютъ на картины на стенахъ.

Одинъ. Маленькая дочка? Да она ужъ совсемъ большая девочка! Какъ зовутъ тебя?

Сара, приседая. Сара Карено.

Бондесенъ. Добрый день, фру Карено. Вашъ супругъ сделалъ намъ большое удовольствiе, согласившись прослушать нашу музыку.

Карено. Слишкомъ много чести для меня, господа. Я просто не понимаю, какъ вы можете оказывать столько доверiя чужому для васъ человеку

Бондесенъ. Человекъ, который взвешивалъ свои мысли въ теченiе двадцати летъ, заслуживаетъ доверiя. Музыка останавливается внизу передъ домомъ.

Фру Карено. Не позволятъ ли господа предложить имъ по стакану вина?

Карено. Я только ищу, что мне взять въ руки. А, вотъ что разве. Схватываетъ рукопись въ золотой бумаге; выходить въ переднюю и останавливается. Мужчины следуютъ за нимъ.

Бондесенъ. Простите, я сяду и напишу докладъ. Садится въ кресло, вынимаетъ бумагу и карандашъ.

Фру Карено. Сара, пойди сюда. Фру Карено Сара также показываются въ окне. Снова крики и рукоплесканiя

Ф p. Xовиндъ. Добрый день, Бондесенъ. Садитесь пожалуйста, профессоръ. Я сейчасъ вернусь, я только разденусь. Уходитъ направо.

Іервенъ. Ну, разъ ужъ мы встретились, Бондесенъ, то позволь тебя спросить, - за что собственно ты меня преследуешь?

Бондесенъ. Ты желаешь это знать? Потому что я прилагаю все старанiе сделать безупречной нашу общественную жизнь.

Іервенъ. Все твое нашоптыванiе - сплошная неправда. Я хоть сейчасъ готовъ присягнуть въ этомъ.

Бондесенъ. Оставь это. А то, пожалуй, придется завтра же отправляться въ Америку.

Іервенъ. Такъ ты говоришь о чемъ-то определенномъ?

Бондесенъ. Я говорю о твоихъ визитахъ туда. Киваетъ налево.

Іервенъ. Ага! Ходитъ взадъ и впередъ; останавливается. Я не думаю, что ты меня поймешь въ этомъ отношенiи. Но я бывалъ тамъ совсемъ не по той причине, на которую ты намекаешь.

Бондесенъ. Такъ ты хотелъ, вероятно, видеть кого-нибудь изъ семьи?

Іервенъ. Почему же нетъ?

Бондесенъ. Я до сихъ поръ не зналъ. что надо целовать горничныхъ, когда хочешь видеть господъ.

Іервенъ. Нетъ, тебе, конечно, въ этомъ доме этого не требовалось.

Бондесенъ. За это ты и получаешь по заслугамъ. Поворачивается къ немшу спиной.

Бондесенъ. Хе-хе-хе, болтай себе.

Фр. Ховиндъ справа. Вы меня долго ждете?

Іервенъ подходитъ къ Бондесену. Ты заставляешь меня высказать святыя и сокровенныя движенiя моей души. Беретъ за руку фр. Ховиндъ. Вотъ женщина, которую я искалъ въ этомъ доме. Смотри на нее. Изъ-за нея я карабкался по черной лестнице и говорилъ съ Александрой. Я хотелъ знать, когда она приходитъ и уходитъ; потому что я зналъ, что она бываетъ здесь. Спроси ее самъ. Она невеста моей юности, двадцать летъ тому назадъ ее вырвали изъ моихъ объятiй. Разве я не имею права приблизиться къ ней? И разве преступленiе, когда тоска по ней заставляетъ воспользоваться этимъ правомъ? Пиши, клевещи на меня въ своей газете. Я это снесу.

Фр. Ховиндъ бросается ему на грудь. Боже, это правда, Карстенъ? Ты все это делалъ для меня? О, я все время замечала, что ты постоянно встречаешься со мной, но этого я не смела и думать! А, дорогой, любимый, какъ я ждала этой минуты. Благодарю, Карстенъ, что ты не мучишь меня больше. Теперь ужъ никто не вырветъ изъ твоихъ объятiй невесту твоей юности.

Іервенъ, освобождаясь. Что ты скажешь на это, Бондесенъ?

Бондесенъ. Я скажу, что перехожу на сторону техъ, которые восхищаются тобой.

