Виноватая компания или Совиновники.
Действие второе

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Виноватая компания или Совиновники. Действие второе (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Номер у Альцеста; на заднем плане дверь и дверь на боковом плане. На переднем плане кровать а ширмы с одной стороны. С другой стороны стол, на столе шкатулка. На сцене темно.

ЯВЛЕНИЕ I.

Из боковой двери входит Зеллер в домино и маске, с потайным фонарем в руке. Он освещает комнату и, удостоверившись, что никого нет, выходит на авансцену, ставит на стол фонаоь и снимает маску.

Зеллер.

Чужое золото невольно как-то манит!

(Делает жест, что крадет.)

На это храбрости и у меня достанет.

Дорогою прямой немного наживешь,

Ползком и хитростью в наш век скорей возьмешь.

Иной, взяв пистолет, на промысел уходит

И золота мешок, иль смерть себе находит;

Он прямо под носом у вас взведет курок

И скажет вежливо: "давай твой кошелек!"

И в это время в нем так много хладнокровья,

Как будто он спросил: "ну.... как ваше здоровье??

Другой, глядишь, и не вооружен,

В карманы ближняго он пальцы запускает

И деньги, и часы оттуда он таскает,

Быстрее молнии! Несли захотите,

Он скажет мам: "я вор! карманы берегите!"

Вы взялись за карман из предостереженья,

А он уж сделал там свое, распоряженье....

Меня не хватит тут!... Да у меня к тому-же

Натура коротка, и пальцы неуклюжи.

По все-таки скажу, что в настоящий век

Не плутом может быть лишь редкий человек!

Заметно с каждым днем все деньги убывают,

Потребность-же на них вседневно возрастает....

Но так, иль иначе, ты в яму уж попал,

И выбирайся сам.... Иначе ты пропал!

Я в маскарад ушел все в доме это знают,

Жена хранить себе, Альцест себе мечтает;

Начало хорошо!.. Ну, как-то мне удастся?

Однако поскорей... а то могу попасться!

(Берет в руки шкатулку.)

О, еслиб ты на свет скорее выйдти мог!

Ты дорог каждому... И даже сам король

Не есть-ли без тебя ничтожный самый ноль!

(Вынимая из кармана ключ.)

          Поддельные ключи... вы света утешенье!

Примите от меня навеки уваженье:

Я вам обязан лишь блаженству моему.

Ведь золото - не ключ-ли ко всему?

(Пробует отпереть шкатулку.)

Однажды я вступив на службу в суд,

Хотел служить; но, увидал, что тут

Терпенья моего не надолго хватило:

Марание бумаг не по сердцу мне было.

Бывало, целый день над тем-же самым бьешься,

Карьера-ж впереди... когда ее дождешься!

Однажды, помню я, в суд вора привели,

И у него ключи поддельные нашли,

Его повесили... Но кто-ж из нас не знает,

Что правосудие... себя не забывает!

Однако-ж я ключи себе на память взял.

Кажись, вещь вздорная!... на что она годится?

А как ей рад подчас, как надобность случится!

(Шкатулка открываемся.)

Какая благодать!... Все нового чекана!

(Накладывает деньги в карманы.)

Восторг теснит мне грудь, а золото карманы!

Но что это со мной? Какая. перемена?

Кто там?... Проклятие!... Трусливые вы члены....

Чего дрожите вы?... Однако-же, довольно.

(Отходит от стола, смотрит на шкатулку и возвращается.)

Возьму еще разок, а то разстаться больно...

Но в корридоре шум!... Какая-бы причина?

Не ходит-ли уж там какая чертовщина?

Не кошка-ли сейчас по корридору шла?

Нет!... Явственней шаги и поступь тяжела!

Подходит ближе он и за замок берется.....

Ну, мне теперь одно уж делать остается;

Бежать уж некогда... куда-бы мне залезть?

ЯВЛЕНИЕ II.

Трактирщик входит в боковые двери со свечей в руке, осматривает комнату и осторожно входит на сцену.

