Дети богача.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дети богача. Глава II. (старая орфография)

ГЛАВА II.

Через несколько дней утром огромная наемная карета остановилась около дома мистера Домби; оттуда выпрыгнула мисс Токс; она в один миг вбежала по лестнице и бросилась к мистрис Чик.

- Луиза, милая Луиза! - говорила она еще на ходу, - ведь место кормилицы еще не занято?

- Как вы добры, мой безценный друг! - отвечала мистрис Чик. - Нет еще, мой ангел, не занято.

- В таком случае, милая Луиза... Впрочем, погодите, я сейчас приведу ее!.. - и мисс Токс скрылась.

Через несколько минут она вновь вбежала в комнату, ведя за собой целую толпу гостей, которых она сама высадила из кареты. Впереди шла полная, круглолицая, толстощекая, здоровая молодая женщина с толстым румяным ребенком на руках; за ней молодая женщина, не такая полная, но тоже толстощекая и круглолицая, как наливное яблоко; она вела за руку двух мальчиков, очень полных и совершенно круглолицых. Позади шел еще мальчик побольше, тоже круглолицый и очень полный, переваливаясь на искривленных ногах, и страшно пыхтел. Наконец, позади всех выступил из-за двери толстый и круглолицый мужчина с полным и совершенно круглолицым ребенком на руках. Войдя в комнату, он поставил его на пол, обдернул платье и сказал хриплым голосом:

- Держись крепче за братца Джонни!

- Вот, милый друг, - тараторила между тем мисс Токс, - я долго хлопотала и разыскивала и просто выбилась из сил, и все-таки никого не могла найти; наконец одна барыня указала мне на эту женщину, я поехала, - какая чистота у них в доме, моя милая, вы могли бы просто даже кушать у них на полу! - вот забрала их всех и привезла. Вот этот господин, - и она указала на круглолицого мужчину, - отец семейства. Подойдите, сэр, поближе.

Круглолицый мужчина неповоротливо подвинулся вперед и оскалил зубы,

- А вот это его жена, - продолжала мисс Токс, показывая на молодую женщину с ребенком. - Как ваше здоровье, Полли?

- Слава Богу, сударыня, благодарю вас.

Мисс Токс говорила с ними как со старыми знакомыми, которых не видала около двух недель.

- Очень рада, очень рада! - продолжала она. - А эта другая молодая женщина - её незамужняя сестра; она живет с ними и ходит за детьми; ее зовут Джемима. Как вы поживаете, Джемима?

- Очень хорошо, сударыня, благодарю вас, отвечала Джемима.

- Ну, слава Богу, очень рада. Надеюсь и всегда будет хорошо. В семье у них, милая Луиза, пятеро детей, младшему шесть недель. Вот этот милый мальчик с красным пятном на носу, - старший сын. Отчего у него это пятно?

- От утюга, - пробормотал сквозь зубы отец.

- Ах, да, да... я и забыла. Именно так, от утюга. Матери не было дома, и ребенок вздумал понюхать горячий утюг... Когда я была у вас, вы мне сказали также, что ваше ремесло...

- Кочегар, сударыня.

- Да, да, кочегар! А как оно вам нравится?

- Что, сударыня?

- Ваше ремесло.

- Ничего, сударыня, славное ремесло. Только вот иной раз зола входит сюда, - он указал на грудь, - и от этого голос делается сиплым. Я, вот видите, хриплю, сударыня, но это от золы, не отчего другого.

После смерти жены мистер Домби оставался почти безвыходно в своей комнате; целые дни он проводил сидя неподвижно в креслах, в глубокой задумчивости. У него на сердце лежала большая тяжесть, но горевал он больше о лишениях своего сына, чем о своей потере. Какая опасность, какие огорчения ожидают Павла! Жизнь только-что начинается, и вот нужно приискивать чужую, постороннюю женщину, которая должна будет заменить ему мать, к ней будет его первая улыбка, его первые слова, - какое унижение для "Домби и Сына"! И, когда к нему проводили женщин, хотевших поступить в кормилицы, он находил в них множество недостатков и с скрытым удовольствием отказывал им. Но рано или поздно, а нужно было согласиться.

Полли как нельзя лучше подходила в кормилицы маленькому Павлу; надо было решаться взять ее.

Он оглядел с головы до ног стоявшую перед ним неуклюжую Полли к её мужа и, поморщившись, сказал:

- Я понимаю, что вы бедны и хотите заработать деньжонок через воспитание моего сына, я не прочь помочь вам. Судя по всему, вы годитесь для моего сына; но, прежде чем вы войдете в мой дом, я должен предложить вам несколько условий, - от вас зависит принять их или не принять. Как вас зовут?

- Тудль, - отвечала молодая женщина.

Мистер Домби поморщился: ему не понравилось это имя.

- Во все время, пока вы будете у меня в доме, вы должны называться Ричардс, Это обыкновенное и очень приличное имя. Согласны ли вы на это условие? Посоветуйтесь с мужем.

Но почтенный супруг только скалил зубы да безпрестанно подносил ко рту правую руку, отчего ладонь была у него очень мокра.

Мистрис Тудль толкнула его два или три раза, но так как это нисколько его не образумило, то она отвечала сама, что согласна на это условие.