Карено. Позвольте поблагодарить васъ, господа, за оказанное мне доверiе. Обещаю вамъ и самому себе не обмануть его. Было время, когда мне и въ голову не приходило, что зрелая старость можетъ быть права; это время прошло. Целыя двадцати летъ противился я разуму, я честно и верно служилъ моему заблужденiю, - я служилъ ему въ закоснелости и ничего не хотелъ знать кроме своего верованiя, своей истины, своего успеха. До того дня, когда раздался громовый голосъ жизни и сказалъ мне: "Стой!" Я повиновался этому голосу и еще разъ обдумалъ все свои взгляды. Что же получилось въ результате? Мое упорство начало колебаться, мозгъ мой пронизали молнiи, въ немъ зародились новыя идеи; незаметно отказался я отъ важнейшихъ пунктовъ, изменилъ взглядъ на вещи. Разве я вечный и неизменный Господь неба и земли? Я только человекъ, которому свойственно изменяться. Новое сменяетъ старое; я не упорствую въ своей закоснелости, я веду свои изследованiя дальше, отбрасываю и снова принимаю. Я не вижу никакого противоречiя въ томъ, что двадцать летъ тому назадъ я думалъ иначе, чемъ теперь, потому что мой разумъ и сознанiе ответственности выросли вместе съ годами. Аплодисменты. Примите, господа, мою благодарность за честь и вниманiе, которое вы мне оказываете. Я буду работать для себя и для васъ. Поднимаетъ рукопись въ золотой бумаге. Я могу уже показать вамъ сочиненiе, где я высказалъ свои глубочайшiя мысли. Я скоро издамъ его; за нимъ последуютъ и другiя. Я буду бороться за разумныя усовершенствованiя нашей жизни, за гуманныя постановленiя, за последовательное развитiе. Дайте мне только время показать на что я способенъ. Я никогда не покину васъ; потому что я чувствую себя легко въ вашей среде, ваши основные взгляды стали моими, я нашелъ свою пристань. После долгой, бурной жизни я обрелъ наконецъ мiръ, и этимъ я обязанъ вамъ; потому что вы вышли впередъ и указали мне путь къ тихой вечерней заре. Съ этой минуты ваше знамя стало моимъ, и я буду держать его высоко, защищать и вести къ победе. Господа, я еще разъ благодарю васъ!

Тарэ сзади Карено. Обернитесь! Карено оборачивается. Что надо делать съ ренегатами? ноднимаеiъ револьверъ, фру Карено вскрикиваетъ и хватаетъ Сару. Обе отбегаютъ направо, Карено отступаетъ въ томъ же направленiи. Убивать ихъ! Нажимаетъ курокъ. Слышенъ выстрелъ, крики. шумъ, зовутъ полицiю и доктора. Несколько человекъ схватываютъ Тарэ и тащатъ его налево. Некоторые подбегаютъ къ Карено. Фр. Ховиндъ бросактся на шею профессору Іервену.

Іервенъ. Застрелилъ? Грубо освобождается. Я спрашиваю, застрелилъ онъ Карено?

Бондесенъ. Ха, это великолепно! Въ твоемъ сердце проснулась надежда, Іервенъ? Выходитъ въ двустворчатую дверь.

Іервенъ къ одному изъ толпы, идущему справа. Застрелилъ?

Одинъ изъ толпы. Нетъ, слава Богу.

Іервенъ. Значитъ, мне надо отказаться. Теперь мне ничто не поможетъ.

Фр. Ховиндъ заботливо. Что тебе не поможетъ, Іервенъ?

Карено. Успокойтесь, успокойтесь! Я невредимъ. Онъ промахнулся.

Іервенъ встаетъ. Я сдаюсь. Поблагодари молодого человека за помощь, Карено! Теперь-то ты будешь выбранъ. Поздравляю тебя.

Фр. Ховиндъ. О, какъ ты благороденъ, Карстенъ!

Бондесенъ входитъ черезъ двустворчатую дверь. Tapэ взятъ. Народъ хочетъ видеть васъ, Карено.

Карено. Господа, я невредимъ; моя семья также невредима; никто не пострадалъ. Господа, мы будемъ бороться съ такими поступками! Мы будемъ работать на пользу мира, спокойствiя и порядка, а въ остальномъ передадимъ наше дело въ высшiя руки. Это основная точка, на которой я стою. Пуля, засевшая въ стене моего дома, будетъ непрестанно напоминать мне о моемъ долге. Благодарю, господа, за ваше сочувствiе. Кланяется.

Іервенъ. Да, конечно, пуля засела въ стене. Такiя пули всегда попадаютъ въ стены.

Бондесенъ снова записываетъ. Ты обманулся въ своихъ ожиданiяхъ, Іервенъ.

Іервенъ. Къ сожаленiю, я безоруженъ, господинъ редакторъ. Я забылъ дома собачью плеть.

Бондесенъ. Что? Ты смеешь грозить прессе?

Фр. Ховиндъ подходитъ. Что онъ тебе говоритъ, Карстенъ?

Іервенъ. Пойдемъ, Натали. Изъ всехъ друзей ты одна осталась мне верна. Я не привыкъ терпеть пораженiя; если можешь, помоги мне снести его.

