Наследник имения Редклиф. Том первый.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Наследник имения Редклиф. Том первый. Глава II. (старая орфография)

ГЛАВА II.

Уборная мистрисс Эдмонстон находилась во втором этаже, прямо над гостиной. Светлые, большие окна с глубокими амбразурами, щегольской туалет с зеркалом в раме из черного дерева с позолотою, фигурная, резная мебель - все вместе придавало комнате очень изящный вид. В ней были две двери; одна из них вела в спальню, другая в комнату Чарльза. Тут мать семейства учила свою меньшую дочь, занималась счетами по хозяйству, писала свои письма, и тут же лежал целые дни Чарльз, когда ему, по болезни, нельзя было спуститься вниз. Все в этой комнате дышало комфортом; большие ширмы с фантастическими рисунками, полки с книгами, столы и столики разных размеров, покойные кресла всевозможных форм, большой мягкий диван для больного и камин, в котором постоянно горел огонь - все это доказывало, что чья то заботливая рука обращает на эту комнату особенное внимание.

Был вечер; яркий огонь пылал в камине, ставни в уборной были заперты, занавесы опущены. Чарльз лежал на диване в дорогом, китайском, шелковом халате с великолепными узорами: подле него, скорчившись на скамеечке, сидела Шарлотта. Брат не всегда обращался ласково с девочкой; между ними нередко происходили стычки, потому что и она была балованным ребенком матери, делала часто, что хотела, и под час дерзала надоедать больному; но на этот раз она состояла в милости у Чарльза, у них был общий интерес, вследствие которого он удостоивал ее своим вниманием.

- Бьет 6 часов, говорила Шарлотта: - значит, они скоро будут. Хоть бы мама пустила меня вниз, а то мне придется дожидаться конца обеда!

- Помни-же, Шарлотта: - сказал брат, как только войдешь в залу, подыми руки и воскликни!....

- Нет, Чарли, ничего не воскликну. Я уж дала обещание маме и Эмми, что ты меня более не проведешь своими штуками.

- Напрасно; зачем ты все полагаешься на других? Делай так, как хочется.

- Но Эмми мне велела смирно себя вести; бедный сэр Гэй, говорят, такой грустный, ему не до смеху теперь. А если Эмми что скажет, нужно непременно слушаться.

- Конечно! смеясь заметил Чарльз.

- А что, Чарли, будешь ты любить сэр Гэя? спросила девочка.

- А вот, посмотрим, куда он зачесывает свои волосы, налево или направо.

- Филипп зачесывает их на лево.

- О! тогда сэр Гэй - непременно направо. - Гоаорят, что про этих Морвилей из Рэдклифа рассказывают какие-то ужасы. Ты ничего не слыхал, Чарли? Я спрашивала Лору, та не велела мне любопытничать; уж значит, что нибудь да есть. Я спросила Эмми, та уверяет, будто история для меня не интересна.

- Приготовься же слушать.

- Что ты? Неужели? Чарлинька, так неужто ты мне все разскажешь?

- Слыхала ли ты слово: кровавая месть?

- Да; об ней говорится в истории Шотландии. Это слово означает месть из роду в род. Там есть рассказ о том, как один человек заставил детей своего врага есть из свинного корыта; отец их за это отрубил ему голову, поставил ее на стол и вложил ей в рот кусок хлеба.

- Ну, тото же, вот когда сэр Гэй подаст нам к завтраку голову Филиппа и вложит ей кусок хлеба в рот, ты меня предупреди заранее.

- Чарли! Что это ты толкуешь? возразила девочка, широко раскрыв испуганные глаза. - Ведь то происходило в древности!

- Это ничего не значит. Между обеими ветвями дома Морвиль ведется кровая месть.

- Конечно, нехорошо!

- Из-за чего-ж Филиппу с ним ссориться? Да, нет, это что-нибудь не так. Я никогда не поверю, чтобы Филипп решился на какое-нибудь дурное дело.

- Я тебе говорю, - повторил Чарльз: - между ними таится кровавая месть, и мы должны всячески беречь их от столкновений.

- А разве ты имеешь причину думать, что они могут легко поссориться? спросила девочка.

- Причин к ссоре будет много! зловещим тоном произнес больной.

Послышался стук колес. Шарлотта бросилась опрометью на лестницу, откуда можно было видеть, что делается внизу, а брат её остался очень доволен своой удавшейся мистификацией. Девочка вернулась на цыпочках: - Приехали папа и сэр Гэй, таинственно проговорила она, - а Филиппа я нигде не вижу.

- Чтож ты не посмотрела в карман шинели сэр Гэя? спросил брат.

- Полно, не дразни мени! Неужели он там? говорила Шарлотта, пристально глядя на него.

