Блестящая будущность.
Часть первая.
Глава V.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Блестящая будущность. Часть первая. Глава V. (старая орфография)

ГЛАВА V.

Появление отряда солдат, которые стучали прикладами заряженных ружей о порог двери, заставило компанию в смущении встать из-за стола; м-с Джо возвратилась в кухню с пустыми руками и остановилась, выпучив глаза, но успела произнести жалобный возглас:

- Господи, Боже милостивый! что же это сталось... с пирогом?

Сержант и я находились в кухне, когда м-с Джо остановилась и вытаращила глаза: в эту критическую минуту я почти пришел в себя. Сержант заговорил со мной, а теперь он, оглядывая всю компанию, любезно протягивал им кандалы правою рукой, а левою держал меня за плечо.

- Извините меня, лэди и джентльмены, - сказал сержант: - но, как я уже заявил у двери этому молодчику (он вовсе и не думал ничего заявлять мне), я послан по делу короля, и мне нужен кузнец.

- А скажите, пожалуйста, зачем он вам понадобился? - отрезала сестра, готовая разсердиться за то, что её муж мог кому-нибудь понадобиться.

- Миссис, - отвечал любезный сержант, - говоря от себя, я бы сказал: ради чести и удовольствия познакомиться с его прекрасной женой; говоря же от имени короля, отвечу: для маленького дельца.

Слова эти были приняты, как большая любезность от сержанта, тем более, что м-р Пэмбльчук громко произнес:

- Славно!

- Видите ли, кузнец, - продолжал сержант, обращаясь уже к самому Джо: - у нас случилась маленькая неприятность с этими штучками, и я нахожу, что замок плохо действует. А так как они потребуются немедленно, то не соблаговолите ли осмотреть их.

Джо осмотрел и объявил, что для починки их надо затопить кузницу и проработать не менее двух часов.

- Неужто? так не примитесь ли вы немедленно за работу кузнец, - сказал прямодушный сержант, - так как этого требует служба королю. И если мои люди могут вам пригодиться, то они вам помогут.

- А что, сержант, опять каторжники? - спросил м-р Уопсль.

- Ай! - отвечал сержант, - целых двое. Они спрятались в болоте. Не видал ли кто из вас этой дичи?

Все, кроме меня, отвечали "нет" с уверенностью. Обо мне никто не подумал.

- Ладно! - сказал сержант, - мы их поймаем скорее, чем они думают. Ну, кузнец, если вы готовы, то его величество король вас ждет.

Когда работа Джо была окончена, он, собравшись с духом, предложил, чтобы кто-нибудь из нас пошел вместе с солдатами поглядеть, чем кончится охота за беглецами. М-р Пэмбльчук и м-р Гобл отказались, ссылаясь на то, что им приятнее курить трубку и пользоваться обществом дам; но м-р Уопсль сказал, что пойдет вместе с Джо, если тот этого хочет. Джо отвечал, что ему очень приятно и что он возьмет и меня с собой, если м-с Джо позволит. М-с Джо наверное не позволила бы, если бы ее не разбирало любопытство узнать, чем кончится дело. Поэтому она заявила только:

- Если мне принесут мальчишку обратно с головой, пробитой ружейной пулей, то не надейтесь на то, что я починю ему голову.

Сержант вежливо простился с дамами, солдаты вздели ружья на плечо и двинулись в путь. М-ру Уопслю, Джо и мне строго приказано было держаться позади солдат и ни слова не говорить, когда мы дойдем до болота. Мы вышли на свежий воздух и уже пустились в путь, когда я изменнически шепнул Джо:

- Я надеюсь, что мы их не найдем.

И Джо шепнул мне в ответ:

По дороге к старой батарее все вдруг остановились.

Сквозь дождь и ветер до нас донесся громкий вопль. Он повторился. И солдаты побежали быстрее прежнего, а мы за ними. Пробежав некоторое разстояние, мы услышали голос, кричавший: "Караул!" и другой голос: "Каторжный! Беглые! Караул! Сюда, сюда, здесь беглые каторжники!" Затем оба голоса на время замолкли точно в борьбе, а потом снова раздался крик.

