Изгнанники.
Часть вторая.
Глава XI. Кровавое дело.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Изгнанники. Часть вторая. Глава XI. Кровавое дело. (старая орфография)

ГЛАВА XI.
Кровавое дело.

Удар был так внезапен, что даже дю-Лют, с детства закаленный до нечувствительности ко всяким неожиданностям и опасностям, был потрясен и возмущен. Простояв некоторое время неподвижно, он затем с величайшею поспешностью побежал к ряду солдат, а его товарищи последовали за ним.

По мере приближения делалось видно, что не все составляют один ряд. Молчаливый и неподвижный офицер стоял на разстоянии двадцати шагов перед фронтом своих молчаливых и неподвижных солдат. Далее стало заметно, что у него на голове какое-то высокое и странное украшение. Пришедшие бежали все быстрее, еле дыша от мрачных предчувствий, когда, к их ужасу, это украшение начало удлиняться и расширяться, и большая птица, тяжеловесно поднявшись вверх, опуcтилась наближайший древесный пень. Тогда они поняли, что их худшия опасения справедливы и что перед ними стоят защитники форта Пуату.

Человек двадцать, совершенно обнаженных, были привязаны к низким кольям ивовыми ветками и их истерзанные, изрубленные, обожженные тела указывали, какую мучительную смерть перенесли несчастные. С минуту четверо пришельцев молча глядели на ужасную картину, а потом каждый поступил сообразно своей природе. Де-Катина, спотыкаясь, дотащился до ближайшого дерева и прислонился к нему головой, чувствуя, что умирает от головокружения. Дю-Лют бросился на колени, взывая к небу и потрясая стиснутыми руками по направлению к набегавшим тучам. Ефраим Савадж осмотрел заряд своего ружья, сжавши губы и сверкая глазами, а Амос Грин молча начал бегать вокруг, отыскивая след. Но через минуту дю-Лют был снова на ногах и, бегая взад и вперед, как собака-ищейка, нашел всевозможные указания, которые пропустил бы даже Амос. Он описал множество кругов вокруг трупов, затем кинулся к лесной опушке и, наконец, вернулся к обугленным развалинам укрепления, с которых еще поднимался тонкий дымок.

- Совсем нет следов женщин и детей, - сказал он.

- Боже мой! Так были еще женщины и дети?

- Детей они держат, чтобы их сжечь в свободное время у себя в селениях; женщин замучат или возьмут себе, смотря по тому, как вздумают. Но чего нужно старику?

- Я хочу спросить его, Амос, - сказал моряк, - чего мы здесь стоим на якоре, когда нам надо бы нестись на всех парусах за ними вслед?

Дю-Лют улыбнулся и покачал головой.

- Ваш приятель - храбрый человек, - сказал он, - если вчетвером решается преследовать полтораста человек.

- Скажи ему, Амос, что Господь поможет нам, - взволнованно отвечал старик. - Скажи, что Он укрепит нас против детей Иеровоама, и мы истребим и изведем их до самого корня. Как по французски: бей без пощады? Ах, лучше ходить с завязанным ртом, чем с людьми, которые не понимают простого языка!

Но дю-Лют отклонил советы моряка.

- Нам надо быть настороже, - сказал он, - или потеряем собственные скальны, да и те, что в Св. Марии потеряют по нашей милости свои.

- В Св. Марии! - воскликнул де-Катина. - Так разве есть опасность для Св. Марии?

- Да, те теперь в волчьей пасти. Эта работа была сделана в прошлую ночь. Укрепление взял приступом отряд в полтораста человек. Утром они ушли и направились к северу берегом. Они прятались в лесах весь день между Пуату и Св. Марией.

- Значит, мы прошли сквозь них?

- Да, мы прошли сквозь них. Сегодня они стояли лагерем и высылали разведчиков. Карий Олень с сыном были в их числе и напали на наш след. Нынче ночью...

- Нынче ночью они нападут на Св. Марию!

- Это возможно. И однако, я бы не сказал, что они на это решатся с таким малым отрядом. Ну, нам во всяком случае надо спешить назад, как только можно, и предупредить о том, что предстоит.

