| Автор: | Гёте И. В. |
| Категория: | Трагедия |
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА. В ДЕРЕВНЕ СУМАТОХА И ГРАБЕЖ
Женщины и старики с детьми и пожитками. Бегство.
Старик. Прочь отсюда! Прочь! Лишь бы спастись от этих живодеров!
Женщина. Боже правый! Небо багрово, как кровь! Багрово заходящее солнце, как кровь!
Мать. Это огонь.
Женщина. Муж мой! Муж мой!
Старик. Прочь! Прочь! В лес!
Проходят.
Линк (входит). Кто станет сопротивляться - коли на месте! Деревня наша! Не оставлять ничего съестного. Грабьте дочиста, да поживей. Сейчас мы подожжем.
Мецлер сбегает с холма.
Как дела, Линк?
Линк. Взгляни кругом, - ты пришел напоследок. Откуда?
Мецлер. Из Вейнсберга. Там был праздник.
Линк. Как там?
Мецлер. Мы так их всех перекололи - одно удовольствие!
Линк. Кого всех?
Мецлер. Открыл бал Дитрих фон Вейлер. Вот рожа! Мы стояли кругом всей разъяренной ватагой, а он вздумал сверху, с колокольни, сговориться с нами по-хорошему. Паф! Один попал ему в голову. Мы вихрем наверх, и малый полетел вниз.
Линк. А!
Мецлер (крестьянам). Эй вы, собаки! Уносите ноги! Чего они валандаются и копаются, ослы!
Линк. Зажигай! Пускай их изжарятся! Прочь! Убирайтесь, простофили!
Мецлер. Затем мы выволокли Гельфенштейна, Эльтерсгофена и еще тринадцать дворян. Всего их было штук восемьдесят. Вывели мы их на равнину близ Гейльброна. И какое тут началось улюлюканье, ликование, когда мы завидели длинную вереницу тоскливо озиравшихся сиятельных грешников! Мы мигом их окружили и всех перекололи до единого.
Линк. И меня там не было!
Мецлер. Я в жизни своей так не веселился.
Линк.
Крестьянин. Все пусто.
Линк. Так зажигай со всех концов!
Мецлер. Славный огонек будет! Если б ты видел, как эти парни кувыркались и квакали, как лягушки! У меня сердце разгоралось, как от стакана водки. Там был такой Риксингер. Этот парень раньше выезжал на охоту с султаном на шлеме, задравши нос, и гнал нас перед собой вместе с собаками и как собак. Я давненько его не встречал, а тут вдруг вижу его харю! Хвать! Пику ему в ребра! Тут он и свалился всеми четырьмя лапами на своих товарищей. Парни корчились в куче, как зайцы после гона.
Линк. Здорово занялось!
Мецлер. И сзади горит. Давай лучше заберем добычу и примкнем к главной ватаге.
Линк. А где она, главная-то ватага?
Мецлер. На дороге в Гейльброн. Они хотят подыскать предводителя, которого бы уважал весь народ. Ведь мы все-таки им ровня. Они это чувствуют, и с ними поладить легко.
Линк. О ком же вы думали?
Мецлер. О Максе Штумпфе или Геце фон Берлихингене.
Линк. Было бы хорошо, если б взялся Гец, - это бы делу дало другой вид. Он всегда слыл за справедливого рыцаря. В путь! В путь! Мы идем в Гейльброн! Сзывай всех!
Мецлер. Огонь еще посветит нам добрую часть пути. Ты видел большую комету?
Линк. Да. Это грозное, страшное знаменье! Если мы будем идти всю ночь, мы как раз ее увидим. Она восходит около часа.
Мецлер.
Линк. А ты заметил три звезды - на острие и у рукоятки?
Мецлер. И широкий дымчатый хвост с тысячью тысяч полос, подобных копьям, а между ними - словно маленькие мечи.
Линк. Меня дрожь пробрала. Все такое бледно-алое, кое-где яркие языки пламени, и среди них свирепые лица с косматыми волосами и бородами.
Мецлер. Так ты их тоже видел? И все это дрожит и сливается, точно погружается в кровавое море, и мерцает так, что голова идет кругом.
Линк. В путь! В путь!
Уходят.
