Рыцарь Курятника.
Часть вторая. Прекрасная незнакомка.
XIX. Петух и стрела

XIX. ПЕТУХ И СТРЕЛА

Король жестом выразил свое удивление. Епископ подошел, и бросил на маркиза д'Аржансона сердитый взгляд, однако тот выдержал его со стоическим бесстрастием. Фейдо отступил на два шага назад и не казался ни встревоженным, ни удивленным: очевидно, слова министра его не изумляли.

-- Что вы хотите сказать? -- спросил король.

-- Государь, -- ответил д'Аржансон, -- это объяснить легко. Вчера начальником полиции был арестован человек, и через два часа Париж узнал, что арестован Рыцарь Курятника. Сегодня утром это известие начало распространяться по провинциям. Через неделю вся Франция будет убеждена, что Рыцарь Курятника захвачен.

 Зачем позволить распространяться этому известию, если оно ложно?

-- Чтобы сделать его справедливым, государь.

-- Но если этот человек невиновен?

-- Пусть его продолжают считать виновным.

-- А если это аббат Ронье?

 Заставим всех думать, что это Рыцарь Курятника...

-- Милостивый государь, -- вскричал епископ, -- я даже не знаю, как назвать подобный способ действий.

Д'Аржансон улыбнулся.

-- Извините, монсеньор, -- ответил он, -- это называется ловкостью.

-- Объяснитесь, -- сказал король.

 Теперь все думают, что Рыцарь Курятника арестован; все, опасавшиеся этого разбойника, теперь успокоились и обрадовались. Одно из двух: или тот, кто в наших руках, -- Рыцарь Курятника, или нет. В первом случае все идет само собою, во втором все запутывается. Но вместо того, чтобы вызвать затруднения, эта путаница должна нам помочь, и вот как: заставив Рыцаря думать, что он обманул нас, и что мы убеждены, что он пойман, мы на несколько дней обеспечиваем спокойствие ему и его шайке; а разбойника всегда удобнее поймать в то время, когда он убежден, что его не поймают. Следовательно, было бы странно, если бы не удалось схватить кого-нибудь из шайки Рыцаря после того, как распространится это известие.

Фейдо де Морвиль, внимательно слушавший маркиза д'Аржансона, одобрительно кивнул головой.

-- И еще, -- продолжал министр. -- Письмо, полученное мсье де Морвилем, натолкнуло меня на мысль. Я говорю о письме Жакобера. Очевидно, его застали в ту минуту, когда он его писал, но он успел просунуть письмо в щель, о которой говорит. Кто-нибудь поднял это письмо, вложил его в конверт и послал по почте начальнику полиции. Главное, узнать то место, где было найдено письмо. Велев немедленно обыскать это место, мы должны тут же спуститься в подземную галерею, о которой говорил Жакобер, потом оттуда продолжать наши поиски.

-- Мсье д'Аржансон прав, -- сказал король, -- это превосходная мысль.

-- Главное - узнать, кто послал это письмо начальнику полиции.

 Я пообещаю награду в сто луидоров тому, кто прислал мне это письмо, -- сказал Фейдо де Морвиль. -- За деньгами непременно придут. Это самое простое средство.

-- Да, -- сказал д'Аржансон.

 Но это не помешало бы оказать правосудие невиновному, -- возразил епископ.

-- Это-то и было бы опасно, -- заметил д'Аржансон, -- выпустить этого человека - значит, признаться, что Рыцарь Курятника не был пойман. После распространения этого известия, знаменующего собой новую победу преступника, внушаемый им ужас станет еще больше. Почем знать, осмелится ли тогда тот, кто нашел письмо, явиться в особняк полиции, чтобы получить награду.

-- Что же вы хотите делать?^:

-- Виновен он или нет, оставить в тюрьме того, кого арестовали, и принять меры, чтобы никто его не видел, кроме его тюремщика и судьи, производящего следствие.

-- Но если он невиновен?

-- Его невиновность будет объявлена через некоторое время... и он будет освобожден.

Епископ поклонился королю.

 Как вы решите, ваше величество? -- спросил он.

