Варфоломеевская ночь.
Глава VII. ОСВОБОЖДЕНИЕ

Глава VII
ОСВОБОЖДЕНИЕ

Д'Арбле и оба его спутника были приглашены дней на десять посетить гугенотов в четырех-пяти милях от Тулузы. В то же время они узнали, что местным властям стало известно об их сношениях с гугенотами. И вот однажды на привале, сделанном, по обыкновению, в лесу, часовой прибежал с известием, что человек сорок или пятьдесят всадников приближаются из города. Весь отряд по команде тотчас сел на лошадей. Отступать было невозможно: лес был небольшой, а кругом - открытая местность, и д'Арбле решил ждать наготове. Между тем городские всадники, приблизившись к лесу, остановились.

- Какой-нибудь шпион выследил нас,-- заметил д'Арбле,-- но выследить дичь и поймать ее - две вещи разные. Посмотрим, что сделают эти господа. Не сомневаюсь, что им хорошо известно, сколько нас, но если они разделятся, мы дадим им хороший урок.

Католики, очевидно, намеревались разделиться на два отряда. Офицер с половиной всадников направился в обход к другой стороне леса, чтобы отрезать гугенотам путь к отступлению. В каждом отряде наши друзья насчитали по двадцать пять человек.

- Шансы почти равные,-- сказал смеясь д'Арбле.-- Это не то, что было под Парижем, где приходилось десять на одного. Считая наших слуг, нас двадцать два человека. Пусть только те отъедут подальше, тогда мы поговорим с этими.

По его приказанию маленький отряд придвинулся к лесной опушке, а минуты две спустя д'Арбле скомандовал:

- Вперед! За правого Бог!

Когда отряд тесным строем выехал из леса, в отряде католиков, беспечно стоявших шагах в пятидесяти от опушки, раздались крики ужаса; они, очевидно, не ожидали нападения, намереваясь захватить гугенотов врасплох. Не успели они тронуться с места, как гугеноты уже напали на них. Схватка длилась не долее минуты; половина католиков осталась на месте, остальные бросились в бегство. Из гугенотов пал только один человек.

Д'Арбле не допустил преследовать бежавших.

- Сделана только половина дела,-- сказал он,-- нам еще нужно справиться с другим отрядом.

На полпути среди леса гугеноты встретили другой отряд католиков, спешивших на выстрелы и уверенных, что гугеноты уже разбиты. Увидев их, однако, наступающими, католики, ободряемые офицером, храбро выдержали натиск. В лесу началась ожесточенная борьба, сражались между деревьями в одиночку, человек с человеком. Но гугеноты были все испытанные воины, католики же умели убивать только безоружных да женщин, и победа, видимо, клонилась в пользу первых. Филипп, сражавшийся вместе с Франсуа рядом с д'Арбле, закончил битву, поразив неприятельского офицера, после чего католики, лишенные предводителя, обратились в бегство, преследуемые гугенотами.

- Мы дали им хороший урок! - сказал д'Арбле нашим друзьям.-- Вам, господин Флетчер, мы обязаны быстрым успехом. Не убей вы их офицера, мы не отделались бы от них так скоро.

- Мне жаль его,-- ответил Филипп,-- Это был, кажется, мужественный дворянин и немногим старше меня.

- Что делать! Он сам виноват в своей судьбе,-- возразил д'Арбле.-- Нам предстоит теперь кружным путем проехать в Мерлинкур, по ту сторону города, к некоторым из наших друзей,-- продолжал д'Арбле,-- а затем нужно будет выбираться из этих мест. После такой схватки оставаться здесь нам небезопасно. На будущее время нам следует брать с собой на всякий случай отряд посильнее, а то, чего доброго, нас могут, как крыс, поймать в ловушку.

Сделав крюк миль в двадцать, отряд в тот же вечер подъезжал к Мерлинкуру и, по обыкновению, сделал привал в лесу. Ночью д'Арбле и Франсуа уехали в сопровождении пяти ратников, которые через час вернулись. Д'Арбле и Франсуа остались ночевать в замке, и за ними должны были на другой день приехать те же пять воинов. По распоряжению д'Арбле Филипп за день отошел миль на восемь дальше от Тулузы, с тем чтобы к ночи вернуться опять к Мерлинкуру, и остановился в густой заросли на возвышенности.

В полдень один из часовых донес Филиппу, что на равнине показался отряд всадников, человек в двести. Легко было предположить, что он выехал с целью захватить гугенотов.

- Я желал бы, чтобы д'Арбле и граф де Лаваль были с нами,-- сказал Филипп.-- Конечно, они сумеют отбиться, но предатели везде найдутся.

