| Автор: | Капандю Э., год: 1865 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
VIII. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
-- Сюда, господа, в эту комнату! -- говорила Камарго.
-- Тише, князь! Осторожно!
-- Вы хорошо ее держите, Таванн?
-- Очень хорошо. Позвольте, я понесу ее теперь один - одному пройти легче, к тому же, бедняжка не тяжелая.
Таванн поднялся по лестнице. Он нес на руках бесчувственное тело женщины - маленькой, слабой, тоненькой - в одежде богатой мещанки.
Лицо ее было бледным, губы бесцветными, глаза закрыты, а длинные темно-каштановые волосы падали почти на ступени лестницы. Руки висели безжизненно. Корсаж платья был разорван, и кровь текла из широкой раны в левой стороне груди. Руки, платье, лицо были запачканы кровавыми пятнами. Таванн вошел со своей ношей в будуар, обитый розовым шелком, и положил женщину на диван, который лакей выдвинул на середину комнаты. Дамы окружили диван.
-- Ах! Боже мой! -- воскликнула Кино, всплеснув руками. -- Да это Сабина!
-- Вы ее знаете? -- спросила Дюмениль с удивлением, отразившимся и на лицах окружающих.
-- Как же! Это Сабина, дочь парикмахера Даже.
-- Это правда! И я ее узнала! -- сказала Камарго.
-- Бедняжка, какая ужасная рана!
-- Она не приходит в себя!
-- Она теряет кровь!
-- Ее надо перевязать...
-- Надо послать за доктором! Скорее! За доктором!
Все женщины говорили в один голос, высказывая желание помочь раненой.
-- Я пошлю за Кене, -- сказал герцог де Ри-швльв.
Он выбежал из комнаты и позвал:
-- Норман!
Тотчас явился высокий лакей в ливрее герцога.
Поезжай в карете за доктором Кене, -- сказал герцог, -- передай ему, что я прошу приехать сейчас, и привези его, не теряя ни секунды. Скажи Левелье, чтобы он скакал во всю прыть!
Лакей бросился к лестнице и исчез. Ришелье вернулся в будуар, где Камарго уже приготовила постель для раненой.
-- Господа! Оставьте нас с этой девушкой, мы попытаемся остановить кровь и привести раненую в чувство, -- распорядилась Кино.
Мужчины перешли в гостиную.
-- Что же означает это происшествие? -- спросил герцог де Бриссак.
-- Дочь Даже, придворного парикмахера, ранена на улице Тампль... -- прибавил Креки.
-- Даже живет на улице Сент-Оноре, -- заметил Ликсен.
-- Но кто был с этой молодой девушкой?
-- Без сомнения, она была одна, -- сказал Таванн, -- по крайней мере, мы никого не видели, и я не заметил на снегу никаких следов.
-- В каком положении вы ее нашли? -- спросил Ришелье.
-- Когда я ее заметил, -- ответил Таванн, -- она лежала на снегу, напротив особняка Субиз, и тихо стонала.
-- И возле нее все было в крови? -- спросил Ликсен.
-- Да, но эти кровавые пятна были только вокруг тела и никуда не вели, следовательно, девушку ранили на том же месте, где она упала.
-- А были ли на снегу следы, указывавшие на продолжительную борьбу? -- спросил аббат де Берни.
-- Никаких следов.
-- Значит, на нее напали вероломно, и убийца убежал.
-- Если только она не ранила сама себя! -- сказал Креки.
-- Мы нашли бы оружие, -- заметил Таванн, -- а там не было ничего.
-- Значит, ее ранили, чтобы обокрасть.
-- Это надо узнать.
В гостиную вошла Госсен.
-- Ну что? -- спросили ее.
Кровь запеклась около раны и сама остановилась, -- отвечала она. -- Бедняжка начинает открывать глаза...
-- Она что-нибудь сказала? -- спросил Таванн.
-- Нет еще.
-- Вы осмотрели ее одежду? Ее хотели убить, чтобы обокрасть?
-- Нет, -- ответила Госсен, -- ее не обокрали - у нее на шее цепочка с золотым крестом, золотые серьги в ушах и в кармане кошелек с деньгами.
-- Значит, -- сказал аббат де Берни, -- если не воровство побудило убийцу, то любовь или, скорее всего, ревность.
-- Вероятно, -- согласился Ришелье. -- У нее было назначено свидание с каким-нибудь возлюбленным, которому она изменила и который захотел отомстить.
-- Прекрасная месть! -- сказала Госсен.
-- Если бы все захотели убивать друг друга из ревности... -- начал Ликсен.
-- Завтра на свете не осталось бы никого! -- закончил Ришелье.
-- Ах, герцог! Разве вы не верите в верность?
-- А вы, моя красавица?
Госсен улыбнулась.
