Божественная комедия. Чистилище.
Песнь шестнадцатая

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Чистилище. Песнь шестнадцатая (старая орфография)

ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ. 

Третий круг. - Гневливые. - Марко Ломбардо. - Свобода воли. - Порча мира. - Куррадо да Палаццо, Герардо да Каммино и Гвидо да Кастелло. - Гайя.

	Тьма адская, мрак ночи непроглядный,
	Лишенный звезд, где мглою облаков
	Покрылся весь свод неба безотрадный,--
4	Не столь густой кладут для глаз покров,
	Как этот дым, куда я путь направил,
	И смрад его был до того суров,
7	Что вмиг глаза сомкнуть меня заставил.
	Но мудрый вождь, заступник мой во всем,
	Приблизился и мне плечо подставил.
10	И, как слепой идет за вожаком,
	Боясь с дороги сбиться иль наткнуться
	На что-нибудь и боль терпеть потом,--
13	Я шел, страшась в том смраде задохнуться
	И слушая, как вождь мне повторял:
	- "Старайся от меня не отшатнуться".
16	Я слышал хор, где каждый глас взывал
	С молитвою о мире к милосердью,
	Чтоб все грехи с них Агнец Божий снял.
19	"Agnus Dei" все под дымной твердью
	Там пели в голос; был один y всех
	Напев, одно согласье, по усердью.
22	- "Не душ ли глас я слышу в хорах тех?"
	Так я; и вождь: - "Ты верно понимаешь:
	Гневливости с себя смывают грех".
25	- "Но кто-ж ты сам, кто дым наш разсекаешь,
	Так говоря про нас, как будто ты
	Свой год еще по месяцам считаешь?"
28	Так речь лилась ко мне из темноты,
	При чем поэт: - " Ответствуй и разведай:
	Отсюда ли подъем на высоты".
31	И я:--"О дух, кто, над грехом победой
	Очистясь, мнишь предстать к Творцу в красе!
	Чтоб выслушать о диве, мне последуй".
34	- "Последую, насколько можно мне",
	Ответил тот, "и пусть мы дымом скрыты:
	Нам чуткий слух заменит взор вполне".
37	И начал я: - "В те пелены повитый,
	Что смерть одна лишь разовьет, сюда
	Я прихожу, пройдя все адски скиты.
40	"И коль Господь, ко мне благий всегда,
	Свой двор святой узреть подал мне силы
	Необычайным способом, - тогда
43	"И ты не скрой, кто был ты до могилы?
	Скажи: иду-ль я прямо в те края?
	И речь твоя да даст в пути нам крылы".
46	- "Я был ломбардец; Марком звался я;
	Знавал я свет, был чести чтитель строгий.
	Хоть ныне лук не гнут уж для нея.
49	"Чтоб вверх взойти, ты на прямой дороге".
	Ответив так, прибавил он: - "Прошу,
	Молись об нас, как будешь в том чертоге".
52	И я:--"Клянуся честью, что свершу
	Мольбу твою. Но душу мне разстроил
	Сомнений дух, и чем их разрешу?
55	"Сперва простое, ты теперь удвоил
	Во мне сомненье, подтверждая то,
	Что там слыхал я, тем, что здесь усвоил.
58	"Сказал ты правду, что теперь никто
	Не чтит добра, что в мире нет помину
	О доблестях, затоптанных в ничто.
61	"Но укажи, прошу, тому причину:
	На небе ли искать ее должно?
	Иль на земле, и пусть я ложь низрину".
64	Глубокий вздох, сведенный скорбью в "О!"