Зеллер.

Он входит в комнату! Что вижу я? Мой тесть!

Трактирщик.

И вечно у меня сильнее сердце бьется,

Как замысел дурной мне исполнять придется!

Чертовское письмо меня интересует,

Оно, проклятое, всю кровь во мне волнует

Не любопытен я, но все сдается мне,

Что что-то важное скрывается в письме!

В газетах новости не больно интересны,

И то когда оне становятся известны!

Не раньше месяца. Когда-ж ее прочтешь

И поделиться с ней к приятелю зайдешь,

Досаднее всего, когда вам отвечают:

"Об этой новости давно уже все знают!

О, будь я дворянин, то я-б министром был!

Я распечатывал-бы все его пакеты,

И все-б разузнавал важнейшие секреты.

(Во время всего монолога ищет письмо.)

А все-таки письмо я не могу найдти!

Не вздумал-ли его с собой он унести?

Вот будет штука-то, как он его унес!

Ни в чем мне не везет!... И чорт меня принес!

Зеллер.

О, старый дурандас! О, добрый дурачина!

Я вижу, и тебя влекла сюда причина.

Да! не везет тебе! Скажу без хвастовства,

Что мне благоволят лишь боги воровства!

Трактирщик.

Чтоб чорт тебя побрал! ужасная досада!,

Я все не нахожу того, что мне так надо. (С испугом.)

          Чу! В зале кто-то есть, меня уж безпокоит!

Зеллер (с испугом).

Трактирщик (прислушиваясь).

Там что-то шелестит, как будто-бы башмак.

Зеллер.

Ну, это, брат, не я!

Трактирщик (в испуге роняет свечу и в потьмах ищет замок).

Да что-ж это? Никак

Я не найду замка! Куда-же он пропал?

Что за оказия? Чтоб чорт тебя побрал!.

(Найдя замок, отворяет дверь и, опрометью убегает.)

ЯВЛЕНИЕ III.

Софья (входит осторожно в средния двери со свечей в руках.

Зеллер.

Что это? Женщина? Мой Бог! моя жена!

Вот штука-то!.. зачем явилася она?

Софья.

Как я всего боюсь! как я дрожу всем телом

При мысли о моем поступке слишком смелом!'

Зеллер.

Не на свидание-ль она сюда пришла?

Не показаться-ль мне? Уж я-б ее тогда...

Уж я-бы задал ей... да нет! Опять беда!

Уж лучше я себя немножко пожалею;

Как вспомню о петле, так мне и саднит шею!

Софья.

Когда для женщины любить пора настанет,

Любовь с улыбкою ее сначала манит...

Зеллер.

О! я от бешенства готов с ума сойти!

Софья.

Но стоит раз лишь сбиться ваг с пути,

Как вас любовь уже в трясину завлекает,...

И вас ничто уже оттуда не спасает!

Зеллер.

Ну, натурально так! Чем в комнате здесь быть,

Так лучше-бы тебя в арясину засадить!

Софья.

Как жизнь мне тяжело влачить с подобным мужем!

Он с каждым днем становится все хуже;

Он жизнь мою давно на веки отравил,

Теперь-же чашу он чрез край уж перелилъ^

О, еслиб я могла совсем его не видеть!

Зеллер.

И слышать должен я подобные слова

И выдти не могу... ах, ведьма... какова?

Софья.

Конечно, он, как муж, рукой моей владеет;.

Но сердце к одному Альцесту тяготеет.

Зеллер.

Уж лучше колдовством, отравой заниматься,

Чем в этаких вещах открыто признаваться.

Софья.

Всегда, всем сошлем я в Альцесту лишь пылала,;

Я чрез него любовь впервые лишь узнала;

Никто увлечь меня не мог и не умел,

Пока меня Альцест любовью не согрел.

Зеллер.

Несчастные мужья! Хоть раз-бы я желал,

Чтоб эту исповедь из вас кто услыхал!

Софья.

Как он любил меня! Как я его любила!

Зеллер.

Так это, стало быть, давно меж вами было?

