Блестящая будущность.
Часть первая.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Блестящая будущность. Часть первая. Глава III. (старая орфография)

ГЛАВА III.

Утро было холодное и очень сырое. Туман усиливался по мере того, как я подвигался вперед, так что, казалось, не я бежал мимо предметов, а они бежали мимо меня. Это было очень неприятное ощущение для такого виноватого мальчика, каким был я. Изгороди и овраги, и насыпи натыкались на меня сквозь туман и как будто кричали во все горло: "А вот мальчишка с чужим пирогом! держите его!" Скот также неожиданно натыкался на меня, таращил глаза и вместе с паром из ноздрей испускал крик: "Ловите воришку!" Один черный бык с белым галстуком, - который показался даже мне, под влиянием угрызений совести, похожим на пастора, - так пристально уставился на меня и так укоризненно помотал головой в то время, как я бежал мимо него, что я пробормотал, обращаясь к нему: "Я не виноват, сэр! я взял не для себя!" После того он нагнул голову, выпустил целое облако пара из ноздрей и исчез, подкидывая задними ногами и махая хвостом.

Торопясь из всех сил, я только что перебрался через овраг, от которого было недалеко до батареи, и только что взобрался на насыпь за оврагом, как увидел человека, сидевшого на земле. Он сидел ко мне спиной и, сложив руки, качался взад и вперед, во сне.

Я подумал, что он обрадуется, когда я так неожиданно появлюсь перед ним с завтраком, а потому тихохонько подошел и тронул его за плечо. Он тотчас вскочил на ноги, и оказалось, что это не тот человек, которого я знал, а другой.

Этот человек тоже был одет в грубое серое платье и на ноге у него тоже была цепь и все было так же, как у того человека, исключая только лица; на голове у него была плоская, войлочная с широкими полями шляпа. Все это я увидел в один миг, так как только один миг и мог его видеть; он выругался, хотел ударить меня, но сделал это так неловко, что промахнулся, а сам чуть не свалился с ног, - и бросился бежать; раз, другой он споткнулся и исчез в тумане.

"Это тот молодой человек, о котором мне говорил вчера каторжник! " подумал я, чувствуя, как сердце у меня заколотилось, когда я признал его. Я уверен, что и печень у меня заболела бы, если бы только я знал, где она помещается.

После этого я скоро добежал до батареи; там был вчерашний человек; он пожимался всем телом и ковылял взад и вперед, точно всю ночь провел в ожидании меня. Он наверное страшно озяб. Я почти ждал, что он свалится с ног у меня на глазах и умрет от холода. Глаза его глядели так голодно, что, подавая ему пилу, я подумал, что он готов был бы съесть и ее, если бы не увидел моего узелка. На этот раз он не перевернул меня вверх ногами, но оставил на месте, пока я развязывал узелок и опорожнял карманы.

- Что в бутылке, мальчик? спросил он.

- Водка, отвечал я.

Он уже совал в рот мясо, точно человек, который торопится его куда-нибудь запихать, а не то, что съесть; но тотчас же вынул его изо рта и отпил водки. Он так сильно дрожал всем телом, что ему трудно было держать горлышко бутылки между зубами и не разбить его.

- Я думаю, что вы схватили лихорадку, - сказал я.

- И я того же мнения, мальчик, - ответил он.

- Здесь очень нездорово, объяснил я ему. Вы лежали на болоте, а от этого делается лихорадка, а часто и ревматизм.

- Я все же успею позавтракать, прежде чем они меня отправят на тот свет, - сказал он. - Я позавтракаю, хотя бы меня после того повесили вон на той виселице, за батареей. До тех пор я справлюсь и с лихорадкой, честное слово.

Он глотал за раз и котлету, и мясо, и хлеб, и сыр, и пирог; и все время недоверчиво оглядывался и часто прислушивался, даже переставал при этом жевать. Действительный или воображаемый шум на реке или мычание скота на болоте заставили его вздрогнуть, и он вдруг проговорил:

- Ты не обманщик, постреленок? Ты никого не привел с собой?

- Нет, сэр! Нет!

- И никому не поручил следовать за собой?

- Нет!

- Хорошо, сказал он. Я верю тебе. Да и был же бы ты прямой негодяй, если бы в твои-то годы стал помогать ловить несчастную тварь, замученную до смерти, злополучную тварь!

Что-то хрустнуло у него в горле, точно у него там был механизм в роде часов, которые собирались бить, и он провел оборванным, грубым рукавом но глазам.

- Я рад, что он вам по вкусу.

- Ты что-то сказал?

- Я сказал, что я рад, что пирог вам по вкусу.

- Спасибо, мальчик. Да, он вкусный.

Я часто наблюдал за пашей дворовой собакой, когда она ела, и заметил решительное сходство между тем, как она ела и как ел этот человек. Все ухватки у него были решительно собачьи.

- Я боюсь, что вы ничего ему не оставите, - сказал я застенчиво, после молчания, во время которого я колебался, сделать ли мне это замечание, или нет, считая его не совсем вежливым. - В нашей кладовой, где я это взял, больше ничего не достанешь.

Только уверенность, что это так на самом деле, вынудила у меня такое признание.

- Оставить для него? Для кого это? - спросил мой новый, приятель переставая жевать корочку пирога.

- Для молодого человека. Вы говорили, что он прятался вместе с вами.

- Ох, да! - произнес он, с чем-то, похожим на смех. - Ему? Да, да! Он не голоден.

- А мне показалось, что он очень голоден, - заметил я.

Человек перестал есть и поглядел на меня с зоркой внимательностью и величайшим удивлением.

- Тебе показалось? Когда?

- А вот сейчас.

- Где?

Он схватил меня за шиворот и так взглянул на меня, что я подумал, что к нему вернулась первоначальная мысль перерезать мне горло.

- Он одет, знаете, как вы, но только в шляпе, - объяснял я, трепеща, - и... и... - мне хотелось высказать это как можно деликатнее - и с... такой же охотой поесть. Разве вы не слышали, как палили из пушки, вчера ночью?

- Значит, палили! - пробормотал он, про себя. - Но этот человек... ты не заметил в нем ничего особенного?

- Да! там!

- Где он? - Он сунул остатки съесгного себе за пазуху. - Покажи мне, куда он пошел? Я задушу его, как собаку. Проклятая цепь на ноге! Давай поскорее пилу, мальчик.

Я показал, в каком направлении скрылся другой человек, и сказал, что мне пора итти, но он не обратил на мои слова никакого внимания; я подумал, что всего лучше мне удрать. Убегая, я видел, как он наклонился над своим коленом и пилил цепь, бормоча нетерпеливые ругательства. Последнее, что я слышал, когда остановился среди тумана и прислушался, был звук пилы.