Людовик XV, казалось, находился в затруднении.

Следуя чувству справедливости, он вначале приказал освободить пленника, если он ни в чем не виноват, но слова маркиза д'Аржансона изменили ход его мыслей. Епископ спокойно и бесстрастно ждал ответа короля, но так как Людовик XV не спешил отвечать, прелат поклонился и повторил свою фразу.

-- Завтра я решу это в совете, -- сказал король.

Ответ был решительным и не допускал дальнейших вопросов. Епископ низко поклонился и вышел из кабинета. Фейдо де Морвиль оставался в конце комнаты, возле двери, в которую вышел епископ, и, по-видимому, ожидал королевской воли.

 Подойдите, -- велел ему король, -- я хочу с вами говорить.

-- Господа, -- сказал король твердым тоном, несвойственным ему, -- это темное дело непременно должно быть раскрыто. Я, со своей стороны, одобряю то, что предложил маркиз д'Аржансон. Вы, мсье де Морвиль, привыкли к этим трудным делам, выскажите же нам откровенно ваше мнение, но прежде подумайте. То, что сказано маркизом д'Аржансоном и мною, ни к чему вас не обязывает. Итак, ваше мнение.

-- Я, государь, во всем согласен с господином министром, -- ответил Фейдо. -- Я думаю, что арестованный человек действительно является аббатом Ронье, и не сомневаюсь, что Беррье привезет из Амьена разъяснения, которые подтвердят это убеждение. Но, несмотря на мою убежденность в невиновности арестованного, будучи уверен, что правосудие ему будет оказано в конце концов, я хотел бы скрыть эту ошибку, чтобы обмануть тех, кого я преследую. К тому же, открыв место, где было найдено письмо, мы попали бы на путь, который должен привести нас к цели.

В эту минуту в дверь постучались.

 Войдите, -- сказал король.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Бине, камердинер Людовика XV, его доверенное лицо, без которого король не мог обойтись.

-- Что такое, Бине? -- спросил Людовик XV.

-- Государь, -- ответил камердинер, -- парк обыскали, как приказал начальник полиции, и ничего не нашли, совершенно ничего. Все находившиеся в парке служат у вашего величества или у приглашенных особ.

 А петух?

 Не нашли и следа.

Король взял со стола петушка, вынутого из яйца, и подал его своему камердинеру.

-- Ты знаток в драгоценных камнях, Бине, -- сказал он. -- Что ты думаешь об этих?

-- Государь! Работа чудная, и богатство неслыханное.

 Неужели? -- произнес король. -- Сколько же стоят эти камни?

-- Около миллиона.

 Миллиона! -- повторил король.

-- Да, государь. Тут бриллианты лучшей воды, а эти изумруды и рубины на крыльях и хвосте стоят непомерных сумм.

-- Ты думаешь?

 Спросите ваших ювелиров, государь.

 Отнеси этого петуха Бемеру.

Бине взял петуха и вышел.

-- Миллион! -- повторил король. -- Возможно ли это?

-- Я думаю! -- сказал д'Аржансон.

 Но кто может быть так богат и сделать подобную глупость: положить в яйцо такую дорогую вещь и послать мне ее с петухом, как будто нарочно выдрессированным для этого.

-- Только один человек во Франции способен сделать такое, а потом скрываться, чтобы не узнали, что это сделал он.

-- Кто же?

-- Я уже говорил вашему величеству.

 Я не помню.

 Граф де Сен-Жермен.

 А! Тот приезжий? Откуда он приехал?

-- Он путешествовал вокруг света.

 Он путешествовал пешком? -- спросил король, смеясь.

-- Пешком, верхом, в экипаже, в лодке, на корабле.

 И кто служил ему проводником?

-- Человек, прекрасно знающий дорогу повсюду, где только возможно стать ногою на земном шаре.

 Кто же этот человек?

-- Вечный Жид!

-- Ваш граф де Сен-Жермен знает Вечного Жида?

 Знает, государь - они путешествовали вместе. Они, беседуя, прогулялись из Вены в Пекин.

 И сколько времени заняла эта прогулка?

