На Гарце

На Гарце

* * *

Фраки, белые жилеты, Тальи, стянутые мило, Комплименты, поцелуи... Если б в вас да сердце было!

И любви хотя немножко Было б в сердце!.. Тошны, право, Ваши вопли и стенанья: Разве жизнь вам не забава?

Ухожу от вас я в горы, Где живут простые люди, Где свободный веет воздух И дышать просторно груди...

В горы, где темнеют ели - Шумны, зелены, могучи, Воды плещут, птицы свищут И по воле мчатся тучи.

Полированные залы... Полированные гости... В горы! в горы! Я оттуда Улыбнуся вам без злости.

ГОРНАЯ ИДИЛЛИЯ

I

На горе, в избушке скромной, Рудокоп живет старик. Шумны темные там ели, Кротко-светел лунный лик.

Средь избушки стул высокий, Весь резной, у ног скамья; И сидит на нем счастливец, И счастливец этот - я.

На скамье сидит малютка - Оперлась на локоток; Глазки - звезды голубые, Губки - розовый цветок.

Мне сияют эти звезды, Чистой радостью блестя; К алым губкам приложила Белый пальчик свой дитя.

Ни отец, ни мать не слышат; Не до нас им: мать прядет, А отец, бренча на лютне, Песню старую поет.

И малютка шепчет тихо: Речь ее едва слышна; Важных тайн своих немало Мне поведала она.

"Вот, как тетушка скончалась, И сиди тут круглый год: С ней пойдешь, бывало, в город, Хоть посмотришь на народ.

Здесь и пусто так, и глухо, И так холодно в горах; А зима придет лихая - Все схоронимся в снегах.

Я ж трусливая такая, Как дитя: меня страшат Злые духи гор, что бродят Темной ночью и шалят".

Вдруг малютка умолкает, Будто слов боясь своих, И руками закрывает Звезды глазок голубых.

И шумнее шелест елей, Громче гул веретена, И ясней со звоном лютни Песня старая слышна:

"Не страшись, моя малютка, Наважденья силы злой! Божьи ангелы на страже Днем и ночью над тобой".

II

Крепко в горенке соседней Спят давно отец и мать; Мы не можем нашептаться, И не хочется нам спать.

"Нет, не верю я, чтоб часто Ты молился: шепот твой Чем-то кажется мне странным, Не молитвою святой.

Этот злой, холодный шепот Уж не раз меня пугал; Только кротким, светлым взглядом Ты испуг мой отгонял.

Да и веришь ли ты, полно, Что есть в небе над тобой Бог-отец, бог-сын, распятый На кресте, и дух святой?"

Ах, дитя! еще малюткой Верил я, что в небесах Бог-отец живет над нами, Что велик он, свят и благ...

Создал землю, человеку Бытие и душу дал, Солнцу, месяцу и звездам Путь их вечный указал.

Стал я старше и умнее, Стал побольше понимать, И узнал я светлой веры В бога-сына благодать.

Он принес нам, воплотившись, Откровение любви; Но народ безумный руки Обагрил в его крови.

Возмужал я, много видел, Много странствовал, читал, И теперь в святого духа Жарким сердцем верить стал.

Чудеса его исчислить Недостанет наших слов! Он сломил твердыни злобы И оковы снял с рабов.

Нашим язвам он целенье, В нем и право и закон; Перед ним с богатым нищий, Раб с владыкой уравнен.

Гонит он туман тяжелый, Что окутывал нам тьмой Ум и сердце и пред нами Шел как призрак гробовой.

Много рыцарей отважных Обрекли себя ему И по свету разъезжают - Носят свет и гонят тьму.

Тихо веют их знамена, И доспех горит на них... Что, хотела б ты, малютка, Видеть рыцарей таких?

Так скорей любуйся мною, Ненаглядная моя, И целуй меня покрепче! Ведь такой же рыцарь я.

III

За ветвями темной ели Прячет месяц светлый лик; В нашей горенке чуть светит Догорающий ночник.

Но в звездах моих лазурных Свет мне радостный горит; Пышут розы уст румяных, И малютка говорит:

"Домовые наши - злые: Хлеб воруют по ночам; В ящик с вечера положишь - Поутру уж пусто там.

С молока съедят все сливки, Не покроют и горшка; Кошка вылижет остатки - И сиди без молока!

Там стоял когда-то замок; Весь сиял он по ночам: В ярких залах танцевало Много рыцарей и дам.

Но волшебницей лихою Проклят замок и народ; И остались лишь обломки, И сова гнездо там вьет.

Помню, тетка говорила: Лишь такое слово знать И его в таком лишь месте И в такой лишь час сказать -

Снова в замок превратятся Все обломки эти там - И запляшет в ярких залах Много рыцарей и дам.

Будет тот, кто молвит слово, Обладателем всего; Станут трубы и литавры Славить молодость его!"

Так живут и дышат сказки У малютки на устах; Вера теплится живая В голубых ее глазах.

Локон шелковый на пальцы Навивает мне она; И целует, и смеется, И дает им имена.

