Холодный дом.
Часть десятая (последняя).
Глава LXIII. Сталь и Железо.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Холодный дом. Часть десятая (последняя). Глава LXIII. Сталь и Железо. (старая орфография)

ГЛАВА LXIII.
Сталь и Железо.

Заперта галерея Джорджа для стрельбы в цель и отдается в наем. Мишени, ружья - все распродано; сам Джордж в Чизни-Вольде; он ездит верхом вместе с сэром Лейстером Дедлоком и следит внимательно за баронетом, который едва может держаться на лошади. Но в настоящую минуту Джордж занят не прогулкой по лугам линкольншайрского поместья - нет, он едет теперь на железные заводы.

И чем больше приближается он к северной полосе Великобритании, тем дальше покидает за собою роскошные нивы, зеленеющия дубравы, подобные нивам и дубравам дедлоковского парка. Теперь мелькают перед ним поля, покрытые холмами, копи каменного угля, высокия трубы заводов и облака дыма.

Наконец на закоптелом мосту, при входе в деятельный город, где слышится бряцанье железных полос, где видится много огня, стелется много дыма, останавливает кавалерист коня своего и спрашивает встретившагося работника: не знает ли он Раунсвеля.

-- Еще бы нет! отвечает работник: - всякий мальчишка здесь его знает.

-- Уже-ли он так известен?

-- Раунсвель? да вы верно не из здешних?

-- А где я его могу отъискать, спрашивает кавалерист.

-- Да вам что надо: дом его, или контору, или завод? говорит работник.

"Гм! вот оно как, любезный братец, думает про-себя кавалерист: не отправиться ли мне, но-добру-по-здорову назад. Что у него спросить? - Скажи, брат: найду я его теперь на фабрике?

-- Оно, конечно, я думаю найдете, отвечал, подумав работник: - а то пожалуй он уехал за контрактами - почем нам знать? Ну его не съищете, так найдете сына его - все-равно.

-- А где жь завод его?

-- А вон трубы! прямёхонько поезжайте и упрётесь в завод.

-- Благодарю, любезный.

Поблагодарив работника, кавалерист едет шагом вперед, оглядываясь по сторонам. Он решился отъискать брата своего, железнозаводчика, но у гостинницы, где он приостановил коня и поместил в спокойное стойло, ему все-таки приходит в голову сильное желание и самому остаться здесь. Однакожь в эту минуту на дворе гостинницы раздается звон колокола, призывающий к обеду работников мистера Раунсвеля. Словно все народонаселение города валит во двор гостинницы - вот сколько у него работников! Все они сильны, здоровы, хотя и закопчены дымом.

Кавалерист подходит к воротам каменной стены, заглядывает в них и видит множество железа во всех углах, во всех видах. Тут и полосы, тут и листы, котлы, колеса, шестерни, рельсы, якоря, краны, шпили, различные части машин - всего не перескажешь. Здесь и чугун дряхлеющий под ржавчиной, и юные крицы, блестящие ярким фонтаном искр под ударами тяжелых молотов. Здесь плавильные печи и железо, накаленное до-красна, добела, до-синя; здесь железный вкус, железный звук, железный запах.

-- Ну, здесь закружится голова! говорит кавалерист, ища глазами конторы. Вот кто-то идет: что-то больно похож на меня. Уже-ли это мой племянник?

-- Здравствуйте, сэр!

-- Здравствуйте. Что вам угодно?

-- Извините меня. Молодой Раунвесль, если не ошибаюсь.

-- Точно так, сэр.

-- Я ищу вашего батюшки. Мне бы хотелось переговорить с ним.

-- Батюшка здесь, отвечает молодой человек и ведет посетителя в контору.

-- Ужасно похож на меня, чертовски похож, думает кавалерист, идя вперед.

-- Как сказать о вас батюшке? спрашивает молодой человек.

Джордж, пропитанный насквозь железом, в отчаянии говорит: "Сталь", и под этим именем рекомендуется железнозаводчику. Молодой человек уходит и кавалерист остается с глазу-на-глаз с господином, сидящим в конторе за грудою счетных книг, пописанных цифрами листов и чертежей машин. Контора огромная, с огромными окнами, глядящими на железный ландшафт. Нет в ней ни мягкой мебели, ни шелковых занавесок; везде разбросаны куски различного свойства и различных руд железа. Железная пыль лежит повсюду и черные клубы дыма несутся из высоких труб навстречу другим клубам из других труб.

-- Что прикажете, мистер Сталь? говорит джентльмен: - я к вашим услугам.

