Божественная комедия. Ад.
Песнь XVIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Ад. Песнь XVIII (старая орфография)

ПЕСНЬ XVIII.

Содержание. Со спины Гериона Данте обозревает все пространство преисподней ада, которую описывает вообще как глубокое жерло с окраиною, разделенною на десять концентрических рвов, через которые перекинуты в виде мостов огромные утесы. Эти рвы составляют осьмой круг ада, названный Злыми рвами (Malebolge): здесь наказуется обман без доверия. - Сброшенные в этот круг Герионом поэты идут на лево и приходят к первому рву: тут рогатые черти бичуют торговавших слабостию женского пола (ruffiani) и обольстителей; грешники бегут двумя один другому противоположными строями. Из первого строя, бегущого на встречу поэтам, Данте узнает Болонца и Гвельфа Каччианимако, с которым и разговаривает; из второго - мифическое лице Язона, похитителя золотого руна и обольстителя Изифилы и Медеи. Поэты идут далее и достигают второго рва, столь глубокого и узкого, что дно его можно разсмотреть только с самой высшей точки моста. В нем погружены в зловонную жидкость льстецы; они кричат, бьют себя руками и задыхаются. Из них Данте узнает одного грешника, Алеесио Интерминеи из Лукки ; а Виргилий указывает ему на тень прелестницы Таиды, лица из Теренциевой комедии: Эвнух.

