| Автор: | Гёте И. В., год: 1870 |
| Примечание: | Перевод Н. В. Гербеля |
| Категория: | Стихотворение |
| Связанные авторы: | Гербель Н. В. (Переводчик текста) |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Стихотворения (старая орфография)
ГЕТЕ.
ЧУДНАЯ НОЧЬ.
Я с тоскою покидаю
Милый сердцу тихий кров
И иду - зачем? - не знаю -
В глубь таинственных лесов.
Ветер бег свой укрощает,
Месяц светит сквозь листву
И зефир с берёз свевает
Фимиам на мураву.
Как я радостно и жадно
Эту негу ночи пью -
И как нега та отрадно
В грудь вливается мою!
Но я тысячи чудесных
Не возьму таких ночей
За одну с моей прелестной,
С ненаглядною моей!
1877.
ПОСЕЩЕНИЕ.
И их крепко запертыми вижу;
Но что в этом: ключ в моём кармане -
И я тихо двери отворяю.
Но, вошедши, не нашол я милой
Ни в знакомой зале, ни в гостиной,
И, лишь в третью комнату вступивши,
Нераздетой я её увидел
Тихим сном уснувшей на диване.
В молодых руках её вязанье
Мирно, вместе с спицами, лежало.
Я присел к ней - и будить ли, нет ли
Начал думать сном её любуясь.
Я глядел на светлый облик милой
И не мог довольно наглядеться:
На устах её царила верность,
На щеках - любовь к родному крову.
А невинность сердца молодого
В глубине груди её таилась.
Умащён божественным бальзамом,
А рука, источник ласк волшебных,
Опустясь, покоилась невинно
На коленях с начатой работой.
"О, мой друг!" подумал я: "что, если
От меня скрываемую тайну
Обнаружишь вздохом ты иль словом
И себе, забывшися, изменишь?"
Взор смежон твой - не горит он боле,
Нет огня, сжигавшого мне сердце,
И лишь губки тихо шевелятся,
Вспоминая сладость поцелуев;
Нет движенья в сомкнутых объятьях,
Горячо меня так обнимавших,
И рука, сопутница-шалунья
Чудных ласк, покоится невинно.
Так глядел я на неё - и сердцем
Ликовал, в груди моей стучавшим;
Но она так нравилась мне спящей,
Что её будить я не решился.
О две розы пышные на столик,
Я из дому тихо удалился.
И проснётся милая и взглянет -
И увидит пёстрый мой подарок,
И, дивяся, спросит, как попал он
К ней на стол сквозь запертые двери?
Но с зарёй мы с ней сойдёмся снова -
И она вознаградит сторицей
Горечь жертвы, мною принесённой.
1879.
БЛУЖДАЮЩИЙ КОЛОКОЛ.
Ребёнок в церковь не любил
Ходить по воскресеньям
И время службы проводил
В прогулках за селеньем.
"К молитве колокол зовёт",
Мать шепчет - речь сурова:
"Он за тобою сам придёт.
Когда промедлишь снова."
"висит
Высоко он на башне" -
И, хохоча, уже бежит
К реке, лугам и пашне.
И что же - колокол молчит!
Свершилось предсказанье:
Он снялся с петель и летит,
Как Божье наказанье.
Ребёнок видит и дрожит,
От страха сердце ноет,
И что-то сердцу говорит:
Вот колокол покроет!
Но миг - и мальчик побежал
С такою быстротою,
Что чрез минуту ужь стоял
Пред церковью святою.
И с той поры, забыв про луг,
Он в праздник, в воскресенье,
Заслыша звона первый звук,
Ужь шол к богослуженью.
АМУР.
Амур, легкомысленный, дерзкий, упрямый и хитрый мальчишка!
На несколько только часов попросил у меня ты приюта,
А вот остаёшься со мною и ночи, и дни неразлучно -
И стал господином моим и суровым хозяином в доме.
Я изгнан тобой с своего одиноко-просторного лога:
Сижу на холодной земле - и в мучениях ночи проходят;
Твои своенравные шутки в камине огонь раздувают,
Мой зимний запас истощают и гонят меня из-под кровли.
Ты утварь мою перебил и привёл всё вокруг в безпорядок -
Ищу и сыскать не умею: ну, точно ослеп, обезумел.
Ты так необузданно шутишь, что страшно - душа унесётся,
Чтоб скрыться навек от тебя и оставить избушку пустою.
