Открытие Рафлза Хоу.
Глава XIII. Ночное происшествие

Открытие Рафлза Хоу

Глава XIII. НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Лауре, когда она вернулась из Бирмингема, не было сказано ни слова о происшедшем. Она находилась в приподнятом настроении и весело болтала о покупках, о приготовлениях к свадьбе, время от времени выражая удивление по поводу того, что Рафлз все не приходит. Наступил вечер, а от него все не было вестей, и Лаура начала беспокоиться.

- Что его задерживает, почему он не идет? - спросила она брата. - Сегодня впервые после нашей помолвки мы с ним не виделись.

Роберт выглянул в окно.

- Очень ветрено, и сильный дождь, - сказал он. - Я не рассчитываю, что Хоу придет сегодня.

- Гектор, бедняга, приходил в любую погоду: в дождь, в снег - когда угодно. Но Гектор, конечно, моряк. Ему все нипочем. Надеюсь, Рафлз не расхворался?

- Он был совершенно здоров, когда я виделся с ним утром, - ответил брат, и оба они умолкли.

В оконные стекла бил дождь, в саду в ветвях вязов гудел ветер.

Старый Мак-Интайр весь день просидел в углу, глядя на огонь в камине, кусая ногти, и с его сморщенного, дряхлого лица не сходило злобное выражение. Вопреки своему обыкновению, он не пошел в деревенский трактирчик, но рано поплелся спать, не сказав ни слова детям. Лаура и Роберт сидели у камина еще некоторое время, перебрасываясь отдельными словами.

Лаура щебетала о тысяче вещей, которые она сделает, когда станет хозяйкой нового дома. Роберт не мог не заметить, что сейчас, когда нет Рафлза Хоу, сестра меньше рассуждает о филантропии, чем в присутствии своего будущего мужа. Кареты, платья, приемы, путешествия в далекие страны - вот темы, которым она предавалась с тем же энтузиазмом, с каким прежде обсуждала планы устройства приютов и работных домов.

- Я думаю, лошади серой масти лучше всего, - сказала она. - Гнедые тоже красивы, но все же серые эффектнее. Мы можем обойтись двухместной каретой и ландо, да еще нужна двуколка для Рафлза. У него полны конюшни лошадей, но он никогда ими не пользуется. Я уверена, что вся его полсотня коней просто перемрет от отсутствия моциона или у них печень ожиреет, как у страсбургских гусей.

- Я полагаю, вы останетесь жить здесь? - спросил брат.

- Да, но, кроме того, нам необходим дом в Лондоне, чтоб проводить сезон в городе. Конечно, пока я не хочу предлагать никаких изменений, но потом все будет по-другому. Я уверена, Рафлз не откажет мне, если я попрошу. Он может сколько угодно говорить, что ему не нужны почести и благодарности, но какой смысл, хотела бы я знать, быть общественным благотворителем, если ничего за это не получаешь? Не сомневаюсь, если он доведет до конца хотя бы половину своих проектов, его сделают пэром. Может быть, лордом Тэмфилдом. И тогда я, конечно, стану леди Тэмфилд. Как это тебе нравится, милый Роберт?

Она сделала реверанс и вскинула голову так, словно была рождена носить корону.

- Отцу придется дать пенсию, - заговорила она немного погодя. - Он будет получать ежегодно определенную сумму при условии, что не будет мешать и поселится где-нибудь в другом месте. А относительно тебя, Роберт, - право, не знаю, что с тобой сделать. Знаешь, мы сделаем тебя президентом королевской академии, если только такие вещи покупаются за деньги.

Было уже поздно, когда они, наконец, перестали строить воздушные замки и разошлись по своим комнатам. Но воображение Роберта было возбуждено, он не мог уснуть. События этого дня могли бы взволновать человека и с более крепкими нервами. Утром ему открыли необыкновенную тайну и показали фантастическое зрелище. Затем разговор с отцом, их размолвка, неожиданное появление Рафлза Хоу. И, наконец, болтовня сестры. Все это взбудоражило его и отогнало сон. Напрасно ворочался он с боку на бок, напрасно шагал по комнате, стараясь успокоиться. Ему не только не хотелось спать, напротив, каждый нерв его был натянут, все чувства обострены до предела. Что же предпринять, чтобы хоть ненадолго заснуть? Роберт вспомнил, что внизу стоит графин с брэнди. Стакан вина может оказать желанное действие.

