Божественная комедия. Ад.
Песнь XXXII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Ад. Песнь XXXII (старая орфография)

ПЕСНЬ XXXII.

Содержание. Данте призывает муз на помощь, приступая к изображению средоточия вселенной, последняго девятого круга, этого краеугольного камня ада, где наказуется величайший грех - измены, и где в вечных льдах Коцита погружен Люцифер, родоначальник греха. Дно этой бездны представляет огромное замерзшее озеро, образованное рекою Коцитом; оно состоит из четырех отделений: Каины, где казнятся изменники родственникам; Антеноры, заключающей в себе изменников отечеству и граду; Птоломей - изменников друзьям и Джиудекки - изменников благодетелям и Богу. - Данте вступает в Каину и видит тени изменников, замерзшия до ланит, где зеркало стыда: все оне поникли головами; оне плачут, но слезы замерзают между веками. Тут видит он тени двух братьев из фамилии Альберти да Мангоне: оне погружены в озеро так близко один к другому, что волосы перепутались на их головах. Другой изменник, Камиччион деи Падзи, предательски называет ему как этих, так и многих других грешников - своих товарищей и предсказывает скорое прибытие Карифио, еще живого во время замогильного странствования поэта. - За тем путники вступают во второе отделение этого круга - Антенору. проходя между головами грешников, Данте нечаянно ударяет ногою в лоб одного из них; грешник горько жалуется, но не хочет сказать своего имени: тогда Данте, выведенный из терпения его упорством, вырывает с головы его волосы. В это время, другой грешник выдает упорного изменника, назвав его по имени Боккой. Выданный изменник, в отмщение, называет Данту как этого, так и многих других предателей. - Наконец, на рубеже Антеноры и следующого отделения - Птоломей, Данте видит двух грешников, замерзших в одной яме: один из них грызет голову другого. Поэт вопрошает грызущого о причине такой ненависти, обещаясь в случае его правоты пересказать о нем на земле.

