Дети богача.
Глава XVI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дети богача. Глава XVI. (старая орфография)

ГЛАВА XVI.

Между тем отъезд Вальтера приближался. Долго бедный юноша не мог решиться сказать дяде о своем отъезде. Первое время он даже надеялся, что мистер Домби еще раздумает, прикажет ему остаться и пошлет кого-нибудь другого; во время шло очень быстро, а ничего не было слышно об отмене приказания мистера Домби, и волей-неволей Вальтер должен был готовиться к отъезду. Он не мог, конечно, знать, как относился к нему мистер Домби, а между тем этот суровый холодный человек чувствовал какую-то странную неприязнь к веселому мальчику. Он не мог забыть, что Вальтер нашел и привел Флоренсу; он помнил, как хорошо относилась к Вальтеру девушка, помнил её слезы о Вальтере, когда он говорил о своем несчастьи и просил его помочь старому дяде, и все это очень не нравилось гордому мистеру Домби. Потом, когда он увидел его здорового, краснощекого об руку со своим умирающим сыном, - в сердце его про будилась зависть к этому здоровому счастливцу. День ото дня мистер Домби все сильнее и сильнее чувствовал злобу к Вальтеру, а когда пришло известие, что умер младший конторщик в Барбадосе, он не случайно назначил Вальтера; он нарочно отсылал его из Англии с глаз долой, подальше от своей дочери.

Что мистеру Домби до того, что в Англии останется одиноким на старости лет дядя Вальтера, который, может-быть, даже не перенесет этой разлуки с племянником и сойдет с печали в могилу. Мистер Домби не думал об этом, он никогда не думал о других людях, об их счастьи и горе; всю жизнь он прожил, думая только о себе, о своем покое и довольстве.

Наконец Вальтер понял, что нечего больше надеяться; он начал понимать, что мистер Домби недолюбливает его и не даром отсылает так далеко. Долго Вальтер ломал голову, придумывая, как бы ему сказать о своем отъезде дяде и как бы его утешить. Наконец, посоветовавшись с капитаном Куттлем, который взялся подготовить своего старого друга к этому разговору, Вальтер решил сказать дяде, что поездка эта даст ему случай заработать хорошия деньги и даже прославиться, что безумно было бы отказываться от своего счастья, и что он надеется скоро вернуться.

Неожиданное известие сперва как громом поразило бедного Соломона Джильса; Вальтер с капитаном Куттлем наперерыв спешили доказать ему, какое счастье для Вальтера эта поездка, но на все их увещания дядя Соль только грустно покачивал головой, и пальцы его лихорадочно теребили полы его сертука.

- Не знаю, может-быть, может-быть... - грустно шептал старик, - а все-таки ни за что не хотел бы я с ним разстаться... Это ведь уж, я знаю, старая песня. Он всегда сходил с ума по морю... Он... он, я думаю, радехонек меня оставить!

- Дядя Соль, как тебе не стыдно! - вскричал Вальтер. - Если ты так станешь говорить, - я, конечно, не поеду! (Бедный мальчик! с какою радостью он не поехал бы!) - К чорту Барбадос, к чорту мое богатство, - не еду да и только!

- Полно, Валли, полно! - сказал капитан. - Ах, Соль, Соль, как тебе не стыдно!

Старик смотрел на Вальтера, не говоря ни слова.

- Друг мой Нед, - сказал он, наконец, нежно притягивая к себе Вальтера, - я знаю, разумеется, что Вальтер заботится обо мне больше, чем о самом себе, но ведь это такая неожиданная весть, - ведь это, что называется, упало мне как снег на голову, а я уж стар, и мне не легко это вынести! Скажи мне еще раз, но скажи по совести, Нед: правда ли тут дело идет о счастьи моего племянника?

Старик с невыразимым безпокойством смотрел то на Вальтера, то на капитана; они молчали.

- Говорите же: да или нет? Будет ли из этого для него что-нибудь хорошее или нет? Я могу привыкнуть ко всему и со всем примиряться, но сохрани Бог, если он что-нибудь от меня скрывает или ради меня решается рисковать. Слушай, Нед Куттль, откровенен ли ты со мной? Правду ли ты сказал своему другу? Говори! Что же ты молчишь, Нед Куттль? Почему ты первый, а не я узнал, что он должен ехать? Почему?

Вальтер, скрепя сердце, поспешил на выручку капитана; оно оба долго и много говорили и наконец таки сбили старика с толку и заставили его всему поверить.

На другой день из конторы прислали сказать, что через две недели корабль "Сын и Наследник" снимается с якоря.

