| Автор: | Калидаса, год: 1916 |
| Категория: | Драма |
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПРОЛОГ
Манавака (входит возбужденный). Подальше отсюда всякий, кто помнит меня! О, этой тайной царя, что набухает во мне, как жертва из вареного риса25, я не могу больше сдерживать свой язык среди толпы. Вот почему, пока царь будет в суде, я останусь в этом пустынном храме богов, куда я войду, чтобы освободиться от прикосновений толпы. (Он делает несколько шагов и садится, закрывая лицо руками.)
Входит Нипуника, служанка царицы.
Нипуника. Вот что сказала мне царица, дочь царя Каси: "О Нипуника, с тех пор как великий царь вернулся из своего посещения бога солнца, кажется, будто сердце его пусто. Разведай же от досточтимого Манаваки, что за причина его печали". Как же по этому поводу браман этот должен быть вопрошаем? Впрочем, думаю я, как белый иней, расстелившийся на траве, тайна царя не останется долго при нем. Пойду, однако, искать его. (Замечая его, делает несколько шагов.) Необыкновенно неподвижный, как обезьяна на картине, размышляя о каком-то деле, досточтимый Манавака держится в стороне. Пойду к нему. (Приближается.) Сударь Манавака, приветствую.
Манавака. Привет тебе. (В сторону.) При виде этой проклятой служанки тайна царя, кажется, готова ускользнуть, как будто бы она мне сердце вскрывает. (Громко, несколько прикрывая себе рот.)
Нипуника. По повелению царицы тебя самого пришла повидать.
Манавака. Что повелевает ее величество?
Нипуника. Царица сказала: "У царя отсутствует внимание ко мне, - он не замечает, что дух мой смущен и что я скорблю".
Манавака. Нипуника, разве поведение моего дорогого друга погрешило в учтивости?
Нипуника. Супруг царицы назвал ее именем женщины, из-за которой он опечален.
Манавака (б сторону). Как! Самим же верховным другом моим, им самим, тайна была предана? Почему же теперь я, браман, должен сдерживать мой язык? (Громко.) Да неужели? Царица названа была именем Урваси?
Нипуника. Кто такая эта Урваси?
Манавака. Это небесная дева Урваси. Сведенный с ума виденьем этой небесной девы, он сокрушает не только царицу, но он жестоко утесняет меня также, меня, брамана, - поворачивается ко мне спиной за обедом.
(в сторону). Разоблачение тайны царя, трудно распознаваемой, получено мной, и я пойду сообщить ее царице. (Она собирается уйти.)
Манавака. Нипуника, скажи от меня дочери царя Каси: "Я устал отвращать моего друга от обманчивого призрака; если б он только увидел лилейный лик ее величества, он вернулся бы к ней".
Нипуника. Что сударь просит, будет исполнено.
Вестник26 (за сценой). Победа! Победа тебе, о государь!
Манавака (прислушиваясь). Мой досточтимый друг, восстав от своего места судьи, направляется в эту сторону, потому я иду к нему.
Царь с озабоченным видом входит в сопровождении Манаваки.
Царь
Манавака. А ласковая дочь царя Каси стала совсем печальной.
Царь (внимательно смотря на него). Тайна тобой соблюдена?
Манавака (в сторону). Я был обманут Нипуникой, дщерью прислужницы, - иначе отчего бы мой друг так вопрошал меня?
Царь. Почему остаешься ты безмолвным?
Манавака. О, язык мой так связан был тобой, что нет у него ответа даже для тебя.
Царь. Хорошо, но теперь как мне развлечься?
Манавака
Царь. Почему в кухню?
Манавака. А потому, что там, видя блюда, наполненные яствами пяти родов, возможно забыть и жестокое горе.
Царь. Ты обретешь там усладу, отведывать будешь кушанья, которые ты любишь, но мне, чье желанье трудно достижимо, как мне развлечься?
Манавака. Скажу тебе, - разве не был ты на пути лицезрения прекрасной Урваси?
Царь. Ну, и потом?
Манавака. Так, думаю, воистину нетрудно тебе найти ее опять.
Царь. Жаждущий ее красоты должен быть не от мира сего.
Манавака. Любопытство мое растет. Что говоришь ты о красоте владычицы Урваси? Так я, значит, буду смещен на второе место?
Царь. Я не описал тебе, кажется, подробно ее очарования. Услышь в кратком слове.
Манавака. Я весь внимание.