ПОЛЕ. ВДАЛИ ГОРЯТ ДВЕ ДЕРЕВНИ И МОНАСТЫРЬ
Коль. Вильд. Макс Штумпф. Ватага.
Штумпф. Вы не должны требовать, чтобы я стал вашим предводителем. Это было бы бесполезно и для меня и для вас. Я служу пфальцграфу, как же мне идти против моего господина? Вам всегда будет казаться, что я это делаю не от чистого сердца.
Коль. Мы так и знали, что ты найдешь отговорку.
Входят Гец, Лерзе и Георг.
Гец. Что вы хотите от меня?
Коль. Вы должны быть нашим предводителем.
Гец. Значит, я должен нарушить мое рыцарское слово, данное императору, и самовольно выйти из заточения?
Это не оправдание.
Гец. Да если б я и был совершенно свободен, а вы бы захотели поступать с дворянами и помещиками так же, как при Вейнсберге, продолжая хозяйничать в стране, которая вся пылает и истекает кровью, и требовали бы, чтобы я принял участие в ваших постыдных и неистовых деяниях, то скорей бы я дал убить себя, как бешеную собаку, чем стал бы во главе такого войска!
Коль. Если б это уже не случилось, оно б, может быть, не случилось никогда.
Штумпф. В том-то и заключалось все несчастье, что у них не было предводителя, которого бы они почитали и который сдерживал бы их ярость. Гец, прошу тебя, прими над ними начальство. Князья и вся Германия сумеют отблагодарить тебя. Все пойдет к лучшему, восторжествует справедливость. Страна и люди будут спасены.
Гец. Почему ты за это не возьмешься?
Штумпф. Я уже отказался.
Коль. Время у нас не покупное, чтобы долго болтать попусту. Короче. Гец, будь нашим начальником или береги замок и шкуру! И вот тебе два часа на размышления. Стерегите его!
Гец. Это ни к чему! Мое решение неизменно. Зачем вы восстали? Чтобы возвратить себе права и вольности? Чего же вы неистовствуете и опустошаете страну? Если вы откажетесь от всех злодеяний и будете вести себя, как честные люди, которые знают, чего хотят, тогда и я буду поддерживать ваши притязания и на восемь дней стану во главе вас.
Вильд. Что случилось, то случилось сгоряча, тебе не придется больше нас удерживать.
Коль. Обещай нам быть с нами, по крайней мере, три месяца.
Штумпф. Пусть будет четыре недели, этим обе стороны должны быть довольны.
Гец. Быть по сему!
Коль. Вашу руку!
Гец. И клянитесь мне разослать по всем отрядам письменное условие, заключенное со мною. Пусть выполняют его строго-настрого - под страхом кары.
Вильд.
Гец. Итак, я заключаю с вами союз на четыре недели.
Штумпф. В добрый час! Но что бы ты ни предпринял - щади благородного господина нашего - пфальцграфа.
Коль (тихо). Стерегите его! Чтоб никто с ним не говорил без вас.
Гец. Лерзе! Ступай к жене моей и не оставляй ее. Я скоро пришлю ей вести о себе.
Гец, Штумпф, Георг, Лерзе и некоторые крестьяне уходят.Входят Мецлер и Линк.
Мецлер. О каких это условиях мы слышали? На что нам эти условия?
Линк. Стыдно заключать такие условия.
Коль. Мы так же хорошо знаем, чего хотим, как и вы, и будем делать, что нам вздумается.
Вильд. Неистовства, поджоги и убийства должны же были рано или поздно прекратиться, теперь мы зато получили славного начальника!
Мецлер. Как прекратиться! Ах ты предатель! Мы здесь зачем? Чтобы отомстить нашим врагам, чтоб добыть свободу! Это вам княжеский блюдолиз присоветовал.
Коль. Идем, Вильд. От них толку, что от скотов.
Уходят.
Идите себе! К вам ни одна ватага не примкнет. Мерзавцы! Линк, подобьем-ка мы остальных поджечь Мильтенберг, а если выйдет грызня из-за условия, так мы всем этим условщикам головы снесем.
Линк. Ведь главная ватага на нашей стороне.
ГОРА И ДОЛИНА. В ГЛУБИНЕ МЕЛЬНИЦА
Отряд рейтаров. Вейслинген в сопровождении Франца и гонца выходит из дверей мельницы.