Софья.

За все мои грехи должна я отвечать;

Судьба меня с Альцестом разлучила

И со скотом на век соединила!

Он жизнь мне отравил... он мук моих причина.

Зеллер.

Я скот? (Приставляя два пальца ко лбу,)

Конечно, скот!... рогатая скотина! i

Софья (увидя на полу свечу).

Но что я вижу здесь?

Зеллер.

Ну, что ты увидала?

Софья.

Зачем сюда свеча отцовская попала?.

Не спрятался-ль он здесь? Неужто в этот час

Явился он сюда, чтобы; подслушать нас?

Уж не уйти мне отсюда поскорее?

Зеллер.

О, совесть! допекай хоть ты ее сильнее!

Софья.

И как эта свеча могла здесь очутиться?!

.

Ну, нет... она отца не очень-то боятся!

Я вижу, что ее трудненько испугать;

Ей надо чорта-бы с рогами показать!

Софья.

О, нет! не может быть!.. я обошла весь дом,

Теперь уж два часа, и спят все крепким сном.

Зеллер.

Ох! Погрешить у ней великое желанье,

И неопасны ей ни страх, ни наказанье!

Софья.

Нет!.. Батюшка давно в постели, крепко спит.

Зачем же здесь свеча? Ну, пусть ее лежит!

Как испугалась я!.. Я вся горю в огне!

Но где же мой Альцест?

Зеллер.

Ох тошно что-то мне!

Софья.

Но странно: до сих пор я нахожусь в сомненьи.

На счет Альцеста я в большом недоуменьи...

Он что-то страшен мне, хоть я к нему стремлюсь.

Зеллер.

Да я и сам его, как дьявола, _t

О, еслиб сатана на помощь мне явился,

Я-б с просьбою к нему покорной обратился,

Чтоб он мою жену с собою в ад забрал;

За это я ему все деньги бы отдал!

Софья.

Ты, сердце бедное, все хочешь честным быть,

Но в преступлении тебя нельзя винить:

Быть верной Зеллеру я клятвы не давала...

Могла-ли клясться я? Он с самого начала

Уж мне противен был: в нем грубость, фальшь и ложь,

В нем правды и ума ни капли не найдешь!

Зеллер.

Благодарю!.. Вот так разодолжила!

Однако, ты меня отлично изучила!

Софья (поднимая свечу).

Мой муж чудовище! Он ада воплощенье!

Я чувствую к нему такое отвращенье,

Что разве лишь в аду не будет прощено,

А на земле его грехом считать смешно.

Зеллер.

О, нет, не выдержу!.. Нет более терпенья!..

(Хочет выйдти из за ширм; но увидя входящого Алъцеста, опять скрывается,)

ЯВЛЕНИЕ IV.

Те-же и Альцест входит в средния двери,

Альцест.

Ты здесь уже?

Софья.

Софи тебя предупредила.

Альцест.

Зачем-же ты дрожишь?

Софья.

Мне очень страшно было.

Альцест.

Нет, душка, ты дрожишь совсем не от того...

Зеллер.

На ты уже пошло? Эге! да вы того..

Софья.

Ты знаешь ведь, Альцест, как я тебя любила:

Ты знаешь, для тебя что я переносила!

Прости-ж мне, милый друг, прости на этот раз,

Альцест.

Софи!

Софья.

Простишь-ли мне ты это увлеченье?

Чтоб мне не мучиться, весь век от угрызенья.

Не так виновна я: ведь это все любя....

Зеллер.

Спроси-ка у меня, прощу-ли я тебя?

Софья.

Зачем я у тебя? Ума не приложу*

Зеллер.

Ты у меня спроси, так я тебе скажу.

Софья.

Как будто это все со мной во сне случилось!

Зеллер.

О! как бы я желал, чтоб все это мне снилось!

Софья.

Я сердце скорбное с собою принесла

И горе высказать тебе, мой друг, пришла.

Альцест.

О, говори, мой друг, страданье нас сближает,

А откровенность нам боль сердца облегчает!