-- Вот что, мистер Раунсвель, отвечает кавалерист, садясь на ржавый железный стул и стараясь всячески не смотреть на брата: - я, изволите видеть, служил некогда в драгунах; один из моих товарищей, которого я очень любил, был, кажется, вашим братом. У вас ведь был брат, покинувший родительский кров, наделавший вам огорчений и из которого ничего не вышло путного?

-- Действительно ли ваше имя Сталь, говорит железнозаводчик изменившимся голосом.

Кавалерист смотрит на него. Брат бросается в его объятия и называет его но имени.

-- Ты скоро угадал! восклицает кавалерист с глазами полными слез. - Как ты поживаешь, старый дружище? Я не думал, что ты мне так обрадуешься, добрый, несравненный брат.

Они пожимают друг другу руки, цалуют друг друга. Кавалерист повторяет постоянно: - как твое здоровье, любезный брат? как ты поживаешь, дружище? Я и не думал, что ты мне будешь так рад.

-- Да, я не думал, никак не думал, продолжает кавалерист, подробно рассказав причины своего приезда: - чтоб ты мне так обрадовался; я хотел явиться к тебе под чужим именем и посмотреть, как ты выслушаешь историю о своем брате, а потом написать к тебе письмо, а потом ужь...

-- Пойдем, пойдем я тебя познакомлю с моим семейством. Увидишь, как тебе все обрадуются. Ты приехал, как нельзя больше кстати. Ах ты загоревший, закалёный солдат! отвечает железнозаводчик: - у нас сегодня торжественный день: старший сын мой, Ватт, через год, считая от этого числа, вступит в брак с такой красоточкой, какую вряд ли случалось видать тебе. Сегодня она отправляется в Германию с одной из моих родственниц, чтоб там немножко пообразоваться... вот мы сегодня и празднуем их помолвку.

Кавалерист так поражен этим приглашением, что начинает очень-горячо отказываться; но просьбы брата и племянника побеждают его нелюдимость, и он соглашается. Его вводят в изящно-отделанный дом, где, вместе с простотою, свойственною вкусу отца и матери, искусно соединена роскошь, приличная их настоящему состоянию и вкусу детей. Мистер Джордж так обворожен вниманием племянниц и красотою Розы, что каждой из них повторяет по тысяче раз: "никак не ожидал, право не ожидал!" Почтительное обхождение племянника, любовь брата, внимание сестры - все производит сильное влияние на кавалериста; он весело проводит время в кругу веселого общества и дает честное слово провести с ними вместе день свадьбы милого Ватта. И сильно кружится голова у мистера Джорджа, когда, вечером, он разстянулся на мягких пуховиках железнозаводчика; он-было готовился всхрапнуть по-кавалерийски, а туг раздается в ушах бальная музыка и хорошенькия веселые племянницы кружатся в вихре вальса, то-и-дело помахивая своими кисейными платьицами.

На другое утро братья сходятся в комнате железнозаводчика и старший толкует младшему, как бы он думал его пристроить.

-- Нет, брат, говорит кавалерист, пожимая ему руку: - тысячу раз благодарю тебя за нежную братскую любовь, тысячу раз благодарю тебя за нежные братския попечения. Но судьба моя решена. Я тебе разскажу мои планы; но прежде дай мне добрый совет, как устроить семейное дело: заставить матушку меня обойдти?

-- Как это обойдти, Джордж? говорит железнозаводчика.

-- Понимаешь, брат, обойдти? повторяет мистер Джордж.

-- То-есть, обойдти тебя в духовном завещании, что ли?

-- Ну да, говорит кавалерист, скрестив на груди руки с видом решимости.

-- Зачем же это тебе нужно, Джордж?

-- Мне это необходимо, совершенно-необходимо; в противном случае, мне совестно будет показать глаза. Я, того и гляди, что опять улизну. Ведь не затем я пришел домой, чтоб ограбить брата и племянников - нет; надо чтоб матушка меня обошла. Научи, брат, как это сделать: ты человек умный и разсудительный.

-- Вот что я тебе скажу, Джордж, отвечает железнозаводчик: - делу этому можно пособить и другим образом, а так нельзя. Ты только подумай о матушке, вспомни, что ты её любимый сын, вспомни, с какою радостью она дождалась тебя и обняла после столь долгой разлуки. Нет, Джордж, ее убьет такое предложение. Не огорчай её; будь к ней справедлив. Останься необойденным, продолжает железнозаводчик с улыбкой, смотря на своего брата, который с отчаянием опустил голову вниз: - а между-тем, можно дела устроить так, как-будто бы ты был обойден - право...

-- Как же это так?

-- Оно правда, говорит кавалерист.

Потом, подумав несколько, он берет руку брата и спрашивает его:

-- Ведь это, брать, между нами: ты не проговоришься ни жене, ни детям?

-- Разумеется, между нами.