1	Будь стих мой груб,будь рифмы хриплы, дики,
	Приличые проклятой бездне сей,
	Всех прочих скал несущей гнет великий,--
4	Из дум моих я б выжал сок полней;
	Но где стихи, чтоб выразить ту яму,
	И кто без страха вымолвит о ней?
7	Да будет же тот вечно предам сраму,
	Кто б вздумал дно вселенной описать
	На языке, зовущем
10	Но да послужат девы мне опять,
	Помогшия певцу воздвигнуть Фивы,
	Чтоб истину мог стих мой передать!
13	О чернь! о род пред всеми злочестивый!
	И вспомнить страшно, где гнездишься ты!
	О лучше, если б родились зверьми вы!
46	Когда гигант в глубь вечной темноты
	К ногам своим спустил нас из объятий
	И я еще взирал на высоты,--
19	Вдруг, возле нас, раздался крик проклятии:
	"Гляди же под ноги и так пятой.
	Не попирай годов несчастных братий!"
22	И, обратясь, узрел я пред собой
	Дно озера, которое с кристаллом
	Имело больше сходства, чем с водой.
25	Сам Танаис в стремленьи одичалом,
	Иль в Австрии Дунай среди снегов
	Не отягчен столь толстым покрывалом,
28	Как здесь Коцит, и пусть в ceй мрачный ров
	Вдруг с Пьетропаной Таверник свалится,--
31	И как лягушка, квакая, стремится
	Из лужи мордой в те часы, когда
	Колосьев сбор порой крестьянке снится:
34	Так до ланит, где зеркало стыда,
	Замерзли тени, щелкая зубами,
	Как аисты, и посинев средь льда.
37	Все грешники поникли головами;
	Скорбь их сердец является в очах,
	О холоде твердят они устами.
40	Я вниз взглянул и под собой в ногах
	Увидел двух, которых льды так смяли,
	Что кудри спутались на их главах.
43	"Скажите, вы, что грудь так с грудью сжали,"
	Спросил я: "кто вы?" - И на мой вопрос,
	Закинув выи, взор они подняли.
46	Из глаз, когда-то влажных, капли слез
	До самых губ они струили оба,
	И новым льдом им губы сжал мороз:
49	Так плотно брусьев не скрепляет скоба!
	Они же лбами грянулись сильней,
52	И вот, один, лишившийся ушей
	От холода, лицем прильнувши к льдине,
	Сказал: "За чем глазеешь на теней?
55	Или хочешь знать, кто эти два? в долине,
	Где с гор бежит Бизенцио ручьем,
	Отец их, Альберт, с ними жил доныне.
58	Они два брата: обойди кругом
	Каину всю, не встретишь пред собою,
	Кто б с большим правом стынул подо льдом:
61	Ни тот, чью грудь и тень своей рукою
	Пронзил Артур, нижё Фокаччья сам,
	Ни даже сей, который головою
64	Мешает в даль смотреть моим очам,--
	Предатель Сассоль: если ты Тосканец,
	То ты о нем слыхал конечно там.
67	Но чтоб скорей нам кончить, чужестранец,
	Узнай: я Падзи; я Карлино жду,
	Пред чьим грехом мой грех утратит глянец." -
70	Потом я зрел тму песьих лиц во льду
	И я дрожал и в век дрожать я буду,
73	Пока мы шли к средине, где отвсюду
	Стремится тяжесть к центру своему,
	И с трепетом я зрел льдяную груду,--
76	Судил ли рок, иль случай вел к тому,
	Не знаю, но, идя меж черепами,
	Ногой я в лоб ударил одному.
79	"За что ж ты бьешь?" вскричал он со слезами:
	"Коль не пришел ты месть усугубить
	За Монт' Аперти, что гнетешь ногами?"
82	А я: "О вождь! позволь мне здесь побыть,
	Чтоб выведать, кто этот грешник новый?
	Потом веди, как хочешь, мне спешить."
85	Учитель стал; а я направил слово
	К тому, которые мне еще грозил:
	"Скажи, кто ты, хулитель мой суровый?"
88	- "А кто ты сам?" мне грешник возразил:
	"Ты в Антеноре так разишь нам лицы"
	Что и живой не так бы поразил." -
91	"Я жив и, выйдя из льдяной темницы,"
	Был моя ответ: "я и тебя включу,
	"
94	А он на то: "Противного хочу;
	Прочь от меня! не досаждай мне доле:
	В сей пропасти за десть я не плачу."
97	- "О! если так, ответишь по неволе,"
	Вскричал я, в выю уцепясь ногтьми:
	"Иль волоска я не оставлю боде!" -
100	А он: "Пожалуй, все себе возьми;
	Но не скажу, кто я, я не открою,
	Хоть бей меня, хоть череп проломи."
103	Ужь в волосы вцепился я рукою
	И много косм с изменника сорвал,
	А он завыл с пониклой годовою;
106	Вдруг слышу вопль: "Что, Бокка, закричал?
	Аль челюстью стучать не надоело,
	Что лаешь так? кои чорт к тебе пристал?"
109	--"Молчи ж," я рек: "изменник закоснелый!
	Тебе упорство не могло помочь:
	Позорь твой в мире возвещу я смело." -
112	"Болтай, что хочешь убираяся прочь,
	Но и о том, что так язык торопит,
115	О золоте французов здесь он вопит;
	Скажи: Дуеру видел я во рву
	На холодке, где бес измену топит.
118	С ним и других тебе я назову:"
	Вот Беккерия близ тебя, сложившия
	В Флоренции под топором главу.
121	Там, думаю, дель Сольданьер, застывший
	С злым Ганнелоном; дале - Трибальдел,
	В Фаэнцу ночью двери отворивший." -
124	Мы прочь пошли, и в яме я узрел
	Двоих замерзших так, что покрывает
	Глава главу - мучения предел!
127	И как голодный жадно хлеб съедает,
	Так верхний зубы в нижняго вонзал
	У выи там, где в череп мозг вступает.
130	Как Меналипповы виски глодал
	Тидей, безумным ослеплен раздором:
	Так этот грешник череп раздирал.
133	"О ты, который с столь свирепым взором
	Грызешь главу соседу своему,
	" спросил я: "с уговором,
136	Что если ты по праву мстишь ему"
	То я, узнав о вас, о вашей доле,
	Предам его позорному клейму,
139	Коль не отсохнет мой язык дотоле." -

1. Приступая к описанию конечной пропасти ада, заключающей в себе зло вселенной, величайший грех по дантовой системе - измену, поэт ищет рифм диких и хриплых (le rime e aspre e chiocce).