Чарльз хохотал от души над тем, что она не совсем еще уверена, шутит он, или нет. Он продолжал болтать ей всякий вздор, пока наконец Лора и Эмми не прибежали наверх с новостью.

- Приехал! приехал! кричали оне.

- Какой джентльмен! какий хорошенький! Что за глаза! Какое выразительное лицо! тараторили обе молодые деушки. За дверью, которую оне не успели запереть, послышался голос отца. - Тут у нас лежит бедный Чарльз, говорил он гостю - войдите, Гэй, и повидайтесь с ним, за раз уж познакомьтесь со всеми. Оба они вошли в уборную.

- Ну, брат Чарли, каково поживаешь? спросил весело отец. Лучше ли тебе сегодня? Жаль, что ты не мог спуститься вниз. Вот я к тебе сэр Гэя привел. Познакомьтесь!

Больной привстал и пожал руку гостю.

- Я ему уж говорил, - продолжал мистер Эдмонстон: - как мы все радуемся, что у тебя теперь всегда будет товарищ под рукою, продолжал отец. Ведь это отлично! не правда ли?

- Я не смею и разсчитывать на постоянную готовность заниматься мною, - с улыбкой возразил Чарльз, и пристально взглянул на гостя. Открытое, красивое лицо Гэя, его блестящие, большие глаза произвели на больного самое приятное впечатлиние, тем более, что мальчик смотрел на истощенную, слабую фигуру Чарли с чувством глубокого сострадания и даже нежности.

Пока они разговаривали, кто-то, постучавшись в дверь, тихо растворил ее - и вдруг прекрасный белый пудель вбежал в комнату. Буян! буян! это ты? закричал Гэй. Ах! извините, пожалуйста! мне очень совестно, что он ворвался!

Буян, красивая белая собака, с черными, как смоль, ушами, красными подпалинами около глаз и такими же лапами, отличался необыкновенно шелковистой, кудрявой шерстью. Остановясь посреди комнаты, он тотчас же увидал своего хозяина и приветливо замахал хвостом; но, заметив неудовольствие на лице барина, не смел шевельнуться и не спускал с него глаз.

- Ах! какой красавец! воскликнул Чарльз. Поди сюда, хорошая моя собака!

Буян продолжал смотреть на хозяина и тихо шевелил хвостом.

- Право, я боюсь, чтобы вам не пришлось раскаиваться, что вы позволили мне привезти его с собою, - сказал Гэй мистеру Эдмонстон.

- Ничего, ничего, - возразил тот. - Мама никогда у нас не запрещает заводить в доме любопытных животных. Вот вам Эмми свидетельница, спросите ее.

Пеппера до сих пор.

Эмми чуть не заплакала при воспоминании об умершем, милом терриэре, и чтобы скрыть краску волнения, выступившую на её лице, она нагнулась к пуделю и поманила его к себе. Тот пополз к ней, выразительно помахивая хвостом и оглядываясь безпрестанно на хозяина, как бы прося разрешения на эту смелость.

- Вам понравилась моя собака? спросил Гэй у Чарльза.

- Еще бы! Сюда! сюда! красавец! кликнул он пуделя.

- Иди-ж, Буян, если тебя отсюда не гонят, - повторил Гэй, и пудель, быстро вскочив на ноги, прыжками подлетел прежде к хозяину, лизнул его руку мимоходом и затем отправился знакомиться с обществом. Чарльз обратил его особенное внимание. Буян положил передния лапы к нему на диван и, вытянувшись во весь рост, начал разсматривать больного с таким любопытством, что все расхохотались.

- Что брат? спросил Чарльз: - ты, видно, никогда таких халатов не видывал? Хорош? Давай сюда лапу, поклянемся в вечной дружбе.

- Вот у нас будет опять собака в доме, как я рада! сказала Лора, и затем Буян с своим хозяином отправились вниз вслед за мистером Эдмонстон.

- Папа отлично всегда распорядится, - проворчал Чарльз, не дав еще времени отцу и гостю спуститься с лестницы. - Ну к чему он притащил сюда наверх этого Гэя? Право, если уж положено рядить меня в такие невозможные халаты, так пусть меня заранее предупреждают, что придут гости. А то отдают на посмешище и людям и животным!

- Боже мой! вот одолжил то! У меня все лицо горить, сказала вполголоса Лора, обращаясь к сестре.

- Полно, он не разслышал слов Чарльза, успокоивала ее Эмми.

- Чтож это никто не спросит, где Филипп, - заговорила очень серьезно Шарлотта.

- Он гостит теперь у лорда Торндаль и хотел проехать в Мильдред, - сказала Лора.

- Шарлотта! ты можешь быть спокойна, провозгласил многозначительно Чарльз, а бедная девочка опять не знала, шутит он, или нет.

