Рыцарь Курятника.
Часть вторая. Прекрасная незнакомка.
XXII. Взгляд

XXII. ВЗГЛЯД

Отворив шкаф, Жильбер вынул одежду, которая была на Сабине в тот страшный день.

-- Подайте ее мне, -- сказала молодая девушка, -- я хочу рассмотреть сама.

Нравственная энергия как будто придала ей силы. Она привстала на постели и прислонилась к изголовью.

-- Вот платье, -- сказал Жильбер.

Сабина взяла его. Юбка была цела, корсаж разорван и запачкан кровью. Жильбер рассмотрел с величайшим вниманием все платье по частям, вывернул карманы, приподнял каждую складку.

-- Нет ничего такого, что могло бы нам помочь, -- сказал он.

Все другие предметы одежды были рассмотрены так же тщательно. На стуле возле кровати остались башмаки и чулки.

-- Один чулок разорван, -- сказал Жильбер, -- есть у вас царапина на ноге?

-- Не знаю.

-- Вот тут, повыше, разорвано еще.

-- Действительно.

-- Другой чулок цел. Сабина, следовательно, у вас должна быть рана на ноге.

-- Я не знаю.

Она вытянула правую ногу из-под одеяла.

-- Да! В самом деле! -- с живостью сказал Жильбер. -- Вот шрам, на том самом месте, где разорван чулок. Второй шрам на икре, он больше.

Жильбер поспешно взял со стула башмаки.

-- Правый башмак был разорван чем-то острым, -- сделал он вывод. -- Подошва прорезана. Значит, вы наступили на что-то, что ранило вас?

-- Я не помню.

Жильбер вертел и переворачивал обувь, рассматривая ее чрезвычайно внимательно.

-- Не ранили ли вы себя, когда выскочили из окна в павильоне на улице Сен-Клод? -- продолжал он. -- Вообще-то, скорей всего - нет, потому что чулок разорван не снизу вверх, и, падая, вы не повредили бы ногу в этом месте.

-- Да, точно.

 Дайте мне этот башмак... Может быть, он мне понадобится.

-- Ах, -- сказала Сабина с болезненным вздохом, -- как объяснить это ужасное происшествие?

-- В вашей прошлой жизни ничего не может навести вас на след?

-- Кажется, нет, Жильбер.

-- Не питал ли кто-нибудь к вам ненависти?

-- О, нет!

-- Не был ли кто-нибудь влюблен в вас?

-- Я любима моим отцом, братом, Нисеттой и вами.

-- А другими?

-- Я никогда этого не замечала.

-- Вы молоды, хороши собой, очаровательны и должны были внушать страсть...

-- Что же вы предполагаете, Жильбер?

-- Что какой-нибудь отвергнутый обожатель, какой-нибудь бездушный негодяй, чтобы отомстить за ваше презрение, захотел погубить вас... Вспомните хорошенько, Сабина!

-- Я пытаюсь, Жильбер, и ничего не нахожу; не могу найти. Я всегда принимала так холодно нежные слова, нашептываемые мне, я так мало обращала внимание на тех, кто хотел меня прельстить, говоря со мной о любви, что я ни о чем таком не помню совершенно.

-- Вы никогда не натыкались ни на чей угрожающий взгляд?

Сабина вздрогнула, как будто ее ударило током.

-- Да, -- сказала она, -- это было два раза.

 Где и как?

-- Первый раз в театре; я была с моим отцом.

-- Давно?

-- Год тому назад...

-- До того или после того, как я увидел вас в первый раз?

 После, -- ответила Сабина, несколько покраснев, -- потому что я держала в руках букет фиалок, который вы мне подарили накануне.

 Что же было?

-- Нам было очень весело, когда, повернув голову, чтобы рассмотреть зрителей, я заметила в партере напротив нас человека, сидевшего спиною к сцене и пристально смотревшего на меня. Сначала я не обратила на это особого внимания, но этот человек оставался все в том же положении, устремив на меня взгляд. Эта настойчивость надоедала мне.

-- Как выглядел этот человек?

-- Высокого роста, крепкого сложения, с мрачной физиономией и одетый, как дворянин.

 Вы узнаете его, если увидите?

-- Да.

-- А после этого вы его видели?

-- Только один раз.

-- Где?

 В саду Тюильри.

-- Давно?

-- За несколько дней до той ужасной ночи.

-- Но вы мне ничего не сказали, Сабина, вы мне не говорили об этом человеке.

-- Что я могла сказать? Мы встретились в Тюильри; он опять посмотрел на меня очень пристально, потом ушел, не сказав ни слова.

 К вскоре после этой встречи случилось ужасное происшествие...

-- Дня через три.

-- Вы не знаете, кто этот человек?

-- Нет.

-- Он был один?

 Да.

-- Вы никогда не получали никаких писем, о которых не сообщали бы вашему отцу?

-- Мне писали несколько раз, но я распечатывала письма только ваши и Ролана.