1879.
ЦАРСКАЯ МОЛИТВА.
Я царь земли - меня боготворят
Честнейшие, которые мне служат!
Я царь земли - я подданных моих
Люблю, во прах склонённых предо мною!
Не попусти жь, Всевышний, мне моим
1878.
КУПИДОН.
С колчаном и луком
Летит Купидон:
Их видом и звуком
Любуется он.
И факел пылает
В руке у него -
И вкруг освещает
Владенья его.
Под гнётом усилья
Оружье звенит;
Колеблятся крылья;
Взор гневом горит.
Все сердцем встречают
Ловца своего -
И страстно ласкают
И нежат его.
А он им стрелами
Но миг - и, мольбами
Колеблемый, спит.
1878.
ПЕСНЯ КЛАРЫ.
Гремят барабаны
И флейта свистит.
Надеть мой желанный
Свой панцырь спешит.
Высоко вздымает
Копьё своё он -
И ратных ровняет
Под сенью знамён.
Дух рвётся из тела,
А в сердце - эдем.
Когда б я имела
Рейтузы и шлем -
Я б смело ступала
За милым моим
И вражьи топтала
Враги ужь средь поля -
И битва кипит...
Завидная доля
Мужчиною быть!
1878.
ЛИДЕ.
Лида, кого полюбить одного лишь могло твоё сердце,
Хочешь присвоить себе ты вполне и по праву!
Но он и так твой вполне, нераздельно и свято!
Милая, знай: мне вдали от тебя всё движенье
Шумное быстро-стремительной жизни
Кажется лёгкой тафтой, сквозь которую я
Вижу твой лик непрестанно - и светит
Мне он, приветливо-верный, как вечные звезды,
Ярко горящия радужным блеском из мрака.
1877.
ИЗ "РИМСКИХ ЭЛЕГИЙ".
1.
Милая, в том ты не кайся, что мне отдалась так поспешно!
Верь, не с презреньем в душе думаю я о тебе!
В грудь попадают и яд в ней оставляют навек;
Есть и другия - крылатые, с тонко-заостренным жалом:
Эти вонзаются в мозг, кровь источают и жгут.
В век героический мира, когда ещё боги любили,
Взгляд вызывал в сердце страсть, страсть вызывала восторг.
Думаешь, милая, долго богиня Любви размышляла,
Встретив Анхиза в лесу? Если бы только луна
В роще успела сонливца своим наградить поцелуем,
Тотчас Аврора его сжала б в объятьях своих.
В полдень встретилась Геро с Леандром, а в полночь ужь мчался
Он по волнам - и под ним грозно шумел Геллеспонт.
Сильвия Рея, владычица Тибра, пришла лишь напиться
На берег тихий - и Марс страстью её оковал.
Так родились сыновья у него! Близнецов тех вскормила
Грудью волчица - и Рим мира владыкою стал.
2.
Друг мой, когда говоришь, что ты в детстве не нравилась людям,
Что ненавидела мать бедную крошку тебя,
Что ты росла без призору, сама развилась и окрепла -
Нет ни цвета, ни вида в убогом цветке виноградном,
Плод же впивают его боги и люди с хвалой.
3.
Весело осенью пламя в камине укромном пылает,
Блещет и громко трещит, мчась с завываньем в трубу.
Нынче мне весело: прежде чем эта вязанка под пеплом
Тихо истлеет, придёт девушка-радость ко мне.
Разом тогда и сосна, и берёза, и ель запылают
И пробуждённую ночь в праздник любви превратят.
Завтра же утром она озабоченно ложе покинет
И, отыскавши в золе искру, светильник зажжот.
Дал ей, плутовке, Эрот безценную в мире способность -
Радость в душе возбуждать, словно ту искру в золе.
4.
И Александр, и Цезарь, и Генрих, и Фридрих Великий
Отдали б славы своей мне половину сейчас,
Если б на ночь лишь одну я им мог уступить своё ложе;
Но под сырою землёй держит их Орка рука.
Радуйся жь каждый живущий и ней наслаждения чашу,
Грозная Лета пока ног не смочила твоих!
5.
Грации, здесь на алтарь ваш священный поэт возлагает
орстью распуколок-роз -
И возлагает с надеждой. Радостно смотрит художник
На мастерскую свою, если она - Пантеон.