Софья.

О! Сколько я в тебе симпатии сыскала,

Такого сердца я ни разу не встречала!

.

Так вы сюда пришли, чтоб вместе позевать,

И это смеете симпатией назвать!

Софья.

И я тебя теперь лишь оценить должна,

Когда уж я на век другому отдана!

И как тебе во всем он противоположен;

Как сердцем ты велик! как он душой ничтожен,

Но сердцем я всегда, мне надобно сознаться,

На чувства добрые могу лишь откликаться!...

Альцест.

О, сердце я твое отлично понимаю!

Зеллер.

Да. да! И я его давным давно уж знаю...

Софья.

Я нахожусь теперь в ужасном положеньи:

Как ни достоин ты любви и уваженья,

Но чувств моих тебе открыть я-б не решилась,

Когда-б моя судьба не грустно так сложилась.

Я вижу, с каждым днем дела идут все хуже,

И жизнь разгульную мой муж ведет все ту-же.

Мы каждый день почти нуждаемся в деньгах,

Мы можем жить еще! Мой муж меня не любит.

Не видит слез моих и жизнь мою лишь губит!

Когда-ж сердит отец, и мужа он бранит,

Смягчить его на мне-ж_#обязанность лежит;

Но каждый день несет мне новые мученья!

Зеллер (тронутый по своему).

Она, действительно, в прескверном положеньи!

Софья.

Как надо в свете жить, мой муж совсем не знает,

Безтактностью своей меня он удивляет.

Я сколько раз ему про это говорила,

С слезами на глазах как я его просила;

Но он неисправим, играет по ночам,

Днем только пьянствует, должает здесь и там;

Он ум свой в пошлостях одних лишь изощряет,

Он с каждым днем себя все больше унижает,

Он каждого чернить, он поминутно лжет....

Зеллер.

Мне речь надгробную она приготовляет

И матерьялы все для этого сбирает!

Софья.

Мае кажется, что я давно-б уж умерла

От горя и тоски...

Зеллер.

Ну, что-ж оборвала?

Высказывай смелей!

Софья.

Но я живу мечтой,

Что все по прежнему любима я тобой.

Альцест.

О, мало этого! Тебя я обожаю!

Я также, как и ты, безценная, страдаю!

Софья.

От слов твоих я вся как будто возродилась,

Душою ожила и сердцем обновилась.

Теперь довольна я - и счастлива вполне,

Что соболезнуешь хоть ты-то обо мне.

О, дай-же слово мне - меня одну любить

И сердцем мне во век не изменить!

Зеллер.

Софья.

И знай... на зло судьбе

Я сердцем навсегда принадлежу тебе.

Ты, милый друг, меня один лишь утешаешь

И словом ласковым один лишь награждаешь!..

Альцест.

Я сердцу твоему сейчас-же помогу. (Целует ее.)

Я средства лучшого придумать не могу!

Зеллер.

О, горе, горе мне!... Вся кровь во мне бушует!

Он при моих глазах жену мою целует!

Не в силах я владеть уж более собой...

И хоть-бы сжалился сам дьявол надо мной!

Софья.

Возлюбленный ты мой!

Зеллер.

Фу, как ты надоела!

Однако, вижу я, дела ползут не смело!

А так как ничего вам больше не осталось,

Ты лучше, матушка, домом-бы убиралась!

Так предоставьте уж все поцелуи мне!

Альцест.

Безценная моя!

Софья.

Ну, нам пора разстаться.

Дай мне последний раз с тобой поцеловаться.

Альцест.

Как? Ты уже идешь?

Софья.

Да, я должна уйти!

Альцест.

Клянешься мне в любви и хочешь уж идти?

Софья.

Вот потому-то я уйти и тороплюсь,

Что я люблю тебя, и в том тебе клянусь!

И еслиб здесь с тобой и дольше пробыла,

То друга-бы в тебе я потерять могла.

