| Автор: | Готфрид Страсбургский, год: 1210 |
| Примечание: | Перевод Дмитрия Минаева |
| Категория: | Стихотворение |
| Связанные авторы: | Минаев Д. Д. (Переводчик текста), Бедье Ж. (Связанные мотивы творчества) |
Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Из поэмы "Тристам и Изольда"
ГОТФРИДЪ СТРАСБУРГСКІЙ.
Немецкiе поэты въ бiографiяхъ и образцахъ. Подъ редакцiей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
Готфридъ Страсбургскiй, прозванный такъ по городу, въ которомъ онъ родился, жилъ въ конце двенадцатаго и начале тринадцатаго века и потому былъ современникомъ Гартмана, Фогельвейде и Вольфрама Эшенбаха. Впрочемъ, какъ кажется, Готфридъ не былъ въ интимныхъ отношенiяхъ съ этими аристократическими поэтами, блиставшими при дворахъ современныхъ государей, а, напротивъ, бывъ незнатнаго рода, никогда не отделялся въ житейскомъ отношенiи отъ народа, изъ среды котораго вышелъ. Равно онъ не делалъ изъ своего искусства средства къ существованiю, не заставлялъ платить за свои песни, подобно своимъ товарищамъ, и оставался всю жизнь независимымъ, свободнымъ певцомъ, повиновавшимся только своему вдохновенiю. Что онъ не принадлежалъ къ знатному роду, явствуетъ изъ его собственныхъ сочиненiй, a равно изъ прозванiя meister, которое онъ носилъ и которое, какъ известно, было аттрибутомъ лицъ исключительно мещанскаго сословiя. Есть много основанiй предполагать, что Готфридъ принадлежалъ къ духовному сословiю и такимъ образомъ его отчуждённостъ отъ того образа жизни, который вели современные поэты, становится ещё понятней. На это же намекаетъ и глубокая нравственность его произведенiй, изъ которыхъ можно заключить, что любовь съ ея страстными наслажденiями была неизвестна Готфриду. Онъ умеръ, вероятно, не достигнувъ старости, если судить по его же произведенiямъ, въ которыхъ почти не заметно ни малейшаго измененiя въ характере и воззренiяхъ поэта на жизнь, которыхъ не избежалъ ни одинъ писатель, писавшiй въ теченiи долгихъ летъ. Уцелевшiе портреты Готфрида, на которыхъ онъ изображонъ безбородымъ юношей, также не противоречатъ предположенiю, что вероятно онъ умеръ въ молодыхъ летахъ.
Замечательнейшимъ произведенiемъ Готфрида считается его эпическая поэма "Тристанъ и Изольда", написанная на сюжетъ, не одинъ разъ разработанный въ литературахъ немецкой, французской и англiйской. Содержанiе ея состоитъ въ следующемъ:
Король Ривалинъ, убитый въ сраженьи, оставляетъ вдову, которая черезъ несколько времени родитъ сына. Придворные распускаютъ слухъ, что ребёнокъ родился мёртвымъ, и отдаютъ его, чтобъ скрыть отъ нападенiя короля Моргана, въ семейство маршала, жена котораго притворно ложится въ постель и выдаётъ новорождённаго за своё дитя. Имя этого мальчика - Тристанъ. Наречённые родители даютъ ему прекрасное воспитанiе, такъ-что по четырнадцатому году онъ уже знаетъ несколько языковъ, умеетъ играть на лютне и прiобретаетъ ловкость во всехъ рыцарскихъ упражненiяхъ. Затемъ, украденный норвежскими купцами, онъ, во время сильной бури, разбившей корабль, попадаетъ на берегъ и, встретивъ егерей короля Марка, попадаетъ къ его двору, где, скрывъ своё званiе, делается скоро любимцемъ короля. Между-темъ его верный вассалъ Руалъ тщетно отыскиваетъ въ теченiи трёхъ летъ украденнаго ребёнка и наконецъ, напавъ на его следъ, узнаётся имъ, не смотря на нищенское платье, въ которое былъ одетъ для поисковъ. Онъ разсказываетъ королю исторiю Тристана, изъ которой оказывается, что онъ сынъ сестры короля Марка. Горя желанiемъ отмстить похитителю своего престола, королю Моргану, Тристанъ съ помощью дяди отправляется на него войною, побеждаетъ его и, оставивъ наместникомъ королевства вернаго Руала, возвращается ко двору Марка, где находитъ новаго врага въ лице короля Морольта, напавшаго на Марка. Морольтъ ранитъ Тристана въ единоборстве и восклицаетъ: "Твоя рана нанесена отравленнымъ мечёмъ и вылечить тебя можетъ только моя сестра Изольда, королева Ирландiи." Но Тристанъ, собравъ последнiя силы, убиваетъ Морольта, надъ трупомъ котораго Изольда и ея мужъ Гурмунъ даютъ клятву, что всякiй, прибывшiй изъ отечества Тристана въ Ирландiю, будетъ казнёнъ. Между-темъ рана Тристана ухудшается и онъ решается искать изцеленiя у Изольды, прибывъ туда подъ чужимъ именемъ, какъ странствующiй