Зевс-громовержец склоняет долу чело, а Юнона
К небу вздымает его; Феб лучезарный идёт -
Кудри сбегают до плечь; неприветливо смотрит Минерва;
Гермеса взгляд воровской бродит лукаво вокруг.
Что же до Бахуса, то на нём мягко-сонливом Цитера
Взоры покоит свои, полные влаги с огнём
В мраморе самом, и точно - сгорая - желает промолвить:
"Разве не должен наш сын здесь между нами стоять? *
6.
-- "Мальчик, огня поскорее!" --"Ещё не стемнело. Вы только
Масло напрасно и воск тратить хотите. Взгляните -
Ставни закрыты повсюду и солнышко только-что скрылось
Не за горой - за стеной. Надо ещё подождать."
-- "Дерзкий, иди и исполни': я девушку жду - не дождуся!
Ты жь меня, лампа, утешь, ночи товарищ и друг!"
7.
-- "Милый, чего поутру не пришол ты ко мне в виноградник?
Как обещала, вверху я поджидала тебя."
"Милая, я приходил, да под горкою встретился с дедом:
Что-то работал он там. Я посмотрел и ушол."
-- "Как ты жестоко ошибся - ты чучелу принял за деда.
Мы смастерили её из лоскутков и ветвей.
Стало-быть дедушке я на свою же беду помогала!"
Что жь, старику удалось - цели своей он достиг:
Самую хищную птицу спугнул он - не то б обокрала
Разом сегодня она садик и внучку его.
8.
Есть неприятные звуки, по мне из них всех неприятней
Лай и ворчание пса: ухо дерут они мне.
Только один есть во всём около две, чей лай и рычанье
Нравятся мне по ночам. Пёс тот в соседстве живёт.
Раз он навстречу моей ненаглядной залаял в то время,
Как она шла - и едва тайну не выдал мою.
Лишь его лай я услышу - "идёт" говорю я невольно,
Или хоть вспомню про то. как поджидал я её
9.
Мне неприятно одно, а другое - противно и гадко,
Так-что при мысли одной кровь начинает кипеть.
Да, хоть и тяжко, а надо сознаться, что как ни досадно
Ложа с подругой своей в мраке ночном не делить,
Змей только видеть и яд чувствовать в запахе роз -
Видеть в то время, когда наслаждению с ней предаёшься,
Думу на милом челе, грустно склонённом в груди.
Вот почему Фаустина счастливит меня: она делит
Юность торопится - любит поспешность; я жь наслаждаться
Благом низпосланным мне долго и мирно люблю.
Так наслаждаемся мы под покровом таинственной ночи -
Грудью прижавшись к груди, внемлем грозе и дождю;
Тысячи новых цветов, гордость наставшого дня.
Будьте же мне благодарны, квириты - и Бог да наделит
Всех, как счастливца меня, лучшим из благ неземных!
10.
Ежели твёрдость и сила достойны почёта в мужчине,
Мира владычица, милая сердцу богиня Молчанья,
Спутница жизни моей, что это сталось со мной?
Ты отвернулась, а Муза-шалунья с лукавым Амуром
Мне разрешили уста, полные звуков любви.
Как ни скрывал царь Мидас длинные уши свои,
Всё же их кто-то подметил и, мучимый страшною тайной,
Долго не знал как ему с ней поделиться и с кем.
Вот он к земле припадает и тайну свою ей вверяет;
Миг - и тростник выростает и шепчет, и ветер разносит:
"Ах, у Мидаса-царя длинные уши на лбу!"
То же теперь и со мной: тяжело мне прекрасную тайну
В сердце горячем хранить, воли устам не давать.
Страшно поведать друзьям - могут друзья изменить;
А для того, чтоб лесам свои мысли в тиши поверять мне,
Я не достаточно юн: опыт мечтать отъучил.
Вам я, гекзаметр с пентаметром, чувства свои поверяю -
Вы, кого ищут мужчины, бегите сетей, что открыто
Ставит наглец, а хитрец тайно под ноги кладёт!
Мудро межь ними проходит она и дорогу находит
Ту, где возлюбленный ждёт с пламенем в сердце её.
Чтоб не подслушал никто шелеста милых шагов!
Песни любви благодатной, ростите, цветите - и ветер
Пусть вас баюкает вкруг лёгким дыханьем своим!
Вы же откройте квиритам, подобно болтливым тростинкам
1870.