3. Все утесы верхняго ада и в особенности скалы, составляющия осьмой круг, упираются во внешнюю ограду глубокого колодезя (Ада XVIII, 4 и д.)

8. По системе птоломеевой, небо со всеми своими планетами и звездами вращается вокруг земли; потому центр земли (дно ада) должен быть и средоточием вселенной (Ада I, 127 и пр.)

10 - 11. Девы, т. е. музы. Амфион, древний греческий певец, подвигал с места деревья и скалы звуками лиры. Камни, таким образом подвигнутые, сложились в стены и положили первое основание Фив. Не без значения Данте упоминает здесь о Фивах, этом гнезде ужаснейших измен и преступлений, совершенных в древности (Ада XXX, 9 и примеч. и XXXIII, 88 и прим.) Копиш.

17. От подножия, на котором стоят гиганты, есть еще уступ, ведущий к краю ледяного озера.

19. Это голос одного из замерзших во льдах девятого круга.

22--24. Это озеро образовано Коцитом, берущим свое начало, вероятно, из волн кипящого Флегетона, охлажденного вследствие своего падения из седьмого в осьмой круг (Ада XIV, 114--119) и во время подземного своего течения под осьмым кругом (Злыми-Рвами); окончательно же замерзает Коцит, как увидим ниже, от взмахов крыл Люцифера. Филалетес.

28. "Сия-то бездна окончательно воспринимает в себе греховный поток, возникающий от порчи человечества (Ада XIV, 94--120 и прим.); здесь замерзает он в виде озера от чуждого любви божественной, лишенного света, сатанинского холода, холода, объемлющого представителей высшого эгоисма человеческого - изменников. Сюда тяготеет все тяжелое мира; здесь, как в мрачной, нелюбящей душе эгоиста, вечная мгла, вечный холод, вечная ненависть со всей своей мукой и ужасами муки." Копиш.

29. Таверник - вероятно одиноко-стоящая гора в Славонии, в области Тавернико, называемая Фруста Гора. - Пиетропана, высокая гора в Гарфаньяне, не далеко от г. Лукки.

31--33. В этой терцине в противоположность ужасающей воображение вечной зиме приведен теплый летний вечер Италии, когда жатва окончена и бедная сельская девушка, весь день подбиравшая оброненные колосья, продолжает думать о них и во сне. В своих сравнениях Данте часто уподобляется Гомеру, рисуя, подобно ему, самые очаровательные сельския картины среди ужасов ада. Копиш.

34. У грешников, заполняющих Каину, в которую теперь вступает Данте, еще осталось чувство стыда, чего нет ужи у грешников след. отделений девятого круга.

39. Т. е. стучанием и скрежетом зубов.

52--55. Этот говорящий есть Мессер Альберто Камичионе де' Падзи ди Вальдарно, предательски убивший своего родственника Убертино (ст. 68). Пиетро ли Данте.

своего отца они тиранствовали в окрестностях Фальтероны (в Тоскане), чрез которую протекает река Бизенцио, впадающая в Арно, и наконец, поссорившись, умертвили друг друга. "Nota," прибавляет Anonimo, "che questa casa di Mangona l'ha innato а tradimento sempre uccidendo l'un l'altro." Рикордано Малеспина. (Hist Flor. Cap. 160. Murator. Rer. Ital. scrip. Vol. VIII).

58. Они были братья-близнецы: "erano nati ad un parto." Боккаччио.

59. Первое отделение этого круга, названное по первому братоубийце - Каину (см. содержание этой песни).

61. Артур, согласно с романом о Круглом Столе (de laTable Ronde), вверил управление королевством, свои богатства и супругу Женевру незаконному сыну своему Мордреку, а сам отплыл во Францию воевать с Ланседотом. В его отсутствии Мордрек влюбился в Женевру и для того, чтобы получить её руку, показал королеве сочиненное им письмо как будто от Артура, который извещал, что он смертельно ранен и, умирая, просил Женевру, чтобы она отдала корону и руку Мордреку. Вассалы Артура, частию обманутые, частию подкупленные Мордреком, избрали его в короли и требовали, чтобы Женевра шла за него за муж. Она просила несколько дней на размышление; между тем, тайно запасшись съестными припасами, заперлась с верною дружиной в лондонской башне. В тоже время она отправила гонца во Францию к королю Артуру, если он действительно умер, то к Ланселоту. Узнав об измене Мордрека, Артур немедленно возвратился в Англию, вступил в кровопролитную битву с сыном и, встретившись с ним, убил его, пронзив ему грудь копьем своим так, что луч солнца прошел чрез его тело (почему у Данта сказано: грудь и тень), как кто видел Жирфле (один из рыцарей круглого стола): "Et dit l' ystoire que appres l' ouverture de la lanсe passa parmy la playe ung ray de soleil si evidamment que Girflet le veit bien." Умирая, Мордрек нанес отцу мечем своим рану, от которой он и умер (Lancelot du lаc, derniere partie de la table ronde, Cap. XXI). Филалетес.