менестрель. Изольда, пленённая его игрой на лютне, обещаетъ ему изцеленiе, а дочь королевы, по имени также Изольда, влюбляется въ Тристана, рана котораго между-техъ заживаетъ и онъ возвращается въ отечество, где находитъ дворъ короля Марка раздираемымъ придворными интригами по вопросу о томъ, кому быть наследникомъ бездетнаго короля. Тристанъ даётъ дяде советъ жениться на красавице Изольде. Маркъ соглашается и посылаетъ Тристана сватать принцессу. Высадившись въ Ирландiи, Тристанъ узнаётъ, что король обещалъ отдать Изольду въ супружество тому, кто убьётъ дракона, опустошающаго Ирландiю. Тристанъ берется за этотъ подвигъ и убиваетъ чудовище, но, утомлённый битвой, завязаетъ безъ чувствъ въ болоте. Битву эту между-темъ виделъ одинъ изъ рыцарей, побоявшiйся самъ вступить въ борьбу съ дракономъ. Увидевъ змея мёртвымъ, онъ разрубаетъ его на куски и, возвратившись ко двору, выдаётъ подвигъ Тристана за свой. Изольда не веритъ его словамъ, сама отправляется на место битвы и, найдя Тристана всё ещё въ безчувственномъ состоянiи, привозитъ его обратно во дворецъ, где обнаруживаетъ наконецъ его настоящее имя, а вместе съ темъ и то, что онъ былъ убiйцей дяди принцессы, Морольта. Король и королева, узнавъ цель его прiезда, соглашаются простить ему убiйство брата, а равно отдать руку Изольды Марку. Тристанъ съ торжествомъ увозитъ принцессу, но на корабле оба случайно выпиваютъ любовное зелье, приготовленное матерью Изольды для будущихъ молодыхъ, и влюбляются другъ въ друга. Далее следуетъ рядъ превосходныхъ сценъ, въ которыхъ описывается борьба чувства долга со страстью, кипевшею въ молодыхъ сердцахъ. Прибывъ на берегъ, они не могутъ воздерживать своихъ чувствъ даже при дворе короля, за что Маркъ, убедясь въ неверности Изольды, изгоняетъ обоихъ изъ пределовъ государства. Любовники поселяются въ пустыне, где проживаютъ счастливо многiе годы. Разъ Маркъ случайно попадаетъ на охоте въ ихъ убежище и, простивъ обоихъ, возвращаетъ ко двору. Тамъ, заподозренные вновь въ преступной любви, они решаются разстаться, причёмъ Тристапъ обрекаетъ себя на скитальческую жизнь, но нигде не находитъ покоя. Описанiемъ его приключенiй заключается поэиа, которая въ сущности всё-таки осталась неоконченной.
Изъ этого крайне-короткаго обзора видно, что по содержанiю поэма Готфрида совершенно подобна "Парцивалю" и другимъ рыцарскимъ легендамъ, где, повидимому, всё вниманiе сочинителей обращалось на то, чтобъ нагромоздить какъ можно более необыкновенныхъ фактовъ, имеющихъ часто всего одну внешнюю связь. Но, однако, нельзя не заметить, что въ "Тристане"факты всё-таки более между собою связаны, чемъ въ произведенiяхъ его товарищей по ремеслу, Вольфрама и Гартмана. Равно въ поэме Готфрида замечается большее стремленiе развить характеры отдельныхъ лицъ, такъ-что авторъ уже не довольствуется изображенiемъ мгновенныхъ лирическихъ порывовъ, какъ это мы видели въ поэмахъ Вольфрама. Тристанъ не просто странствующiй рыцарь, ищущiй приключенiй, но человекъ, имеющiй определённое стремленiе съ самаго начала поэмы и выдерживающiй его до конца. Прочiя лица поэмы имеютъ также определённыя черты. Конечно, факты поэмы дышутъ детской наивностью среднихъ вековъ, хотя бы, напримеръ, любовь Тристана и Изольды, возникающая изъ того, что оба выпили приворотное зелье; но это обстоятельство нельзя ставить въ вину поэту, бывшему сыномъ своего века. Напротивъ, уменье поэтически выразить эту любовь, не смотря на нелепость ея мотивировки, служитъ въ похвалу его таланту. На ряду съ уменьемъ Готфрида поэтически излагать отдельныя сцены поэмы, следуетъ отдать справедливость языку, которымъ поэма написана. Въ этомъ отношенiи Готфридъ далеко опередилъ своихъ современниковъ. Стихи его музыкальны и плавны, что очень много для того времени. Какъ высоко ценили "Тристана и Изольду" современники, служитъ доказательствомъ то, что многiе пытались окончить поэму. Более известнымъ продолжателемъ поэмы былъ Ульрихъ Тюргейнскiй, но трудъ его вышелъ сухъ и крайне далёкъ по красоте отъ оригинала. То же следуетъ сказать и о другихъ продолжателяхъ, доказавшихъ ещё въ тринадцатомъ веке, что надо довольствоваться темъ, что оставилъ поэтъ, не занося руку на произведенiя истиннаго таланта, которыя насъ пленяютъ именно своей неподдающейся подражанью оригинальностью.