| Автор: | Гарди Т., год: 1891 |
| Категория: | Роман |
28
Отказ ее, хотя неожиданный, недолго смущал Клэра. Он знал женщин достаточно хорошо, чтобы помнить, насколько часто отрицательный ответ лишь предшествует утвердительному; и все же не настолько, чтобы понять, что отрицательный ответ Тэсс вызван отнюдь не робостью или кокетством. Она уже приняла его ухаживания, и в этом он видел добрый знак, не подозревая, что на лугах и пастбищах "тщетные воздыхания" нимало не считаются пустой тратой времени; здесь девушки не задумываясь и исключительно ради удовольствия принимают знаки внимания, тогда как в унылых домах, где правит тщеславие, желание девушки пристроиться парализует здоровое стремление к любви как к самоцели.
-- Тэсс, почему вы так решительно сказали мне "нет"? - спросил он ее через несколько дней.
Она вздрогнула.
-- Не спрашивайте, я вам объяснила... отчасти. Я недостаточно хороша для вас... я вас недостойна.
-- Что это значит? То ли, что вы недостаточно образованны?
-- Да, пожалуй, - прошептала она. - Ваши друзья стали бы меня презирать.
-- Вы ошибаетесь... вы не знаете моих родителей. Ну, а что касается братьев, то мне нет дела... - Он обнял ее, опасаясь, как бы она от него не ускользнула. - Ведь вы не всерьез отказали мне, дорогая? Я уверен, что нет! Вы меня так измучили, что я ничего не могу делать - ни читать, ни заниматься музыкой. Я не тороплю вас, Тэсс, но хочу знать, хочу услышать из ваших милых уст, что когда-нибудь вы будете моей - в тот день, который назначите сами, но назначите непременно.
Она только покачала головой и отвернулась.
Клэр пристально смотрел на нее, изучая черты ее лица, словно какие-то иероглифы. По-видимому, она отказала ему вполне серьезно.
-- Значит, я не смею вас обнимать... не смею? У меня нет никаких прав на вас... я не вправе подойти к вам, гулять с вами? Скажите по чести, Тэсс, вы любите другого?
-- Как можете вы спрашивать? - проговорила она, пытаясь не потерять контроля над собой.
-- Я почти знаю, что не любите. Но в таком случае почему же вы меня отталкиваете?
-- Я вас не отталкиваю. Мне... мне приятно, когда вы говорите, что любите меня, и вы можете всегда говорить об этом, когда мы вместе... и никогда я не рассержусь.
-- Но выйти за меня вы не хотите?
-- А это другое дело... это для вашего же блага, милый! Поверьте мне, это только ради вас! Я была бы бесконечно счастлива, если бы могла обещать вам стать вашей женой, но... но я уверена, что не должна это делать.
-- Но с вами я буду счастлив!
-- Да, вы так думаете, а если будет не так?
В подобных случаях, предполагая, что она из скромности считает себя неподходящей для него женой, так как не умеет вести себя в обществе, он начинал ее убеждать, говорил о восприимчивости и гибкости ее ума; и он не лгал: Тэсс была умна от природы, а любовь к Клэру помогла ей усвоить его словарь, произношение и с удивительной быстротой почерпнуть от него кое-какие знания. После этих нежных споров, одержав победу, она шла в дальний конец луга доить отбившуюся от стада корову, а если никакой работы не было, пряталась в осоке либо уходила в свою комнату и тихо плакала - всего лишь через несколько минут после своего внешне равнодушного отказа.
Тэсс выдерживала тяжелую борьбу; сердце ее было на его стороне - два пламенных сердца боролись с бедной маленькой совестью, - и Тэсс всеми доступными средствами пыталась подкрепить свою решимость. Она приехала в Тэлботейс, твердо зная, что ни при каких условиях не сделает шага, который впоследствии заставил бы ее мужа горько раскаиваться в своей слепоте. И она твердила себе, что требование ее совести, которому она готова была подчиниться в те дни, когда могла мыслить трезво, не должно и теперь остаться втуне.
"Почему никто не расскажет ему обо мне? - думала она. - Ведь это случилось всего за сорок миль отсюда? Почему не дошли сюда слухи? Ведь должен же кто-нибудь знать?"
В течение следующих двух-трех дней они не разговаривали на эту тему.
По грустным лицам своих товарок Тэсс догадывалась, что они видят в ней его счастливую избранницу. Однако они не могли не заметить, что она избегает его по мере сил.
Впервые нить жизни Тэсс так четко разделилась надвое - радость и скорбь. В тот день, когда на мызе варили сыры, она снова осталась с Энджелом наедине. Хозяин мызы сам принимал участие в работе, но последнее время и мистер Крик и его жена, казалось, подметили взаимную склонность молодых людей, хотя Энджел и Тэсс были так осторожны, что у хозяев могло возникнуть лишь самое смутное подозрение. Как бы то ни было, но фермер оставил их вдвоем.
Они крошили творог, прежде чем положить его в чаны, - эта операция походила на крошение огромных хлебов. Пальцы Тэсс Дарбейфилд, погруженные в белоснежную массу, розовели, как лепестки розы. Энджел, пригоршнями бросавший творог в чаны, вдруг оторвался от работы и положил обе руки на руки Тэсс. Рукава у нее были засучены выше локтя, и, наклонившись, он поцеловал голубую вену, просвечивавшую сквозь нежную кожу.