чем его молодые товарищи, уже прихрамывал и чувствовал боль в ногах, хотя был тверд, как ореховое дерево, и вынослив до чрезвычайности. Дю-Лют снова пошел вперед, и они опять направились на север.

Месяц ярко сиял на небе, но мало помогал путникам в глубине леса. Где было мрачно днем, там теперь господствовала такая непроглядная тьма, что де-Катина не видел древесных стволов, которых касался плечом. Время от времени попадалась открытая полянка, залитая лунным светом, или тонкий серебряный луч пробивался меж ветвями, ложась под ноги белым пятном; но дю-Лют избегал этих открытых пространств и чаще обходил поляны, чем перерезывал их. Ветер стал свежеть, и воздух был полон шороха и шелеста листьев. Кроме этого глухого гула, молчание было бы совершенным, если бы на вершинах временами не ухала сова, и ночные птицы не вспархивали над их головами. Ночью дю-Лют шел так же быстро и уверенно, как днем; однако товарищи его заметили, что он ведет их другим путем, потому что два раза увидали слева сверкание большой реки, между тем как утром встречали только ручьи, которые текли в нее. Когда во второй раз они увидели реку, он указал на дальний её берег, вблизи которого по воде скользили какие то черные тени.

- Ирокезские челноки, - шепнул он. - Их десять, и в каждом по восьми человек. Это другой отряд, он тоже плывет на север.

- Почем вы знаете, что это - другой отряд?

- Потому что мы пересекли следы первого, час назад.

Де-Катина был полон изумления перед этим удивительным человеком, который слышал во сне и различал след тогда, когда обыкновенному глазу не видны были даже деревья. Дю-Лют остановился, посмотрел на челноки, а потом повернулся спиной к реке и снова углубился в лес. Они прошли около двух миль, как вдруг он замер наместе, нюхая воздух, подобно собаке, учуявшей дичь.

- Пахнет горелым деревом, - сказал он. - Не дальше мили от нас в эту сторону горит огонь.

- Я тоже чувствую, - сказал Амос. - Прокрадемся туда и взглянем на их лагерь.

- Так будьте осторожны, - предостерег дю-Лют. Ваша жизнь может зависеть от хрустения ветки.

Они шли тихо и осторожно, пока между дальними деревьями не замелькало красное пламя костра. Скользя между кустами, они кружили до тех пор, пока не нашли места, откуда удобно было видеть, не рискуя быть замеченными.

Среди небольшой поляны сухия поленья пылали ярким огнем. Огненные языки подымались вверх, а дым разстилался вокруг, уподобляясь какому-то странному дереву с серой листвою и огненным стволом. Но не было видно ни одного живого существа, и громадный костер гудел и трещал в совершенном одиночестве среди затихшого леса. Они подвигались все ближе, но не заметили никакого движения, кроме извивов огня, и никакого звука, кроме треска горящих сучьер.

- Мы подойдем к нему? - шопотом спросил де-Катина.

Осторожный старый пионер покачал головой.

- Это может быть западня, - сказал он.

- Или покинутый лагерь?

- Нет, его зажгли не более как час назад.

- Да и он слишком велик для лагерного костра, - заметил Амос.

- Как же вы это объясняете? - спросил дю-Лют.

- Это - сигнал.

- Да; пожалуй, ваша правда. Этот костер - опасный сосед. Поэтому уйдем от него подальше, а потом повернем прямо к Св. Марии.

Огонь вскоре превратился в светящуюся точку позади них, и наконец, совсем закрылся деревьями. Дю-Лют шел быстро, пока не достиг края залитой лунным светом прогалины. Он хотел обойти ее, как и прежде, но вдруг схватил де-Катина за плечо и толкнул его за поросль сумахов, тогда как Амос сделал то же с Ефраимом Саваджем.

из своей засады увидели, что это - индейский воин в полной военной раскраске, мокассинах, набедренном покрове и с мушкетом. Непосредственно за ним следовал другой, а потом третий, четвертый и так далее, пока не стало казаться, что весь лес полон людей, и что они будут идти без конца. В лучах луны они скользили точно тени, в совершенном молчании, и все одинаково гнулись, пробегая мимо, безостановочно и беззвучно. Последним проскользнул человек в опушенной мехом охотничьей куртке и в шапке с пером на голове. Он пронесся стрелой, как и остальные. и они исчезли во тьме так же тихо, как появились. Прошло не менее пяти минут, прежде чем дю-Лют решился выйти из засады.

