Жизнь и приключения Робинзона Крузо.
Глава II

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Жизнь и приключения Робинзона Крузо. Глава II (старая орфография)

ГЛАВА II. 

Вторичная поездка Робинзона. Нападение морского разбойника. Робинзон делается невольником и отвезен в Сале. Тамошняя жизнь его. Бегство Робинзона и избавление от неволи.

Описанная мною поездка окончилась очень благополучно для меня; но это самое благополучие, а также и барыш, полученный мною на гвинейских берегах от привезенного мною товара, побудили меня вторично отважиться на путешествие по морю, и притом еще на довольно плохом корабле. В эту поездку я не имел прежнего счастия, и мне пришлось испытать превратность судьбы.

Между Канарскими островани и Африкою, на разсвете дня, вдруг появилось из Сале разбойническое судно, и на всех парусах погналось за нашим кораблем. Хозяин корабля, видя эту погоню, заблагоразсудил, что лучше и безопаснее будет: - убежать от разбойников, нежели им сопротивляться: потому что разбойническое судно было хорошо вооружено и имело многолюдный экипаж. Он со всевозможною быстротою, на всех парусах, пустился в бегство; но и это не спасло его от рук неприятельских. Турецкий капер продолжал неутомимо гнаться за нашим кораблем даже до третьяго часа по подудни, и наконец подошел к нему на столь близкое разстояние, что для спасения нашего необходимо было нужно готовиться к обороне. Разбойники хотели напасть на наш корабль с задней его части. Раздался пушечный выстрел с капера, но он был неверно направлен, и ядро попало в правый бок нашего корабля. На этот выстрел мы отвечали залпом из восьми пушек. Началась сильная обоюдная перестрелка как из пушек, так и из оружей, и продолжалась довольно долгое время. Перевес битвы был на стороне разбойников, и они, в числе шестидесяти человек, бросились на наш корабль и порубили на нем все мачты и корабельные снасти. Как ни храбро мы сопротивлялись, но должны были покориться силе: корабль наш сдался, я и все находившиеся на корабле сдались пленниками и отвезены были в Сале.

было не очень-то приятно сделаться из купца и вольного человека рабом и пленником; но однако меня не отправили на продажу вместе с другими моими товарищами в столицу Морокского императора. Начальник разбойнического судна оставил меня при себе для разных прислуг ему.

Новое положение мое, хотя и было довольно сносно, но все-таки не очень-то нравилось мне, и я стал думать о побеге. Я предполагал, что хозяин мой непременно будет меня брать с собою на разъезды по морю; я мечтал, что разбойник рано или поздно, а попадется какому нибудь европейскому кораблю, испанскому или португальскому, и что тогда я получу свободу. Но случилось не так, как я надеялся. Хозяин мой никогда не брал меня с собою в море, и не встречался ни с каким испанским или португальским судном. Я оставался в неволе, и принужден был сидеть дома, обработывать землю в садах пирата и смотреть за всем хозяйством его. Когда же капер возвращался из моря домой, мне надлежало спать на нем в каюте и сберегать его.

Проводя ночи в этой каюте, я часто думал о побеге; но сколько не придумывал к этому средств, все они оказывались или весьма неудобными или совершенно невозможными. Если бы у меня был товарищ, который знал-бы английскй или немецкий язык, то мы с ним вдвоем могли-бы как нибудь привести в исполнение это предприятие; сам же я один не осмеливался ни на какое предприятие, и таким образом должен был провести целые два года в неволе и не иметь ни какой надежды на свое избавление.

Наконец представился мне удобный случай к побегу. Хозяин мой, к его несчастию, а к моему счастию, не имея денег для вооружение своего капера, не выезжая долгое время в море, оставался дома. Надобно заметить, что он был страстный охотник до рыбной ловли. Теперь, по неволе прекратив войну с людьми, он вознамерился воевать с рыбами, и по нескольку раз в неделю выезжал на боте в море и ловил рыбу. Я и еще один молодой араб были его всегдашними спутниками, этот араб был очень искусен и проворен в рыбной ловле, и хозяин нашь имел к нему столько доверия, что иногда посылал его одного с своим родственником на рыбную ловлю.