- А хорош сэр Гэй? что вы ничего не скажете? приставала она ко всем.

- Я желаю одного, чтобы хозяин был не хуже собаки, - колко заметил больной.

В эту минуту отец и мать пришли снова наверх. Первый, потирая руки, что он всегда делал, когда был чем-нибудь доволен, еще на пороге закричал очень громко: "Ну, Чарли, ну, барышни! каков молодчик, неправда ли?

- Слишком мал ростом по его годам, сухо заметил Чарльз.

- Ничего, выростет! Ему еще нет 18-ти лет, успеет подняться. Да у него и теперь славный рост. Ведь не всем же тянуться за Филиппом. Малый то умный, вот что! Ну, а ты Чарли, как себя чувствуешь? Страдал?

- Да, немного, - коротко отвечал Чарльз. - Он терпеть не мог, чтобы его спрашивали о здоровье, когда он был в дурном расположении духа.

- Зачем вы меня не предупредили заранее? спросил Чарльз. - Я по крайней мере приоделся бы хоть немного.

- Экая досада! А я вообразил, что ты доволен посещением Гэя, - отвечал бедный отец, несовсем еще раскусив, в чем дело. Впрочем, тебе сегодня вечером, кажется, действительно нехорошо!

Из огня, да в полымя! это было все равно, что заметить Чарльзу, что он капризничает. Больной еще более раздражился, особенно когда мать возобновила разговор о молодом Морвиле.

- Вы бы послушали, что об нем говорят в Рэдклифе, - сказал мистер Эдмонстон. По мнению тамошних людей, и подобного то ему барина на белом свете нет. Священник, старик Мэркгам и все до одного человека только и толкуют о том, как любил он покойника своего деда, да какой он ласковый, веселый, со всеми равный в обращении. Я твердо уверен, что Гэй заставит забыть грехи своих предков.

Чарльз насмешливо улыбнулся.

- А в каких они отношениях с Филиппом? спросила Лора.

- В отличных. Лучших и желать не надо. Филиппу он очень понравился; а дорогой, я все время толковал Гэю, что лучшого друга ему не найдти, как Филипп, и тот теперь не иначе глядит на него, как на приятеля.

Чарльз сделал какую-то гримасу, которой отец не заметил.

- Это я ему велел привести с собой собаку, - продолжал мистер Эдмонстон. - Он хотел было оставить ее дома; но они, кажется, дотого друг к другу привязаны, что мне жаль было их разлучать. Я ему заранее обещал, что у нас дома будут рады видеть его пуделя. Что, мама? ты не в претензии за это своеволие? заключил он, обращаясь к жене.

- Конечно. Я очень довольна, что ты привез ее - отвечала она.

- Верховая лошадь и грум прибудут на днях. Лошадь у него великолепная, каракового цвета и статей превосходных. Мальчика надо развлекать, он страшно убит смертью деда.

Пора было обедать. Чарльз долго капризничал, когда мать начала ему предлагать то одно, то другое кушанье; наконец он удостоил выбрать некоторые из них, и вся семья удалилась, оставив одну Шарлотту на жертву больного. Он целый чась ворчал, дразнил девочку до тех пор, пока наконец Эмми не пришла ее сменить, а Шарлотту послали вниз.

- Гм! начал Чарльз, когда они остались вдвоем: - у батюшки, значит, явился новый любимец?

- Разве Гэй тебе не понравился? спросила Эмми.

- Чтож в нем хорошого? Поджарый молокосос!

- Однако, ты слышал, как его в Рэдклифе все хвалят.

- Разве это редкость, чтобы наследниками, у которых часто больше десятин земли, чем мозгу в голове, все восхищались? Да я, впрочем, на это не обращаю внимания; а мне вот что странно: не успел Гэй узнать Филиппа, как ужь обожает его. Воля твоя, или это он на себя накидывает, или это батюшкина фантазия, но я - верить не могу.

- Полно, Чарли! ну, как тебе не стыдно?

- Помилуй, да вероятно ли это, чтобы вследствие одного совета своего опекуна, Гэй согласился взять себе в менторы прескучного моралиста кузена, в обер офицерском чине и вдобавок - соперника по наследству. Повторяю тебе, это или плод воображения папа и басня, выдуманная самолюбием Филиппа, или несчастный юноша дотого уж долго сидел в ежовых рукавицахть, что лишился способности иметь свою собственную волю и мнение.

- А молодой Торндаль, разве он также не восхищается Филиппом? спросила Эмми.

сильному сомнению! Уверяю тебя, Эмми, что так. Ну разскажи, каково сошел у вас обед?

- Что за смешная, оригинальная собака Буян!

- Я тебя о хозяине, а не о собаке, спрашиваю, возразил брать.