Вейслинген. Коня! Ты оповестил других владетелей?
Гонец. В лесу за Мильтенбергом к вам присоединятся по меньшей мере семь эскадронов. Крестьяне обходят, понизу. Гонцы разосланы повсюду. Вскоре соберутся все союзники. Неудачи быть не может, говорят, они перессорились.
Вейслинген. Тем лучше! Франц!
Франц. Да, господин мой!
Вейслинген. Исполни все точно. Это на твоей совести. Отдай ей письмо. Пусть покинет двор и едет в мой замок! Немедленно! Ты дождешься ее отъезда и сообщишь мне об этом.
Франц. Ваши приказания будут точно исполнены.
Скажи ей, что она должна это сделать. (Гонцу.) Теперь веди нас лучшей и кратчайшей дорогой.
Гонец. Мы должны ехать кругом. От проливных дождей все реки вышли из берегов.
ЯКСТГАУЗЕН
Елизавета. Лерзе.
Лерзе. Утешьтесь, госпожа моя!
Елизавета. Ах, Лерзе, слезы стояли у него на глазах, когда он прощался со мной. Это ужасно, ужасно!
Лерзе. Он вернется.
Елизавета. Не в этом дело. Когда он шел в поход за славой и победой, сердце мое не болело. Я радовалась его возвращению, а теперь оно тревожит меня.
Лерзе. Такой благородный муж…
Елизавета. Не зови его так, - это причиняет мне новые страдания! Злодеи! Они грозили убить его и поджечь замок! Если он вернется - я знаю, что он будет мрачен, так мрачен! Враги его будут строчить лживые доносы, а он не сможет отрицать. Нет!
Он сможет и будет!
Елизавета. Он нарушил слово. Разве нет?
Лерзе. Нет. Он был вынужден. Где ж основания, чтобы осуждать его?
Елизавета. Злоба ищет не оснований, но повода. Он присоединился к мятежникам, злодеям, убийцам, он стал во главе их. Разве нет?
Лерзе. Перестаньте мучить себя и меня. Разве они сами не обещали ему торжественно, что не будут больше делать того, что было при Вейнсберге? Разве я не слышал, как они, как бы каясь, говорили: «Не случись это раньше, этого, быть может, никогда бы не случилось». Разве князья и владетели не должны ему быть благодарны за то, что он добровольно стал предводителем разнузданной черни, чтобы остановить ее безумие и спасти людей и достояние их?
Елизавета. Ты - любящий защитник. Если они захватят его и объявят мятежником, то его седая голова… Лерзе! Я с ума сойду!
Лерзе. Отче наш, ниспошли покой телу ее, если не хочешь дать утешения ее душе!
Елизавета. Георг обещал приехать с вестями. И он не сможет этого сделать. Это хуже плена. Я знаю, - их сторожат, как врагов. Милый Георг! Он не захотел оставить своего господина!
Лерзе. Сердце мое истекало кровью, когда он отослал меня. Если б вы не нуждались в моей помощи, то все угрозы позорнейшей смерти не разлучили бы меня с ним.
Елизавета. Я не знаю, где Зикинген. Если б я только могла послать гонца к Марии.
Вы только напишите, а я уж об этом позабочусь. (Уходит.)
ВОЗЛЕ ДЕРЕВНИ
Гец. Георг.
Гец. Скорей на коня, Георг! Я вижу - Мильтенберг горит. Так-то соблюдают они условие! Скачи туда, объяви им мое решение. Убийцы! Я отрекаюсь от них. Пусть берут себе в начальники цыгана, а не меня. Скорей, Георг!
Георг уходит.
Я бы хотел быть за тысячу миль отсюда в глубочайшем подземелье Турции. Если б я мог с честью уйти от них! Я каждый день перечу им и говорю горьчайшие истины, чтобы стать им в тягость и получить свободу.
Неизвестный (входит). Привет вам, благородный рыцарь!
Гец. Благодарю. Что скажете? Как ваше имя?
Неизвестный. Дело не в нем. Я пришел сказать вам, что ваша голова в опасности. Вожакам надоело слушать ваши жесткие слова, и они решили убрать вас с дороги. Будьте умеренны или ищите спасенья в бегстве, и да сохранит вас господь. (Уходит.)