Царь. Друг,
Манавака. И все же эта восхищающая красота не более достигнута тобой, который сгорает по ее божественной сущности, чем чатакой-птицей29 - марево вод, которого она жаждет пламенно.
Царь. Друг, лишь одно мне исцеленье, - почаще бывать в затонах свежих и пустынных. Покажи же мне дорогу в сад услад.
Манавака (в сторону). Где же дорога? (Громко.) Здесь, здесь, государь!
Они делают несколько шагов.
Вот ограда сада услад. И благовонный южный ветер, приветствуя гостя, идет навстречу его величеству.
Царь. Нрав этого ветра приятен, идет к нему названье южный, ибо,
Манавака. Да будет его постоянство подобным же. Да войдет его величество в сад. Царь. Друг, входи первый.
Оба как бы входят. Друг, я внушил себе, что мое посещение сада будет верным исцелением моего недуга, но это не так:
Mанавака. Это как же?
Царь
. Довольно тебе сетовать. Скорее, чем думаешь, любовь, которая есть причина успеха в том, что желанно, сама станет твоей пособницей.
Царь. Приемлю вещанье, реченное браманом.
Они делают несколько шагов.
Манавака. Взгляни, взгляни, повелитель, на великолепие сада услад, где все возвещает пришествие весны.
Царь. Она возникает предо мной на каждом шагу. Вон нежный цветик амаранта,
Манавака. Итак, эта роща лиан, где есть скамья из драгоценного черного камня, предстает пред государем, - со своими цветами, что пчелы, роясь, колышут лапками. Пользуйся.
Царь
Они входят в рощу.
Манавака. Теперь же присядь здесь и, глядя на причудливые извивы лиан, развлекись от твоих печальных мыслей, которые гонятся за небесной Урваси.
Царь (вздыхая). Друг,
Надо, однако, найти способ для исполнения моей надежды!
Манавака (смеясь). Советчик Индры, влюбленного в Агалию, был Гром 32. Его величеству советчик я. Оба равно безумны.
Царь. Так ты не размышляешь?
Манавака (размышляя). Я размышляю; но сначала ты не прерывай моего созерцания твоими причитаниями. (Делая выразительное движение в сторону.)
Царь
(Говоря так, он застывает, погруженный в любовную грезу.)
В это время появляется в воздушной колеснице Урваси, сопровождаемая Читралэхой.
Читралэха. Милая Урваси, куда же стремимся мы к неведомой цели?
Урваси (с выраженьем влюбленно-печальным, в замешательстве). Подружка, на вершине горы Гемакуты, когда я сказала тебе: "Высвободи мою перевязь, что запуталась в ветке лианы", ты ответила мне, улыбаясь: "Крепко она прицепилась, правда, я не могу ее распутать", а теперь ты спрашиваешь меня о неведомой цели, к которой мы стремимся.
Читралэха. Как! Так это к мудрому царю Пуруравасу ты направляешься?
Урваси. Таково мое намеренье. Я не считаюсь со скромностью.
Читралэха. Но кого же вперед послала туда моя подружка?
Урваси
Читралэха. И, однако, надо было бы подумать.
Урваси. Любовь мной, повелевает. К чему же думать?
Читралэха. На это мне нечего ответить.
Урваси. Подружка милая, укажи же мне дорогу, где не встретится никакого препятствия на нашем пути.
Читралэха. Будь спокойна: не посвятил ли меня божественный владыка богов в непобедимую чару перевязи волос? Ею мы ограждены от всяких нападений со стороны недругов богов.
Урваси (в замешательстве). Ты хорошо помнишь, как ее применять?
Читралэха. Сердцу ведомо все.
Урваси. Милая подружка, и моему сердцу ведомо все, и, однако, я в неуверенности от приступа боязни.
Обе делают несколько шагов.
Читралэха33, в том месте, где она встречается с рекой Ямуной34.
Урваси (смотрит с любопытством). Не скажешь ли, что рай переместился? Но где может он быть, царь, исполненный благоволения?
Читралэха. Мы узнаем это вместе, когда сойдем в этот усладительный сад, подобный роще Нанданы35, где пребывают боги.
Они входят туда обе.
(Заметив царя, с радостью.) Подружка, как блаженный бог луны, восстав, первый ждет ее лучей, царь так же ждет тебя.
Урваси. Подружка, в этот миг великий царь кажется мне еще более чарующим на вид, чем при первой встрече.