Весь день он провел в беспокойстве, и, как только стемнело, отряд передвинулся на прежнее место к Мерлинкуру. Пять человек тотчас же отправились в замок.

Через некоторое время послышался выстрел.

- На коней! - скомандовал Филипп в беспокойстве.-- Должно быть, товарищи наши попали в засаду. Вперед, к опушке, и будьте наготове!

Прошло четверть часа в тяжком ожидании, но ничто кругом не нарушало вечерней тишины.

- Не сходить ли мне в селение узнать, что там случилось? - спросил Пьер.-- Я сниму шлем и кольчугу, потому что в железных горшках спасаться бегством неудобно.

- Дурные вести, сударь,-- сказал он.-- Д'Арбле, господин Франсуа и владелец замка с женой схвачены и отведены в Тулузу сегодня ранним утром. Один из слуг замка оказался шпионом, подосланным из Тулузы, чтобы наблюдать за действиями владельца замка, и как только в замок прибыл господин д'Арбле, он незаметно вышел и послал вестника в Тулузу. Замок скоро был окружен, и всех схватили, раньше чем они успели подумать о сопротивлении. Замеченный нами отряд всадников весь день искал нас и с наступлением ночи вернулся в Мерлинкур, уверенный, что мы придем туда за нашим начальником. На пятерых воинов, посланных вами туда, напали неожиданно, и они все убиты после жестокой борьбы, а затем отряд католиков зарядил ружья и устроил засаду, уверенный, что за теми пятью последуют и остальные.

- Тебя не заметили, Пьер?

- Нет, в деревне было столько народу, что один лишний человек не мог возбудить подозрений.

- В таком случае мы спокойно можем остаться здесь еще с полчаса,-- сказал Филипп.

Филипп объявил о случившемся всему отряду и приказал им сойти с коней и отдохнуть, пока он придумает что-нибудь.

- Трудное положение,-- сказал он Пьеру, отойдя с ним в сторону.-- Судьба моего кузена и д'Арбле известна: их сожгут или повесят как еретиков. Нужно подумать, как выручить их вместе с владельцем замка.

Пьер заметил, что их осталось всего двенадцать человек, из которых четверо ранены, и что с такими силами ничего нельзя предпринять.

- Вот что,-- сказал после долгого раздумья Филипп,-- многие из советников и членов парламента живут, вероятно, вне городских стен, на своих виллах, и если мы дюжину их захватим и пригрозим повесить или расстрелять, то нам, может быть, и удастся выручить друзей.

- Чудесная мысль, сударь! - воскликнул в восторге Пьер.

- В таком случае не будем терять времени.

Отряд немедленно сел на коней и направился к Тулузе. Богатый и густо населенный город был окружен прекрасными виллами и замками высокопоставленных лиц и богатых горожан. Филипп и Пьер с двумя воинами вошли в первый же дом в предместье, оказавшийся домом огородника. Хозяин уже спал. Его разбудили, и он в страхе вышел, думая, что у него в доме разбойники.

- Тебе не будет сделано никакого зла, если ты исполнишь наши приказания,-- сказал ему Филипп,-- в противном случае мы с тобой церемониться не будем. Я уверен, что тебе известны дома знатных лиц города, живущих на своих виллах.

- Конечно, господин. Тут живут председатель парламента, три или четыре главных советника, королевский судья и другие.

- Прекрасно! Ты проведешь нас к ним. Никто не узнает, что ты указал нам дорогу. Если же ты вздумаешь бежать или поднимешь шум, то немедленно будешь убит, а если угодишь нам, получишь пару крон.

- Я готов исполнить ваши приказания,-- сказал огородник, которому не оставалось никакого выбора.-- Да мне не за что и любить этих господ - они очень немилостивы к нам.

Запасшись веревками у того же огородника, маленький отряд отправился к дому председателя. Пьеру было поручено наблюдать с пистолетом в руке за огородником и покончить с ним, если он вздумает бежать.

- Когда мы будем входить в дом,-- приказал Филипп своим воинам,-- вы оставайтесь снаружи с Пьером и смотрите за первыми четырьмя пленниками, которых мы приведем. Наденете на них петли и затяните их настолько, чтобы они чувствовали себя в вашей власти, а другие концы веревок прикрепите к седлам и предупредите их, что в случае надобности вы пустите лошадей вскачь. Эта угроза заставит их быть спокойными.

Через четверть часа отряд подошел к воротам большой красивой виллы. Филипп приказал двум воинам смотреть за лошадьми, двоих он поставил у бокового входа, двоих - у главного с приказанием не выпускать никого, потом открыл кинжалом ставень одного из окон и в сопровождении остальных шести солдат проник в дом. Спавшие в зале на полу слуги вскочили с криком при виде вооруженных людей.