	Он испустил, и:--"Врат!" сказал в волненье:
	"Слеп, слеп твой мир, a в мире ты давно!
67	"Вы, в нем живущие, во всем веленье
	Лишь Неба видите, как бы всему
	Необходимость лишь дает теченье.
70	"Будь это так, то вам бы дан к чему
	Свободный выбор? Был ли-б суд правдивым,
	Венчая добрых, злых ввергая в тьму?
73	"С Небес почин лишь вашим дан порывам, -
	Не всем, - но если бы и так, что-ж в том?
	Есть свет, чтоб меж прямым избрать иль лживым.
76	"В вас воля есть; коль с Небом бой с трудом
	Впервые выдержит, то не легко-ли
	Вскормленной победить ей уж во всем?
79	Склоняться к большей силе в вашей воле,
	Или к природе лучшей; но, создав
	В вас смысл, Они уж не блюдут вас боле.
82	"Так, если путь, где мир идет, не прав, -
	Причина в вас, в себе ее ищите,
	И я тебе сей разъясню устав.
85	"Из рук Того, Кем, прежде чем ей быти,
	Лелеется, как резвое дитя,--
	Безпечная в Его святой защите,
88	"Душа исходит и, в сей мир влетя
	Невинная, без знаний, но вся радость,
	К тому, что ей приятно, льнет шутя.
91	"Ничтожных благ сперва вкусивши сладость,
	Гонясь за ней, теряет путь тогда,
	Пока узда иль вождь не сдержит младость.
94	"На то закона и нужна узда,
	Необходима и царя защита,
	Чтоб башню Правды Града знать всегда.
97	"Закон? Но кто хранит его открыто!
	Никто! Затем что жвачку Пастырь ваш
	Хоть и жует, но не двоит копыта;
100	"Чрез то народ, приметя, что сам страж
	Бьет лишь на то, к чему и сам он падок,--
	Ест тот же корм и сам идет туда-ж.
103	"Теперь пойми, что, если в безпорядок
	Пришел весь мир, вина - в дурном вожде,
	A не в природе, введшей вас в упадок.
106	"Так Рим, державший целый мир в узде,
	Имел два солнца, чтоб светили двое
109	"Теперь одним погашено другое,
	Меч слит с жезлом и, два в однех руках,
	Естественно, ведут лишь на дурное.
112	"Слиясь, один убил к другому страх.
	По семени познаешь злак в полях.
15	"Где льется По с Адижем, - в прежне время
	Повсюду честь встречали на пути,
	Пока в раздор не ввел там Фридрих племя.
118	"Теперь же может целый край пройти
	Тот, кто стыдится к добрым в их отчизне
	Не только речь начать, но подойти.
121	"Три старца там остались - к укоризне
	Новейших дней, и, древних арьергард,
124	"Куррадо да Палаццо, и Герард,
	И Гвидо да Кастелдь, тот, чье хранимо
	У франков прозвище: простой Ломбард.
127	"Всем объяви теперь, что церковь Рима,
	Упала в грязь, a с ней - и диадима".
130	- "О Марко мой!" воскликнул я, "ты прав!
	И понял я теперь, зачем от веку
	Род Левия лишен в наследье прав.
133	"Кто-ж тот Герард, кому, как человеку
	Былых времен, дано служить судьбой
	Живым укором варварскому веку?"
136	- "Обман ли то, иль шутка надо мной!"
	Вскричал он, "как, тосканцу я внимаю,
139	"Под именем другим его не знаю;
	Скажу лишь то, что Гайя дочь ему.
	Бог с вами! дальше вас не провожаю.
142	"Уже заря, сверкая там в дыму,
	A я не смею подойти к нему".
145

