| Автор: | Капандю Э., год: 1865 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
III. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПО ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
Можно было себе представить, как велико было общее изумление. Танцоры, танцовщицы, музыканты и кордебалет как будто не верили, что перед ними Рыцарь Курятника, который, казалось, чувствовал себя так непринужденно, как знатный вельможа, привыкший бывать в опере. Он подошел к Аллар и сказал ей:
-- Мой очаровательный друг, смиренно прошу у вас прощения, что так долго держал у себя эти вещицы, но я хотел, чтобы Турншер их выкупил. Поверьте, этот буржуа не очень-то был расположен выполнить мое желание. Я написал ему, он мне не ответил. Находя его молчание не совсем приличным, я послал к нему преданного друга, который привез его ко мне сегодня утром. Турншер не сразу согласился приехать, но вежливость моего друга победила: Турншер выкупил бриллианты. Он дал мне вексель на свою контору и послал за деньгами, пока мы продолжали разговаривать. Я предложил ему позавтракать, но он не был голоден. Деньги принесли, и друг мой отвез Турншера. Я сразу же велел запрячь свой экипаж и, зная, что вы в опере, приехал сюда. Вот ваши бриллианты, моя красавица. И так как я заставил вас долго ждать, я позволил себе прибавить к этому бриллиантовому убору изумрудные сережки, которые прошу сохранить на память обо мне.
- с изумрудами и выглядела ошеломленной.
О, это слишком прекрасно! -- шептала она. -- Это сон!..
-- Как это великолепно! -- вскричал Новерр, видевший блеск бриллиантов.
Рыцарь подошел к лакею в ливрее, который ждал за кулисами, и взял у него два бумажных свертка. Он вернулся к Сале и Камарго, которые, как зачарованные, не спускали с него глаз.
Милостивые государыни! -- сказал он, поклонившись. -- В январе вы изволили принять от меня розы. Зная, что вы любите розы, я хотел бы, чтобы вы могли надолго сохранить вот эти.
Он подал им свертки. Камарго и Сале протянули дрожащие руки, взяли свертки, разорвали бумагу - и у них вырвался крик восторга. В каждом свертке была роза из великолепного рубина, с изумрудными листьями, с золотым стеблем, с топазовыми шипами. Обе розы были совершенно одинаковы. Сцена принимала некий фантастический оттенок. На репетиции в Опере вдруг появляется спокойный, улыбающийся, богато одетый человек и с любезностью знатного вельможи одной из танцовщиц возвращает бриллианты, другим делает подарки... А между тем это страшный преступник, который, как все думают, в это время находится в тюрьме, и голова которого оценена очень высоко... И он здесь один со слугой, тогда как на сцене находится три танцовщика, восемь музыкантов, шесть статистов - итого семнадцать мужчин...
Господа, -- с живостью сказал Рыцарь, видя, что многие переглядываются, воодушевляемые определенной мыслью, -- я пришел к вам как друг, у меня нет никаких дурных намерений в отношении вас - даю вам слово! А я, хоть и нахожусь среди вас один (по крайней мере, вам так кажется), нисколько не тревожусь, я спокоен, весел и силен.
Слово "силен" было произнесено так, что не оставалось сомнений: это было предупреждение, угроза. Было очевидно, впрочем, что такой человек, как Рыцарь, не мог сделать неосторожного шага и безрассудно подвергать себя опасности, не приняв заранее мер предосторожности. Рыцарь подошел к Сале и Камарго.
Я буду просить вас об одной милости, -- сказал Он, -- вы согласитесь исполнить мою просьбу?
-- Милостивый государь, -- ответила Камарго с очаровательным достоинством, -- вы носите имя, вызывающее ужас, но ваша внешность совершенно не внушает подобного чувства. Один из моих близких знакомых, виконт де Таванн, всегда говорит о вас в выражениях, противоположных тем, которые употребляет в разговоре о вас начальник полиции. Он произносит ваше имя с непременной добавкой "друг". Кто бы вы ни были на самом деле, у меня лично нет никакой причины отказать вам в вашей просьбе.
Рыцарь обратился к Сале:
А вы, мадемуазель Сале? -- спросил он.
Я думаю точно так же, как моя приятельница Камарго, -- ответила хорошенькая танцовщица.
-- Если так, я попрошу вас станцевать для меня одного то чудное па из балета "Характерные танцы", которое является вершиной вашего искусства.
-- Весьма охотно! -- ответила Камарго. -- Любезный Дюпре, прикажите предоставить нам место на сцене и сыграть арию.
Рыцарь наклонился к Дюпре.
Попросите всех, находящихся здесь, не выходить, -- сказал он шепотом, -- для них будет опасно хождение по лестнице.
Рыцарь сел на стул так, чтобы получить возможность полнее насладиться спектаклем, который давали для него одного. Танец начался - он был восхитителен. Никогда еще Сале и Камарго не были такими увлеченными, грациозными, не проявляли столько таланта. Рукоплескания послышались со всех сторон.
Я еще не видел ничего подобного! -- восхитился Дюпре, сделав антраша от радости.
-- Милостивые государыни! -- сказал Рыцарь, вставая. -- Никакие слова не могут выразить то, что вы заставили меня почувствовать. Если бы у меня была возможность, я был бы счастлив повторить эту страницу моей жизни.
С этой минуты я ваш друг, а для меня это не пустое слово. Дружба моя могуществена. Вам теперь нечего бояться. В любое время дня и ночи, где бы вы ни были, безопасность вам гарантирована. Какая бы опасность вам ни угрожала, сильная рука оградит вас от нее.
Камарго и Сале, очень взволнованные, не знали, что ответить. Необычность ситуации лишила их способности говорить.
Господа! Мои люди оставили у швейцара корзины с ужином - с посудой, кушаньями и винами. Эти корзины предназначаются для артистов королевской музыкальной академии. Прошу вас от моего имени угостить их этим ужином.
Эти слова вызвали всеобщее восклицание, но рыцарь поклонился, повернулся и исчез.
Что это - сон? -- вскричал Дюпре.
-- Это шутка! -- сказал Новерр.
Это был Рыцарь, -- заметила Камарго, -- я его узнала.
Это он, -- сказала Сале.
-- Да, это он, -- прибавила Аллар. -- Он же возвратил все мои бриллианты. А какие изумруды бесподобные! Здесь больше чем на сто тысяч.
Эти розы - настоящее произведение искусства, -- проговорила Камарго.
Дамы и господа! -- сказал швейцар, подходя к Дюпре. -- Там внизу десять больших корзин. Прикажете их принести?
Мужчины переглянулись.
-- Я не вижу причины для отказа, -- отозвался Новерр, -- Рыцарь не причинил нам никакого зла.
Не вижу никакой необходимости портить нашей подозрительностью блюда, которые, по-видимому, должны быть превосходными, -- прибавил Гардель.
Я полностью доверяю Рыцарю, -- сказала Камарго, -- и хотела бы узнать, что в этих корзинах.
-- И я тоже, -- поддержала ее Сале.
Пусть их принесут! -- приказал Дюпре.
-- Пусть их принесут! -- повторили все.
И мы будем ужинать сегодня вечером после представления.
Но надо предупредить всех наших друзей.
-- Мы пошлем им приглашения.
-- Вот первая корзина, -- сказал швейцар, указывая на театрального слугу, который шел за ним, сгибаясь под тяжестью огромной корзины.
Ах, какой очаровательный человек этот Рыцарь! -- вскричала Аллар, продолжая любоваться своими вещицами. -- Я сожалею только об одном - что он прекратил свои визиты.