-- Спасибо, брат, крепкое спасибо. Скажи им, что хотя я и бродяга, но все-таки не негодяй.

-- Скажу, говорит железнозаводчик, скрывая улыбку: - скажу...

-- Очень-благодарен, очень-благодарен. Теперь легко на сердце, говорит кавалерист, подавая вперед грудь: - а все-таки лучше, еслиб меня обошли...

-- Ну, брат, говорит он - теперь о моих планах. Ты так добр, предложил мне поселиться здесь, у тебя: это больше, чем побратски, благодарю тебя, благодарю; по ведь не могу утаить от тебя, что предложение твое мне не к лицу: я, брат, дикое растение и в теплице не пойду, видит Бог, не пойду...

-- Любезный Джордж, отвечает железнозаводчик, смотря на брата с доверчивой улыбкой: - это обстоятельство предоставь ужь разсудить мне. Посмотрим, что будет, попробуем.

Джордж отрицательно мотает головой.

-- Разумеется, коли пересаживать меня, так можно только твоими руками; но все-таки, сэр, говорю тебе, проку не будет: к-тому же, я теперь при сэре Лейстере Дедлоке... там вышли семейные неприятности; он очень-болен и ни от кого не хочет помощи, только от мистрисс Раунсвель да от её сына.

-- Так я и знал, так я и знал! говорит кавалерист, кладя сильную руку свою на колено брата: - такая мысль тебе не по нутру... но, брат, ты умеешь командовать сам; начальство тебе ненужно. Я не таков: у тебя все в порядке, а мне нужна дисциплина. Ведь мы с тобой небо и земля: мы на все смотрим с разных точек зрения. Посмотри ты на меня: я солдат; как я себя держал вчера у вас? - посолдатски; это негодится. В Чизни-Вольде мне будет просторнее, да и старухе будет приятнее. Дело кончено: я принимаю предложение сэра Лейстера. На будущий год приеду к тебе сдавать невесту; когда-нибудь в другое время ужь буду маневрировать не так смело, как в этот раз. Благодарю тебя, брат, благодарю от чистого сердца; вся честь и слава Раунсвелей лежит в тебе одном.

-- Джордж, ты знаешь себя, отвечает железнозаводчик, пожимая ему руку: - и, может-быть, понимаешь меня лучше, чем понимаю себя я сам; делай, как ты знаешь, любезный брат, только дай слово больше не пропадать.

-- Не бойсь, брат, больше не улизну... Теперь, с твоего позволения, прежде, чем я уеду отсюда, прошу тебя взглянуть на это письмо. Его мне надо отправить откуда хочешь, только не из Чизнивольда, потому-что, вот видишь: Чизни Вольд соединяет в себе много грустных воспоминаний для той особы, к которой я пишу. В письмах я небольшой мастак, а мне бы хотелось, чтоб это письмецо было написано и деликатно и осторожно.

И он подает железнозаводчику письмо, написанное хотя и бледными чернилами, но довольно-четко и, пожалуй, красиво. Вот оно:

"Мисс Эсфирь Сомерсон.

"Осмеливаюсь донести вам, что письмо ко мне от мистера Бёккета препровожденное, в бумагах одной особы найденное, есть не что иное, как небольшая, в несколько строк инструкция, ко мне из-за границы присланная и заключающая в себе наставления: кому, как и где передать, вложенное в поименованную инструкцию письмо на имя прекрасной, в то время незамужней леди.

"Далее осмеливаюсь вам донести, что сию инструкцию взяли у меня только для сличения почерка, в противном случае я бы легче разстался с жизнью, чем с ней.

"Далее осмеливаюсь вам донести, что еслиб я мог предполагать, что тот несчастный джентльмен, который писал эту инструкцию, еще жив, то я бы его, во что бы ни стало, отъискал и разделил бы с ним последний фарсинг. Но мне официально известно, что в ночь на - число он бросился за борт и утонул.

"Еще осмеливаюсь вам донести, что я ваши прекрасные качества высоко уважаю и навсегда честь имею пребывать

-- Ничего, хорошо, отвечает железнозаводчик: - немножко-форменно.

-- Нисколько.

океяезною корреспонденцией. Отправив письмо, кавалерист дружески прощается с братом и с его семейством, взнуздывает и седлает коня; но железнозаводчику не хочется разстаться с ним так скоро; он предлагает ему отправить верховую лошадь, серого жеребца дедлоковских конюшен, с человеком, а самому Джорджу вместе с ним несколько станций прокатиться в коляске. И едут они; весело завтракают, весело обедают и дружески, братски прощаются. Один возвращается к железу, копоти и дыму, другой - к зеленеющим нивам Чизни-Вольда.