1	В аду есть округ, Злые рвы прозваньем:
	Весь каменный, железа он темней
	И обнесен стены таким же зданьем.
4	В средине самой проклятых полей,
	Бездонный кладезь зев разверз широкий;
	Но разскажу не здесь о бездне сей.
7	Край пропасти, между стеной высокой
	И кладезем, округлен и прорыт
	Вкруг десятью долинами глубоко.
10	Как и
	Вкруг крепостей, стесняясь у средины,
	И каковой от нит приемлют вид:
13	Подобный вид имеют ты долины,
	И как лежат подъемные мосты
	При крепостях: так от подошв стремнины
16	Кремнистые протянуты хребты,
	Идущие чрез стены и провалы,
	До кладезя, где все в одно слиты. -
19	Тут, Герионом сброшены на скалы,
	Мы очутились; влево путь чернел:
	Подвигся вождь, за ним и я усталый.
22	Иную скорбь на право я узрел,
	Иных судей, мучения иные,
	Которыми весь первый ров кипел.
25	На дне толпились грешники нагие:
	Одни отселе двигались на нас,
	Оттоле с нами, но быстрей, другие.
28	Так Римляне, в огромный сонм столпясь,
	Идут чрез мост, в год славный юбилея,
31	С одной руки, перед лицем имея
	Вал крепостной, в Петров стремятся храм;
	С другой, текут к горе, вдали пестрея.
34	Меж черных скал я видел здесь и там
	Чертей рогатых с длинными бичами,
	Разивших страшно грешных по хребтам.
37	Ах! как бегут в припрыжку и скочками,
	Лишь хлопнет бич, и нет здесь никого,
	Кто б ждал еще удара за плечами!
40	Пока мы шли, я встретил одного
	Знакомого и молвил в то ж мгновенье:
	"Не в первый раз встречаю я его!"
43	Чтоб разсмотреть, в него вперил я зренье;
	А сладкий вождь, остановясь со мной,
	Назад вернуться дал мне позволенье.
46	Бичуемый, поникнув головой,
	Надеялся укрыться; но напрасно!
	Я молвил: "Ты, так взор склонивший свой,--
49	Когда твой образ говорит мне ясно,--
	ико Каччианимик!
	За что ж попал ты в щелок столь ужасный?
52	А он: "ответа не дал бы язык;
	Но, твоему вняв звонкому глаголу,
	Я вспомнил мир, в котором я возник.
55	Я убедил прекрасную Гизолу
	Ответствовать Маркизу на любовь,
	Предав ее злых толков произволу.
58	Не я один, Болонец, свергнут в ров:
	Так много нас вмещают эти стены,
	Что не осталось столько языков
61	Твердить sipa меж Рено и Савены;
	А хочешь в этом быть ты убежден,
	То вспомни, как жадны мои сочлены."
64	Так говорил; но, сзади поражен,
	Он бросился, а вслед кричал нечистый:
	"Прочь, изверг! здесь не покупают жен!"
67	Я поспешил к вождю тропой скалистой
	Где из стены торчал утес кремнистый.
70	Тогда, взошел на камень без труда
	И вправо взяв, мы прочь пошли оттуда,
	Покинув область вечного суда.
73	Когда ж пришли, где каменная груда
	Дает внизу бичуемым проход,
	Мой вождь сказал: "Дождемся здесь, покуда
76	К нам обратит лице проклятый род:
	Сих грешников не мог ты видеть лицы,
	За тем что вместе с ними шел вперед."
79	И с древних скал узрел я вереницы
	На встречу нам бежавших под утес,
	Которых гнали демонов станицы.
82	И добрый вождь, предвидя мой вопрос,
	Сказал: "Взгляни: вот призрак величавый!
	Бичуемый, не льет он горьких слез.
85	О, как он горд величьем царской славы!
	Сей дух - Язон, похитивший руно
	Колхидское, вождь смелый и лукавый.
88
	Отвагой жен в ожесточенье рьяном
	Убийство всех мужей их свершено,--
91	Приветной речью, красотой и саном
	Он Изифилу в цвети лет прельстил,
	Увлекшую подруг своих обманом.
94	Там, обольстив, её он позабыл:
	За этот грех казнится высшей властью,
	И за Медею рок ему отмстил.
97	С ним идут все, прельшающие страстью!
	О первом рве довольно ты узнал
	И о толпе, пожранной черной пастью." -
100	Мы были там, где узкий путь у скал
	Крест на крест вал второй пересекает,
	Ведя на мост через второй провал.
103	И в этом рве я слышал, как стенает
	Проклятый род и дышеть тяжело
	И сам себя разит и проклинает.
106	Там плесенью брега обволокло
	Зловонье дна, сгущаемое бездной,
109	Ров так глубок, что было б безполезно
	Смотреть на дно в зловонный сей овраг,
	Не взлезши в верх, где свис утес железный.
112	Мы на него взобрались и сквозь мрак
	Я разсмотрел народ, увязший в тине,
	Извергнутой, казалось, из клоак.
115	И одного заметил я в пучине
	Столь грязного, что разсмотреть нельзя:
	Мирянин он, или в духовном чине.
118	Он мне кричал: "Что смотришь на меня
	Так пристально меж грязными тенями!"
	А я: "За тем, что сколько помню, я
121	Тебя видал с сухими волосами:
	Интерминеи мне давно знаком;
	За тем тебя преследую глазами."
124	В башку ударив, он сказал с стыдом:
	"Лесть мерзкая нас свергла в ров вонючий!
	Без устали болтал я языком."
127	И вождь: "Впери сквозь сумрак взор летучий
	Взгляни: вон там, среди безчестной кучи,
130	Растрепанной развратницы злой дух
	Скребет ногтями грудь в трясине скверной,
	То вдруг присядет, то привстанет вдруг:
133	То тень Таиды, грешницы неверной,
	Что на вопрос: "Довольна ль мной?" в ответ
	Любовнику сказала: "Ах, чрезмерно!"
136	И, с омерзеньем, прочь пошел поэт.