Читралэха. Это понятно. Иди же, приблизимся.
Урваси. Нет, я еще не приближусь, но, незримая под покровом, я стану около него и послушаю так, о чем он разговаривает с другом, который его сопровождает.
Читралэха. Как тебе угодно.
Манавака
Урваси. Кто могла бы быть счастливая женщина, которую он ищет и которая умеет зачаровать его?
Читралэха. Зачем медлишь, подружка, узнать это своим божественным проникновением?
Урваси. Подружка, я боюсь узнать это слишком рано таким путем.
Манавака. Повторяю, я нашел способ соединения с возлюбленной, которую трудно встретить.
Царь. Друг, скажи.
Манавака. Да вызовет в себе его величество сон, в котором приснилась бы желанная встреча, или, сделав на картине набросок образа прекрасной Урваси, да смотрит на него его величество и да утешается.
Урваси. Сердце мое ободряется.
Царь. Оба эти способа ничего не стоят. Взгляни:
Читралэха. Подружка, ты слышала эти слова?
Урваси. Да, но этого еще не довольно моему сердцу.
Манавака. Такова сила моего изобретения.
Царь (вздыхая)
Урваси (смотрит на свою подругу). 36, напишу на нем и брошу его царю.
Читралэха. Одобряю эту мысль.
Урваси делает вид, что пишет, и бросает листок.
Манавака. Ой! Ой! Что это такое? Змеиная кожа, упавшая сюда, чтоб пожрать меня?
Царь (взглянув). Не змеиная это кожа, это сочетание знаков, начертанных на буковом листе.
Манавака. Не Урваси ли это, услышав твои сетования, начертала эти значки на буковом листе и свеяла их тебе.
Царь. Ничто не невозможно для судьбы. (Берет лист и читает его. С радостью.) Друг, твоя догадка была справедлива.
Манавака. Хотел бы очень я услышать, что тут написано, на этом листе.
Урваси. Хорошо! Хорошо! Ты, любезнейший, лукав.
Царь. Слушай. (Он читает.) "Государь, подобно тому, как ты думал, что я равнодушна к твоим чувствам, то же самое и я, возлюбленный государь, подумала о тебе, любящем меня. И теперь нет больше мне отдыха, даже на мягком ложе Параджаты37, и сами веянья лесов Нанданы - как уголь для моего тела".
Урваси. Что он скажет теперь?
Читралэха. Что может сказать он еще, когда все существо его подобно увядшему стеблю лотоса?
Манавака. Какое счастье! Поелику некий повод утешения тобой получен, это все равно, что, изголодавшись, я приглашен на жертвоприношение риса.
Царь. Ты называешь это лишь утешением? Гляди:
Урваси. В этом наши два сердца мыслят едино.
Царь. Друг, начертания стираются от влажности моих пальцев м.
Манавака. А потом? Теперь, когда владычица Урваси показала тебе цвет на древе желанья, тебе не хватает слова относительно плода.
Урваси. Пока я не оправлюсь от волненья, оттого что я так близко от него, покажись ты искажи ему, где моя мысль.
Читралэха. Хорошо. (Приближается к царю и откидывает покров). Победа! Победа великому царю!
Царь (взволнованно, с почтительностью). Добро пожаловать! (Смотрит по сторонам.) Блаженная,
Читралэха. Разве не видим сперва ряд облаков и после молнию?
Манавака Как, это не Урваси пришла? Так это, верно, ее подруга.
Царь. Присядь сюда.
Читралэха (садится). Урваси приветствует великого царя и говорит ему...
Царь. Что повелевает она?
Читралэха. Вот: "В том поруганий, что совершили враги богов, сам великий государь был моей защитой. Сейчас через волнение, возникшее во мне, когда я увидела его, я остро ранена любовью, и более чем когда-либо должен милостиво обойтись со мной великий царь".
Царь. Но, друг мой,
Читралэха (приближаясь к Урваси).
Урваси (смущенная досадой и испугом). О ветреница, как легко я была покинута тобой!
Читралэха (улыбаясь). Узнаем сейчас, кто из нас кого покинет. А до того сделайся зримой.
Урваси (приближается с боязнью и нерешительностью). Победа! Победа великому царю!
Царь (с радостью). О, прекрасная,
(Он берет ее за руку и усаживает.)
Манавака. Что это, владычица, за обычай так являться? Брамана, лучшего друга царя, ты не приветствуешь?