- Ради св. Анны! Сосчитали вы их?

- Триста девяносто шесть, - сказал Амос.

- По моему - четыреста два.

- А вы думали, что их только полтораста! - воскликнул де-Катина!

- Ах, вы не понимаете. Это другой отряд. Те, которые взяли укрепление, должны быть вон там, потому что их след идет между нами и рекой.

- Конечно, это другие, - сказал Амос, - потому что тут ни у одного не было свежого скальна.

Дю-Лют взглянул на молодого охотника с одобрением.

- Даю слово, - сказал он, - я и не знал, что у вас жители лесов такие молодцы. У вас есть глаза, сударь, и, может быть, вы без неудовольствия вспомните когда-нибудь, что вам сказал это Грейсолон дю-Лют.

Амос преисполнился гордостью, услышав эти слова от человека, чье имя было в ночете везде, где только купцы или охотники курили вокруг костров. Он хотел что-то ответить, но вдруг по лесу пронесся ужасный крик, страшный вопль, выражавший крайний предел человеческого страдания. Снова и снова, стоя во тьме с побледневшими щеками, они принуждены были слушать эти страшные звуки, все грознее раздававшиеся среди ночи и уныло катившиеся по лесу.

- Они мучают женщин, - сказал дю-Лют. - Их стан разбит вон там.

- Неужели мы не можем ничем помочь? - воскликнул Амос.

- Да, да, парень, - подтвердил капитан по английски. - Мы не можем пропускать бедственных сигналов, не меняя курса. Давай-ка повернем и бежим прямо туда.

- Там, в стане, - сказал дю-Лют медленно, - теперь почти шестьсот воянов. Нас четверо. То, что вы говорите, не имеет смысла. Если мы не предупредим жителей Св. Марии, эти дьяволы устроят для них западню. Их отряды подходят и по воде, и по суше, и число их до разсвета может дойти до тысячи. Мы должны идти вперед и предупредить.

- Он говорит правду, - сказал Амос Ефраиму. - Нет, одного-то уж я вас не пущу!

Он схватил упрямого моряка за руку и силой помешал ему бежать по направлению воплей.

- У нас есть только один способ испортить их ночную забаву, - сказал дю-Лют. - Деревья сухи, как порох: уже три месяца как не было дождя.

- Ну?

- И ветер дует прямо на их лагерь, а с другой стороны его - река.

- Нам надо поджечь лес!

- Лучшого ничего не выдумать.

В минуту дю-Лют набрал небольшую охапку сухого хвороста и сложил его в кучу у корня засохшей березы, сухой, точно трут. Удара кремня о сталь было достаточно, чтобы занялось пламя, которое, разгораясь и удлиняясь, скоро стало лизать белые клочья висевшей коры. Через четверть мили, дю-Лют сделал то же, а потом повторил еще раз, так-что лес пачал гореть в трех местах. Поспешно удаляясь, они слышали рев пожара и, наконец, приближаясь к Св. Марии, оглянулись и увидели, как длинная полоса

- Им таки придется поплавать, - сказал он. - Челноков не хватит на всех. Ах, если бы у меня было хоть двести моих "лесных бродяг" на том берегу, тогда ни один бы не ушел!

- Там был какой-то воин, одетый как белый, - заметил Амос.

- Да, и этот хуже всех. Его отец был голландский торговец, а мать - Ирокезка, и он известен под названием Фламандского Метиса {Метисами называются дети смешанных браков между европейцами и индейцами.}. Ах, я хорошо его знаю и скажу вам, что если чертям потребуется король, то им стоит только послать в его вигвам. Клянусь Св. Анной, я еще у него в долгу и постараюсь свести счеты поскорей. Вон светятся огни в Св. Марии. Я понимаю ваш вздох облегчения, сударь: в самом деле, после того, что мы нашли в Пуату, я сам чувствовал себя неловко, покуда не увидел их.