Дети богача.
Глава VI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дети богача. Глава VI. (старая орфография)

ГЛАВА VI.

На другой день обе няньки быстро подвигались к захолустью, которое называлось Оленьими Садами. Кормилица Ричардс несла на руках Павла, а Сусанна вела за руку маленькую Флоренсу, по временам для порядка давая ей пинки и толчки. Оленьи Сады помещались на самой окраине города; это был небольшой ряд домов с грязной площадью, огороженной обломками старой перержавелой железной решетки и лоскутами старой парусины. Здесь садовники садили огурцы, разводили кур, кроликов, сушили платья и собирались вместе курить трубки.

- Вот мой дом, Сусанна, - с гордостью сказала Полли, указывая на одну из лачужек.

- Неужели?!

- Да, а вот у ворот стоит сестрица Джемима с малюткой на руках.

И при виде сестрицы Полли пустилась бежать со всех ног, в одну минуту прискакала к воротам и схватила на руки малютку, передав сестре маленького Павла, к невыразимому изумлению Джемимы, которой в первую минуту показалось, что маленький Домби прилетел к ней с облаков.

- Как, ты ли это, Полли?! - кричала Джемима. - Ох, как ты меня испугала! Кто бы мог подумать? Пойдем, пойдем! Дети с ума сойдут от радости, когда увидят тебя. Как ты похорошела, Полли!

Дети и вправду точно перебесились, увидя мать. С гвалтом, взапуски они бросились к матери и поволокли ее к низенькому стулу. Впрочем, Полли сама возилась не меньше детей, и уже тогда только, когда она совершенно выбилась из сил, когда волосы её в безпорядке растрепались по румяному пылающему лицу, а новое её платье было совершенно измято, - тогда только суматоха немного приутихла, и почтенная семья пришла в себя.

- Посмотрите-ка, какая со мной пришла хорошенькая барышня! - сказала наконец Полли, - Смотрите, какая она тихенькая, скромненькая!

Маленькие Тудли оставили мать и обернулись к Флоренсе, которая, притаившись у дверей, во все глаза смотрела на них.

- Ах, душенька Сусанна, подойдите сюда, моя милая, посидите немножко! - обратилась Полли к Сусанне Ниппер, которая начинала уже обижаться, что про нее забыли. - Познакомьтесь, это моя сестрица Джемима; не знаю, что бы я стала делать, если б не добрая мисс Нипнер: ведь без нея мне бы не быть здесь.

Прошу покорно садиться, мисс Ниппер, - сказала Джемима.

Сусанна с важностью поклонилась и присела на кончик стула.

- Мне очень приятно познакомиться с нами, мисс Ниппер, - продолжала Джемима: - в жизнь мою я никого не видала с таким удовольствием.

Сусанна осталась очень довольна приемом.

- А где же наш бедный Котел? - спросила Полли. - Я ведь для того и пришла, чтобы посмотреть на него, какой он в новом платье.

- Ах, как жаль! - вскричала Джемима, - Он ни за что не утешится, когда узнает, что мать была здесь! Теперь он в школе.

- Уже?

- Да, вчера он побежал туда в первый раз; бедняжка очень боится пропустить, что там у них учат, но сегодня там какой то полупраздник, и после обеда учения не будет.

- Ничего, сестрица, - отвечала Джемима: - он теперь парень хоть куда, не то, что прежде.

- Ну, а что его ножки?

И лицо Полли опечалилось.

- Коротеньки, сестрица, особенно сзади, но они вытягиваются с каждым днем и, авось, Бог даст, со временем вытянутся.

- А где отец (так вся семья звала мистера Тудля)?

- И его нет. Он взял сегодня завтрак с собою и не вернется домой до вечера. Он всегда говорит о тебе, Полли, и со мною и с детьми. Что это за добрая душа, если бы ты знала!

- Спасибо тебе, Джемима! - воскликнула Полли, обрадованная, что слышит такия похвалы своему мужу,

- Не за что, Полли! - и сестра звонко поцеловала ее в щеку и начала весело припрыгивать с маленьким Павлом и напевать ему что-то

Мало-помалу в разговор вступила и Сусанна; она рассказала всю подноготную о мистере Домби, о его родных, знакомых, потом перешла к себе и рассказывала о своих друзьях и врагах и о нарядах; под конец говорила только она, а остальные слушали. Наконец, как ни весело было в гостях, а надо было торопиться домой.

Флоренсу Сусанна еле разыскала в саду, всю перепачканную, раскрасневшуюся, растрепанную: она строила вместе с маленькими Тудлями плотину чрез грязную зеленую канаву, протекавшую через весь сад.

Отыскав свою воспитанницу, черноокая девица не замедлила дать ей подзатыльника и все время, пока мыла ей руки и лицо и приглаживала волосы, она читала ей наставления о том, как дурно умной девочке делать глупости.