Гец. Так расстаться с жизнью, Гец! Так завершить свое поприще! Пусть будет так! Тогда смерть будет для мира лучшим доказательством того, что я не имел ничего общего с этими псами.
Несколько крестьян.
Первый крестьянин. Господин! Господин! Их разбили, их поймали!
Гец. Кого?
Тех, что сожгли Мильтенберг. Из-за горы вышел союзный отряд и застал их врасплох.
Гец. Поделом! О Георг! Георг! Они захватили его вместе со злодеями! Георг мой! Георг мой!
Входят предводители.
Линк. В путь, рыцарь, в путь! Не время медлить. Враг силен, он близко.
Гец. Кто сжег Мильтенберг?
Мецлер. Если вы будете разводить церемонии, так вас научат, как не церемониться.
Коль. Подумайте о своей и нашей шкуре. В путь! В путь!
Гец (Мецлеру). Так ты мне грозишь? Ты, негодяй? Думаешь, я тебя испугаюсь, потому что кровь графа Гельфенштейна запеклась на твоей одежде?
Мецлер. Берлихинген!
Гец. Имя мое можно назвать, и дети мои не будут его стыдиться.
Мецлер. Трус! Княжий холоп!
Гец наносит ему удар по голове, тот падает, остальные бросаются между ними.
Коль. Вы взбесились! Враг прет со всех сторон, а вы ссоритесь.
Линк. В путь! В путь!
Вейслинген. Рейтары.
Вейслинген. В погоню! В погоню! Они бегут. Пусть не остановят вас ни ночь, ни дождь! Я слышал - Гец среди них. Приложите все усилия, чтобы схватить его! Говорят - он тяжко ранен.
Рейтары уходят.
Только б ты попался мне! Это еще будет милость, если мы тайно в тюрьме казним тебя. Он угаснет в памяти людской, и ты вздохнешь свободно, безумное сердце. (Уходит.)
НОЧЬ В ГЛУХОМ ЛЕСУ. ЦЫГАНСКОЕ КОЧЕВЬЕ
Цыганка-мать у огня.
Мать. Залатай навес над ямой, дочка, сегодня дождь так и льет.
Входит мальчик.
Мальчик. Хомяк, мама! Вот! Две полевых мыши.
Мать. Обдеру их и сжарю тебе, и шапка из шкурок будет. Ты в крови?
Мальчик. Хомяк куснул.
Мать. Тащи сухих дров, чтоб огонь пылал, отец придет насквозь мокрый.
Еще за спиной ребенок.
Первая цыганка. Много наклянчила?
Вторая цыганка. Нет, немного. Вся округа полна смуты - тут и за жизнь свою не ответишь. Две деревни огнем горят.
Первая цыганка. Так он от пожара - этот отсвет? Давно я на него смотрю! К огненным знамениям в небе все теперь привыкли.
Входит предводитель цыган с тремя товарищами.
Предводитель. Охотника дикого слышите?
Первый цыган. Сейчас он мчится над нами.
Предводитель. Как собаки лают! Вау! Вау!
Второй цыган. Бичи щелкают.
Охотники кличут. Хола! хо!
Мать. Давайте чертову поклажу!
Предводитель. В мутной воде рыбки наловили. Крестьяне грабят, так нам и бог велел.
Вторая цыганка. Что у тебя, Вольф?
Вольф. Вот заяц, вот петух. Вертел. Кусок полотна. Три чумички и узда.
Шрикс. У меня шерстяная попона, пара сапог и огниво с трутом.
Мать. Все промокло, как пес, дай - высушу.
Предводитель. Чу, конь! Пойдите взгляните, кто там!
Гец на коне.
Гец. Слава богу, я вижу огонь. Это - цыгане. Мои раны кровоточат. Враги следом за мной. Боже правый! Страшный конец посылаешь ты мне!
Предводитель. Ты приходишь с миром?
Гец. Я молю вас о помощи. Раны истомили меня. Помогите мне сойти с коня.
Предводитель.
Вольф (тихо). Это - Гец фон Берлихинген.
Предводитель. Добро пожаловать! Все, что у нас есть, - ваше.
Гец. Благодарю вас.