Примечания

1--9. "В дыму, и при том самом густом и черном, очищаются тени от ярости гнева. Дым - это продукт огня и при том такой продукт, который не греет и не освещает, но только омрачает и смущает глаза и разум, - эти то, что огонь извергает из себя, для того, чтобы согревать и светить. Отсюда становится само собою понятным, почему именно в дыму гневливые должны познать свой недостаток и в нем очиститься от своего греха". Штрекфусс. - "Выражение, что этот дым еще темнее ада" - слишком сильно и, разсматриваемое в тесном смысле, должно бы было указывать на то, что и в в аффекте же гнева уже вовсе нет этого сознания". Ноттер.

8--9. Виргилий (разум) предлагает Данту плечо в опору, чтобы не дать ему сбиться с дороги среди темноты дыма (гнева); аллегорический смысл совершенно ясен.

17--19. "Вот Агнец Божий, который берет на Себя грех мира". Иоан. I, 20. - Души поют молитву, троекратно повторяемую к католической мессе и литании. Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, miserere nobis. Agnus Dei, qui tollis peccata mundi, misererа nobis, Agnus Dei qui tollis peccata mundi, dona nobis pacem". - "Здесь первые два стиха умоляют о милосердии, третий - о мире". Бути. - "Агнец есть символ кротости, добродетели, противоположной гневу". Ноттер.

20--21. "Согласием и гармонией уничтожается здесь гневливость, как выше согбением уничтожалась гордость. В этом единогласии уже обозначается прогресс в деле очищения". Филалет. Штрекфусс,

22, заставляет душу вопрошающого предположить, что Данте еще живой человек, разделяющий время по неделям и месяцам, a не как тени, делящия бесконечность на более долгие периоды.

33. Т. е. о том, что человек живой идет в загробный мир.

45. Пусть указание твое о дороге ускорит наши шаги, и послужит нам проводником; в подлиннике: E tue parole fien le nostre scorte.

46. Почти все комментаторы принимают этого Марко Ломбардо за венецианца, также за человека храброго, щедрого, привыкшого к придворному обращению, на что намекает стих 47. Франческо да Бути говорит, что щедрость его была преимущественно обращена к бедным дворянам и что он определил в своем духовном завещании ничего не требовать от своих должников. Оттимо, напротив, говорит, что под конец жизни он сам жил насчет щедрости других. Кроме того, по словам Бенвенуто да Идиола, он был человек надменный, раздражительный и расположенный к гневливости, по поводу чего рассказывают много анекдотов (Cento Novelle Antiche Nov. 41, 52), по мнению Лонгфелло, не заслуживающих внимания. По мнению Филалета, это тот самый благоразумный человек, о котором сказано в историческом очерке событий в Пизе во времена Уголино (Приложение III к I книге Божественной Комедии, Ад, стран. 317). Оттимо, между прочим, говорит что Ломбардо нарицательное имя и что он назван так по французской манере, так как во Франции было в обычае называть всех итальянцев ломбардцами; Марко же (Бути называет его Марко-Дака) долго жил в Париже. Напротив Боккаччио считает его прозвище Ломбардо за фамилию. Совершенно неосновательно мнение Портичелли, считающого его за знаменитого путешественника Марко Поло, так как последний жил еще при Данте и умер не ранее 1323 г., в котором было сделано его духовное завещанье. "Марко Дака из Венеции, прозванный Ломбардо, был то, что в средние века называли придворным, т. е. такой человек, который, переходя от одной династии к другой, по своим нравам, находчивости, a также по своим остротам и запасам анекдотов повсюду был принимаем, как желанный гость, которого редко отпускали от себя иначе, как наградив щедро подарками, и который, при случае, служил в ратном деле, или в посольствах". К. Витте.

49. Т. е. в четвертый круг чистилища: это ответ на второй вопрос Данте.

51. "В том чертоге", т. е., когда ты будешь на небе и узришь дворы Господни (стих 41).

"Здесь Данте в первый раз высказывает, что он еще во время своего странствования сам молится за других, не дожидаясь своего возврата на землю, чтобы просить живых молиться за умерших. То же самое повторяется в Чистилища XXVI, 130". Ноттер.

