| Автор: | Захер-Мазох Л. |
| Категория: | Роман |
Том третий
35. Плод созрел
Появились первые приметы весны, пробуждающей природу; неистовый ураганный ветер гулял по лесам и полям, сотрясал окна и двери, но воздух был уже мягким. Началось таяние, лед ломался. Ручьи и реки набухли, перед усадьбой в Михайловке образовалось небольшое озерцо. Ендруху подвернулся случай блеснуть изобретательским гением, построив на новом водоеме шаткий мостик из кирпичей и досок.
По этому-то мостику однажды вечером и перебрался в дом дядюшка Карол. Он пешком пришагал из Хорпыня, тихонечко отворил ворота и осторожно заглянул внутрь через освещенные окна. В Михайловке снова играли в рулетку. Он вошел в переднюю, на цыпочках прокрался по коридору и вверх по лестнице до дверей Зиновии. Здесь постучался и затем надавил на щеколду. В комнате царил абсолютный мрак. Он подался назад и принялся терпеливо ждать в темном углу рядом с дверью. Он знал, что Зиновия периодически поднимается наверх, чтобы взглянуть на себя в зеркало и чуточку припудрить разгоряченное лицо. И действительно, не прошло много времени, как на лестнице зашелестело платье, застучали маленькие каблучки, а затем в комнату вошла Зиновия.
Когда Карол шевельнулся, она от неожиданности вздрогнула.
- Кто тут? - спросила.
- Тсс! Это я, не шуми.
- Карол, ты? Ах, а я уже думала, что ты умер…
Она вошла в горницу, он последовал за ней.
- Ты же сама потребовала, чтобы я… роман… понимаешь?
- Но это еще не причина, чтобы совсем не показываться на глаза, - молвила Зиновия, которая уже зажгла свет и удобно устроилась на диване.
- Невозможно было вырваться, в эту малышку просто бес вселился!
- Надеюсь, по крайней мере, что ты хорошо развлекся.
Карол опустился на стул и махнул рукой, невольно воспроизводя жест священника, отпускающего кому-то грехи. С его одутловатого лица стерлись все краски, покрасневшие от бессонницы глаза смотрели устало и жалобно.
- Что случилось? У тебя такой вид, будто ты только что похоронил родного отца.
Карол тяжело вздохнул.
- Я попал в ужасное положение, Зиновия. Дал обвести себя вокруг пальца. Положение мое ужасно, говорю тебе.
- Из-за этой Ярунковской?
- Она такая жестокая?
- Если бы только это!
- Она тебя высекла?
- Еще чего не хватало… - проворчал Карол. - Достаточно и того, что разбойник или налоговый исполнитель - ангелы по сравнению с нею: она, будь ее воля, лишила бы меня крыши над головой и сняла бы с тела последнюю рубашку.
- Много же она успела за столь короткое время! - рассмеялась Зиновия. - Особа, видно, очень талантливая, такую следует назначить министром финансов.
- Смейся, смейся, - обиженно сказал Карол. - Ты впутала меня в эту историю, и мне-то сейчас не до смеха. О подарках, которые я ей дарил, даже заикаться не буду. Но она умудрилась за мой счет наделать массу долгов: в гостинице, у торговца, у двух портных, у трех модисток, у сапожника, у скорняка, у ювелира; одних носовых платков она накупила на двести флоринов, всем жителям окружного города хватило бы носы утирать. В итоге мне теперь нужно выплатить шесть тысяч флоринов.
- Это скверно.
- И в конце концов она от меня сбежала с каким-то молодым румыном, прихватив с собой целую дюжину серебряных столовых приборов.
- Хорошо, что теперь ты свободен, - сказала Зиновия. - Несмотря ни на что, ты должен быть ей благодарен - за приобретенный опыт, за то, что познакомился с жизнью.
- Весьма дорогая школа.
- Мудрость никогда не обходится дешево.
- Ну ладно, тогда я успокоюсь, - согласился Карол, - лишь бы ты на меня не сердилась. Мне, собственно, стыдно перед тобой, я готов в мышиную нору спрятаться.