Предводитель. Пойдемте в мой шатер.
ШАТЕР ПРЕДВОДИТЕЛЯ
Предводитель и Гец.
Предводитель. Позовите мать, пусть принесет кореньев, чтоб остановить кровь, и мазей.
Гец снимает доспех.
Вот мой праздничный кафтан.
Гец. Да наградит вас господь!
Мать перевязывает его.
Предводитель. Я от всего сердца рад видеть вас у себя.
Гец. Вы меня знаете?
Предводитель.
Входит Шрикс.
Шрикс. Лесом идут рейтары. Это - союзники.
Предводитель. Ваши преследователи! Им вас не видать! Вперед, Шрикс! Зови других! Мы знаем все лазейки лучше, чем они, мы перебьем их раньше, чем они нас разыщут.
Гец (один). О император! Император! Разбойники охраняют детей твоих.
Слышна частая стрельба.
Эти дикари - люди верные, хотя на вид и страшны.
Входит цыганка.
Цыганка. Спасайтесь! Враги одолевают!
Гец. Где мой конь?
Цыганка. Здесь рядом.
Гец (опоясывается мечом и садится в седло, не надевая лат). Пусть в последний раз почувствуют тяжесть руки моей. Я еще не совсем ослабел.
Цыганка. Он мчится к нашим.
Общее бегство.
Вольф. Прочь! Прочь! Все пропало! Наш предводитель убит, Гец - в плену!
Вопли женщин и общее бегство.
СПАЛЬНЯ АДЕЛЬГЕЙДЫ
Адельгейда с письмом в руке.
Адельгейда. Он или я! Дерзкий! Угрожать мне! Мы предупредим тебя. Кто это крадется по зале?
Стук.
Кто там?
Франц (тихо). Откроите мне, госпожа моя.
Адельгейда. Франц! Он заслуживает того, чтобы я ему открыла. (Впускает его.)
Франц (бросается ей на шею).
Адельгейда. Бесстыдный! Что, если бы тебя кто-нибудь услышал?
Франц. О, все спит! Все!
Адельгейда. Зачем ты здесь?
Франц. Мне нет покоя. Угрозы моего господина, ваша судьба, мое сердце…
Адельгейда. Он был очень гневен при расставании?
Франц. Таким я его еще никогда не видел. «Она должна ехать в мои поместья, - сказал он, - она должна желать этого».
Адельгейда. И мы его послушаем?
Франц. Я ничего не знаю, госпожа моя!
Адельгейда. Глупый, обманутый мальчик, ты не видишь, к чему это клонится. Он знает, что я здесь в безопасности. Он давно уже замышляет лишить меня свободы. Он хочет заманить меня в свои владения. Там в его власти будет поступать со мной так, как внушит ему ненависть.
Франц.
Адельгейда. Тебе ли удержать его?
Франц. Этому не бывать!
Адельгейда. Я предвижу все муки мои. Он силой увезет меня из своего замка, он заточит меня в монастырь.
Франц. Смерть и ад!
Адельгейда. Ты спасешь меня?
Франц. Я пойду на все! На все!
Адельгейда (плача, обнимает его). Ах, Франц, если б мы спаслись!
Франц. Он должен пасть, я растопчу его!
Адельгейда. Бешенства не надо! Ты получишь письмо к нему, полное покорности, о том, что я подчиняюсь. А из этого флакона влей ему в питье.
Дайте! Вы будете свободны!
Адельгейда. Свободна! Тогда ты не будешь красться ко мне дрожа, и я уже не скажу тебе испуганно: «Пора, Франц, наступает утро».
ГЕЙЛЬБРОН. ВОЗЛЕ ТЕМНИЦЫ
Елизавета. Лерзе.
Лерзе. Да облегчит господь страдания ваши, госпожа моя. Мария здесь.
Елизавета. Слава богу! Лерзе, мы погрузились в пучину ужаснейших бед. Все случилось так, как я предчувствовала! Схвачен, как бунтовщик, как злодей, брошен в глубочайшее подземелье.
Лерзе. Я знаю все.
Елизавета. Ничего, ничего ты не знаешь. Несчастье слишком велико! Его старость, его раны, изнурительная лихорадка и всего более сумрак души - все это убьет его.