53--55. В подлиннике: Ma io scoppio dentro a un dubbio, s'io non me ne spiego, буквально: но я разорвусь от одного сомнения, если я не разрешу его себе. "Поэт сам убежден, что мир в дурном положении. То, что ему сказал об этом в XVI песни Гвидо дель Дука (простое сомнение), и то, что ему говорит теперь Марко, утверждает его в этом убеждении (удваивает сомнение). Самое же сомнение состоит в том, чтобы дознаться настоящей причины этой порчи, именно: следствие ли это испорченной воли людей, или предопределения свыше и влияния звезд, как в это вообще верили в средние века (стих 67--68). Штрекфусс. - Сказав: "Таков-ли грунт страны, иль свычай злой влечет там к злу для горя" (XIV, 38--39), Гвидо дель Дука оставил этот вопрос неразрешенным для Данте: это-то собственно и составляет простое сомнение. - "Марко порицает настоящий век (стих 48) точно так, как порицал его выше Гвидо дель Дука. Сличив слова обеих теней, Данте удваивает тем самым свое сомнение и безпокойство: он заблуждается насчет божественного правосудия, допустившого так много прегрешений в настоящем веке". Ноттер.

"На небе", т. е. во влиянии звезд; "вообще во всем этом месте под именем неба надобно разуметь не Бога, a единственно это влияние созвездий. В это влияние верил и Данте наравне с современниками, но однако так, что свобода воли человека не слишком сильно ограничивается этим влиянием". Филалет.

66. "Т. е. сомнение, тобою выраженное, ясно показывает, что ты еще житель мира (или, буквально, что ты идешь из мира), помраченного слепотою невежества и заблуждения". Скартаццини.

67--69. "В следующем положении совершенно определенно высказана свобода нравственной воли. Это положение направлено против тех, которые верили, что непреодолимое предназначение отдельной личности к специальным добродетелям или грехам прямо зависит от его созвездия; вместе с тем оно и не противоречит господствовавшему тогда учению блаж. Августина о наследственном грехе и благодати по избранию. Ибо можно отрицать также непреодолимое предназначение, не принимая через то падшую природу человека за способную, или, по крайней мере, за достаточно сильную для того, чтобы она по своей собственной силе могла жить, безусловно подчиняясь нравственному закону, по учению блаж. Августина, свобода воли не может уничтожаться; но он отрицает, чтобы этой своей собственной воли было достаточно для достижения святости". Каннегиссер.

70--72. "Мнение, что человек в тех случаях, где на него одновременно действуют два противоположных и как приноровление к научным положениям тогдашней схоластики. Данте хочет этим показать свою ученость". Ноттер. "Божественное правосудие требует от человека свободной воли, которую не должно ограничивать никакое влияние звезд. Поэт является в этих мыслях и в следующем затем изложении не только великим ученым, но и истинно глубокомысленным и просвещенным изследователем". Флейдерер. Сличи Боэция, Cons. phil, V, 2, где он говорит: "Neque enim fuerit ulla rationalis natura, quin eidem libertas adsit arbitrii". - "Corpora coelestia in corpora quidem imprimuni directe et per se, in vires autem animae quae sunt actus organorum corporeorum, directe quidem, sed per accidens; quia necesseest hujusmodi actus harum potentiarum impediri secundum impedimenta organorum, sicut oculus turbatus non bene videt. Unde si intellectus et voluntas esserit vires corporeis organis alligatae, ex necessitate sequeretur quod corpora coelestia essent causa electionum et actuum humanorum; et ex hoc sequeretur quod homo naturali instinctu ageretur ad suas actiunes, sicut caetera animalia, in quibus non sunt nisi vires animae corporeis organis alligalae: nam illud quod fit in istis inferioribus ex impressione corporum coelestium, naturaliter agitur, et ita sequeretur quod homo non esset liberi arbitrii, sed haberet actiones determinatas, sicut et ceterae res naturales; quae manifeste sunt falsa". Фома Акв. Sum. Theol. p. I, qu. CXV, art. 4. - "Уже Тертуллиан говорил, что если бы нравственные поступки зависели не от свободной воли, a были бы подчинены светилами, если только свободная воля питается сказанным светом". Скартаццини.

79. Т. е. Богу, воля которого (сила) больше, a природа несравненно совершеннее, силы природы небесных тел.