- Тебе придется найти очень большую нору, - со смехом воскликнула Зиновия. - Какой у тебя несчастный вид! Ты что, совсем разнюнился? Возьми себя в руки, не теряй голову, у тебя ведь еще осталась я. Или девица Ярунковская нравится тебе больше?
- Ты знаешь, что я люблю только тебя. Ах, если б ты согласилась стать моей женой!
- Я уже почти согласилась, - ответила Зиновия. - Однако пожертвовать своей свободой - это серьезный шаг.
- Разве я собираюсь быть для тебя тираном? - воскликнул Карол. - Разве я похож на Нерона или Домициана?
Зиновия посмотрела на него: он действительно мало походил на этих известных своей свирепостью римских императоров.
- Располагай мной, моим домом, моим состоянием - всем, что у меня есть.
- Я именно этого и хочу, - спокойно ответила Зиновия, - ибо ты не привык к свободе, тебе требуется твердая направляющая рука.
- Твоя рука.
Карол погладил руку.
- Она кажется мягкой, но на самом деле очень крепкая.
Карол улыбнулся и поцеловал пальчики.
- Я сделаю твою жизнь приятной, - продолжала Зиновия. - Более того, рядом со мной ты только и начнешь по-настоящему жить, но ты должен мне повиноваться.
- Буду.
- Впрочем, зачем нам долго обсуждать эту тему? - с милой иронией сказала Зиновия. - Вот символ моих грядущих побед.
Тут она скинула вышитую золотом туфельку и с комичной важностью приподняла ступню.
- Итак, ты склонна удовлетворить мое желание?
- Ты спрашиваешь, склонна ли я выйти за тебя? Да.
- Зиновия, ты делаешь меня несказанно счастливым!
- Я лишь сказала, что склоняюсь к такой мысли, но у тебя нет оснований думать, что произойдет это скоро.
- Ты играешь со мной!
- Успокойся и не истолковывай мои слова превратно, - сказала она, погрозив ему пальчиком. - У меня есть желание стать твоей женой, разве этого тебе мало? Теперь ты можешь надеяться, можешь мечтать обо мне…
- Я и без того надеялся и мечтал…
- Ненасытный, чего же ты еще хочешь?
Карол вскочил на ноги, заключил Зиновию в объятия и трижды поцеловал.
- Теперь ты доволен?
- Да.
- В таком случае давай спустимся вниз, - сказала она. - Но играть ты не должен, помни: деньги, которые ты проигрываешь, - мои.
«Дон Жуана»: «Отдай мне руку, жизнь моя!»
Зиновия сразу заметила то, на что остальные, сидевшие за столом и увлеченно ставившие на красное и черное, чет и нечет, не обратили внимания: Сергей отсутствовал, а Наталья была у себя в комнате.
Зиновия поставила на тройку и проиграла, она опять поставила на тот же номер и проиграла, поставила в третий раз - и выиграла.
- Вот видишь, - шепнула она Каролу, - в игре, как и в любви, следует запастись терпением.
Внезапно со двора донесся странный шум: кричащие наперебой голоса, хлопанье дверей и собачий лай.
- Что там происходит? - досадливо поморщился Менев.
- Может, это грабители? - предположил Карол, замерев в напряженном ожидании.
Возня и гам между тем все более усиливались.
- Пойду-ка я взгляну, что там случилось! - воскликнула Зиновия и поспешно вышла из комнаты.
Карол тотчас последовал за ней, трепеща и сжимая в каждой руке по револьверу. Тогда и остальные поднялись из-за стола. Менев, Винтерлих, священник, майор и Лепернир выскочили на крыльцо, а дамы ограничились тем, что распахнули окна.
Зиновия, балансируя на рукотворном мосту - даже трясогузка не справилась бы с этой задачей изящнее, - двинулась по шатким доскам над водной стихией и в конце концов сделала остановку на кирпичах посреди двора. Там стоял Ендрух, с взлохмаченными волосами и в рваной рубахе, тесно окруженный тремя фуриями. В роли этих богинь мщения выступали Квита, Софья и Дамьянка.