-- А остальные письма кто распечатывал?

 Мой отец. Он часто смеялся, читая их, а потом бросал в огонь.

 Словом, ничего в вашей жизни, за исключением взглядов этого человека, не казалось вам странным?

-- Ничего. Я всегда жила спокойно и счастливо.

-- Странно! -- произнес Жильбер, задумавшись.

Он встал.

-- Сабина, -- продолжал он, -- этот разговор вас утомляет - я это вижу по вашему лицу. Вы должны отдохнуть. Завтра я приду к вам, а до тех пор я, может быть, придумаю, каким образом нам дальше действовать, чтобы узнать правду.

-- Не говорите ничего ни вашему отцу, ни вашему брату, ни Нисетте, -- сказал Жильбер, -- пусть этот разговор останется между нами.

-- Обещаю, друг мой.

Жильбер наклонился еще раз поцеловать руку молодой девушки и бросил на нее взгляд, исполненный бесконечной нежности; потом, прощально помахав рукой, он вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, он встретил Нисетту, которая собиралась подняться наверх.

-- Ах, я так беспокоилась, брат, -- сказала она, -- и решила пойти к Сабине. Ты так долго был у нее...

 Ступай, дитя, -- ответил Жильбер, -- но не заставляй ее говорить: ей надо отдохнуть.

Нисетта подставила брату свой лоб для поцелуя, потом бросилась к лестнице, как вспорхнувшая птичка.

Жильбер вошел в парикмахерскую. Фебо и Блонден, подмастерья, пудрили парики. Ролан, прислонившись лбом к стеклу, смотрел на улицу. Услышав шаги Жильбера, он обернулся.

-- Действительно Рыцарь Курятника взят? -- спросил он.

-- Кажется, -- ответил Жильбер.

 Наши соседи хотят иллюминовать дома в знак радости.

-- Кукареку! -- раздалось на улице.

-- Шутка продолжается, -- сказал Ролан, смеясь. -- Мальчишки бегают по улице и подражают пению петуха.

-- На что это смотрят все любопытные, собравшиеся около дома Рупара? -- спросил Жильбер.

-- На афишу, которую только что прибил полицейский. Это - обещание награды тому, кто прислал начальнику полиции письмо, полученное им третьего дня.

 Какое письмо?

-- Объяснений никаких нет. Хочешь посмотреть?

-- Рыцарь Курятника арестован, -- слышалось со всех сторон.

Возле дома Рупара собралось человек тридцать; они были увлечены чтением афиши, обещавшей сто луидоров награды.

 Сто луидоров за письмо, посланное начальнику полиции, -- говорил Рупар, -- вот деньги, заработанные без труда!

-- Уж вам не пришла бы в голову такая мудреная идея написать письмо, которое доставит сто луидоров! -- сказала Урсула, пожимая плечами.

-- Но... Но... Но... нельзя знать! Если я попробую, я напишу так крупно, как угодно. У меня почерк очень красивый - признайтесь!

-- А вот и мсье Жильбер! -- сказала мадам Жереми, приседая.

-- И мсье Ролан, -- прибавила мадам Жонсьер, улыбаясь. -- Это смешно, -- шепнула она, наклонившись к мадам Жереми, -- с тех пор, как мсье Ролан стал женихом, он не хорошеет.

 Так же, как и Жильбер, моя милая. Я бы за него не вышла.

-- И я.

-- Кукареку! -- закричал пронзительный голос.

-- Заставьте замолчать этих шалунов! -- возмутился Рупар.

-- Кукареку! -- повторил голос, но гораздо дальше.

 Ролан, -- сказал Жильбер, -- я оставляю тебя. Будь в мастерской в девять часов вечера.

Ролан с удивлением посмотрел на Жильбера.

-- Куда ты идешь? -- спросил он.

Третье "кукареку" раздалось вдали.

-- Сегодня вечером в девять часов, -- повторил Жильбер и ушел быстрым шагом.

Жильбера, он быстро подошел к нему и поклонился.

-- Ужинают сегодня? -- спросил Жильбер.

-- Да, любезный начальник, -- ответил молодой человек.

-- А гости?

-- Они сидят за столом в "Кабачке царя Соломона", в седьмом номере.

 Они ждут меня?

-- Уже час.

Повинуясь жесту руки Жильбера, клерк удалился в направлении Сен-Рош. Жильбер пошел на улицу Брассри. Он вошел в последний дом на правой стороне улицы и оказался в темном, узком коридоре с низкими потолками, заканчивающимся сырой передней, откуда на второй этаж вела грязная лестница, совершенно не освещенная, с веревкой вместо перил. Поднявшись, Жильбер остановился. Он открыл дверь и вошел в небольшую комнату, в которой никого не было. Посредине комнаты стоял стол, на котором лежало письмо. Жильбер взял это письмо, распечатал и прочел, потом сказал с удовлетворением:

-- Хорошо! Это уже шаг вперед.