- Молчать! - сурово приказал Филипп.-- Роже и Жюль, возьмите их за шиворот. Вот так. Теперь приставьте пистолеты к их головам. Ну, молодцы, ведите нас в комнату вашего господина. Эсташ, зажги факел и посвети нам, Генрих, иди и ты с нами, а другие пусть стерегут остальных слуг. Заставьте их сесть. Если кто-нибудь тронется с места, пристрелите его.

В это время послышался сверху гневный повелительный голос:

- Что там за шум?.. Погодите, я разделаюсь с вами утром!

Филипп громко рассмеялся. Вслед за тем какой-то человек в широком халате быстро спустился в залу.

- Что это значит, негодяи? - крикнул он, но тотчас остановился в изумлении.

- Вы с ума сошли! - проговорил президент.-- Знаете ли вы, с кем говорите?!

- Знаю, милостивый государь: вы председатель парламента Тулузы, а я офицер-гугенот, и вы мой пленник. Я мог бы поджечь все ваши виллы и перерезать вас всех, но мы, гугеноты, не убиваем во имя Божие и такие дела предоставляем вам. Возьми этого человека, Эсташ, и стереги его. Если он окажет малейшее сопротивление, всади ему кинжал в грудь.

- Дайте мне время хоть одеться,-- просил председатель.

- Ни одной минуты,-- возразил Филипп.-- Ночь теплая, вам и так будет хорошо. Вы же,-- продолжал он, обращаясь к слугам,-- можете остаться здесь до утра, но если кто-нибудь из вас посмеет выйти из дома, то будет без пощады убит. Уверьте вашу госпожу, что, по всей вероятности, супруг ее завтра раньше полудня вернется жив и здоров. Принесите плащ вашему господину, он, кажется, боится ночного воздуха.

К утру в руках Филиппа находилось уже десять пленников! Отряд отъехал подальше от города и остановился под купой деревьев.

Пленников пригласили сесть. Филипп заметил, что многие из них были уже пожилые люди, и приказал снять с них петли.

- Очень сожалею, господа,-- сказал он им,-- что принужден обращаться с вами так невежливо. Хорошо, однако, что вы хоть в слабой степени испытали обращение, которое сами применяете к гугенотам. Благодарите судьбу, что вы в руках человека, который не имеет друзей среди убитых вами в тюрьмах Тулузы, иначе вы были бы без пощады повешены в возмездие за ваши злодеяния. Вы взяты мной в качестве заложников: мои друзья, граф де Лаваль и господин д'Арбле, а также оказавший им гостеприимство де Мерувиль и его супруга вчера захвачены вами и отведены в Тулузу. Вы, милостивый государь,-- продолжал он, обращаясь к одному из пленников,-- по-видимому, старший из всех. С рассветом вас освободят, и вы доставите вашим товарищам в городе весть о том, что вот эти девять человек находятся в плену у меня. Вы объявите, что, если какой-либо отряд приблизится сюда с какой-либо стороны, эти девять человек будут тотчас повешены на этих сучьях. Скажите, что я держу их как заложников за тех четырех пленников и что я требую, чтобы те четыре пленника были высланы сюда с их конями и оружием в сопровождении двух невооруженных людей. Эти господа подпишут распоряжение об освобождении названных пленников и дадут письменно торжественное обещание, что господину де Мерувилю с супругой, если они вернутся в свой замок, не будет сделано никакого притеснения. Позволю себе прибавить, что, если это обещание будет когда-либо нарушено, я сочту своей обязанностью вернуться сюда и повесить подписавших его на их собственных дверных косяках, а затем дотла выжгу их замки и виллы.

Утром советника посадили на коня и в сопровождении двух воинов доставили к ближайшим воротам города. Филипп объявил, что если к десяти часам его друзья не будут возвращены, то председатель и его советники будут повешены.

Время тянулось медленно. Пленники с беспокойством прохаживались взад и вперед и с нетерпением посматривали все время на дорогу, которая вела к городу; другие молча сидели в мрачном унынии. Воины, напротив, находились в веселом настроении и как бы гордились тем, что участвуют в таком необычайном приключении.

Ровно в девять часов вдали показалась группа всадников. Филипп с нетерпением выехал к ней навстречу и вскоре очутился рядом с Франсуа и д'Арбле.

- Что за чудо! - воскликнул д'Арбле после первых приветствий.-- Мы ровно ничего не понимаем. Нас держали в отдельных темницах, и будущее представлялось нам в самом черном цвете. Вдруг входит офицер и два солдата с нашими кольчугами и оружием, нам велят одеться и выводят на тюремный двор, а там уже стоят наши оседланные кони. Потом вот этот угрюмый господин заявляет нам: "Садитесь, господа, я проведу вас к вашим друзьям",-- и вот мы с вами, вместо того чтобы находиться перед судом. По пути мы все время терялись во всевозможных догадках.