Тяжело стало на сердце Вальтера, когда, накануне отъезда, он бросил прощальный взгляд на свою комнату у еще одна ночь, и он покинет ее, быть-может, навсегда! Картины были сняты со стен, вещи увязаны, и комната опустела и печально смотрела на своего уезжавшого хозяина.

Вальтеру стало грустно, он вышел и прошел в лавку, где одиноко сидел его дядя. Лицо старика было очень печально, на глазах блестели слезы. Вальтеру захотелось приободрить его; он дружески хлопнул дядю по плечу и весело сказал:

- Ну, дядюшка, чего тебе прислать из Барбадоса?

- Надежду, малый Валли, надежду на то, что мы свидимся с тобою раньше, чем я сойду в могилу.

- Пришлю, дядюшка, пришлю! Надежды у меня имеется вдоволь! А кроме того пришлю тебе целые корабли гостинцев, когда разбогатею.

Старик вытер очки, откинул их на лоб и улыбнулся.

- Правда, дядюшка! Ну, давай теперь кутить; ты весели меня, а я тебя. А ты не забыл, дядя Соль, что обещался ты прислать мне в Барбадос?

- Нет, Ваяли, не забыл. Все, что проведаю о мисс Домби, тотчас же отпишу. Теперь она, бедняжка, одна одинехонька в большом доме, как в глухом лесу.

- Знаешь, дядя, я был там... - после недолгого колебания начал Вальтер. - Я ходил туда не для того, чтобы видеться с мисс Домби, а чтобы проститься с Сусанной Ниппер. Мне казалось необходимым это сделать. Я виделся с ней, то есть с Сусанной, и сказал, что завтра уезжаю. Я сказал, что ты, дядя, принимаешь большое участие в мисс Домби с того самого времени, как я привел ее к тебе, что ты желаешь ей счастия и был бы рад оказывать ей какие-либо услуги. Я прибавил, что если бы она, то-есть Сусанна, уведомляла иногда тебя о мисс Домби, то это доставит большое удовольствие не только тебе, но также и мне, и что ты тотчас будешь сообщать мне об этом. Я всю ночь не спал, думая о том, зайти или не зайти мне к Сусанне, и теперь я чувствую, что был бы очень несчастлив, если бы не сделал этого.

Искренность звучала в последних словах Вальтера, и видно было, что он говорит правду.

- Если ты увидишь ее, дядя, я говорю о мисс Домби, - продолжал Вальтер, - то скажи ей, как много и часто я думал о ней, как говорил о ней со слезами в этот последний вечер перед отъездом в дальний путь. Скажи ей, что я никогда, никогда её не забуду. Скажи ей, дядюшка, если не забудешь, что её башмаки... помнишь, те башмаки, что она оставила у нас, когда я нашел ее на пристани!.. Так скажи ей, дядюшка, что я взял эти башмаки с собою на память о ней и буду хранить их как драгоценнейшее из моих сокровищ...

Вдруг дядя Соль в изумлении поднялся со стула и остановил глаза на двери.

Вальтер оглянулся на дверь и остолбенел: в лавку входила Флоренса с Сусанной.

- Вы уезжаете, Вальтер? - печально сказала она.

- Да, мисс, - отвечал молодой человек дрожащим голосом: - в дальний путь.

- А ваш дядя, - разве ему не жаль с вами разставаться? О, конечно, жаль, вижу по глазам? И мне жаль вас, милый Вальтер. Вы помните меня? - вдруг обратилась Флоренса к Соломону Джвльсу. - Вы помните, какая я была тогда маленькая?

- Еще бы, милая барышня! - сказал старик в умилении. - Как мне забыть вас, когда я так часто думал и слышал о вас с того самого дня! И теперь, только-что перед вашим приходом, Вальтер делал мне поручение передать вам...

- Неужели? - сказала Флоренса, с улыбкой глядя за Вальтера. - Благодарю вас, Вальтер, о, благодарю! А я боялась, что вы уезжаете, не думая обо мне.

И она протянула ему свою маленькую ручку.

- Я бы хотела... - сказала она Соломону, - я бы хотела называть вас просто... дядей Вальтера. Вы позволите? 

- Позволю ли! Господи, да сделайте милость!

- Мне надобно поговорить с дядей Вальтера, - сказала Флоренса, положив руку на плечо старика: - поговорить о том, что лежит у меня на душе. Теперь вы остаетесь один и не с кем вам будет разделить свое горе. Позвольте мне быть вашим другом и делить с вами печаль. Позвольте мне навещать вас, и вы рассказывайте мне все о себе и о Вальтере. Если нельзя мне будет притти к нам, рассказывайте обо всем этом Сусанне. Позвольте нам утешать вас. Согласны ли вы на это, дядя Вальтера?