Фр. Ховиндъ. Будь спокоенъ; женскiй уходъ лучшiй бальзамъ. Уходятъ въ двустворчатую дверь.

Бондесенъ смотритъ имъ вследъ. Такъ и пустой орехъ можетъ превратиться въ манну небесную.

Карено. Ну, и денекъ выдался сегодня!

Карено. Нетъ. Я чувствовалъ себя въ безопасности.

Бондесенъ. Если вы раньше сомневались, выберутъ ли васъ, то теперь вы можете быть вполне спокойны. Прощайте. Мне надо спешить въ редакцiю, чтобы выпустить экстренный номеръ.

Карено протягиваетъ ему рукопись въ золотой обертке. Возьмите ее съ собой. И постарайтесь, чтобы ее прочли все - все.

Бондесенъ беретъ рукопись. Благодарю. Еще разъ желаю вамъ счастья, Карено! Рукопожатiе. До свиданья, сударыня. Я спешу. Уходитъ въ дверь на заднемъ плане. Музыка замолкаетъ.

Карено къ Фiуму. Вы хотите говорить со мной?

Фiумъ. Я принесъ картину. Но я, можетъ быть, мешаю.

Карено. Да, вотъ именно. Вы вообще приходите не во-время. и потомъ я не знаю, подойдетъ ли это для насъ. Молодежь сейчасъ обнаружила передъ нами свой образъ действiй. А Тарэ былъ изъ техъ, кому я покровительствовалъ.

Фiумъ. Но вы все-таки хоть взгляните на нее. Открываетъ картину.

Фру Карено вскрикиваетъ. Пойдемъ, Сара! Уходятъ съ Сарой направо.

Фiумъ. Да, она показываетъ пальцемъ ноги на вечернюю звезду, вотъ она. Показываетъ.

Карено. Нетъ, я не желаю иметь такой картины въ своемъ доме. А это изображаетъ небо?

Фiумъ. Да. Вечерняя заря.

Карено. Скажите мне только одно: где вы видали девушекъ съ такими икрами? Ведь ихъ нетъ и следа, оне должны быть плотныя и упругiя. Нетъ, благодарю за такую картину. Отходитъ отъ картины.

Карено. Нетъ, очень вамъ благодаренъ. Я отецъ семейства и несу на себе известную ответственность. Какъ вы думаетъ, могу я показать это жене и маленькой дочери? Вы сами видели. Оне бегутъ, едва взглянувъ на картину.

Фiумъ. Я думалъ, вы хотите купить картину, чтобы доказать вашу симпатiю къ намъ, молодежи. Этимъ вы сильно поддержали бы мое искусство.

Карено. Я относился съ полной и глубокой симпатiей къ молодежи; но у меня открылись глаза. Сегодня одинъ молодой человекъ стрелялъ въ меня. Если молодежь решается на такiя выходки, то я отказываю ей въ малейшей поддержке.

Фiумъ закрываетъ картину; въ бешенстве. Можетъ быть, я долженъ приходить и болтать съ вами двусмысленныя вещи? Идетъ къ двери на заднемъ плане.

Фру Карено. Ведь ты не повесишь этой картины у насъ въ доме?

Карено. Нетъ. Къ Фiуму. Да, простите, но вы слышали мое решенiе.

Фiумъ. И вы думаете, что заставите этимъ меня поколебаться? Следующей я нарисую еще более худыя икры. Уходитъ.

Карено. Да, теперь вижу. Молодежи хочешь помочь, а она все такъ же упряма и своенравна.

Карено. Да, это правда. А теперь мы заживемъ вместе покойной жизнью. Не надеть ли мне халатъ?

Фру Карено. Конечно; а пока ты будешь переодеваться я схожу за чаемъ. Онъ уже готовъ. Уходить налево.

Сара. А потомъ ты мне разскажешь сказочку, хорошо?

Карено, надевая халатъ. Пожалуй. А тебе хочется ее послушать?

Карено. Я могъ бы разсказать тебе о человеке, которому долгое время жилось очень тяжело.

Сара. Это грустная сказка?

Карено вынимаетъ банковые билеты изъ кармана сюртука и кладетъ себе въ карманъ. Нетъ, она кончается хорошо.

Фру Карено входитъ слева съ чаемъ. Представь, Александра уже узнала, что ты будешь выбранъ въ стортингъ. Она всюду суетъ свой носъ.

Фру Карено. Да, мы ей откажемъ, это решено... Впрочемъ она еще не знаетъ, что ты будешь советникомъ. Разливаетъ чай.

Сара. Отецъ обещалъ мне разсказать сказку.

Фру Карено. Не надо, девочка, приставать къ папе. Къ Карено. Пожалуйста. Садится.

Карено тоже садится. Ничего, ничего садись, Сара. Надо держать слово. Я разскажу тебе сказку.

Карено. Жилъ-былъ человекъ, который никогда не хотелъ подчиниться...