Дети богача.
Глава XVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дети богача. Глава XVIII. (старая орфография)

ГЛАВА XVIII.

Не даром вздрогнула и отступила Флоренса при виде мистера Каркера, - её честное, правдивое сердце почувствовало, с каким человеком она имеет дело.

Мистер Каркер, главный управляющий торгового дома "Донби и Сын", правая рука мистера Домби, был человек жестокий, без сердца и без совести; кроме самого себя, не было для него ничего дорогого, ничего родного на земле. Судьба окружила его хорошими, сердечными людьми, но он всех их оттолкнул от себя и смешал с грязью; ему легче было быть одному и на свободе обделывать свои дела. Был у него старший брат, который служил с ним вместе в конторе, но он знать его не хотел, и при имени его кровь бросалась ему в лицо от злобы. Этот брат - Джон - давно уже служил при торговом доме "Домби и Сын"; когда он был еще молодым человеком, он соблазнился, не выдержал искушения и растратил хозяйския деньги; отец мистера Домби узнал об этом и, видя раскаяние молодого человека, простил его и оставил при конторе; время изгладило отчасти вину Джона. Мистер Домби хотя и знал об этом случае, но никогда не напоминал о нем, и теперь в конторе почти никто не знал об этом; но не простил, не забыл этого младший брат Джона, - он не хотел больше знать своего брата и отрекся от него. Несчастный Джон Каркер перенес очень много унижений; он ужаснулся своего проступка, раскаялся и на всю жизнь сделался честным человеком. Но что до того его брату? Он считал, что Джон опозорил его имя, и с тех пор он не хотел знать его.

- Ты такой негодяй - брат мой, и это уж смертельная обида для меня, - говорил он ему с ненавистью.

И когда кто-нибудь упоминал при нем имя брата, он бледнел, и злоба душила его. Он возненавидел и Вальтера за то только, что тот любил и уважал Джона Каркера и часто упоминал его имя. Он напомнил мистеру Домби о Вальтере, когда вышло место в Барбадос. И по его милости веселый мальчик был сослан в чужую сторону, далеко от всего, что было дорого его сердцу.

Мало-по-малу мистер Каркер возвысился и заслужил полное доверие мастера Доиби; теперь он был главным управляющим в торговом доме и носил имя Каркера Старшого, а его седой старший брат Джон под именем Каркера Младшого продолжал занимать свое скромное место и с благодарностью получал свое маленькое жалованье, на которое и жил с сестрой.

Эта сестра была милая, безкорыстная женщина; она всю жизнь свою посвятила братьям, заботилась о них и хозяйничала у них в доме. Мистер Каркер после несчастия с Джоном сказал, чтобы она выбирала между ним и братом. Кроткая Генриетта знала, кого ей выбрать; обоих братьев она любила, обоим отдавала свою душу, но один из них был счастлив, здоров, вся жизнь его была перед ним, а другой был опозоренный, оплеванный, отвергнутый людьми, почти убитый стыдом и горем. Она перешла в убогий домик старшого брата и с утра до ночи трудилась, устраивая его маленькое хозяйство, ободряла и утешала его и воскресила его к жизни. С тех пор мистер Каркер возненавидел ее и не хотел даже слышать о ней.

Одна милая, простая девушка, Алиса Марвуд, полюбила мистера Каркера всем сердцем; но он обманул ее, бросил, опозорил, и несчастная девушка погрязла в нищете и в позоре и, наконец, была обвинена в воровстве и сослана за море. Мать её кинулась было за помощью к мистеру Каркеру; она умоляла его помочь им, но мистер Каркер выгнал ее и надсмеялся над ними.

Итак теперь мистер Каркер возвысился: он - главный управляющий в торговом доме "Домби и Сын"; все уважают и боятся его; сам мистер Домби любезно говорит с ним и советуется о делах. Мистер Каркер счастлив, и страшная хищная улыбка не сходит с его губ. Правда, он одинок, нет около него ни одного любящого существа, но что ему до того? Он не нуждается ни в ком, он счастлив и весел, ему удобнее на свободе обделывать свои делишки.

В настоящую минуту мистер Каркер мчится по железной дороге в тот город, где находился в это время мистер Домби, и страшная, зловещая улыбка дрожит на его губах.

Любопытные новости узнал он там о мистере Домби: мистер Домби чуть не каждый вечер бывает в гостях, он посещает какой-то дом, где живут две дамы - мать и дочь; все это так непохоже на мистера Домби, "Не задумал ли мистер Домби жениться?" мелькнуло у него в уме.

Так это и было. Мистер Домби сам сказал мистеру Каркеру об этом знакомстве, очень хорошо отозвался об обеих дамах и на другой же день повел его к ним.

Когда мистер Карьер вошел в этот дом, он увидал прежде всего очень нарядную даму; с первого взгляда она показалась ему молоденькой, но когда мистер Каркер подошел к ней, чтобы поздороваться, он увидал, что она была стара как смертный грех, и её светлое нарядное платье с лентами и цветами так не вязалось со старым сморщенным лицом, нарумяненном и набеленном. В первую минуту мистер Каркер подумал, что это дочь.

- Мистрис Скьютон, - сказал мистер Домби, - позвольте познакомить вас с моим приятелем мистером Каркером.

Тогда мистер Каркер понял, что это была мать: он знал, что дочь звали Эдифь Грэнджер.