После этого Полли взяла от сестры маленького Домби, передала ей своего ребенка, и гости собрались домой.

Наперед надо было спровадить куда-нибудь маленьких Тудлей, иначе они не дали бы Полли вырваться из дома. Решено было отправить их в ближнюю лавочку, - купить на гривенник пряников; когда дорога была очищена этой хитростью, Полли и Сусанна еще раз поцеловалась с Джемимой и быстро отправились в путь. Джемима крикнула им вдогонку, что если они свернут немного в сторону и пойдут по главной дороге в Сити, то наверно встретятся с Котлом.

- А как вы думаете, Сусанна, можно ли нам сделать небольшой крюк? - спросила Полли.

- Почему же нет? Разумеется, можно, - отвечала храбрая девица, и оне свернули на большую дорогу.

Жизнь бедного Котла, по милости нового наряда, стала для него с утра предшествовавшого дня просто невыносимою: дело в том, что уличные мальчишки терпеть не могли учеников из приюта "Милосердых шлифовальщиков" и каждый из них при взгляде на его платье считал своим долгом наброситься на беззащитного Котла и сделать ему какую-нибудь пакость. Его сталкивали в помойные ямы, приплющивали к столбам, забрызгивали грязью, и всякий, кто видел его даже в первый раз, считал за особое удовольствие сорвать с него синюю шапку и полюбоваться, как она мелькнет в воздухе. Его кривые ноги бросались всем в глаза, их ощупывали, дергали, кололи, щипали, и каждый зевака вдоволь потешался над колченогим учеником. Еще утром, по дороге в школу, ему подставили фонари под глазами, за что сердитый учитель очень строго его наказал.

Поэтому бедный Котел, возвращаясь домой, должен был выбирать безлюдные улицыи глухие переулки, чтобы избежать своих мучителей. Но все же ему нельзя было миновать главной улицы, и, как нарочно, лишь только выбрался он на большую светлую улицу, как очутился уже в средине целой оравы злых, крикливых ребятишек, которые со всех сторон накинулись на бедного горемыку.

Случилось, что в это самое время Полли, безнадежно озираясь во все стороны и уже решившись свернуть на прямую дорогу, вдруг увидала своего бедного сына. Бедная мать испустила пронзительный крик, в одну минуту передала ребенка Сусанне и кинулась на выручку к своему детищу.

кутерьма, и раздались крики:

- Бешеный бык! бешеный бык!

День был базарный; толкотня сделалась непомерная; толпа бежала взад и вперед, кричала и давила друг друга, повозки сталкивались и опрокидывались; между мальчишками завязалась драка.

При виде всех этих ужасов Флоренса, сама не помня, что делает, закричала, вырвалась от Сусанны и опрометью побежала вперед. Долго она бежала и кричала, наконец силы изменяли бедной девочке, она остановилась и всплеснула руками, вспомнив, что кормилица осталась в толпе. Но кто опишет её изумление и ужас, когда, обернувшись, она увидала, что и Сусанны не было с ней! Она была одна, совершенно одна!

- Сусанна! Сусанна! - кричала Флоренса как помешанная. - Ах, Боже мой, где оне, где оне?

- Как, где оне? - брюзгливым голосом закричала ей какая-то старуха и, припрыгивая и прихрамывая, подошла к ней. - Зачем же ты от них убежала?

- Я испугалась, - отвечала Флоренса. - Я думала, что оне со мной. Где же оне?

- Вот мы их сейчас разыщем, - сказала старуха, взяв ее за руку.

Это была очень безобразная старуха, маленькая, сморщенная, хромая, с совсем краевыми веками с чавкающим огромным ртом. Одета она была в какие-то грязные лохмотья. По всему было видно, что старуха уже давно догоняла Флоренсу, потому что она совершенно выбилась из сил и, когда она остановилась перенести дух, её горло и желтое морщинистое лицо начали пребезобразно кривляться сами собою.

Флоренсе стало страшно; она начала оглядываться по сторонам, но место было пустынное, во всем переулке не было ни души, кроме нея и страшной старухи.

- Тебе нечего меня бояться, - сказала старуха, крепко удерживая ее за руку, - пойдем со мной.

- Я... я не знаю вас, - прошептала Флоренса.

- Меня здесь всякий знает. Все меня зовут доброй бабушкой Броун. - и старуха тащила за собою Флоренсу.

- А оне недалеко отсюда?

- Сусанна близехонько, и другие все там же, - отвечала добрая бабушка Броун.

- Никого не ушибли? - вскричала Флоренса.

- Никого... Все целехоньки.