80. Т. е. Богь, создавая вас, не лишил вас свободной воли, не побуждая вас ни к доброму, ни к злому; разумная же и интеллектуальная душа ваша создана силою и природою самого Бога, - вопреки мнению некоторых средневековых схоластиков, полагавших, что хотя душа человека и рождена Богом, но не непосредственно Им. Данте следует здесь Фоме Аквинскому: "Anima brutorum producitur ех virtute aliqua corporea, anima vero humana a Deo". Sum. Theol. p. I, qu. LXXV, art. 6; u далее: "Quidam posuerunt quod Angeli, secundum quod operantur in virtute Dei, causant animas rationales. Sed hoc est omnino impossibile, et a fide alienum. Ostensum est enim, quod anima rationalis non potest produci nisi per creationem. Solus autem Deus potest creare... Anima rationalis non potest product nisi a Deo immediate" Ibid. qu. XC, art. 3.

80--81. "Даже и после грехопадения у человека все еще остались разум и свободная воля, хотя и в ослабленной степени. Но в борьбе с грехом человек нуждается в божественной милости. Он должен следовать влечению этой высшей силы, для того чтобы устоять в этой борьбе; но и это следование есть движение добровольное. Человек должен действовать одновременно с милостью Господнею. Если, таким образом, он останется победителем в первой битве и получит оправдание, то благодать содействующая и его собственное усилие приведут его в общение с истинной свободой чад Господних, где ему уже нечего опасаться какого бы то ни было влияния светил. Исходя из этой богословской точки зрения, можно под сказанной "лучшей природой" разуметь движимую самим Божеством высшую волю, а под "смыслом" (в подлиннике mente) - привычку к добру, в чем и состоит добродетель". Филалет.

"Для того чтобы перейти к основанному на борьбе за свободу воли души, самим Богом установленному "церковно-государственному" мироправлению, - Данте возвращается к возникновению самой души, которое он понимает, как акт божественного творчества. Сличи Чистилища XXV". Флейдерер.

8. "Прежде чем ей быть (prima che sia) - оборот речи церковно-славянский, как в Псал. LXXX1X, 3: "Прежде даже горам не быти", и Иерем. I, 5; "Прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде неже изыти тебе из ложесн, освятих тя".

86. "Как резвое дитя" (a guisa di fanciulla, девочка) - сравнение заимствовано из Платона (Olimpiodorus):ὁτι κορικῶς μἐν ἐις γἐνεσιν κάτεισιν ἡ ψυχή, на подобие девочки нисходит душа в рождении.

87. В подлиннике: Che piangendo е ridendo pargoleggia, которая плачет и смеется играя, "чем выражается, что мы уже от природы расположены к страстям и что с этим расположением уже рождаемся и потому изменчивы, как дети". Бути.

88. Схоластики объясняли душу человеческую как чистую форму; но так как она вместе с тем есть субстанция, каждая же субстанция существует вне Божества, или же должна быть по возможности (potentia) переводима в действительности (actus), то отсюда приходили в затруднение, когда не принимали никакой материи для души, под чем именно разумелось ens in potentia. Чтобы выйти из этого затруднения, ничего более не находили, как принять душу за продукт чистого творческого акта, для чего требовалось допущение не иной какой материи, кроме чистой мысли бытия в божественной сущности. Фома Акв. Sum. Theol. p. I, qu. ХС". Филалет.

"Исшедшая от самого Бога, душа стремится возвратиться опять к Богу же, как к высочайшему благу. Во всем, что ей кажется сколько-нибудь хорошим, она мнит видеть его образ, и потому устремляется к этому мнимому благу. Но при этом она нередко ошибается, почему и нуждается в поучении (вожде) и дисциплине (узде), которые удерживали бы ее от преследования ошибочных целей". К Витте.