- Теперь дальше, - продолжал мистер Домби: - пока вы будете у меня в доме, я желаю, чтобы вы как можно реже виделись со своим семейством. И еще одно условие: у вас есть свои дети, вы не обязаны любить моего сына, и я вовсе не хочу, чтобы мой сын со временем полюбил вас. Совсем напротив: как скоро вы отойдете, торг наш кончен, условия выполнены, вы не должны больше знать моего дома. Ребенок перестанет вас помнить, и вы, если угодно, можете совершенно забыть моего сына.

Яркий румянец покрыл и без того красные щеки мистрис Тудль. Она потупила глаза и отвечала:

- Надеюсь, сэр, я знаю свое место.

- Ну, конечно, конечно! - продолжал мистер Домби. - Я уверен, что вы отлично знаете свое место. Любезная Луиза, уговорись с этой женщиной насчет жалованья и скажи, что она может получить деньги, когда ей угодно. Теперь позвольте побеседовать с вами, мистер. Как ваше имя?

Задержанный таким образом при выходе из комнаты вместе с женой, мистер Тудль должен был вернуться и очутился один на один с мистером Домби. Мистер Тудль был дюжий, широкоплечий, косматый, неуклюжий мужчина, в растрепанном платье, с мозолями на руках, с четыреугольным лбом, с густыми волосами, с черными усами и бородою, еще более вычерненными дымом и копотью. Нельзя было придумать двух других людей, более различных, чем он и длинный, худой, гладко выбритый и выстриженный мастер Домби.

- Есть у вас сын? - спросил мистер Домби.

- Четыре, сэр, и одна дочь. Все живехоньки.

- Вам, я думаю, трудно их содержать?

- Трудновато, сэр; но еще было бы труднее...

- Что такое?

- Потерять их, сэр.

- Умеете вы читать?

- Не бойко, сэр.

- Мелом немножко маракую, когда мне показывают, сэр, - сказал Тудль, подумав.

- А вам ведь, я думаю, будет около тридцати трех лет?

- Да, около этого, сэр, - сказал Тудль подумав немножко побольше.

- Отчего же вы не учитесь?

- Я уже подумываю об этом, сэр, - и лицо его несколько оживилось. - Вот видите ли, один из моих мальчуганов скоро будет ходить в школу, и тогда мы будем вместе учиться... то-есть он будет мне показывать.

Мистер Домби с брезгливостью посмотрел на своего собеседника, который между тем, разная рот, осматривал комнату и особенно потолок.

- Где вы работаете? - спросил через несколько минут мистер Домби.

- Сперва, сэр, работал под землею, пока не был женат, - углекопом был, - а теперь наверху: я служу на железной дороге.

- Ну, можете итти, - и мистер Домби показал ему на дверь.

После этого разговора мистер Домби долго оставался в своей комнате, сидя неподвижно за одном месте; по временам он повторял: "Бедное, бедное дитя!" Видно было, что он был очень взволнован.

Этой горести мистер Домби ни за что на свете не обнаружил бы перед людьми.

"Я принужден вверить своего сына жене грубого рабочого, всю жизнь работавшого под землей! - думал он. - Бедное, дорогое дитя!"

Как ненавидел он в эту минуту круглолицую женщину, ставшую с этой минуты между ним и его сыном! Как ненавидел он всю её семью: этого её грубого косматого мужа и краснощеких ребят!

Между тем условия между мистрис Чик и Ричардс была заключены. После долгих слез и поцелуев она сдала своего ребенка на руки Джемиме и взяла маленького Домби.

Мистрис Чик и мисс Токс старались наперерыв ее утешить.

- Не правда ли, вам очень приятно оставить свою милую жену в таком почтенном доме? - спрашивала мисс Токс мистера Тудля, угощая его вином.

- Вовсе нет, сударыня, - грустно отвечал Тудль: - мне приятнее было бы увезти ее домой.

При этом Полли заплакала навзрыд.

мерку, Ричардс, для нового платья?

- С-ня-ли, су-да-ры-ня! - рыдая, отвечала Полли.

- А платье будет чудесное! - старалась утешить ее мистрис Чик. - Безподобная материя!

- Вы будете в нем так хороши, - добавила мисс Токс, - что и муж вас не узнает. Не правда ли, сэр?

Наконец-то Полли немного успокоилась и перестала рыдать.

- Ну, вот, душа моя, - сказала с облегчением мистрис Чик своей подруге: - видите, она уже и успокоилась и думает только о том, как бы проститься с своей сестрицей Джемимой, с детками и мужем. Не правда ли?

- Да, да! - вскричала мисс Токс. - По глазам видно, что ей хочется проститься.

Бедная Полли с отчаянием в душе обняла всех своих и потом хотела скрыться в соседней комнате, чтобы дети не видали её при отъезде и не плакали. Но хитрость не удалась: младший сын угадал намерение матери; он ухватился за её платье и побежал за ней, тогда как старший сын, прозванный Котлом, затопал в отчаянии своими кривыми ногами и залился страшным плачем, другия дети последовали его примеру, и несколько времени в комнате ничего не было слышно, кроме топанья и отчаянного рева. Наконец несколько апельсинов и мелких денег усмирили маленьких Тудлей, и семейство немедленно отправилось домой в наемной карете, ожидавшей их на углу.