Ревекка и ее дочери.
Глава XIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ревекка и ее дочери. Глава XIII. (старая орфография)

XIII.

После нескольких часов тревожного сна на каменному полу пещеры, мы покинули это убежище и, миновав бухты Казыль и Лангланд, достигли на разсвете Момбльской горы. Было совершенно безполезно спуститься тотчас в лежавшее у наших ног селение, так как его жители еще спали; поэтому, усевшись на вершине горы, мы стали любоваться морем, которое блестело под лучами восходящого солнца, золотившого одно за другим суда с их мокрым такелажем. В Момбльсе прилив заливает берег, по крайней мере, на милю и в эту минуту вода была на убыли, так что флотилия маленьких судов или барказов, занимающихся ловлей устриц, находилась на сухом песке, на разстоянии полу мили между селениям и морем. Вид этих барказов возбудил новую мысль в уме Тома.

- Знаешь что, сказал он: - если нам и удастся выйти в море на одном из больших судов, то вряд ли оно тотчас снимется с якоря. По всей вероятности, нам придется прождать несколько часов, или, быть может, целый день, а в этот промежуток времени полиция может нагрянуть на нас. Я думаю, что мы можем выкинуть штуку половчее. Наймем один из устричных барказов на целый день, как бы для прогулки по морю, а когда будем далеко от берега, то вдруг переменим наше намерение и прикажем матросам переправить нас в Девоншир. Таким образом, никто не узнает, куда мы делись до возвращения барказа.

Я вполне одобрил этот план, хотя для его исполнения потребовалась бы сильно порастрясти наш кошелек; но мы теперь знали, что погоня за нами началась и нам было необходимо как можно скорее убраться из окрестностей Момбльса. Не успели мы подняться, чтобы идти к селению, как две сороки пролетели мимо нас и сели на обнаженные ветви высохшого дерева. Том остановился в испуге и, указывая на этих птиц, воскликнул:

- Посмотри, Эван!

- Ну, так что же? Это сороки.

- Разве ты не знаешь, что увидать двух сорок, значит быть беде. Оне, конечно, нам предсказывают несчастье.

- Пустяки, отвечал я со смехом, потому что не верил всем этим суевериям: - оне случайно пролетели мимо нас и безумие предполагать, что оне знают или предвещают наше будущее. Нас окружает достаточно настоящих опасностей, чтобы стоило заниматься мнимыми. Оставим в покое этих безвредных птиц.

Но мой смех не мог успокоить Тома, он совершено упал духом, словно двери тюрьмы уже затворились за ним, и объявил, что без всякого сомнения одного из нас или обоих ждала верная погибель.

Было около пяти часов, так что, войдя в селение, мы увидали нескольких людей, уже принимавшихся за работу. Один из них в морской куртке смотрел в телескоп на море; мы подошли к нему и спросили, может ли он указать нам человека, у которого можно было бы нанять барказ для прогулки по морю на целый день. Он посмотрел с любопытством на нашу запыленную от долгого пути одежду и отвечал, презрительно улыбаясь:

- Однако, странный вы народ! хотите кататься по морю! Не такие молодцы обыкновенно нанимают суда для прогулок. Ведь на это надо много денег, а у вас, кажется, нет избытка.

- Почем вы знаете, сколько у нас денег, произнес с сердцем Том: - разве честные работники с несколькими фунтами в кармане не могут кое-когда доставить себе праздник и покататься, как господа? Наши деньги не хуже. Вот посмотрите, разве это не золото? прибавил Том, вынимая кошелек и подбрасывая его на ладони: - не вмешивайтесь никогда в чужия дела, приятель, и на учтивый вопрос отвечайте учтиво.

Увидав деньги, он тотчас переменил тон и объяснил, что ни мало не желал оскорбить нас, а напротив, готов был покатать нас в своем барказе. Мы тотчас с ним поладили, не имея времени торговаться. Я только спросил у него, попутный ли ветер для переправы на противоположный берег.

- Если ветер не переменится, отвечал он, смотря на небо: - то всего лучше нам пойти вдоль канала; но, по моему, погода ненадежна и я не удивлюсь если поднимется буря. Вы не боитесь качки?