-- Я верю только тому, что вижу, -- ответила она.
-- Слушайте! Дверь особняка открылась, это, наверное, Кене, -- сказал Таванн.
Это действительно был знаменитый доктор. Он вошел в будуар, где лежала Сабина. Минут через двадцать он вернулся в гостиную, а за ним - все дамы.
-- Мои пожелания будут выполнены? -- спросил он у Камарго.
-- В точности, -- отвечала танцовщица. -- Мои служанки не отойдут от нее ни на шаг и сделают все, как вы сказали.
-- Особенно следите, чтобы она не произносила ни слова.
-- Да, хорошо.
-- Что вы думаете об этой ране? -- спросил Таванн.
-- Это чудо, что девушка не умерла сразу!
Неужели?
-- Рану нанесла твердая рука, державшая нож с острым коротким лезвием, которое вонзилось сверху вниз там, где начинаются ребра. Очевидно, тот, кто ударил этим ножом, хотел убить, потому что метил прямо в сердце.
-- Но он в сердце не попал?
-- Нет, лезвие скользнуло по ребру.
-- Значит, вы спасете эту девушку?
-- Не думаю.
-- Как?!
-- Задето левое легкое, рана глубокая и очень опасная. По всей вероятности, девушка не выживет.
-- Однако, хотелось бы знать, кто ее так вероломно ударил.
-- Надо заставить ее говорить, а единственная возможность спасения для нее заключается в молчании.
Таванн обернулся к Кино.
-- Вы наверняка знаете, -- спросил он, -- что это - Сабина Даже, дочь парикмахера?
-- Да.
-- Как странно!
-- Почему это странно? -- спросила она.
-- Вы это узнаете, -- ответил Таванн резко, -- только не теперь.
-- Что такое с Таванном? -- тихо сказал маркиз де Креки аббату де Берни.
-- Не знаю. Но я тоже это заметил...
-- Ах, Боже мой! -- воскликнула Камарго, побледнев. -- Это еще что такое?
Крики на улице усилились и перешли в ужасный вой.
Пожар! -- сказал доктор.
Ришелье, Бриссак, Креки бросились к окнам гостиной, которая выходила в сад, то есть по направлению к улице Фран-Буржуа.
-- Что это такое? -- продолжала Камарго, приходившая во все большее волнение от таких неожиданных происшествий.
Вдруг дверь в гостиную открылась, и вбежала испуганная камеристка.
-- Ах!.. -- вскрикнула она, сложив руки.
-- Что такое? -- спросили дамы. -- Говори скорее, Нанина!
Горит особняк графа де Шароле.
-- Но ведь особняк графа на улице Фран-Буржуа, а пожар в двух шагах отсюда!
-- Милосердный Боже! -- сказала Софи. -- Мы все сгорим заживо!
-- Не бойтесь ничего, -- возразил Бриссак. -- Если особняк Шароле горит, -- прибавил он шепотом, наклонившись к Камарго, -- я желаю только одного - чтобы граф сгорел вместе с ним!
Крики усиливались с каждой минутой, пламя поднималось над домами, и пожар был уже так близко, что можно было ощутить его дыхание.
Ах! -- воскликнула Госсен, подбежав к Таванну. -- Если станет опасно, вы нас спасете, виконт? Кажется, это шайка Рыцаря Курятника ограбила особняк графа де Шароле и подожгла его - это рассказала Нанина.
Она указала на камеристку.
-- Рыцарь Курятника? -- повторил Таванн.
-- Да, виконт, -- подтвердила Нанина. -- Все бегущие по улице это говорят...
-- Рыцарь Курятника поджег особняк графа де Шароле... -- повторил Таванн.
Почему бы и нет? -- сказал чей-то голос.
Все обернулись - в гостиную вошел мужчина в очень щегольском костюме, похожий на знатного вельможу. В руке у него был огромный букет роз - большая редкость в это время года. Он подошел к Камарго, вежливо поклонился и уронил цветы к ее ногам.
-- Виконт де Таванн, -- начал он, -- сказал мне, что сегодня я буду вам представлен.
-- Рыцарь Курятника! -- закричал Таванн.
Незнакомец поклонился.
Рыцарь Курятника, -- повторил он любезно, -- который вместо того, чтобы любоваться нынешней ночью очаровательными личиками шести самых хорошеньких женщин Парижа, велел зажечь потешный огонь.
Он указал на горевший особняк Шароле.
Изумление присутствующих было ни с чем не сравнимо. Вдруг раздались ружейные выстрелы и крики ужаса.
-- Не бойтесь ничего, милостивые государыни! -- сказал Рыцарь Курятника. -- Какова бы ни была опасность, она вас не коснется. Я распорядился...
Он поклонился с еще большей грациозностью и вежливостью, прошел через гостиную и выскочил в сад через открытое окно.