91--92. Данте говорит в своем Convivio, IV, 12: "Высочайшее желание всего сущого и прежде всего дарованное ему природою - возвращение к своему источнику; a как Бог есть источник наших душ, и создатель их по своему образу, как написано: "Сотворим человека по нашему образу и подобию", то душа эта главным образом желает возвратиться к Нему. И как пилигрим, идущий по дороге, на которой он никогда прежде не бывал, принимает каждый дом, который он издали видит, за гостиницу, и увидя, что это не гостиница, направляет свою надежду на другой дом, и так от дома к дому, пока не достигнет гостиницы; точно таким же образом душа наша, тотчас как вступит в новый и не пройденный ею путь сей жизни, обращает глаза к цели её высочайшого блага; и потому что ни увидит она кажущееся ей заключающим в себе какое-нибудь блого, она считает, что это именно оно и есть. A как её знание в начале несовершенно, и так как душа неопытна и не научена, то малые блага кажутся ей большими, a потому с них и начинаются её желания. И вот мы видим, что дети чрезмерно хотят сперва иметь яблоко, a потом, идя далее, желают иметь птичку, еще далее - красивую одежду, a потом - лошадь, затем - женщину, a затем - богатство не очень большое, a потом - побольше, и потом еще больше. И это происходит оттого, что она не находит во всех сих вещах того, чего она ищет, и полагает найти его дальше".

92. "Из стихов 67--69 видно, что это изречение не означает, что душа без руководства и вождя должна необходимо выбрать себе дурную дорогу. Сличи Чистилища XVIII, 61--75". Ноттер.

93. "Узда", удерживающая душу от стремления к ложным благам. "Вождь" - направляющий ее к благу истинному.

"А perfezione della umana spezie conviene essere uno quasi nocchiere, che considerando le diverse condizioni del mondo, e li diversi e necessarj ufflcj ordinando, abbia del tutto universale e irrepugnabile ufficio di comandare. E questo ufficio è per eccellenzia imperio chiamato e chi a questo ufficio è posto, è chiamato imperadore. - "Царь (в подлиннике король, rege) означает очевидно императора. Этот стих освещается наилучшим образом соответствующими местами из Convivio и Liber de Monarchia. "Чтобы достигнуть своей высшей божественной цели, род человеческий прежде всего нуждается во внешнем мире, чтобы отдельные личности людей, города и государства не приходили во враждебные столкновения друг с другом, но взаимно бы друг другу помогали. Для того же, чтобы не нарушалось это мирное состояние, необходимо, чтобы люди познавали правое и хотели бы иметь его. Первое достигается существованием писаных законов, последнее - присутствием единовластителя, императора, поставленного столь высоко, что он владеет всем, так что и желать ему больше нечего, и потому может быть нелицеприятным судьей королей. В его ведении находится лишь то, что относится к воле человека, почему он также называется всадником человеческой воли. Напротив, область мышления и познавания что ни на есть высшого в человеке не подлежит его скиптру. На него должно смотреть, как на того, который постоянно имеет в виду не более как внешния стены Божественного Града (в подлиннике: башню, la torre), ограждаемые им от внешних врагов соблюдением существующих законов и правосудием". Филалет. Ноттер. - "Прежде всего человечество нуждается в мирном правителе, который бы в "Граде Правды", в Божьем царстве на земле, имел в виду башню, т. е. обезпечивал бы внешний мир человечества. - Этим обозначается необходимость и круг деятельности императорства, в отличие от папства". Флейдерер. Сличи Ада I, 71, 124; Рая XXVII, 139 и след.

напротив, препятствует, чтобы где-нибудь утвердилось нравственное правление.