Лерзе. Также и то, что этот Вейслинген назначен комиссаром.
Елизавета. Вейслинген?
Лерзе. Начались неслыханные казни. Мецлер сожжен живым, колесуют, колют, обезглавливают, четвертуют сотнями. Вся страна кругом обращена в бойню, где мясо человеческое дешево.
Вейслинген - комиссар! О, боже! Луч надежды! Пусть Мария поедет к нему - ей он ни в чем не сможет отказать. У него все-таки нежное сердце, и когда он увидит ту, которую так любил и которая теперь так из-за него страдает… Где она?
Лерзе. Еще в гостинице.
Елизавета. Веди меня к ней. Она должна ехать сейчас же! Я боюсь самого худшего.
ЗАМОК ВЕЙСЛИНГЕНА
Вейслинген.
Вейслинген. Я так болен, так слаб. Все кости мои иссохли. Изнуряющая лихорадка высосала из них мозг. Ни отдыха, ни покоя - ни днем, ни ночью. И в полузабытьи отравляющие сны. Прошлую ночь я встретил в лесу Геца. Он обнажил меч и бросил мне вызов. Я схватился за оружие - рука не повиновалась мне. Он вложил меч в ножны, презрительно взглянул на меня и прошел мимо. Он в плену, а я дрожу перед ним! Жалкий человек! Словом твоим он осужден на смерть, а ты дрожишь перед сновидением, как злодей! И неужели он должен умереть? Гец! Гец! Мы, люди, действуем не сами, - мы отданы во власть злым духам. Это их адская злоба ведет нас к погибели. (Садится.) Изнемогаю! Изнемогаю! Отчего ногти мои так сини? Ледяной, едкий пот обессиливает все мои члены. Все кружится у меня перед глазами. Если б я мог уснуть! Ах!
Появляется Мария.
Исус! Мария! Оставь меня в покое! Оставь меня в покое! Этого призрака еще недоставало! Она умирает, Мария умирает, и вот она явилась мне! Оставь меня, блаженный дух, я и без того слишком несчастен.
Мария. Вейслинген, я не дух! Я - Мария.
Вейслинген. Это ее голос.
Мария.
Вейслинген. Молчи, Мария! Ты, ангел небесный, приносишь с собою муки ада. Ни слова больше!
Мария. И брат мой должен умереть? Вейслинген, разве не чудовищно то, что я должна тебя убеждать в его невиновности, что я стенаниями должна удерживать тебя от гнуснейшего убийства? Душа твоя до последних глубин во власти вражьей силы. И это - Адельберт!
Вейслинген. Ты видишь - всепожирающее дыхание смерти коснулось меня, силы мои близятся к концу. Я умираю, злосчастный, а ты приходишь, чтобы повергнуть меня в отчаяние. Если бы я мог говорить, твоя великая ненависть истаяла бы в сострадании и плаче! О Мария! Мария!
Мария. Вейслинген, брат мой страждет больной в темнице. Его тяжкие раны, его старость… И если ты способен… его седую голову… Вейслинген, мы предадимся отчаянию!
Вейслинген. Довольно! (Дергает колокольчик.)
Франц. Милостивый господин мой!
Франц в сильном волнении.
Вейслинген. Дай вон те бумаги, Франц!
Франц подает их.
(Вскрывает пакет и показывает одну из бумаг Марии.) Здесь подписан смертный приговор твоему брату!
Боже милосердный!
Вейслинген. И вот я разрываю его! Он будет жить! Но как я смогу восстановить то, что сам разрушил? Не плачь так, Франц! Славный мальчик, мои страдания глубоко трогают тебя.
Франц падает перед ним и обнимает его колени.
Мария (про себя). Он очень болен. Вид его надрывает мне сердце. Как я любила его! Теперь близ него я это так живо чувствую.
Вейслинген. Встань, Франц, и брось плакать! Я же могу еще выздороветь. Живые не должны терять надежды.
Франц. Вы не встанете! Вы должны умереть!
Вейслинген. Должен?
Франц (вне себя). Яд! Яд! От жены вашей! Я! Я! (Бросается прочь.)
Вейслинген. Мария, иди за ним. Он в отчаянии.
Мария выходит.
Яд от жены моей! Горе! Горе! Я его чувствую! Мука и смерть!