(приветствует его, улыбаясь). Привет тебе!
Все прислушиваются. Урваси кажется встревоженной.
Читралэха. Ты слышала слова вестника богов? Простись же с великим царем.
Урваси (вздыхая). У меня нет сил говорить.
Читралэха. Великий царь, вот что велит сказать Урваси: "Я подчинена другому. Если отлучусь я от великого царя, это только потому, что я не хочу быть неисправной по отношению к богу богов".
Царь (говорит с усилием). Не я заставлю тебя преступить повеленья Индры, но помни того, кого ты покидаешь.
Урваси
(Вздыхая.) Мне кажется, что глаза мои бесполезны теперь!
Манавака (отыскивая лист бука, чтобы показать его царю). А этот лист... (Он останавливается посреди фразы и говорит сам с собою, взволнованный.) От изумленья, испытанного при виде Урваси, этот лист выскользнул из моей руки, так что я даже не заметил этого.
Царь. Друг, что ты хочешь сказать?
Манавака. Хочу лишь сказать, чтобы ты не допускал себя до уныния. Существование Урваси тесно сплетено с твоим, и, хотя бы далекая отсюда, она не ослабит эти узы, ее связующие.
Царь. Именно это и у меня в мыслях, ибо, когда она отбыла,
Манавака (в сторону)
Царь. Друг, чем развлечь теперь мое печальное сердце? (Вспоминая.) Дай мне буковый лист.
Манавака (смотрит по всем сторонам, с тревогой). О, как же это я не вижу его? Должно быть, этот божественный лист отправился той же дорогой, что Урваси.
Царь (с упреком). Во всем глупец и ветреник!
Манавака. Надо поискать. (Встает.) Он должен быть здесь или там. (Он делает несколько прыжков.)
Входят царица Аусинари со своей служанкой и, в обычном порядке, придворные.
Царица. Милая Нипуника, правда ли, что ты видела, как царь вошел в лиановую рощу вместе с досточтимым Манавакой?
Нипуника. Разве когда-нибудь госпожа получала от меня ложные сведения?
Царица
Нипуника. Как будет угодно царице.
Царица (делает несколько шагов и смотрит перед собой). Нипуника, что это за лист, похожий на свежую кору, занесенную сюда южньш ветром?
Нипуника (рассмотрев его). Госпожа, это лист бука, на котором есть начертания. Но так как он свертывается под ветром, начертания неясны. Вот он притаился на кольце ее величества. (Берет его.) Прочесть?
Царица. Посмотри сначала, - если нет ничего непристойного, я выслушаю.
Нипуника (прочтя). Госпожа! Вот молва выясняется. Это, думаю я, письмо в стихах Урваси к великому царю, которое попалось в наши руки благодаря ветрености досточтимого Манаваки.
Царица. Так прочитай.
Нипуника читает.
Милая, с таким подарком пойдем к этому возлюбленнику небесных.
. Я к услугам царицы.
Царь. Божественное веянье горы Малайи, подруги весны,
Нипуника. Госпожа, смотри, смотри! Вон как раз они заняты отысканьем этого листа.
Царица. А! Понаблюдаем-ка, - ни слова!
Манавака. О! Что это? Я был обманут хвостом павлина, что окрашен, как расцветший голубой лотос.
Царь. Отовсюду удары, злосчастный я!
Царица (вдруг приближаясь)
Царь (взволнованный, в сторону). О! Царица! (В замешательстве.) Прошу покорно, госпожа.
Царица. Непрошеная в эту минуту, ты хочешь сказать.
Царь (на ухо своему другу). Как быть с такой помехой?
Манавака (в сторону, царю). Вору, захваченному с поличным, некуда укрыться.
Царь (в сторону, Манаваке). Не время для шуток. (Громко.) Не этот лист я ищу, но лист, содержащий божественное откровение, мантру43. Это он заставил меня начать эти поиски.
Царица. Это кстати, чтоб утаить твое приключение.
Манавака
Царица. Нипуника, вот, правда, браман хорошо утешает своего милого друга. Чего же может ожидать огорченный друг, как не пищи?
Манавака. Но взгляни, не все ли утешены различными яствами?
Царь. Безумный! Ты поневоле делаешь из меня оскорбителя.
Царица. Вовсе не ты оскорбитель, я здесь повинна в этом, явившись некстати пред тобой. Нипуника, идем отсюда. (Говоря так, она удаляется в гневе.)