Однажды мы втроем т. е. я, хозяин и араб отправились в море ловить рыбу. Было тихо и ясно; но вдрут глубокий серый туман облег нас и так был густ, что мы не могли уже видеть берегов, хотя от них отъехали только на небольшое разстояние. Целый почти день мы ловили рыбу, и когда туман несколько разсеялся, мы к удивлению своему увидали, что отдалились от берега на целую милю. Поспешно принялись мы грести веслами, чтобы скорее добраться до дому, потому что начал подыматься ветер и на небе появились тучи. Хотя мы благополучно возвратились на твердую землю, но чрезвычайно голодные и усталые.

рому, сарачинского пшена, кофе и разных других съестных припасов.

Однажды хозяин наш задумал выехать на этом боте для прогулки с несколькими арабами, знакомыми его, которых он приглашал к себе в этот день. Ожидая гостей, он велед запастись множеством разных припасов, взять три ружья, несколько фунтов пороху и свинцу, чтобы ему с гостями можно было стрелять птиц, когда рыбная ловля им наскучит. Все это, по приказанию его, было снесено на бот и положено в разные ящики.

Долго ждал пират своих гостей, наконец получил от них известие, что они не могут быть у него в этот день. Тогда он велел мне ехать в море с его сродником и молодым арабом, и прибавил: "смотри, постарайся больше наловить рыбы, потому что у меня сегодня будет ужинать много друзей моих".

Я решился воспользоваться этим случаем и избавиться от плена. Я просил у сродника хозяйского позволения положить на бот короб с сухарями и несколько бутылок со свежей водой. "Не смею", говорил я ему, прикоснуться, по законам Востока, к яствам моего господина; но что же я буду есть, если мы по несчастию опять далеко удалимся от земли? "Я также советовал ему взять с собою два ружья и пороху со свинцом, чтоб можно было на море настрелять птиц. Он, не подозревая меня ни в чем, исполнил мое желание. - Сверх всего этого, я тайно снес в каюту бота топор, несколько воску, веревок и проч. что только мне попалось под руку.

Наконец мы отправились в море, и, на разстоянии одной мили от гавани, начали ловить рыбу. Я уговаривал араба отъехать еще далее, потому что тут мало водилось рыбы. Араб послушался и мы отплыли на такое разстояние, что уже не было видно гавани. Сродник пирата находился на передней части бота и любовался морем. Я отдал молодому арапу весла, а сам подошел к сроднику моего господина, показывая вид, что ищу чего-то. Он стоял задом ко мне. Я схватил его за ноги и бросил в море. В счастию Мюлли (так звали его) {Мюлли - уменьшительное имя Измаила.} плавал как рыба; он скоро вынырнул из воды и, подплыв к борту, убедительно просил меня, чтобы я взял его на бот.

"Мюлли, ты плаваешь как рыба; теперь море тихо и берег не далеко, плыви домой. Если же ты не послушавшься меня, то я пущу тебе пулю в лоб". Мюлли, видя мое твердое намерение и, не желая испытать истинну моих угроз, тотчас же поворотил и поплыл к берегу, и конечно прибыл туда благополучно, потому что плавал превосходно.

Я так сильно желал получить свободу, что истребил из сердца моего всякое человеколюбие и намеревался уже бросить в море молодого араба, которого звали Ксури; но к счастию опомнился и постарался ласкою склонить его на мою сторону.

"Послушай, Ксури - сказал ему я: если ты останешься верен, то будешь счастлив. Положи руку на лицо твое и клянись Магометом, что не изменишь мне. Если же ты не хочешь этого сделать, то я тебя брошу в море, как бросил твоего земляка Мюлли".

Ксури с трепетом улыбался, гладил мою руку, клал ее на свою голову в знак покорности и клялся, что останется мне верен до конца жизни, и готов следовать за мною всюду, куда бы я ни отправился.