Мария Помогите! Помогите!
Вейслинген (хочет встать). Боже, я не в силах!
Мария (входит). Он погиб! Из окна залы он бешено ринулся в Майн.
Вейслинген. Счастливец! - Брат твой вне опасности. Остальные комиссары - особенно Зекендорф - его друзья. Они тотчас же отпустят его на честное слово в рыцарское заточение. Будь счастлива, Мария, и ступай!
Мария. Я останусь с тобой, несчастный, покинутый.
Вейслинген. Да, я покинут и несчастен! Страшен суд твой, господи! Жена моя…
Мария. Отгони эти мысли. Склони сердце свое к милосердию.
Вейслинген. Иди, чистая душа, предоставь меня моей скорби. Ужасно! Даже последнее утешение - твое присутствие, Мария, - стало мукой.
Мария (про себя). Боже! Укрепи меня! Душа моя изнемогает вместе с его душою.
Вейслинген. воспоминания о грехах моих? Оставь меня! Оставь меня, дай мне умереть.
Мария. Позволь мне остаться! Ты одинок. Представь себе, что я хожу за тобой. Забудь все! Пусть господь простит тебя так же, как я прощаю.
Вейслинген. Ты, душа, полная любви, молись за меня, молись за меня! Сердце мое замкнулось.
Мария. Он смилостивится над тобой. Ты измучен.
Вейслинген. Я умираю, умираю и не могу умереть. Муки ада в этой страшной борьбе между жизнью и смертью.
Мария. Милосердный, смилуйся над ним! Низведи лишь единый луч любви твоей в его сердце, чтобы оно открылось утешению и чтобы дух его перенес надежду, надежду на жизнь в самую смерть!
В ТЕСНОМ И МРАЧНОМ ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Судьи тайного судилища. Все в масках.
Старейший. Судьи тайного судилища, вы клялись на мече и петле жить непорочно, судить сокровенно, карать сокровенно, подобно богу! Если чисты сердца и руки ваши, возденьте длани, возгласите злодеям: «Горе! Горе!»
Все. Горе! Горе!
Старейший. Глашатай! Приступи к суду!
Глашатай. Я, глашатай, призываю обвинять злодеев. Чье сердце чисто, чьи руки чисты, кто может клясться на мече и петле, тот обвиняй мечом и петлей! Обвиняй! Обвиняй!
(выступает вперед). Сердце мое чисто от злодеяний, руки - от неповинной крови. Прости мне, боже, злые помышления, прегради путь злым желаниям! Я воздел длань - и обвиняю! Обвиняю! Обвиняю!
Старейший. Кого обвиняешь ты?
Обвинитель. Обвиняю на мече и петле Адельгейду фон Вейслинген. Она повинна в прелюбодеянии и в отравлении мужа через его отрока. Отрок сам свершил над собой суд, супруг скончался.
Старейший. Клянешься ли ты перед богом правды, что правдивы слова твои?
Обвинитель. Клянусь.
Старейший. Если они окажутся ложью, предашь ли ты вину свою каре за убийство и прелюбодеяние?
Обвинитель. Предаю.
Старейший. Голоса ваши.
Судьи тайно с ним переговариваются.
Обвинитель. Судьи тайного судилища, какой приговор произнесли вы над Адельгейдой фон Вейслинген, повинной в убийстве и прелюбодеянии?
Умереть должна она! Умереть двойною и горькою смертью. Пусть дважды искупит - через нож и петлю - двойное злодеяние. Возденьте руки и призовите на нее гибель! Горе! Горе! Предана в руки мстителю!
Все. Горе! Горе! Горе!
Старейший. Мститель! Мститель! Явись!
Мститель выступает вперед.
Возьми меч и петлю - и да исчезнет она с лица земли до истечения восьми дней. Где бы ни нашел ее - повергни ее во прах! Судьи, что судят сокровенно и карают сокровенно, подобно богу, берегите сердца ваши от злодеяний, руки - от неповинной крови!
ДВОР ГОСТИНИЦЫ
Мария. Лерзе.
Мария. Лошади достаточно отдохнули. В путь, Лерзе!
Лерзе. Отдохните до утра. Ночь уж очень неприветлива.