1--18. Осьмой круг, в котором казнятся обманщики, у Данта назван Malebolge. Bolgia (от латин. bulga; древ. немецкого: Bulge, Balg; англ. budget) значит собственно ранец, мешок, также монашеский капишон, а в дальнейшем значении: яма, ров. Комментаторы думают, что Данте ддл того употребил это слово, что мешок, особенно капишон, может быть принят за символ укрывательства, скрытности обмана. Anonimo. Так как слово Malebolge в италианском пробуждает определенное понятие, то я счел за нужное заменить это слово русским, которое по возможности выражало бы подобное понятие; к сожалению, а не мог придумать лучше того, которое употреблено мною. - Как обман (без доверия) прибегает к различным ухищрениям и изворотам, так и место его казни отличается сложностию своего устроения; впрочем, поэт описывает его с такою ясностию, что описание почти не требует дальнейших объяснений. Пространство между высокою стеною, с ко/горой свергается Флегетон, и глубоким колодезем, на дне которого погружен Люцифер, разделен на десять концентрических рвов (bolgia), которые, идя уступами один ниже другого и приближаясь к колодезю, все более и более съуживаются в диаметре своего круга. Чрез все эти рвы перекинуты утесы, образующие мосты, которые, идя от внешней стены осьмого круга, приближаются в виде радиусов к глубокому колодезю, где и оканчиваются на внешней его ограде. Все это устройство Данте делает читателю очень наглядным, сравнив осьмой круг со рвами и перекинутыми чрез них мостами вокруг средневековых замков. К этому надобно прибавить, что мосты эти служат не только для того, чтобы можно было переходить по ним через рвы, но также, как замечает Ломбарди, для придания прочности всему зданию, и в этом отношении их должно представить себе перегородками, поперечно идущими от стены одного углубления к стене другого близлежащого, так впрочем, что внизу оне имеют отверстие в виде ворот для прохождения грешникам, под мостами находящимся. (Ада XVIII, 73--74). Абекен.

5. Колодезь, где казнятся измена и где погружен Люцифер во льдах Коцита, достигающий до центра земли и составляющий средоточие вселенной (Ада I, 127 и примеч.). О нем говорится ниже (Ада XXXI, 130 до XXXIV, 79).

19. Герион, казавшийся вначале таким доброжелательным, теперь, видя, что не может повредить поэтам, грубо сбрасывает их с своих плечь (Ада XVII, 133--136 и примеч.)

20. Поэты переходят теперь по мостам десять отделений осьмого круга, начиная с внешняго обширнейшого и оканчивая внутренним самым меньшим. Они идут сперва на лево, так, что осьмой круг у них с правой руки.

28--30. Празднование юбилея первоначально учреждено Иудеями. В подражание им, Бонифаций VIII быть первый из пап, учредивший празднование юбилея черен каждые 100, Клемент VI через 50 лет; позднейшие же папы определи срок более короткий. Первый юбилей, при Бонифации VIII, был объявлен в 1300 г. с целию всемирного покаяния и примирения, при чем всем пилигримам в Рим отпускались их грехи. По этому случаю прибыло в Рим такое множество богомольцев со всей Европы, что Римляне принуждены были разделить мост св. Ангела канатом по длине его на две части, так, чтобы одни шли по одной, а другие возвращались по другой стороне.

31--33. Вал крепостной есть крепость св. Ангела; гора вероятно Janiculus, или Monte Cavo, или наконец Montorio, где храм St. Pietro in Montorio.

35--36. Пред совестию этих грешников гнев обманутых ими супругов и родственников возстает в виде рогатых демонов, от бичей которых души вечно бегут, как содомиты от пламени (Ада XIV, 24). Копиш.

50. Венедиго или Венетико, из фамилии Каччианимичи, принадлежавшей к партии Джеремии (так в Болонье называли Гвельфов), по словам Бенвенуто да Имоиа, убедил сестру свою отдаться Маркиэу Аццо VIII Эсти, по другим отцу его Обидзо II (Ада XII, 111, и примеч.), для того, чтобы чрез эту услугу получить значение в городе. Одни оправдывали Гизоду, другие Венедиго, потому сказано, что молва об этом происшествии ходила различная. Данту вероятно оно хорошо было известно, ибо Гизола вышла замуж за Никколо дельи Альдигиери из Феррары, с родом которого Данте был в родстве по своей прабабке, супруге Каччиагвида, от которого и получил прозвание Алигиери. Троиа (Veltro Allegorico, p. 31).

