Дети богача.
Глава XI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дети богача. Глава XI. (старая орфография)

ГЛАВА XI.

Уже 12 месяцев жили и воспитывались у мистрис Пипчин маленький Павел с сестрою. Мистер Домби продолжал попрежнему каждое воскресенье приезжать в Брайтон. Мало-по-малу Павел делался сильнее и уже мог пешком гулять по морскому берегу, хотя все еще был очень слаб и высматривал таким же старичком, спокойным и сонливым. Раз в субботу мистер Домби совсем неожиданно явился к мистрис Пипчин и заявил, что желает переговорить с ней об очень важном деле.

Мистер Домби решил, что Павлу пора приниматься как следует за ученье; он слышал много хорошого об учебном заведении доктора Блимбера тут же в Брайтоне и думает отдать туда сына. Но раньше он хотел посоветоваться с мистрис Пипчин.

Мистрис Пипчин очень хорошо знала, что Павел отдан к ней только на время и что ей не удержать его у себя, а потому и разсыпалась в похвале учебному заведению доктора Блимбера.

- Это прекрасное заведение, - говорила она: - молодые люди учатся там с утра до ночи, и порядок во всем удивительный.

- И цена весьма значительная, - добавил мистер Домби. - Я уже говорил с доктором, мистрис Пипчин; он говорит, что Павлу пора хорошенько приняться за ученье. Но я безпокоюсь об одном, мистрис Пипчин: сын, вырастая без матери, сильно привязался к сестре, и любовь эта, признаюсь, сильно безпокоит меня.

И он глубоко задумался.

- Ба, ба, ба! - воскликнула мистрис Пипчин. - Есть о чем безпокоиться! Да если ей не угодно будет с ним разстаться, на это у нас, с вашего позволения, найдутся ежовые рукавички.

- Не о ней я думаю, мистрис Пипчин, он-то как без нея будет?

Но мистрис Пипчин уверяла, что новая жизнь, новые люди, новые занятия так займут маленького Павла, что он скоро забудет и думать о сестре. Так как мистер Домби сам думал то же самое, то он и остался вполне доволен ответом мистрис Пипчин.

Решено было, что Флоренса останется у мистрис Пипчин и по субботам Павел будет приезжать к ней и оставаться на воскресенье.

Мистер Домби боялся сразу оторвать его от сестры, - он помнил, как неосторожно в первый раз ребенок был оторван от любимой кормилицы.

Через несколько дней маленький Павел с сильно бьющимся сердцем подходил к дому доктора Блимбера. Он крепко сжимал руку идущей подле него Флоренсы и с изумлением оглядывал кругом незнакомое жилище. За другую руку вел его мистер Домби. Позади, как зловещий ворон, шествовала мистрис Пипчин в своей черной одежде и с крючковатым носом. Она задыхалась от усталости, потому что мистер Домби, занятый своими мыслями, шел очень скоро.

Дом доктора Блимбера в Брайтоне был самый печальный, самый скучный дом в этой местности. Темные голые стены, темные жиденькия занавески на окнах; стулья и столы были разставлены в порядке но стенам; камины в парадных комнатах почти никогда не топились, и там было сыро и холодно как в погребе. Во всем доме не слышно было ни малейшого шума, кроме громкого боя и стука стенных часов; стук этот был так силен, что разносился по всему дому и слышался даже на чердаке.

- Дома ли доктор Блимбер? - спросил мистер Домби у слуги, подслеповатого парня, отворявшого им дверь.

- У себя-с, - отвечал слуга и посмотрел на Павла как на мышку, попавшуюся в западню.

Доктор сидел в своей огромной темной комнате за столом, заваленным книгами и бумагами.

- Как ваше здоровье, сэр, - встретил он мистера Домби, - и как поживает мой маленький друг?

Голос доктора Блимбера был величав и важен; когда он кончил, Павлу показалось, будто стенные часы перебили его и начали вслед за ним повторять: "Как по-жи-ва-ет мой малень-кий друг? Как по-жи-ва-ет мой ма-ленький друг?" и так далее и так далее, без конца.

- А! - сказал доктор. - Теперь я вижу моего маленького друга. Как ваше здоровье, мой маленький друг?

А часы словно продолжали между тем повторять: "Как по-жи-вает мой ма-лень-кий друг? Как по-жи-вает мой ма-лень-кий друг.

- Очень хорошо, благодарю вас, - отвечал Павел.

- Должны ли мы сделать из тебя мужчину? А? - спросил доктор Блимбер.

Павел молчал. Наконец мистер Домби сказал:

- Слышишь ли, Павел?

- Я... я лучше желал бы остаться ребенком, - отвечал Павел.

- Неужели? - сказал доктор. - Почему же?