В ночной тиши всегда свободнее признанье,

И я пришла к тебе - излить мое страданье.:

И хоть отрадно мне с тобою поболтать,

Но всетаки могу я многим рисковать!

Поцеловать тебя всегда я рада. Другу

Но друг - все-ж человек... ты сам ведь это знаешь.

Зеллер.

Ну, слава Богу, ты хоть это понимаешь!

Софья (уходя).

Прощай - и верь, что я принадлежу тебе!

(Софья уходит, Альцест ее провожает в середнюю дверь. Софья уносит с собой свою свечу и отцовскую.)

Зеллер (выходит из-за ширм).

Ну, буря пронеслась... благодаря судьбе; еще сошло

На этот раз благополучно!

Однако-ж, слушать их ужасно было скучно?

Но что-ж я думаю?... Они идут по зале;

Уйду-ка поскорей, покамест не застали...

(Уходит в боковую дверь.)

ЯВЛЕНИЕ V.

Альцест (входит задумчивый).

Теперь осталось мне лишь с сердцем расчитаться.

(Ходит по сцене молча.)

Что к Софье до сих пор любовь моя свята.

О, чудная Софи, как сердцем ты чиста!

Да, первая любовь во мне не испарилась,

Она в моей душе до ныне сохранилась.

Теперь только вполне я награжден судьбой

За те часы любви, что я провел с тобой.

Как много я во всем с тех пор переменился,

Но чудный образ твой во мне не испарился.

Ты и теперь еще все та-ж в моих глазах,

Какою я тебя хранил в своих мечтах,

Какою мне тебя любовь нарисовала;

Тот образ, что душа так свято уважала.

Хоть я уж стать не тот, гляжу на все ясней,

И хотя с той поры прошло уж много дней,

Когда в последний раз со мною ты разсталась,

Но существом святым ты до сих пор осталась!

(Молчание.)

А ты-то что-ж, Альцест?... Признайся со стыдом,

Что не без цели ты приехал в здешний дом.

Как чувство прежнее к тебе опять вернулось.

Успехом ты себя заранее ласкал,

Ты планы дерзкие в уме уж рисовал,

И вдруг изсчезло все... глаза твои прозрели,

И грешные мечты, как ветер, улетели!

Ты Софью все ловил, поймать ее старался --

И неожиданно ты сам-же ей попался!

Да впрочем, так уже устроен человек,

Что волею судеб он часто целый век

Стучит лбом об стену.. И вечно выйдет хуже,

Как мысль преследовать начнешь одну и ту-же.

(Ходит по сцене молча.)

          Подумаем теперь о том, что понужней;

Мне ей хотелося помочь-бы поскорей

Сегодня-ж я предлог какой-нибудь найду,

И завтра с денежным подарком к ней приду;

Но только надобно потоньше все устроить: 1

Судьба её меня уж стала безпокоить.

Да!.. в сущности её прескверные дела,

Подлец естественный... к ней вовсе не привязан...

(Смотрит на шкатулку.)

Да, денег хватит тут... я ей помочь обязан!

Софи нуждается!... Софи в нужде... мой Бог!"

Да будь я ей чужим, и то-бы я помог;

Теперь это мой долг - и случаю я рад,

Тем более, что здесь я много виноват.

Что-ж было делать мне?. Судьба так захотела....

Поправить этого я не могу уж дела!

И что я сам себя не в силах изменить,

То постараюсь я хоть несколько смягчить.

(Открывает шкатулку)

          Ах, дьявол побери!.. меня обворовали!

Отсюда деньги-то почти что все украли!

Шкатулка давеча была еще цела;

Я номер запирал, как уходить сбирался;

Каким же образом в шкатулку вор забрался?

Как я сюда взошел, то здесь Софи была...

Прочь мысль преступная! Она мне сердце гложет!.

Да больше некому... чтоб Софья? Быть не может!,

Уж не слуга-ли мой?.. Да нет: он слишком честен!

Нет, этот не возьмет... он мне давно известен!

Клянусь, что я сойду с ума от нетерпенья!

Занавес.

Конец 2-го действия.