51. В подлин.: а si pungenti salse. Saдыa (от sal, salsus) значит разсол, щелок; но Salse называлось также узкое, дикое ущелье в 3 милях от Болоньи, куда бросали трупы самоубийц, злодеев и умерших без покаяния. Строкки. По другим, так называлась улица в Болонье, где секли преступников.

60--61. Болонья лежит между двух рек, бегущих с Апеннинских гор и впадающих в По: Савена и Репо. Sipa на болонском наречии есть утвердительная частица вместо si и здесь приведена, чтобы выразить услужливость этого рода грешников. Смысл тот: в этом рве гораздо более Болонцев, нежели сколько вмещает их теперь целый город.

62--63. Бенвенуто да Имола, говоря о Болонцах, изображает их людьми придворными (curiales, courtois), от природы кроткого характера; он говорит, что жители Болоньи из всех Италианцев самые гостеприимные и приветливые для чужеземцев, не столько скупые, сколько расточительные и весьма склонные к удовольствиям. При этом он замечает, что Данте, учившийся в болонском университете, вероятно и сам имел случай убедиться в этом. Филалетес.

72. т. е. седьмой круг насилователей.

75--78. До сих пор поэты шли по боковой плотине или стене рва, а потому могли видеть в лице только один из строев грешников, именно тот, который бежал им на встречу; другой же видели они только взад. Теперь они всходят на утес, перекинутый в виде моста через ров, и отсюда могут смотреть прямо в лице обоим строям, смотря потому, куда направят взор: на право, или на лево.

79. Стоя на мосту, они оборачиваются на право и смотрят, прямо в лице обольстителям, на встречу которым, не без значения, бежит первый строй грешников: между ними та-же противоположность, какая между скупыми и расточителями (Ада VII, 25 и д.). Копиш.

83--96. Язон, предводитель Аргонавтов, прибыл на остров Лемнос не задолго перед тем, как тамошния женщины умертвили в одну ночь всех мужщин; только Изифила, обманув подруг своих, спасла жизнь своему отцу царю Феанту. Аргонавты пробыли два года на Лемносе; в течении этого времени Язон обольстил Изифилу и потом, увлекаемый главною целию похода, оставил ее. В Колхиде он прельстил царскую дочь Медею и с её помощию завладел руном; но вскоре изменил и ей, женившись на дочери Креона.

Assanare, глагол, составленный из sanne или zanne, клыки, как-бы оклыкать, живописно рисует форму этого рва, скалы которого торчат как клыки адского чудовища.

105. Льстецы никому не вредны, но унизили самих себя, потому и поднимают на себя руки. Копиш.

106. Не без причины ров этот необыкновенно глубок; глубина его означает страшное падение человеческой натуры в лице льстецов; глубокое значение имеет и то, что низость лести можно видеть только тогда, когда смотрим на нее прямо с верху. Копиш.

122. Алессио Интерминеи, из фамилии Каструччио Кастракани, глава луккских Гибеллинов и Белых, изгнанный со всею своею партиею в 1301 г. Он ни слова не мог сказать без лести: omnes unguebat, omnes linguebat, etiam velissimos et mercenarios. Бенвенуто да Имола.

124. В подлин.: baltendosi la zucca, ударив по тыкве - намек на водяную сладкоречивость льстецов.

в подарок Таиде прекрасную невольницу. "Magnas vero agere gratias Thais milii?" спрашивает Тразон; "inguentes," отвечает Гнатон, - Здесь поэт приводит вымышленное лице, так же точно, как он употребляет мифологическия, баснословные лица и существа, ибо заботится не столько об исторической их верности, сколько о воплощении своих глубоких идей в одежду, по возможности близкую к натуре. Каннегиссер.