- О не безпокойтесь об нас, сказал я: - мы привыкли к морю и не станем жаловаться на качку. Но не будем терять времени на берегу.

- Хорошо, хорошо, отвечал он: - мы выйдем в море, как только возможно; но не стоит торопиться, пока прилив не дойдет до моего барказа, который лежит вон там с другими на сухом песке. Я пойду и сыщу своего работника.

Он удалился и мы с Томом стали ходить взад и вперед по дороге, с нетерпением следя за медленно набегавшим приливом. Нам казалось, что никогда прежде вода так тихо не покрывала песчаного берега. Наша тревога еще увеличилась, когда Том заметил, что он забыл свой галстух в пещере, так что если полиция осмотрит пещеру с факелами, как она намеревалась, то найдет след нашего там пребывания и погоня за нами примет более энергичный характер.

Как только вернулся наш шкипер с своим работником, мы заявили, что хотим тотчас отправиться на барказ и в нем ждать прилива. Через несколько минут, мы все четверо поместились в барказе и матросы начали приготовлять паруса, так чтобы мы могли выйти в море при первой возможности. Мы теперь чувствовали себя безопаснее. Вода мало по малу начала окружать барказ и мы с удовольствием замечали, как прилив усиливался. Но вдруг наше внимание было отвлечено от моря. На вершине горы показалось пять или шесть человек. Мы были убеждены, что это полисмэны, хотя издали и не были видны мундиры. Несмотря на это, мы еще не погибли; от вершины горы до селения было далеко, а наш барказ отстоял от селения на четверть мили и уже небольшие волны разбивались об его борта.

- Ну, теперь скоро выйдем в море, сказал шкипер, который хлопотал вокруг парусов и такелажа, а потому не замечал странных фигур, спускавшихся с горы, и сосредоточивавших на себе все наше внимание. - Эй, Джэк, прибавил он, обращаясь к своему работнику: - а где же весла? Я тебе велел их захватить из дома.

- Я их забыл, отвечал Джэк: - но погодите, я их живо принесу.

Том и я вздрогнули; всякое промедление могло быть нам гибельно.

- Нет, отвечал шкипер: - я без них не пойду; что мы станем делать без весел в штиль. Правда, этого опасаться сегодня нельзя, но все-таки весла необходимы. Джэк их мигом принесет. Ну, Джэк, живее.

Работник побежал домой, а мы должны были спокойно дожидаться его возвращения.

- Сороки это знали, я был прав, бормотал про себя Том, а я молчал от испуга.

Между тем, наши враги спустились с горы и вошли в селение в ту самую минуту, как Джэк явился с веслами. Они, конечно, узнают об нас от какого-нибудь зеваки, вечно сующагося не в свое дело, и прямо направят свои шаги к нашему барказу, потому что тогда не было время ловли устриц и на одном нашем барказе видно было движение; остальные же спокойно лежали на песке. Но в нашу пользу были два обстоятельства; прилив уже колыхал нас и ветер дул такой сильный, что голоса полисмэнов не долетели бы до нас.

Через минуту, парус был поднят, шкипер взялся за руль и мы быстро понеслись го воде, лавируя между многочисленными устричными барказами и большими судами, стоявшими на якоре далее в гавани. Мы уже миновали последния из них, каю. на берегу, только что покинутом нами, показалась группа людей, неистово махавших руками.

- Что это там происходит? произнес шкипер, заметив это движение на берегу.

- Не знаю, отвечал Джэк: - в селении все было спокойно, когда я ходил за веслами. Может быть, шкипер одного из больших судов провел ночь на берегу и теперь требует с судна лодку, а приятели ему помогают кричать.

- Да, это вероятно, заметил небрежно шкипер: - бьюсь об заклад, что это шкипер французского корабля, пришедшого сюда в пятницу; французы всегда поднимают шум из всякого пустяка. Ну, Джэк, смотри в оба, мы поднимем марсель, если ветер не будет слишком силен.

И к нашей искренней радости, оба моряка занялись своим судном, не обращая более внимания на то, что делалось на берегу. Мы избегли большой опасности. Еще несколько минут, и нас арестовали бы, а арест вел меня, по крайней мере, прямо на виселицу.