Старик, не говоря ни слова, поднес её руки к своим губам.

- Вальтер, милый Вальтер, вот еще что хотела я сказать, - продолжала Флоренса: - отчего ты не называешь меня Флоренсою, отчего не говоришь мне ты? Разве мы с тобою чужие, Вальтер? Он... Вальтер, - говорила она и слезы текли но её лицу, - он любил тебя, Вальтер, и разве забыл ты, как перед смертью он завещал нам "помнить Вальтера". И я помню тебя, милый Вальтер. Я буду, помнить тебя всегда, я хочу быть и буду твоею сестрою! Всю свою жизнь, где бы ты ни был, ты должен знать, что сестра твоя любит тебя и всегда думает о тебе. Вот, что я хотела сказать тебе, милый Вальтер, я не умею этого сказать, как следует, но я все это так чувствую!

И она протянула ему обе руки. Он взял их и, наклонившись, нежно поцеловал.

Между тем Сусанна, увидав на столе все нужное для чая и не ожидая никаких распоряжений на этот счет, распорядилась сама и все быстро приготовила и пригласила всех пить чай.

Как быстро летело время! Не успели они наговориться, как следует, а уже надо было уходить.

Флоренса на прощанье напомнила старику Солю его обещанье и обещалась скоро опять навестить его. Вальтер провожал ее до кареты.

- Вальтер, - сказала Флоренса, выйдя на улицу, - при дяде я боялась спросить: ты надолго уезжаешь? И скажи, пожалуйста, что эта твоя поездка в Барбадос - милость к тебе или опала?

Вальтер потупил глаза и молчал; он не смел высказать своих опасений.

- Я боюсь, что папа не любит тебя, - сказала робко Флоренса. - Быть-может... Я надеюсь по крайней мере, что со временем он будет лучше со мной, - тогда я скажу ему, что хочу непременно тебя видеть. Я буду умолять его вернуть тебя для меня.

Когда они подошло к карете и стали прощаться, Флоренса сунула ему в руку маленький сверток.

- Вальтер, - сказала она, - я буду молиться за тебя... этот маленький подарок я было приготовила для Павла. Прими его от меня вместе с моей любовью и не развертывай, пока не уедешь отсюда! Не забывай меня, Вальтер, и помни, что ты стал теперь для меня братом. Теперь простимся, милый Вальтер, Благослови тебя Бог! Не забывай меня, милый, не забывай своей сестры, которая всегда будет думать о тебе. Прощай, Вальтер, прощай!

Несмотря на желание Флоренсы, Вальтер не в состоянии был утерпеть и, ложась в постель, развернул сверток, подаренный ему Флоренсой, - там был маленький вышитый кошелек, а в кошельке были деньги.

На другой день Вальтер уехал. Дядя Соль и капитан Куттль провожали его до самого корабля.

Старик Соломон был очень печален; он ни слова не сказал во всю дорогу, не сводил глаз с племянника и грустно качал головой. Капитан Куттль старался казаться веселым; он шутил и громко смеялся, но вдруг, иногда посреди веселой шутки, он как-то странно обрывал свою речь и начинал смотреть в другую сторону.

Когда они взошли на корабль, капитан Куттль отвел Вальтера в сторону и, вытащив из кармана свои большие серебряные часы, протянул их ему.

- Что вы, капитан, помилуйте! - вскричал Вальтер, удерживая капитана, который бросился от него прочь. Возьмите их назад, сделайте милость, у меня есть уже часы.

- Ну, в таком случае, - сказал капитан, ныряя в один из своих бездонных карманов и вынимая оттуда две серебряные ложечки и щипчики дли сахара, - в таком случае, мой милый, прими от меня эти вещицы. Пригодятся на черный день.

дядюшка Соломон! Благослови тебя Бог!

Через несколько минут после того, как дядя Соль с капитаном отъехали в лодке от корабля, все на корабле пришло в движение, засуетилось: паруса поднялись, вода заклокотала и заискрилась брызгами, и корабль "Сын и Наследник" быстро двинулся в путь.

День проходил за днем, а старик все не мог привыкнуть к своей утрате; днем он бродил, как сонный, по опустелому дому, а вечером одинокий старик взбирался на чердак, где иной раз ходенем ходила буря; он смотрел в узкое оконце на звезды и прислушивался к ветру... И долго стоял он там, думая о своем племяннике, о том, как-то плывет он по безбрежному океану.