98--99. Данте сравнивает здесь папу с нечистым животным, намекая на закон Моисеев, разделяющий животных, относительно употребления их в пищу, на чистых и нечистых (Левит XI, 3, и след.; Второзак. XIV, 7 и след.). Об аллегорическом значении этого закона Моисеева Фома. Аквинский говорит: "Animal enim quod ruminat et ungulam findit, mundum est significatioine, quia fissio ungulae significat distinctionem duoruin testamentorum, vel Patris et Filii, vel duarum naturarum in Christo, vel discretionem boni et mali; ruminatio autern significat meditationem Scripturarum, et sanum intellectum earum". Sum. Theol., p. 1, 2-e qu. CII, art. 6. - Пo объяснению блаж. Августина, отрыгание жвачки обозначает мудрост, двоение копыт - нравственность; словом, - под первым разумелось в средние века познание божественных вещей, под вторым - безупречный образ жизни и христианская деятельность. (По мнению некоторых, нераздвоенное копыто обозначает папский двор, не различающий светской власти от духовной; но что же обозначает в таком случае отрыгание жвачки?). Итак, очевидно, что Данте, придерживаясь учения Фомы Аквинского, хочет сказать, что хотя папа и мог бы размышлять и понимать Писание, но не желает различать пути мира от божественных, пастырский посох от меча, или правления: временое и духовное. Так его понимали и другие комментаторы, напр. Postillatore Cassinese: "Non habet ungntas scissas, idest, non habet discretionem nec facit inter temporalia et spiritualia differentiam". - Петр Данте: "Praeseutes pastores, licet sint sapientes, et sic ruminant, tamen non habent ungulas fissas in discrenendo et dividendo temporalia a spiritualibus". Ландино. - Пo мнению Филалета, Ноттера и Флейдерера, под отрыганием жвачки должно разумерть толкование о добродетели и законах, под двоением копыт - добрые поступки и, в особенности, щедрост, в противоположность сжатым кулакам, признаку скупости (Ада VII, 56). В таком случае Данте, повидимому, хочет сказать, что правяиций теперь папа Бонифаций VIII, хотя и жует жвачку, т. е. знаеть христианское учение, или то, что он под сим разумеет, декреталы (Рая IX, 134), и много о них толкуеть; но как образец, который он должен представлять в жизни, он не имеет раздвоенных копыт. Последнее же обозначает, что не только папа не идет путем добродетели, но и указывает специально на его алчность, что он все держит в крепко сжатом кулаке. В нем удерживается папой все притекающее в Рим золото и отнятая у императора власть.

102. "Тот же корм", т. е. земные богатства и светское могущество и почести, как сказано в старинном французском стихотворении, приведенном в комментарии Лонгфелло:

103--105. "Это - пастыри безсмысленные: все смотрят на свою дорогу, каждый до последняго, на свою корысть". Исайи LVI, 11. - "Народ мой был как погибшия овцы; пастыри их совратили их с пути, разогнали их по горам". Иеремии, L, 6.

106--108. "Два солнца", т. e. папа и император. "Первый должен вести человека к вечному блаженству, указывая ему путь божественный; второй - руководить человеком в достижении им блаженства в этой жизни, указывая ему пути мирские. Обе эти власти Данте называет солнцем в том смысле, как оно им принято в Ада I, 17 (Che mena dritto altrui per ogni calle). - Это изречение совершенно объясняется тем, что сказано Данте в Liber de Monarchia III, с. 16". Скартаццини. - "Итак, два солнца, a не одно солнце папства", "месяцем коего служит императорство", как сказал папа Григорий VИИ". Флейдерер. - Папа Бонифаций VIII сказал по поводу императора Альбрехта: "Io son Cesare, io l'imperadore".

"Quando li cherici non aveano se non lo spirituale, temevano di falire e di vivere disonestamente se non per l'amore di Dio, al meno per paura de' seculari che, vedendo la loro mala vita, non denegarseno loro le loro elimosine; e cosi li seculari temevano difallire e vivere male, considerando lo prelato è si diritto che non m'assolverà; ora vedendo lo cherico dato a le cose temporali, dice: Cosi passo fare io, com' elli". Бути.

114. Намек на слова Спасителя: "По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, a худое дерево приносит и плоды худые: не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносмть плоды добрые. Итак по плодам их узнаете их". Матф. VII, 16--18 и 20. Данте извратил эти евангельския слова: по семени узнают злак, a не по злаку семя.