Мария. Лерзе, мне не будет покоя, пока я не увижу брата. Поедем. Погода разгуливается, день будет ясный.
Лерзе. Как прикажете.
ГЕЙЛЬБРОН. ТЕМНИЦА
Гец. Елизавета.
Елизавета.
Гец. Ты ищешь Геца? Его давно уже нет. Они изувечили меня мало-помалу - лишили руки, свободы, имущества и доброго имени. Что мне в моей жизни? Есть вести о Георге? Лерзе поехал за ним?
Елизавета. Да, милый! Ободрись, еще все может измениться.
Гец. Кого ниспроверг господь, тот уже сам не подымется. Я слишком хорошо знаю, что легло мне на плечи. Я привык переносить невзгоды. Но сейчас дело не в одном Вейслингене, не в одних крестьянах, не в смерти императора, не в моих ранах. Все соединилось вместе. Час мой настал. Я надеялся, что он будет таким же, как вся моя жизнь. Но да свершится его святая воля.
Елизавета. Не хочешь ли ты покушать?
Гец. Нет, жена моя. Взгляни, как на дворе солнце сияет!
Елизавета. Чудный весенний день.
Гец.
Елизавета. Сейчас! И он, конечно, позволит.
САДИК ПРИ ТЮРЬМЕ
Мария. Лерзе.
Сходи туда и взгляни, что там.
Лерзе уходит.Елизавета. Тюремщик.
Елизавета.
Тюремщик уходит.
Мария, что привезла ты?
Мария. Безопасность брата. Ах, но сердце мое растерзано. Вейслинген умер, отравленный своей женой. Муж мой в опасности. Князья одолевают. Говорят, он осажден и заперт в своем замке.
Не верь слухам. И не давай ничего заметить Гецу.
Мария. Что с ним?
Елизавета.
Мария. Георг! Золотой мой мальчик!
Елизавета. Когда эти негодяи жгли Мильтенберг, господин отправил его, чтоб он остановил их. Вдруг на них ударил отряд союзников. Георг! Для того чтобы все они так дрались, как он, у них должна бы была быть и его чистая совесть. Многие были заколоты, и среди них - Георг. Он умер смертью воина.
Гец это знает?
Елизавета. Мы скрываем от него. Он десять раз в день спрашивает меня о нем, десять раз посылает меня разузнать, что с ним. Я боюсь нанести этот последний удар его сердцу.
Мария.
Гец. Лерзе. Тюремщик.
Гец. Боже всемогущий! Как хорошо под небом твоим! Как свободно! На деревьях наливаются почки, все полно надежды. Прощайте, мои любимые, корни мои подрублены, мощь моя клонится к могиле.
Елизавета. Можно послать Лерзе в монастырь за нашим сыном, чтобы ты еще раз взглянул на него и дал ему свое благословение?
Гец. - благородных, смелых сыновей. Ты не внял ему, господи, и я - последний. Лерзе, мне еще радостней видеть тебя в час смерти, чем в жаркой сече. Тогда мой дух вел вас, теперь ты поддерживаешь меня. Ах, если б еще раз увидеть Георга - его вид согрел бы меня. Вы опустили глаза долу и плачете. Он умер… Георг умер… Умри, Гец, ты пережил самого себя, ты пережил благороднейших. Как он умер? Ах, они захватили его вместе с поджигателями и убийцами и он казнен?
Елизавета. Нет, он был заколот при Мильтенберге. Он дрался, как лев, за свою свободу.
Гец. Слава богу! Он был лучшим юношей на земле и храбрейшим. Отпусти ныне душу мою… Бедная жена! Я оставляю тебя в развращенном мире. Лерзе, не покидай ее… Замыкайте сердца ваши заботливее, чем ворота дома. Приходит время обмана, ему дана полная свобода. Негодяи будут править хитростью, и честный попадется в их сети. Мария, да возвратит тебе господь мужа твоего. Дай бог, чтобы он не пал столь же низко, сколь высоко был вознесен! Зельбиц умер, и добрый император, и Георг мой… Дайте мне воды… Небесный воздух… Свобода! Свобода! (Умирает.)
Она лишь там, в вышине, с тобою. Мир - темница.
Мария. Благородный муж! Благородный муж! Горе веку, отвергнувшему тебя!
Елизавета.