Сержант первый добежал до места, откуда доносились голоса:

- Здесь оба беглые! - закричал он, спускаясь на дно оврага. - Сдавайтесь, канальи!

Слышен был плеск воды, и грязь разлеталась во все стороны; слышались ругательства и кому-то наносились удары; несколько солдат спустились в овраг на помощь сержанту и вытащили из оврага моего знакомого каторжника и еще другого. Оба были окровавлены и с трудом дышали, ругаясь и отбиваясь; но, конечно, я немедленно узнал обоих.

- Попомните, - сказал мой каторжник, обтирая кровь с лица разорванным рукавом и отряхая от рук вырванные у противника волосы, - я взял его! Я предал его в ваши руки! Помните это!

- Нечего этим хвалиться, - отвечал сержант: - пользы от этого тебе будет мало, потому сам ты беглый! Подайте наручни.

- Я и не жду никакой для себя пользы, - сказал мой каторжник с злобным смехом. - Я взял его. Он это знает. Этого с меня довольно.

Другой каторжник был бледен, как смерть и, кроме старого синяка на левой щеке, казался весь избит и обтрепан. Он не в силах был проговорить ни слова, пока их не заковали в цепи, каждого порознь; но прислонился к одному из солдат, чтобы не упасть.

- Заметьте, стража, он хотел меня убить, - было его первым словом.

- Хотел его убить? - с пренебрежением сказал мой каторжник. - Хотел и не убил? Я схватил его и предал в ваши руки: вот что я сделал. Я не только помешал ему выбраться из болота, но приволок его сюда... Он ведь джентльмен, этот негодяй, с вашего позволения. Ну, вот теперь понтоны опять заполучат обратно своего джентельмена благодаря мне. Убить его? как же, стоило убивать его, когда я мог упечь его обратно в тюрьму!

- Довольно болтовни, - сказал сержант. - Зажгите факелы.

помахал руками и покачал головой. Я дожидался, чтобы он взглянул на меня, чтобы попытаться уверить его в моей невинности. Я не знаю, догадался ли он о моем намерении, потому что я не понял его взгляда и, после он уже больше пе глядел на меня. Но вдруг он обернулся и сказал:

- Я желаю заявить нечто, касательно моего бегства. Это может избавить других людей от подозрения.

- Вы можете заявить все, что хотите, - отвечал еержант, холодно взглянув на него и скрестив руки: - но вы не обязаны ничего говорить здесь. Будет еще время все сказать и все выслушать, что нужно.

- Я знаю, но то, что я хочу сказать, другое дело. Человек не может голодать; по крайней мере, я не могу. Я взял кое-что из съестного вон в той деревне... где стоит церковь, на краю болота.

- То есть вы украли, - сказал сержант.

- Ого! - сказал сержант, уставясь на Джо.

- Ого, Пип! - сказал Джо, уставясь на меня.

- Я взял только съестное... немного водки и пирог.

- Так, - сказал мой каторжник, взглядывая на Джо, но не на меня: - так, это вы кузнец? Мне жаль, что я съел ваш пирог.

- На здоровье! Богу известно, что мне его не жаль... если бы даже он был мой, - отвечал Джо, благоразумно вспомнив про м-с Джо. - Мы не знаем, в чем ваша вина, но мы бы не согласились уморить с голоду бедного человека - он все же наш ближний.

Что-то опять хрустнуло в горле у моего каторжника, как в тот раз, когда я говорил с ним; он повернулся к нам спиной. Мы проводили его до пристани, устроенной из грубых бревен и камней, и видели, как его посадили в лодку, где гребцами были такие же каторжники, как и он сам. Никто, казалось, не удивился, не обрадовался и не огорчился, увидя его; никто не промолвил ни слова; только чей-то голос задал окрик, точно на собак: - "Берись, за весла!" И при свете факелов мы увидели темный понтон, засевший в грязи недалеко от берега, точно некий преступный Ноев ковчег. Мы видели, как лодка подплыла к понтону и потом исчезла. Остатки факелов были брошены в воду и, шипя, потухли, точно в знак того, что все кончено.