62. Фокаччиа Канчеллиери, из Пистойи, один из Белых, о котором уже было упомянуто выше (Ада XXIV, 124--126 и пр.). Спасшись постыдным бегством от Черных, согласившихся умертвить его, он отвечал упрекавшим его в трусости: "Пусть лучше скажут: отсюда бежал Фокаччиа, нежели тут был он убит." Когда в последствии белые Кавчеллиери задумали отмстить смерть рыцаря Бертино (см. там же), избрав в жертвы М. Детто' из черных Канчеллиери, то для исполнения этого замысла избрали Фокаччию и Фредуччио, племянника Бертино. Скрытые в засаде, они убили Детто на Piazza de' Laxcari, куда часто хаживал Детто "не ожидавший", говорить летописец, "чтобы родственники его Канчеллиери решились отмстить кровью родственника смерть чужого." За кто-то преимущественно злодеяние Данте поместил Фокаччию в Каину и вместе с тем показал совершенное безпристрастие, ибо человеку своей партии присудил более жестокую казнь, нежели черному Ванни Фуччи (Ада XXIV, 134--126 и пр.). (Stor. Pist. Muralor. Rer. Ital. Vol, XI, 371). Филалетес.

65--66. Сассоль Маcкерони, из фам. Тоски, умертвил своего племянника, чтоб завладеть его наследством: за это его прибитого гвоздями к бочке (clavatus in una vegete) катали по улицам Флоренции и потом обезглавили. Эта ужасная казнь сделалась известною во всей Тоскане. Бенвенуто да Имола.

Пиано ди Фравиньо в Вальдарно с 60 рыцарамя и множеством пехоты. Не смотря на все средства к защите, Карлино вскоре сдал изменнически эту важную крепость флорентинцам. При этом многия весьма важные лица из партии Белых были взяты в плен: одни из них выкупились за большие деньги; другие были убиты: в числе последних находились Бенвенуто, дядя, и еще другой родственник Карлино. Так как это случилось в 1302, то Камичионе должен еще дожидаться прибытия Карлино в ад. Он хочет сказать: пред его изменой мое преступление покажется неважным (Dino Camp. Giov. Villani VIII, 52). Филалетес.

73. Т. е. ко дну ада, к центру земли и вселенной.

76. Здесь опять различие между судьбою и случаем (Ада XXVI, 24 и пр.). Данте намекает, что так судила сама судьба.

81. Монт' Алерти см. ниже (106 и прим).

88. Антенора, второе отделение девятого круга, где наказуются изменники отечеству и куда входят теперь поэты. Так названа эта яма по имени Антенора, троянского вождя, помогавшого Грекам в похищении Палладиума и давшого им совет построить деревянного коня (Ада XXVI, 55--68 и прим.). Уже Ливий подозревал, что Антенор и Эней потому только спаслись одни при разрушении Трои, что тайно находились в дружеских сношениях с Греками (Tit Liv. Lib I, сар. 1).

94--96. Эти грешники не желают уже, чтобы весть о них приходили в мир: за то они находят какое-то сатанинское наслаждение называть по имени своих товарищей по аду и, как закоренелые изменники, безпрестанно выдают друг друга. Потому и Камичионе де' Падзи, называя себя, клеймит вместе с тем и своих соседов. Филалетес.

98. "Вид греха и мук ожесточили сердце поэта, но мысль ос измене еще более; к предателям он не чувствует никакого сострадания: бьет одного, чтобы вынудить у него имя; дав обещание другому снять у него ледяные цепи с очей, выманивает у него название, но нарушает слово (Ада XXXIII, 149); обмануть изменника ему кажется позволительным." Шевырев.