- Я заранее в восторге от вашего друга, - сказала мистрис Скьютон с неприятной ужимкой.

Ах, какая это была неприятная старуха! Она закатывала глаза, нарочно говорила каким-то тоненьким голоском и ужасно ломалась.

Через несколько минут вошла её дочь Эдифь, и при виде её мистер Каркер отступил в изумлении. Боже! какая это была красавица: высокая, очень высокая, стройная, с прекрасными глубокими глазами под длинными бархатными ресницами. Мистер Каркер никогда в жизни не видывал такой красоты. Но в её лице было что-то такое горделивое, презрительное, что с первой же минуты поразило мистера Карьера. Она говорила очень мало и неохотно и, к кому бы ни обращалась её речь: к матери ли, к нему ли, к мистеру ли Домби, всегда её речь была коротка и суха, "Она, должно быть, очень горда!" подумал, глядя на нее, мистер Каркер.

Мистер Каркер узнал потом, что Эдифь Грэнджер была вдова.

Какую странную пару представляла она вместе с мистером Домби! Он - накрахмаленный, надутый, чопорный, суровый, она - гибкая, стройная, на все смотрящая горделиво и презрительно. Лед и огонь были больше похожи друг на друга, чем мистер Домби и Эдифь Грэнджер. А между тем оба они сходились в одном: оба были страшно горды, так что трудно было сказать, кто из них возьмет верх в этом. К мистеру Домби Эдифь относилась очень странно, и мистер Каркер сразу заметил это. Когда зашла речь о том, что она хорошо рисует, мистер Домби попросил ее нарисовать что-нибудь; она сейчас же встала, взяла карандаш и покорно спросила:

- Что я должна рисовать?

Мистер Домби указал, что именно; она быстро нарисовала, отдала ему рисунок и холодно отвернулась. Через несколько минут мистер Домби попросил ее сыграть что-нибудь; она тотчас же подошла к инструменту и так же покорно спросила:

- Что я должна сыграть?

Она покорялась ему, но чрезвычайно холодно исполняла все, что он требовал.

Мистер Караер заметил, что мистер Домби очень хорошо знал свою власть над красавицей и гордился этой властью. Наконец они стали прощаться; мистер Каркер хорошо слышал, как мистер Домби, прощаясь с мистрис Скьютон, тихонько сказал ей:

- Я просил у мистрис Грэнджер, у вашей дочери, позволения павестить ее завтра по особенному случаю, и она назначила мне 12 часов. Могу ли я надеяться, что и вы, мистрис, будете в это время дома?

Мистер Каркер понял, что завтра мастер Домби посватается за Эдифь.

Гости ушли. Мистрис Скьютон уселась глубже в свое мягкое кресло, а Эдифь села в стороне у окна, и глубокое раздумье охватило ее.

в дряхлую, желтую, истасканную старушонку, с красными глазами, в чепце и грязной фланелевой кофте.

Матери, очевидно, хотелось заговорить с дочерью, но она не знала, как приступить; наконец она сказала:

- Почему же ты не сказала, что мистер Домби придет завтра в 12 часов?

- Потому что вам это известно, матушка, - с презрением отвечала Эдифь: - вам известно, что он купил меня и что завтра конец торговой сделке. Он осмотрел меня, свою покупку, со всех сторон и показал своему приятелю. Покупка досталась ему довольно дешево, и он гордится ею. Боже! дожить до такого унижения!

И, охваченная жгучим стыдом, Эдифь закрыла свое прекрасное лицо руками,

- С детства? Да разве можно сказать, что у меня было детство! Когда другия дети играли о резвились, я должна была уже притворяться и лгать, - вы учили меня хитрить и ловить мужчин, - вот какое детство выпало на мою долю! Любуйтесь же своим детищем, вот оно перед вами, матушка! - И Эдифь с отчаянием ударила себя в грудь. - Что же вы, матушка, любуйтесь! - кричала она, сверкая глазами и задыхаясь. - Любуйтесь на женщину, не знавшую любви, никогда не знавшую, что значит иметь честное сердце! Вы исковеркали мою жизнь, научив меня лгать. В первой молодости вы заставили меня выйти за человека, которого я не любила и не уважала, вы заставили меня выйти за него ради его наследства, а он умер раньше, чем получил его. Это было достойное вам наказание! С тех пор прошло уже десять лет; взгляните на меня, вдову этого человека, и подумайте, чем была моя жизнь в эти десять лет?

- Я всячески старалась пристроить тебя, мой друг, - пробормотала мать. 

лицом. - Вот какое всегда было мое детство... О, я ненавижу, презираю себя! Вот, наконец, явился человек; он видел меня, расчел, что покупка будет выгодна, - пусть его! Постараюсь, чтобы он не пожалел! Я не подстрекала его ничем и не ускоряла торга... Что же вы не любуетесь, катушка? Конечно, я не так мила, как в былые годы, но все же я не обезьяна. Любуйтесь! Скоро мы не будем бедны, и вы назоветесь тещей первейшого из богачей Лондона, Одно могу сказать себе в утешение: несмотря на все ваши усилия, я твердо решила не соблазнять этого человека и не соблазняла его!

- Этого человека! - сказала мистрис Скьютон. - Ты говоришь, мой друг, о нем так, как будто бы ты ненавидишь его.

Каркера!

И, схватившись за голову руками, Эдифь со стоном выбежала из комнаты.