Он только успел приоткрыть дверь своей комнаты, как до слуха его долетел звук медленных, крадущихся шагов, Кто-то осторожно ступал по лестнице. Лампа у него в комнате не горела, но Роберт увидел со стороны лестницы тусклый свет свечи и движущуюся вдоль стены тень. Роберт замер на месте, напряженно прислушиваясь. Шаги теперь доносились из передней. Вот послышался легкий скрип: кто-то осторожно повернул ключ в замочной скважине. В ту же минуту струя холодного воздуха задула свечу, и резкий, короткий стук известил Роберта, что дверь захлопнули снаружи.

Роберт продолжал стоять, пораженный. Кто мог бродить здесь ночью? Вероятно, отец. Но что заставило его выйти в три часа утра? И в такую погоду! С каждым порывом ветра дождь ударял в окно спальни, точно стараясь выбить его. Стекла в раме дрожали, а за окном скрипело и стонало дерево, когда ветер раскачивал его ветви. Что могло выгнать человека на улицу в такую ночь?

Там отец, должно быть, сидел с тех пор, как ушел к себе наверх. Ни книги, ни газеты поблизости. Ничего, чем он мог бы заниматься все это время. Ничего, кроме ремня для правки бритвы, лежащего на подоконнике.

Сердце Роберта похолодело от предчувствия беды. В ночном походе отца скрывалось недоброе. Ему вспомнилось, как угрюм был вчера отец, как хмурил лицо, как яростно грозился. Да, тут что-то неладно. Но, может, он, Роберт, еще успеет предупредить возможное несчастье? Лауре говорить незачем. Она ничем не сможет помочь.

Роберт торопливо оделся, запахнулся в теплое пальто и, схватив шляпу и палку, бросился вслед за отцом.

Ветер на деревенской улице бушевал с такой силой, что Роберту пришлось идти пригнувшись, чтобы его не сбило с ног. В переулке, куда свернул Роберт, было тише. С одной стороны его защищали высокий берег реки и живая изгородь. Но дорога была покрыта грязью и сверху непрерывно хлестал дождь. Нигде не было видно ни одной живой души. Но Роберту незачем было искать прохожих, чтобы справиться об отце. Он знал, куда направился отец, как если бы видел это собственными глазами.

Железные ворота ограды нового дома были полуоткрыты, и Роберт, не останавливаясь, быстро зашагал по аллее среди елей, с которых брызгали капли дождя. Зачем пошел сюда отец, с какой целью? Только чтоб высмотреть, подкараулить что-нибудь, или он ищет Рафлза Хоу, хочет высказать ему свою обиду на него? А может быть, более темный, более злой умысел скрывается за этим загадочным исчезновением из дому среди ночи? Роберт вдруг вспомнил о ремне для правки бритвы на подоконнике отцовской спальни и весь похолодел от ужаса. Зачем понадобилась старику бритва?

Роберт почти бежал, пока не очутился у подъезда.

Слава богу! В доме все тихо. Роберт стоял у двери, напряженно вслушиваясь в тишину. Нигде ни звука, только шум ветра и дождя. Где же отец? Если он задумал проникнуть в дом, то уж во всяком случае не через окно. Ведь старик слышал, как Рафлз Хоу рассказывал, какие он принял меры предосторожности от грабителей. И вдруг Роберта как громом ударило. А то ничем не защищенное окно! Хоу был так неосторожен, что упомянул о нем в присутствии старика. Среднее окно лаборатории! Если он, Роберт, отлично помнит про него, то уж и отец, конечно, не забыл! Да, здесь таится опасность!

Едва Роберт завернул за угол здания, как убедился, что догадки его имели основание. В лаборатории горел свет, и в темноте ночи три широких окна выделялись яркими серебряными четырехугольниками. Среднее окно было раскрыто, и Роберт в то же мгновение увидел, как темная фигура с ухватками обезьяны вспрыгнула на подоконник) и исчезла внутри комнаты. Лишь на секунду мелькнули очертания фигуры на фоне яркого света, но этого было достаточно, чтобы Роберт узнал отца. Роберт на цыпочках подобрался к окну и заглянул внутрь.

Глазам его представилось дикое зрелище.