Флоренса заплакала от радости и охотно пошла за ней; по дороге она искоса поглядывала на добрую бабушку и невольно задавала себе вопрос: какие же бывают злые бабушки, если у доброй бабушки такое злое-презлое лицо?

Они шли по каким-то глухим, безлюдным закоулкам; наконец старуха повернула в узкий переулок, где грязь лежала глубокими выбоинами среди дороги, и остановилась перед грязной, совсем сбившейся на бок лачужкой, запертой на большой замок. Вынув из кармана ключ, старуха отворила дверь и впихнула ребенка в заднюю комнату, где на полу навалены были кучи пестрых лохмотьев и костей, густо покрытые пылью.

У девочки от страха точно онемел язык, и отнялись руки и доги.

Флоренса села, смотря умоляющими глазами на старуху.

- Я даже и одного часа тебя не задержу, - сказала старуха. - Понимаешь ли, что я тебе говорю?

- Да, - прошептала девочка через силу.

- Так смотри же, - продолжала старуха, усаживаясь на груду костей, - не разсерди меня. Если не разсердишь, я выпущу тебя целехоньку, а если... то уж не пеняй: я задушу тебя как котенка. От меня никуда не увернешься; я могу задушить тебя во всякое время, хоть бы ты лежала даже дома в своей постели. Ну, так теперь рассказывай, кто ты и что ты, - все рассказывай, что знаешь. Ну, пошевеливайся живей!

Флоренса через силу, еле сдерживая слезы, начала свой рассказ.

- Так тебя зовут Домби? А?

- Да, бабушка.

- Ну, так слушай же, мисс Домби: мне нужно твое платье, твоя шляпка и все, без чего ты можешь обойтись. Ну, раздевайся!

Флоренса, обратив свои испуганные глазки на страшную старуху, начала проворно раздеваться, но руки её дрожали и плохо слушались. 

Старая ведьма начала между тем рыться в груде лохмотьев; через: несколько минуть она вытащила оттуда какое-то грязное платьице, истасканный салоп, гадкие огромные башмаки и скверную измятую тряпицу вместо шляпки, вероятно вытащенную из помойной ямы или навозной кучи. Она приказала Флоренсе одеваться, и бедная девочка стала проворно напяливать грязные лохмотья, стараясь угодить старухе, чтоб поскорее вырваться отсюда.

Надевая на себя гадкую шляпку, Флоренса зацепила этою шляпкою свои роскошные волосы и никак не могла их распутать.

Не успела она опомниться, как страшные блестящия ножницы засверкали в воздухе и зазвенели над самой её головой.

- А, глупая девчонка, отчего ты не оставила меня в покое? Зачем ты разстраиваешь меня? - прохрипела над самым её ухом старуха.

Флоренса в страхе закрыла лицо руками: ей показалось, что старуха хочет отрезать ей голову страшными ножницами, но старуха звякнула еще раз над самым ухом девочки и бросила ножницы на груду тряпья.

- Ну, собирайся проворнее! Другая на моем месте прежде всего сорвала бы с тебя эту гриву, - сказала она, оттолкнув девочку.

Флоренса поняла, что она говорила о её волосах. Потом старуха проговорила глухим голосом:

- Если бы у меня самой не было девочки, которая так же, как и ты, щеголяла волосами, я не оставила бы ни одного клочка на твоей голове! Но теперь далеко моя девочка! Ох, далеко, за морями! У-у!

И старуха закрыла глаза своими костлявыми кулаками и громко стонала; в этом стоне было столько тоски, столько страдания, что Флоренса задрожала, и все сердце её сжалось.

Наконец старуха успокоилась, отняла руки от лица, села на кучу костей и закурила коротенькую закоптелую трубку; губы её зачавкали, точно собирались проглотить чубук.

дом её отца, который мог быть очень недалеко. Девочка должна была спрашивать только об отцовской конторе в Сити, но раньше она должна была простоять на одном месте, которое укажет ей добрая бабушка, до тех пор, пока часы не пробьют трех.

- Смотри, - говорила старуха, - я буду следить за тобой: ведь я все вижу и знаю, и, если ты не послушаешь меня, плохо тебе будет!

Наконец мистрис Броун привела Флоренсу на пустой огромный двор с проходными воротами. Оттуда слышался шум от проезжавших карет, - вероятно рядом была большая улица. Указав девочке на место подле ворот, старуха прошептала:

- Ну, теперь ты знаешь, что делать. Стой тут до трех часов и потом отыскивай контору отца. Да смотри у меня - ни гу-гу, не то я задушу тебя как котенка!

Флоренса почувствовала, что словно гора у нея свалилась с плеч, когда она осталась одна. Она робко остановилась на указанном месте и, обернувшись назад, увидала, что страшная старуха все еще стоит у забора, трясет головой и машет кулаком, точно напоминая ей о своей угрозе.