Царь
(Падает к ее ногам.)
Царица. Обманщик! Воистину, сердце мое не так уж бессильно, чтобы принять примирение. Наоборот, я пренебрегаю тобой, что стал столь смиренным и столь раскаянным.
Царица покидает царя и удаляется вместе с своими придворными.
Манавака. Точно река, вздутая дождями и бурлящая, ушла царица. Встань, встань же.
Царь (вставая).
Манавака. Ты говоришь совершенно справедливо. Больному глазу невыносимо яркое пламя.
Царь. Это не так. Хотя мысль моя всецело принадлежит Урваси, тем не менее я высоко чту царицу. Но так как она отвергла меня, когда я пал к ее ногам, я явлю твердость в отношении к ней.
Манавака. Итак, не будем больше говорить о царице, и милость твоя да соизволит мне дать чем подкрепиться, я помираю с голоду: как раз время заняться омовением и едой.
Царь (взглянув на небо). Как! Уже полдня прошло? Потому-то
25 ...жертва из вареного риса...-- Рис, варенный в молоке, приносился в жертву богам или предкам, а также теням усопших.
26 Вестник -- придворный певец, в обязанности которого входило песней оповещать о наступлении того или иного срока. В первых двух драмах было переведено: "придворный поэт" или просто "поэт".
27 День царя в Древней Индии был разбит на восемь частей - по полтора часа, для каждой из которых был определен род занятий; шестая часть посвящалась отдыху от государственных дел. О наступлении каждой части царю объявлял придворный глашатай.
28 Последняя строка этой строфы добавлена переводчиком.
29 Чатака.-- См.: "Малявика и Агнимитра", примеч. 27.
30 Бог пятистрельный -- Кама, бог любви (см.: "Малявика и Агнимитра", примеч. 31).
31 Малайя -- горная гряда в Западном Малабаре. В индийской лирике часто упоминается о ветрах, веющих с нее.
32 Миф об Индре, соблазнившем супругу могущественного мудреца Гаутамы Ахалью (у К. Бальмонта Агалия) и понесшему за это жестокую кару, излагается в "Махабхарате". За измену Ахалья была проклята своим мужем и обратилась в камень. Только через девять тысяч лет счастливый случай вернул ее к жизни. Гром (в подлиннике: ваджра) - палица Индры. См.: "Шакунтала", примеч. 45; возможно, имеется в виду связь мифического оружия Индры с фаллическим культом плодородия. - Сказания об Индре и Пуруравасе. См.: Э. Н. Темкин, В. Г. Эрман, Указ. соч., с. 79--80.
33 Бгаджиратхи (правильно - Бхагиратхи) - одно из названий Ганги.
34 Ямуна
35 Нандана -- в индийской мифологии сад в царстве Индры.
36 Буковый листок (в подлиннике: береста). - Специально обработанная березовая кора служила в Древней Индии материалом для письма.
37 Парад жата (правильно - париджата) - то же, что мандара (см.: "Шакунтала", примеч. 116).
38 Выступление пота, как и поднятие волосков на теле, - признак любовного томления.
39 Пожелание победы (традиционное обращение к царю в Древней Индии) из уст небожительницы Пуруравас воспринимает как обращение к нему самого Индры.
40 В подлиннике: "Владыка Марутов" - эпитет Индры, предводителя дружины Марутов, в индийской мифологии воинственных богов буйных ветров.
41 Стражи мира -- в индуистском пантеоне группа из восьми (первоначально четырех) второстепенных богов во главе с Индрой, выступающих хранителями четырех стран света и четырех промежуточных направлений.
42 Восемь обликов чувства -- восемь так называемых "раса", видов эстетического переживания; теория раса излагается в "Натьяшастре" - древнейшем из дошедших до нас сочинений по искусству драматического театра, авторство которого приписывается легендарному мудрецу Бхарате; она составляет основу эстетики драматического искусства в Древней Индии. Согласно легенде, первые драматические представления были показаны на небесах для богов по инициативе Индры, и Бхарата был их постановщиком, апсары исполняли женские роли, сыновья Бхараты - мужские (подробнее см.: П. А. Гринцер. Основные категории классической индийской поэтики. М., 1987).
43 Мантра -- молитва или заклинание, текст из Священного писания. Древние индийцы верили, что произнесение мантр дает магическую силу.
44 Карникара -- цветок Pterospermum Acerifolmm.