На стеклянном столе лежало несколько слитков золота, очевидно произведенного накануне вечером, но еще не перенесенного в хранилище. И на эти слитки золота старик кинулся, как на свою законную добычу. Он лег грудью поперек стола, обхватив руками золотые бруски, прижимаясь к ним щекой, напевая и бормоча про себя. В резком ярком свете среди огромных аппаратов, странных механизмов и множества проводов эта маленькая темная фигура, жадно вцепившаяся в слитки золота, являла собой мрачное и в то же время жалкое зрелище.

что предпринять, как вдруг увидел нечто, заставившее его издать возглас удивления, тут же заглушённый завыванием ветра.

В углу комнаты стоял Рафлз Хоу. Роберт не понимал, каким образом он там очутился, он готов был поклясться, что за минуту перед тем угол был пуст. Рафлз Хоу стоял молча. На нем был накинут длинный темный халат. Он стоял, скрестив на груди руки, на бледном лице его застыла горькая усмешка. Старик Мак-Интайр, очевидно, тоже увидел его. Он выкрикнул проклятие и еще теснее обхватил свое сокровище, искоса бросая на хозяина дома злобный, бегающий взгляд.

- Вот до чего, наконец, дошло! - произнес Рафлз Хоу, делая шаг вперед. - Пасть так низко, прокрасться в мой дом ночью, как мелкий вор! Вы знали, что окно это незаперто. Я помню, что говорил об этом в вашем присутствии, но я не сказал, что у меня есть способы, которые предупреждают меня, если ко мне заберется грабитель. Но чтобы этим грабителем оказались вы!..

Старый фабрикант оружия не делал попытки оправдаться. Он бормотал про себя ругательства и все цеплялся за золото.

- Я люблю вашу дочь, - продолжал Рафлз Хоу, - и ради нее не дам вас арестовать. Я сохраню в танце ваш отвратительный, позорный поступок. Никто не узнает, что произошло сегодня ночью. Я не стану, повторяю, будить слуг и звать полицию. Но вы должны сейчас же, не медля ни минуты, покинуть мой дом. Больше мне сказать вам нечего. Уходите тем же путем, каким вы проникли сюда.

что Рафлз Хоу не успел защититься. Костлявые пальцы сжали ему горло, в воздухе сверкнуло лезвие бритвы. По счастью, бритва, опускаясь, задела за один из бесчисленных проводов, протянутых по всей лаборатории, и, вырвавшись из рук старика, со звоном упала на каменный пол. Но и лишившись оружия, старик был все же опасен. Не произнося ни звука, с какой-то нечеловеческой силой он кидался на Рафлза Хоу, вынуждая его отступать, пока оба они не наткнулись на скамью и не упали через нее. Мак-Интайр оказался над Рафлзом Хоу. Он сжал алхимику горло, и тому пришлось бы плохо, если бы Роберт не вскочил в окно и не оттащил отца в сторону. Вместе с Хоу они повалили старика на пол и скрутили ему руки. На него было жутко смотреть. Лицо его дергалось от конвульсий, глаза вылезли из орбит, губы покрылись белой пеной.

Хоу оперся о стол, прижимая рукой левый бок.

- Роберт? - он еле дышал. - Вы видели? Какой ужас!.. Но как вы здесь очутились?

- Я шел следом за отцом. Я слышал, как он уходил из дому.

- Он пришел, чтобы ограбить. И готов был убить меня. Но он безумец, совершенный, полный безумец!

ясно, что ум старика помутился от непрестанных навязчивых мыслей о богатстве. Они поняли, что перед ними маньяк. Его жуткая, беспричинная веселость была еще страшнее его ярости.

- Что нам с ним делать? - спросил Хоу. - Его нельзя вернуть домой. Это будет страшным ударом для Лауры.

- Необходимо пригласить врачей. Нельзя ли оставить его здесь до утра? Если мы возьмем его домой, по дороге может кто-нибудь встретиться, и тогда нельзя будет избежать огласки.

- Понимаю. Мы переведем его в комнату с пробковыми стенами. Там он не причинит вреда ни себе, ни другим. Знаете, я пережил настоящее душевное потрясение. Но теперь мне лучше. Возьмем его - вы за одну, я за другую руку.

Наполовину ведя, наполовину волоча по полу, они кое-как увели старика из лаборатории и поместили на ночь в надежном месте. В пять часов утра Роберт отправился в двуколке за врачами, а Рафлз Хоу все шагал по своим царственным покоям. С лица его не сходило выражение озабоченности, сердце сжималось тоской.