-- Пятьдесят два года.

-- Черт побери! Если он пятьдесят два года добирался из Вены в Пекин, за сколько же лет он объехал вокруг света?

-- За двести, кажется.

 Не больше?

-- Нет, государь.

-- Поторопился же он! Сколько лет вашему путешественнику?

-- Кажется, семьсот или восемьсот.

 Великолепно! Возраст прекрасный! Что же он делает?

 Золото.

-- Он делает золото?!

-- Да, государь.

-- Благодарю, д'Аржансон, -- сказал он. -- Весьма благодарен! Вы насмешили меня. Вся эта скверная история порядком меня расстроила, а вы ее закончили самым очаровательным, самым неожиданным образом. Я жалею только, что де Мирпоа уехал: если бы он вас послушал, то, может быть, не хмурился бы больше.

 Я очень рад, государь, что эта история вам нравится, но я был бы рад еще больше, если бы ваше величество позволили мне представить вам героя.

-- Героя истории, графа де Сен-Жермена, которому семьсот или восемьсот лет?

 Да, государь.

-- Если вы мне его представите, сделает ли он мне золото?

-- Он обязался.

 Но в таком случае его надо представить не мне, а генеральному контролеру. Сведите их, любезный д'Аржансон, вы мне окажете услугу. Когда у Орри кассы будут полны золота, он позволит мне делать все, что я хочу, без возражений, в сравнении с которыми возражения парламента можно назвать лестными комплиментами.

 Государь, я представлю Сен-Жермена Орри, если вы желаете, но позвольте мне сначала представить его вам.

-- Он при мне будет делать золото?

-- Да.

-- Если так, я согласен.

-- Небо чистое, солнце великолепно, -- сказал он, -- и я прощаюсь с делами.

Министр и начальник полиции низко поклонились и вышли. Вошел камердинер.

-- Бине, -- сказал король, -- даже если приедут все французские министры, сегодня я тебе запрещаю пускать их ко мне. Я здесь занимаюсь не политикой, а удовольствиями. Отвори это окно Бине, пусть комната проветрится.

время года (в феврале) лучи солнца во всей его возрождающейся силе падали на нее без преград.

Вдруг на большой аллее показалась тень, и следом появилась амазонка. Она грациозно скакала на прекрасной лошади, которая как будто летела, не касаясь земли. Идеальный костюм амазонки напоминал что-то мифологическое. На плече у нее был маленький колчан, в левой руке - лук, а на голове - бриллиантовый полумесяц. Лошадь ее была покрыта шкурой пантеры. Амазонка во всем походила на Диану, богиню охоты. Быстрее пера, уносимого ветром, промчалась она галопом по аллее к вдруг, повернув налево, подскакала прямо к окну. Это окно отделялось от земли только крыльцом.

Король вскрикнул от восторга. Амазонка прогарцевала перед ним, быстро вынула из колчана стрелу, положила ее на тетиву и пустила... Стрела - крошечная, очаровательная, безвредная - попала королю прямо в сердце... Амазонка исчезла... Людовик XV стоял неподвижно, словно стрела убила его наповал.

 Опять она! -- проговорил он, когда исчезли последние завихрения пыли, поднятой быстрым галопом лошади. -- Опять она!..

Стрела лежала на балконе; король поднял ее и рассмотрел. Это было в своем роде чудо: стрела была из коралла, белые перья крепились изумрудными гвоздиками, а вместо наконечника было бриллиантовое сердце. Это-то сердце и ударило в сердце короля. Людовик XV обернулся со стрелой в руке, и увидел Бине, который держал петуха.

 Это день сюрпризов, -- заметил король. -- Ну, что сказал ювелир?

-- Бемер предлагает за петуха девятьсот тысяч франков наличными, государь.

 Ну, -- сказал Людовик XV, улыбаясь, -- если у Рыцаря Курятника целая коллекция подобных подданных, то о нем нечего жалеть.

Король еще не закончил, как за окном раздалось громкое "кукареку".

-- А! -- сказал король. -- Это уже слишком! Я узнаю, что это такое.