Хотя первые сентябрьские дни были жаркими, рука Тэсс, запачканная творогом, показалась ему холодной и влажной, как свежий гриб; она чуть пахла сывороткой. Чувствительность Тэсс была обострена до крайности: от одного его прикосновения пульс ее забился быстрее, кровь прилила к кончикам пальцев, и руки стали горячими. Затем сердце словно шепнуло ей: "Нужно ли его избегать? Правда всегда остается правдой, даже в отношениях между женщиной и мужчиной". Она подняла глаза, посмотрела на него с бесконечной преданностью, и нежная улыбка тронула ее губы.
-- Вы знаете, почему я это сделал, Тэсс? - спросил он.
-- Потому что вы меня очень любите.
-- Да, а кроме того - это вступление к новым мольбам.
-- Опять?!
На лице ее отразился испуг, словно она боялась, что упорство ее будет сломлено ее же собственным желанием.
-- О Тэсси, - продолжал он, - я не понимаю, зачем ты меня так мучаешь? Честное слово, можно подумать, что ты кокетка, чистейшей воды городская кокетка. От них то холодом веет, то теплом, - точь-в-точь, как от тебя. Вот уж не ждал я найти кокетку в такой глуши, как Тэлботейс. А все-таки, любимая, - поспешил он добавить, видя, как задели ее эти слова, - я знаю, что в мире нет человека честнее и искреннее тебя. Может ли мне прийти в голову, что ты со мной кокетничаешь? Тэсс, почему тебе неприятна мысль стать моей женой, если ты действительно меня любишь?
-- Я никогда не говорила, что эта мысль мне неприятна, и не могу сказать, потому что... потому что это неправда!
Губы ее задрожали, и она должна была отойти от него, чувствуя, что силы ей изменяют. Клэр, измученный, недоумевающий, бросился за ней и поймал ее в коридоре.
-- Скажи мне, скажи, - начал он, страстно обнимая ее и совсем не думая о том, что руки у него в твороге, - скажи, что никому, кроме меня, ты не будешь принадлежать!
-- Да, да! - воскликнула она. - И я вам отвечу на все вопросы, только отпустите меня сейчас! Я вам расскажу свою жизнь... все о себе расскажу, все.
-- Да, да, дорогая! Конечно, ты мне расскажешь обо всех твоих приключениях! - с ласковой иронией отозвался он, всматриваясь в ее лицо. - Я не сомневаюсь, что у моей Тэсс приключений было не меньше, чем у этого вьюнка на изгороди, который только сегодня утром распустился. Ты мне расскажешь все, что тебе угодно, только не повторяй больше этих мерзких слов, будто ты меня недостойна.
-- Хорошо, постараюсь. И завтра я вам объясню причину... нет, не завтра, на будущей неделе.
-- Ну, скажем, в воскресенье?
-- Хорошо, в воскресенье.
Наконец она ускользнула от него и бросилась к ивовым зарослям в дальнем конце двора, где никто ее не видел. Здесь росла мята. Тэсс упала на траву, словно на кровать, и скорчилась, изнемогая от тоски, которая на мгновение вдруг сменилась радостью, - даже предчувствие конца не могло ее заглушить.
согласие, соединиться с Энджелом перед алтарем, ничего не открыв ему в надежде остаться необличенной, вырвать кусочек счастья, раньше чем успеют вонзиться в нее железные когти страдания, - вот к чему толкала ее любовь. Охваченная каким-то экстазом, Тэсс предчувствовала, что, несмотря на многие месяцы тайного самообуздания и борьбы, несмотря на решение вести отныне жизнь суровую и одинокую, любовь в конце концов победит.
Время шло, а Тэсс все еще оставалась в зарослях. Она слышала, как гремели подойники, когда их снимали с развилистых кольев, раздался крик "уау-уау!", созывающий стада, но она не пошла доить коров. Все заметят, как она взволнована, а хозяин, считая, что причиной ее волнения может быть только влюбленность, начнет добродушно ее поддразнивать - этой пытки она не вынесет.
Должно быть, возлюбленный угадал ее состояние и как-нибудь объяснил ее отсутствие, потому что никто не искал и не окликал Тэсс. В половине седьмого закатилось солнце, и по небу, словно вырвавшееся из гигантского горна, разлилось пламя, а с другой стороны вскоре взошла чудовищная луна, напоминающая тыкву. На фоне этой луны, изуродованные постоянной рубкой, ивы походили на щетинистых чудовищ. Тэсс вошла в дом и, не зажигая света, поднялась наверх.
с ней в спальне, не досаждали ей своими замечаниями. Миновала пятница; настала суббота. Завтра предстояло объяснение.
-- Я не устою... скажу - "да"... выйду за него замуж... я ничего не могу поделать! - ревниво шептала она в ту ночь, прижимаясь горячим лицом к подушке, услышав, как одна из девушек бормочет во сне его имя. - Я никому не могу его уступить. Но это дурно по отношению к нему, это его убьет, когда он узнает! Сердце... о мое сердце...