Павел сидел на столе с грустным, задумчивым личиком. Он смотрел на доктора, и было заметно, что он с трудом сдерживает слезы, но рука его тревожно искала что-то. Наконец, она обвилась вокруг шеи Флоренсы, и крупные слезы вырвались наконец наружу и покатились по его щекам. "Вот для чего я хотел бы остаться ребенком!" точно хотел он сказать.

- Мистрис Пипчин, - сказал недовольно мистер Домби, - мне крайне неприятно это видеть.

- Отойдите от него, мисс Флоренса, сейчас же отойдите от него! - захлопоталась мистрис Пипчин.

- Ничего, ничего, - вступился доктор: - новые заботы, новые занятия скоро развлекут его. Оставьте их.

И он начал долгий разговор о Павле с мистером Домбн.

Но мальчик не слушал и не смотрел на них: - теперь он был с сестрой, и больше никого и ничего ему не было нужно.

- Позвольте, сэр, познакомить вас с моей женой и дочерью, - сказал вдруг доктор Блимбер, и мистер Домби увидал перед собой двух женщин: старшая из ник была худенькая пожилая женщина с простоватым лицом, в чепчике небесно-голубого цвета,

- Моя жена, - сказал доктор, указывая на нее.

Младшая была единственной дочерью, главной помощницей доктора Блимбера; звали ее мисс Корнелия. Это была очень ученая девица, она много помогала доктору Блимберу в обучении мальчиков. Её волосы были коротко острижены, и она носила очки с зелеными стеклами. Вообще она была похожа на хорошенького мальчика. Мистер Домби взглянул на нее с большим изумлением и почтительно поклонился.

- Милая моя, - обратился к жене доктор Блимбер, - мистер Домби, кажется, не видал еще детских спален.

- Не угодно ли вам, мистер Домби, взойти наверх? - любезно предложила мистрис Блимбер.

Пока они ходили, Павел продолжал сидеть на столе, держа Флоренсу за шею, а робко разглядывал доктора Блимбера, который между тем, развалившись в кресле и заложив руку за борт сертука, читал какую-то книгу. 

Скоро мистер Домби вернулся.

- Надеюсь, мистер Домби нашел все в порядке? - спросил доктор.

- Превосходный порядок! - сказал мистер Домби.

- Очень хороший! - добавила тихонько и мистрис Пипчин.

- Мистрис Пипчин будет изредка навещать моего сына, если вы позволите, - сказал мистер Домби.

- Может во всякое время - отвечал доктор Блимбер.

- Ну, стало-быть, все кончено, - сказал мистер Домби. - Позвольте проститься с вами.

Тут он близко подошел к Павлу, который все еще сидел на столе.

- Прощай, милое дитя! - сказал он ему.

- Прощай, папа!

Лицо ребенка, небрежно протянувшого руку отцу, стало очень грустно и тревожно. Но не об отце он тревожился, и не на него обратилось его печальное лицо. Нет, Флоренсу искал маленький Павел, только Флоренсу, свою милую, любимую сестричку.

Домби понял это, и сердце его, гордое, жестокое сердце, мучительно сжалось. Он нагнулся и поцеловал ребенка. Его глаза как-то странно потускнели, и углы губ подергивались.

- Скоро мы увидимся, Павел, по субботам и воскресеньям ты свободен, - сказал он.

- И ты будешь хорошо учиться? Не правда ли?

- Постараюсь, папа, - отвечал ребенок.

- И теперь ты скоро вырастешь большим.

- О, очень скоро! - проговорил ребенок, и взор его, старческий, совсем старческий взор, обращенный на мистрис Пипчин, вдруг замер и потух на её черном платье.

Мистер Домби еще раз погладил его по головке, пожал его маленькую руку и, простившись с доктором и его семьей, поспешно вышел из комнаты.

Доктор Блимбер, мистрис Блимбер и мисс Корнелия пошли проводить гостя в переднюю; мистрис Пипчин в дверях как-то завязла между доктором и его женой и вместе с ними вышмыгнула из комнаты раньше Флоренсы.

Тогда Флоренса еще раз воротилась проститься с Павлом и обвить руками его шею. Уходя, она остановилась в дверях и улыбалась милому брату, а слезы так и блестели на её глазах. Как тяжело стало детскому сердцу, когда исчезла её улыбка! Книги, окна, бумаги, - все это запрыгало и закружилось у Павла перед глазами; потом вдруг все опять остановилось, и ребенок снова услышал громкий стук часов, который все так же будто бы повторял: "Как по-жи-ва-ет мой ма-лен-кий друг? Как по-жи-ва-ет мой ма-лень-кий друг".

И он молча прислушивался к этому стуку, сидя на столе, обхватив руками свои маленькия колени, и ничего не отвечал. Но он мог бы ответить часам: "Скучно мне, скучно одинокому, усталому, больному! Ах, как скучно!"