- Что? Ты еще отпираться будешь? - спросила взбешенная Квита, чьи косы развевались на ветру подобно огненным змеям. - Или я собственными глазами не видела, как ты обнимал Софью?
- Да, я ее обнимал, - покорно признал Ендрух.
- Но ты не должен ее обнимать, - отрезала Квита. - Для чего тогда я существую?
- Может, ты его купила себе на ярмарке? - съязвила Софья.
- Ты не больно-то нос задирай, - перебила ее Дамьянка, - мне он тоже говорил, что любит меня.
- А мне он божился! - закричала Квита. - Мечом, который носит в сердце Дева Мария. Клятвопреступник. Тьфу!
Она собралась было вцепиться ему в вихры.
- Коли ты ей божился, - вмешалась опять Дамьянка, - то почему ты, ворюга, принял от меня в подарок шейный платок?
- А от меня - перстень? - заплакав, спросила Софья.
- От меня он тоже получал подарки! - закричала Квита. - Я связала ему носки, подарила новый кошелек и серебряные часы. О небо, и ты спокойно взираешь на такое кощунство?!
- Хорошо, что вы вышли, барыня, - начала Квита. - Вы должны узнать, какую змею пригрели у себя на груди.
- Он нас всех обманул, - заверила Дамьянка.
- На мне он собирался жениться, - сказала Софья.
- И на мне тоже.
- На всех трех, турок некрещеный!
- Ну, что там происходит? - прокричал с крыльца над водной гладью Менев. - Скоро этот скандал закончится? Утром я вас всех выгоню. Кто зачинщик?
- Ендрух! - в один голос завопили три женщины.
- Поди-ка сюда, любезный, - распорядился Менев, - я надеру тебе уши.
«Любезный» не спешил выполнять приглашение и остался стоять, где стоял.
- Не меня, милостивый благодетель, драть надо, - смиренно возразил он, - а вот этих сумасбродных баб; разве я виноват, что каждая из них втемяшила себе в голову, будто я в нее влюблен.
- Мы во всем разберемся, ты только подойди ко мне, сын мой, - увещевал Менев.
- Не могу, отец родной.
- Это почему же?
- Они всю рубаху на мне разорвали, эти ведьмы, которые по ночам скачут верхом на помеле в Киев.
- Ну, так иди без рубахи.
- Неприлично в таком виде, не могу же я вас опозорить перед этими господами, нет, не могу.
- Ты пойдешь, наконец? - снова вмешалась Квита.
- Не слышишь, что тебя барин кличет? - присовокупила, со своей стороны, Софья.
- Давай, давай! Вперед! - крикнула Дамьянка и крепко поддала ему в ребра.
Тут он неожиданно развернулся и влепил ей в ответ увесистую оплеуху. Плотного сложения дивчина на мгновение отпрянула, потом, как кошка, вцепилась ему в лицо, а Квита и Софья составили ей компанию. Завязалась дикая потасовка.
Тут появилась Наталья; в красных мужских сапогах она энергично ступила в озерцо, так что вода взметнулась брызгами, а полы ее кацавейки начал безжалостно трепать ветер.
- Прекратите! - приказала она, взмахнув нагайкой. - Вы трое убирайтесь к себе, а ты, Ендрух, немедленно подойди к моему отцу.
- Прошу вас, милостивая барышня… - решилась было возражать Квита.
- Ни слова больше! - крикнула Наталья, и поскольку Ендрух не двигался с места, она довольно доброжелательно подтолкнула его вперед. Бедняга потерял равновесие и свалился с доски в озерцо, которое, казалось, чавкающими звуками выразило радость по поводу этой нежданной жертвы. Когда Ендрух снова поднялся на ноги, все вокруг хохотали: невозможно было и дальше на него сердиться.
- Ты похож на мавританского царя среди трех восточных волхвов, - сказала Софья.
Потом три девушки обступили его и отвели на кухню. Там одна стала умывать его, другая - расчесывать, третья тем временем приводила в порядок пострадавшую одежду и сапоги, а сам виновник этой суматохи восседал, как паша, в середине и улыбался.