- Да он почти ни слова не говорил и часто вздрагивал, когда папа к нему обращался. Его передергивало каждый раз, когда его называли сэр Гэй, так что папа решил, что мы будем звать его просто по имени, без титула. Я очень рада: это будет как-то родственнее; его надо непременно приласкать, он такой грустный!

- Не трать попусту нежностей, душа моя. Мужчины не любят сострадания. Право, многие бы желали теперь поменяться с ним ролями; шутка ли сделаться полным господином такого имения, лесов, полей? Э! милая, и без твоего участия ему хорошо на свете! Однако, надоело мне об нем толковать. Поройся-ка в книгах, да почитай мне что-нибудь.

Эмма читала брату вслух, вплоть до чая. Когда их позвали вниз, они застали всю семью в сборе; шел жаркий разговор о Филиппе. Гэй очень интересовался своим молодым родственником.

- Филипп сын архидиакона Морвиля, родного брата моей жены, - рассказывал гостю мистер Эдмонстон. - Отец его был человек замечательного ума и редких достоинств; он умер пять лет тому назад. После него осталось трое детей: две дочери: Маргарита 25, Фанни 23 лет, и один сынь - Филипп 17 лет. Мальчик был тогда уже первым учеником в школе. Его таланты, удивительные успехи в науках обещали золотые горы в будущем. Ему предстояла блестящая карьера по окончании курса в высшем учебном заведении, и вся семъя заранее радовалась этому счастью. Но вдруг отец его занемог и умер почти скоропостижно, так что сына не успели даже вызвать в Стэйльгурст, где они жили. После смерти отца, наследство осталось очень ничтожное. Как только Филипп убедился, что на долю сестер приходится очень небольшое состояние, он отрекся от всех надежд на университетскую карьеру и купил себе чин в армии.

- Как это благородно с его стороны! Ах! еслибы дедушка это знал! воскликнул Гэй, выслушав весь рассказ мистера Эдмонстон в сильном волнении.

- Я и сам был уверен, что дед ваш обратил бы внимание на его положение, но дело в том, что и мы то этого ничего не знали. Из опасения, что мы не дадим ему своего согласия на переход в армию, он скрыл свое намерение и решился действовать втихомолку. Он тайком написал о своем плане лорду Торндалю и даже сестрам своим ничего не сказал, пока все дело не уладилось. Меня это крайне удивило, признаюсь!

- Он действовал тогда по увлечению, поторопился немного. Попади он в то время в Оксфорд, он был бы теперь доволен, - заметила мистриссь Эдмонстон.

- Да. Теперь сестра его Фанни умерла, Маргарита вышла замуж, все его жертвы пропали даром, заключил её муж.

- Я помню, что он мечтал, как они будут жить все вместе в Стэйльгурсте. У него был бы там свой угол по крайней мере. А теперь карьера его испорчена, а военная служба совсем ему не по сердцу.

- Папа! нужно рассказать сэр Гэю что-нибудь и о молодом Торндале, заметила Лора.

-- Ах, да, это ведь спутник своей кометы - Филиппа. Он наш сосед по имению, сэр Гэй. Вы должны знать его отца!

- Видел его как то во время судебных сессий, отвечал Гэй: - но ведь Торндали живут по другую сторону Мурорта; мы друг к другу не ездили.

- Юноша, о котором идет речь, второй сын лорда Торндаль; его зовут Джемсом, он был под командой Филиппа в школе.

- Он его, говорят, выручал из многих бед, продолжал отец, не слушая замечания дочери. Лорд Торндаль очень был за это обязан Филиппу, брал его к себе в дом, и вообще чрезвычайно за ним ухаживал. По его протекции, Филипп купил себе чин в армии, а лорд поместил своего сына в тот же самый полк, чтобы дать Филиппу возможность легко надзирать за нимь. Джемс в настоящее время живет в Бродстони, где стоит их полк; это прелест что за молодой человек. Мы его пригласим к обеду как нибудь, на днях, и Морица - если мама разрешит. Мориц - это мой двоюродный брат, уроженец Ирландии, славный малый, но безпардонная голова. Это я его в службу упрятал. Сказал его отцу, что лучше этого полка во всей армии нет. Ему нужен верный друг и хороший пример, все это он найдет в Филиппе. Я посоветовал, а Килькоран послушался и конечно теперь не раскаивается. Мориц в последнее время очень остепенился.

- Ах папа, воскликнула Шарлотта. - Ты разве не слыхал, что случилось? Мориц катался на наемной лошади, стал перегонятся с мистером Гордон, лошадь споткнулась и сломала себе ноги.

- Ну, вот! сказал мистер Эдмонстон: - не успею я отвернуться - пропал человек!

Затем семья начала разсуждать о домашних своих делах, совершенно забыв о молчаливом госте.