- Сейчас вам все будет ясно,-- сказал им Филипп. Солдаты встретили с восторгом освобожденных начальников, а они с изумлением смотрели на странные фигуры девяти полуодетых людей под стражей солдат. Узнав их, де Мерувиль вскрикнул от изумления,

- Господин де Мерувиль,-- сказал Филипп,-- я полагаю, что вы знаете этих господ. Но вы, господин д'Арбле и Франсуа, не имеете этого счастья, и потому позвольте представить вам этих высокоуважаемых господ: председатель парламента Тулузы, королевский судья, господа советники парламента, с которыми, к сожалению, я принужден был обойтись не совсем любезно. Господин де Мерувиль, вот торжественное обещание, подписанное этими десятью господами, в котором они заявляют, что вам и вашей супруге будет предоставлено жить в замке без малейших покушений на вашу свободу. Я думаю, что вы без опасения можете вернуться к себе. Теперь, господа,-- продолжал Филипп, обращаясь к своим пленным,-- вы можете удалиться отсюда. Надеюсь, урок, который мы можем в случае надобности повторить, ослабит ваше усердие в преследовании гугенотов.

Председатель и его товарищи молча удалились. Солдаты засмеялись было им вслед, но Филипп знаком остановил их.

- Не следует глумиться над ними,-- заметил он,-- они уже и так достаточно унижены.

Узнав все подробности, д'Арбле смеясь заметил Филиппу:

Франсуа и д'Арбле заметили отсутствие пяти солдат в отряде и очень пожалели, узнав их печальную судьбу.

- Де Мерувиль,-- обратился д'Арбле к владельцу замка,-- вы должны теперь же решить, поедете ли вы с нами или положитесь на обещание этих господ. И вам нужно торопиться, иначе можете быть уверены: за нами помчатся с полдюжины эскадронов, как только президент и его друзья доберутся до города, а если нас захватят вторично, наше положение будет незавидное.

Де Мерувиль обратился к Филиппу:

- Как вы думаете, сэр Флетчер, исполнят ли эти господа свое обещание? Если нет, мы должны бежать. Но мы в таком возрасте, когда трудно начинать новую жизнь; имущество наше будет, без сомнения, конфисковано, а без денег нам худо придется на чужбине.

- Я и переселиться в Ла-Рошель или даже в Англию. Несомненно, что вас будут глубоко ненавидеть здесь.

Пять минут спустя отряд отправился в путь, а де Мерувиль с женой вернулись домой. Д'Арбле решил направиться в Ла-Рошель.

все они не скоро доберутся до города - им еще нужно переодеться, чтобы не показаться в таком жалком виде там, где они привыкли властвовать, а мы тем временем успеем уйти далеко. Мы много сделали и собрали большие суммы, и нам лучше не рисковать результатами наших трудов и нашей жизнью.

Отряд ехал быстро, останавливаясь только для того, чтобы дать отдохнуть коням, и приехал в Ла-Рошель, не встретив на пути ни одного неприятельского отряда.

Тем временем на театре военных действий происходили очень важные события. Армия Конде и адмирала вступила в Лотарингию и, избежав столкновения с преграждавшими ей путь королевскими войсками, благополучно соединилась с немецким отрядом герцога Казимира, второго сына пфальцграфа. Правда, немцы отказывались идти дальше, пока им не будет выдана условленная плата, но адмирал, войсковая казна которого была пуста, попросил помощи у своих офицеров и солдат, и те охотно отдали ему все, что имели, чтобы удовлетворить немцев.

городов и селений, причем солдат невозможно было удержать от грабежа. В Орлеане силы адмирала возросли.

Между тем двор, вступавший всегда в переговоры, как только гугеноты усиливались, и прекращавший их, когда сила была на его стороне, теперь искал примирения. И когда армия Конде подошла к Шартру и осадила его, католики прислали такие выгодные предложения, что несколько дворян-гугенотов были отправлены в Лонжюмо для переговоров с королевскими комиссарами.

Однако переговоры затянулись. Адмирал и Конде сознавали, что договоры мало приносят пользы и что их тотчас же нарушают. Но само войско гугенотов желало мира. Бремя войны ложилось главным образом на дворян, а они были разорены; их люди не получали жалованья, и земли их не обрабатывались за недостатком рабочих рук. Уже и теперь под Шартром многие без разрешения удалились из армии, и силы гугенотов быстро уменьшались. Принц и адмирал вынуждены были согласиться на мир, и договор, предоставлявший гугенотам те же права, как и в предыдущих подобных соглашениях, был подписан.