Ветер свежел, наш бот был быстрый и резал воду с необыкновенной скоростью. Волны были значительные, но качка, по счастью, не действовала ни на меня, ни на Тома, хотя мы оба впервые были в море.

Мы весело стали говорить о тех местах, которые желали бы видеть, и Том вдруг, как бы озаренный неожиданной мыслью, заявил, что всего лучше нам было бы переправиться в Девоншир.

- Это было бы отлично, воскликнул я, словно и мне в первые нредставилась мысль: - у нас два дня праздника. А можно нам туда отправиться, шкипер?

- Я думаю, что это возможно, взяв другое направление, отвечал он, сомнительно качая головою: - но с этим ветром лучше всего идти вдоль капала. Я боюсь, что вскоре завернет буря и всего благоразумнее было бы вскоре вернуться в Момбльс.

Мы стали теперь подвигаться очень медленно, а погода все более и более портилась. Небо покрылось тучами, ветер крепчал и два или три раза дождь шел ливнем. Моряки боязливо оглядывались и советовали вернуться, но мы с Томом смеялись над их страхом и обещали им увеличить плату, если они нас доставят в Девоншир. Шкипер объяснил нам, что если мы будем упорствовать в своем намерении, то нам придется провести всю ночь в море, но нам снова удалось уговорить его исполнить наше желание, несмотря на его опасения и черные тучи, грозно заволакивавшия небо.

Мало по малу, ветер и дождь усиливались и, наконец, поднялась такая непогода, что нельзя было ничего видеть за сто ярдов. Дело принимало серьёзный оборот; моряки стали тревожно совещаться между собою и, невидимому, не знали верно, где мы находились. Они переменяли курс несколько раз, видимо колеблясь. Наконец, когда темнота ночи увеличила мрак бури, шкипер прямо объявил нам, что он решительно не знает, где мы, и что мы носимся на удачу по Бристольскому каналу.

- Впрочем, это все равно, прибавил он мрачно: - мой барказ недолго выдержит такой шторм и мы все пойдем ко дну, если непогода не стихнет.

Услыхав эти слова шкипера, Том взглянул на меня и тихо промолвил:

Мы долее не могли разговаривать; голоса заглушалась ревом ветра и скрипом досок нашего барказа. Нас так перебрасывало со стороны на сторону, что мы должны были ухватиться обеими руками за борт, из боязни, чтоб нас не смыли набегавшие каждую минуту бешенные валы. Барказ то нырял в воду, то снова приподнимался на хребет волны, и мы с Томом, непривыкшие к этому, совершенно теряли сознание, тем более, что страшный гул моря и рев бури оглушал нас. Все мы, в том числе и оба опытные моряка, ежеминутно ожидали смерти. Я, по крайней мере, нисколько не сожалел, что мы вышли в море, потому что, как бы печально ни кончилась эта прогулка, на берегу мне было бы хуже. Меня там арестовали бы и повесили. Таким образом, весь вопрос заключался для меня только в том, какая смерть лучше, и я решительно предпочитал потонуть, чем доставить своей казнью торжество моим врагам.

выбросили меня на берег. Как только я ощупал землю, я напряг все свои силы и очутился вне района волны, которая могла меня снова унести в открытое море.

Придя в себя, я закричал во все горло, в надежде, что Том или кто-нибудь из моряков откликнется; но рев моря и ветра заглушил мой голос и я должен был ждать разсвета, чтоб узнать об участи моих товарищей. К восходу солнца буря стихла. Сначала, я видел перед собою только необозримое море, а позади песчаный берег; но когда совершенно разсвело, то увидал вдали на песке фигуру человека и, подойдя, узнал в ней Тома, которого также выбросило волпами на берег.

Других наших товарищей не видно было ни следа и мы решительно не знали, где мы, в Англии, в Балисе или на острове Лонди. Однако, это кораблекрушение было нам на руку, потому что мы были теперь далеко от Киллея и наш след исчез.

- Ты напрасно смеешься над сороками, отвечал Том, качая головой: - если сороки не накликивают несчастье, то зачем бы народ в это верил?