106. Бокка дельи Аббати, во время похода флорентинских Гвельфов против Сиенны (Ада X, 31--93 и прим.), служит в отряде рыцарей, коими предводительетвоват Джиакопо или Джиакомо Вакка ди Падзи из Флоренции (были еще Падзи из Вальдарао). В сражении при Монт' Аперти или Арбии, Бокка, находясь в тайных сношениях с Гибеллинами, обрубил руку Джиакопо, несшого знамя флорентинцев: внезапное падение знамени лишило духу войско и содействовало окончательному его поражению. Здесь в замен (ст. 116) выдает он гибеллина - Дуеру.

116. Буозо дя Доариа или Дуэра, один из вождей гибеллиеской партии в Кремоне, управлял вместе с маркизом Оберто 16 лет этим городом. Когда французския войска шли под предводительством Роберта де Бетюн (Bethunes) и Гвидо Монфорского через Ломбардию на помощь Карлу Анжуйскому, Оберто и Буозо Дуора стали на р. Одьо в провинции Сончино с целию воспрепятствовать неприятелю. Французам удалось однакож - неизвестно обманом, или вследствие измены Дуеры - перейдти через Ольо при Palazuoio (в 1265) и соединиться с Гвельфами, имея в тылу гибеллинское войско под предводительством Обидзо Эсте (Ада XII, 111 и прим.), который тоже способствовал этому переходу через р. Ольо, столь гибельному для Монфреда. Современники сильно подозревали Дуэру, взявшого будто бы деньги с французов; за то Кремонцы искоренили всю его фамилию (Chron. Fra Pip. Murator. Rer. It. scr. Vol. IX, p. 709). Филалетес.

à dove i peceatori stanno freschi - каламбур непереводимый.

119. Тезауро, из дома Беккерия из Павии, аббат Валломброзы, легат папы Александра IV в Флоренции после первого изгнания Гибеллинов из этого города, был обвинен в тайных сношениях с последними; ему отрубили голову (1258). Виллани, вполне его оправдывая, приписывает поражение флорентинцев при Монт' Аперти суду Божиему за это преступление своих соотечественников (Villan. VI, 66). Филалетес.

121. Джианни дель Сольданиер, гибеллин, желая возвыситься (permontare in stato), сделался предводителем цехов, возставших против Гвидо Новелло и гибеллинских фамилий (Ада Х, 31--93 и пр.). Виллани, (Lib. VII, II).

122. Карл Великий, по возвращении своем из Кампостеллы, отправил Гана или Ганнелона Майнцского к Марсицию и Белингерду, предводителям Сарацин, с требованием ими уплаты подати, или принятия св. Крещения. Подкупленный ими Ганнелон, привезя от них богатую дань, убедил Карла удалиться с войском за Пиренеи, оставив только незначительный аррьергард под предводительством Орланда, который и был разбит при Ронсевали (Ада XXXI, 16--18 и пр.). Тюрпин (Vita Caroli Magni, Сар. XXI).

Самбрази, поссорившись с своими единомышленниками (один из Ламбертадзи убил его свинью!) из мщения отправим противной партии - Джеремеям (Гвельфам) болонским восковой слепок ключа от ворот Фаэнцы (Porta Emilia); Джеремеи сделали по этому слепку ключ и ночью, отперши ворота, вошли в город Annal. Cesenates. Murat. Rer. It. scr. Vol. XIV, 1105). Трибальделло пал при взятии Форди Иоанном Annal (Ада XXVII. 43--45 и пр.). Филалетес. - Отсюда берет свое начало болонская народная игра, il giuoco del porco (Manzi, "Speltacoli" p. 35--41.) Каннегиссер.

друзьям. Филалетес.

130--131. Тидей, один из семи царей, осаждавших Фивы, был смертельно ранен Меналиппом, которому он тоже нанес смертельную рану. Истекая кровью, Тидей просил принесть труп своего врага, и когда его желание было исполнено, он приказал отрубить ему голову и с бешенством начат ее грызть. Паллада, вымолившая Тидею у Зевса безсмертие, увидев это зверство, удалилась от него с содраганием. Statius, Thebais, Lib. III, 717--767.

138. В верхних кругах ада Данте склонял грешников на беседу с собой обещанием даровать им славу на земле; в девятом кругу он склоняет их к тому обещанием позора их врагам. Филалетес.