115. "Льется По с Адижем" - этим обозначаются область Тревизская Ломбардия и Романья.

117. "Фридрих II Гогенштауфенский, так как с него началась борьба императоров с папами. Ада X, 119. Все комментаторы разумеют здесь ссоры этого императора с папами Гонорием III, Григорием IX и Иннокентием IV (что, впрочем, исторически не доказано, Виго, Dante e la Sicilia, p. 19). - "Per Lombardia et per la Marca Trevigiana si solca trovare liberalità, magnanimitа et cortesia; ma ora nullo si sa di quelle, et questo è stato dappoi che Federigo, cioè lo' mperio, è stato imbrigato da' cherici". Бенвенути Paмбалди. Очевидно, поэт порицает в этом месте не только папство, но и императора, приписывая им обоим вину порчи нравов в народе - новое доказательство справедливости и безпристрастия его суждений". Скартаццини.

118--120. "Жесточайшая ирония! Всякий негодяй, которому прежде стыд не позволял не только говорить, но даже приблизиться к честному человеку, может теперь спокойно проходить по этим странам в полной уверенности, что не встретить хорошого человека, к которому бы он не посмель приблизиться". Скартаццини.

Каммино, предводитель гвельфской партии в марке Трвилианской, уже в 1206 г. головой в Фельтро и Беллуно. С 1283 по 1305 г. он управлял в Тревизо. Умер в 1307 г. в своем Convivo Данте отзывается о нем с большой похвалой. По словам Тирабоски, он был почитатель и покровитель провансальских поэтов. - Гвидо да Кастель - гвельфская фамилия Роберти, делилась на две ветви: Гвидо принадлежал к ветви да Кастелло и был родом из Реджио". См. Филалет, Лонгфелло, К. Витте.

126. Французы и вообще ультрамонтаны называли в срфдние века итальянцев ломбардцами. В Париже улица, называемая теперь Rue des Italiens, до шестидесятых годов ХИХ столетия называлась Rue des Lombards. Боккаччио в одной из своих новелл заставляет двух французов сказать об итальянцах: "Questi Lombardi cani". "Простой ломбард" означает, что Кастель отличался безукоризненной прямотою и честностью.

127. Это ответ на вопрос, предложенный Данте в стихах 58--63, т. е., что мир пришел в упадок, виною тому церковь римская, смешавшая власть светскую с духовной, повергшаяся в грязь и запачкавшая и себя и свою тиару.

129. "Ante omnia ergo dicimus, unumquemque debere materiae pondus propriis humoris excipere aequale, ne forte humerorum nimio gravatam virtutem in coenum cespitare necesse cit". Данте, De Vulg. Eloq. lib., II, c. 4.

"И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела и части не будет тебе между ними, и часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых". Числ XVII, 20. - "Только колену Левиину не дал он удела: жертвы Господа Бога Имраилева суть удел его, как сказал ему Господь". Иисуса Навина XIII, 14.

133--131 Как тосканец, Данте не мог не знать о Герарде, имя которого было известно всей Тоскане; но поэт делает вид, что он не знает его, затем чтобы вызвать его этим на упоминание об его дочери Гайе.

110. Герардо имел дочь, названную, вследствие её красоты, Гайей (Gaja - радостная); "она была так скромна и добродетельна, что слава о её красоте и добродетели распространилась по всей Италии". Бути. - Напротив Оттимо, предшественник Бути, говорот о ней несколько иначе: "Madonna Gaja была дочь мессера Герардо в Каммино; это была синьора такого поведенья в любовных удовольствиях, что имя её стало пресловутым по всей Италии; почему и говорится здесь о ней в таком смысле". - "Все это, впрочем, одни предположения: известно только то, что она умерла в 1311 г. и погребена в Тревизо". К. Витте.

143--144. Души в чистилище, по их собственной воле и желанию скорее очиститься, не покидают круга назначенного им мучения (Чистилища XXI, 51 и примеч.)