И глядит все так приветно В тихой горенке кругом: Стол и шкаф - как будто с ними Я с младенчества знаком.

Тихо маятник лепечет, Тихо лютня на стене Прозвучит порой струнами, И сижу я как во сне.

Не такое ль надо место, Не такой ли надо миг, Чтоб от слова замок снова В блеске царственном возник?

Да, дитя! Смотри: светлеет Ночи темная пора. Чу! шумней ручьи и ели; Пробуждается гора.

Песня гномов с струнным звоном Меж утесами слышна; По камням ковры цветные Стелет знойная весна.

А цветы - пестры и чудны, В благовонных завитках, И трепещут слезы страсти На широких их листах.

Вожделенно пышут розы, Разгораясь все красней; На стеблях стоят хрустальных Чаши снежные лилей.

Звезды с неба, словно солнцы, Смотрят страстно-горячи, И лилеям в чаши льются Их влюбленные лучи.

Да и мы с тобой, малютка, Мы как будто уж не те... Посмотри: огни зажглися, Шелк и золото везде!

И избушка стала замком, И принцессой стала ты; Вкруг всё рыцари и дамы: Сколько пышной суеты!

Все мое - и ты и замок! Пир венчальный я даю! Трубы, флейты и литавры Славят молодость мою!

ПАСТУХ

Льстиво овцы в алых лентах Улеглись пред королем; Камергерами телята Важно шествуют кругом.

Из козлят придворной труппы Каждый - чудо, не актер! Колокольчики коровок, Флейты птиц - придворный хор.

Чудный звон, игра и пенье! И порой им вторит гул Темных елей, водопада,- И король, глядишь, заснул.

Той порой бразды правленья Принимает верный пес; Всем известен нрав министра, Громкий лай и чуткий нос.

А король во сне лепечет: "Тяжело быть королем! Отдохнуть хотел бы дома - С королевою вдвоем!

Головой бы лег державной На груди я у нее... Ведь в глазах ее прекрасных Все и царство-то мое!"

* * *

Солнце близко; на востоке Небо ярко и румяно. Вправо, влево тонут горы В море белого тумана.

Сапоги бы скороходы! Я бы в них с волшебной силой Зашагал чрез эти горы - И примчался к дому милой.

Спит: я тихо распахнул бы Белый полог над кроваткой; Целовать бы стал ей тихо Глазки, щечки, ротик сладкой...

И еще бы тише молвил На ушко: "Не верь обману! Я с тобой, с тобой, как прежде, И любить не перестану!"

ИЛЬЗА

Зовусь я принцессою Ильзой, Живу в Ильзенштейне своем. Зайди ты в хрустальный мой замок: Блаженно мы в нем заживем.

Своею прозрачной волною Я вымою кудри твои; Со мною, угрюмый страдалец, Забудешь ты скорби свои.

На белой груди моей ляжешь, Уснешь в моих белых руках И страстной душою потонешь В чарующих, сказочных снах.

Ласкать, целовать тебя стану Без устали. В неге такой Не таял и царственный Генрих, Покойный возлюбленный мой.

Зайди же, прохожий, в мой замок! В мой замок хрустальный зайди! Там рыцари пляшут и дамы... На пышный мой пир погляди!

Шумят там парчовые платья, Железные шпоры звенят, И карлы на скрипках играют, Бьют в бубны и в трубы трубят.

Как некогда Генриха, крепко Тебя ко груди я прижму. Бывало, труба зарокочет - Я уши закрою ему.

На Гарце

"Фраки, белые жилеты..." Печатается по изд. 1858 г., стр. 21-22. Впервые - С, 1858, Ne 3, стр. 117-118.

Горная идиллия. Печатается по изд. 1862 г., стр. 138-146. I и III части впервые - изд. 1858 г., стр. 23-30. I, II и III части вместе впервые - PB, 1859, март, кн. 2, стр. 269-274, в Михайловском переводе статьи Гейне "Гарц", без последних трех строф во второй части. Там же содержатся переводы "Пастуха", "Солнце близко; на востоке...", "Ильзы".

Пастух. Печатается по изд. 1862 г., стр. 208-209, где помещен в разделе "Романсы и баллады". Впервые - PB, 1859, март, кн. 2, стр. 275. В раздел "На Гарце" впервые, как и "Ильза", включен в изд. 1866 г. (под названием "Молодой пастух").

"Солнце близко; на востоке..." Печатается по изд. 1862 г., стр. 171-172, где напечатан в разделе "Песен". Впервые - PB, 1859, март, кн. 2, стр. 287-288.

"Романсы и баллады". Впервые - PB, 1859, март, кн. 2, стр. 292.

В неге такой // Не таял и царственный Генрих, // Покойный воэлюбленный мой...- Гейне приводит в "Путешествии по Гарцу" легенду о древнесаксонском императоре Генрихе, который "императорски наслаждался с Ильзою, прекрасной водяной феею в ее заколдованном замке-утесе" (перевод Михайлова, РВГ 1859, март, кн. 2, стр. 293).