Рыцарь Курятника.
Часть третья. Фанфан-Тюльпан.
VIII. Ужин в Шуази

VIII. УЖИН В ШУАЗИ

Ужины в Шуази пользовались большей известностью, чем пале-рояльские во времена регентства. Людовик XV терпеть не мог требований этикета, и так как он не мог избавиться от этикета в Версале, то в Шуази совершенно его не придерживался. Самым серьезным и самым скучным требованием этого этикета, которому строго следовал Людовик XIV, была проба блюд. На это назначалось пять камер-юнкеров. Один из них, дежурный, становился у стола и приказывал дежурному официанту снимать пробу в его присутствии. Это требование распространялось на все: на воду, вина, жаркое, рагу, хлеб и фрукты. Король мог есть только после пробы. В Шуази этикет не соблюдался, и не только не снималась проба, но Людовик XV даже иногда сам стряпал. У короля был главный повар, человек удивительного дарования. Он не только изучил все правила поварского искусства по лучшим гастрономическим книгам, но и постигал тайны лечебных диет у самых опытных врачей. Людовик XV был лакомка. Он часто беседовал со своим поваром и давал ему советы. Эта любовь к поваренному искусству зашла так далеко, что король приказал выстроить в Шуази, в самой сокровенной части замка, очень хорошенькую кухню, сам придумал восхитительное рагу и множество соусов. Людовик XV имел большие способности к стряпне, чем к политике. Его любимыми помощниками были: д'Аяйн, Ришелье, Таванн, де Бофремон, а самыми способными поварятами - четыре пажа во главе с кавалером де Ростеном. Когда король надевал поварской передник, никто не смел переступать за порог кухни. Король лучше всего умел готовить цыплят и варить свежие яйца. Ришелье приобрел славу жарким собственного приготовления, а Таванн - салатом.

В тот день, когда граф де Сен-Жермен был принят в Шуази, король не стал сам готовить ужин, а только отдал распоряжения на этот счет. Отведя в сад маркизу де Помпадур, он пошел в кухню. Оставшись доволен увиденным там порядком, он возвратился в сад и, проходя мимо оранжереи, заметил маркизу де Помпадур и мадемуазель де Шароле, хохотавших и шаливших. Одна держала в руке розу и гвоздику, другая - букет троицына цвета. Они были восхитительны. Король с восторгом смотрел на них.

-- Здесь не достает только третьей грации, -- проговорил он.

 Это зависит от вас, государь, -- ответила маркиза де Помпадур, -- ведь вы здесь обладаете властью Юпитера.

-- Там, где повелеваете вы обе, -- с жаром продолжал Людовик XV, -- нельзя желать ничего более.

Маркиза подарила королю розу и гвоздику, сорванные ею.

-- Если гвоздика представляет меня, -- сказал Людовик XV, -- роза вас не стоит!

Мадемуазель де Шароле в свою очередь подала королю букет троицына цвета.

 Этот букет красноречивее любых слов, -- продолжал король в том же духе, взяв букет.

-- Государь, -- ответила принцесса, -- в это красноречие вложен весь смысл наших тайных привязанностей.

Фраза была недурна по форме, но в сущности к ничего не означала, и Людовик XV ничего не ответил. Через несколько шагов они оказались у изгороди, возле которой были привязаны два сибирских оленя, которых недавно русская императрица прислала французскому королю.

-- Какие хорошенькие эти олени! -- проговорила маркиза де Помпадур, останавливаясь полюбоваться ими. -- Они, кажется, очень счастливы - счастье имеет свое лицо.

-- Я думаю, -- ответил король, -- в особенности, когда оно принимает одно из ваших лиц, чтобы убедить в своем существовании.

-- Ужин готов, государь.

-- Пусть подают, -- ответил король.

Подав руки обеим дамам, он повел их в столовую. Гости ждали, разговаривая у дверей передней. Тут были все, за исключением Сен-Жермена. Король заметил его отсутствие.

 Где же наш всемирный человек? -- спросил он.

-- Граф готовит комнату, чтобы вызывать духов, -- ответил д'Аржансон.

-- Неужели? Но прежде чем сделать путешествие в неземные пространства, надо подкрепить желудок.

-- Граф де Сен-Жермен никогда не ест, -- сказал д'Аржансон.

 Чем же он живет?

 Не знаю, но я часто с ним обедаю и никогда не видел, чтобы он съел что-нибудь.

-- Однако, для того чтобы жить, надо есть.

-- У меня своя еда, государь, -- отозвался подошедший граф. -- Я питаюсь эликсирами, приготовленными мной. И одной капли их достаточно для того, чтобы быть сытым целый день.

 Черт побери! -- сказал граф Саксонский. -- Вот драгоценный эликсир, и если бы вы взялись кормить этим эликсиром королевскую армию во время открывающейся кампании, вы избавили бы нас от больших хлопот.

-- Это можно бы сделать, -- ответил граф, -- но потребовалось бы слишком продолжительное время для того, чтобы каждый солдат мог привыкнуть к этой новой диете...

 А времени у нас мало, стало быть, мы будем по-прежнему пользоваться услугами главных откупщиков.

Король направился с маркизой де Помпадур в столовую, дамы под руку с кавалерами последовали за ними.

месте была прекрасная розетка овальной формы с великолепными инкрустациями из розового дерева; вокруг этой розетки, словно вокруг стола, стояли стулья.

Король сел в кресло, стоявшее на главном месте, маркиза де Помпадур - по правую руку от него, гости разместились на оставшихся стульях. В столовой не было ни одного слуги, и только паж Ростен стоял за ширмами в углу комнаты. Король с гостями расположились вокруг розетки. Как только они сели, послышался тихий звон. Тотчас розетка на полу опустилась вниз, а на ее месте медленно показался прекрасно сервированный стол, и перед каждым гостем очутился прибор. У четырех сторон стола появились четыре столика с бутылками и графинами. При каждой перемене стол опускался вниз и поднимался с новым кушаньем. Впервые идея о таком столе пришла в голову мадам де Мальи. Ужин начался. На столе среди других блюд выделялся удивительный карп, длиной по крайней мере фута в три, вызвавший крик восторга.

-- Уж не из тех ли это карпов, которых Франциск I пустил в пруд Фонтенбло? -- спросил Людовик XV, смотря на Сен-Жермена.

 Государь, -- ответил граф, -- этот карп не из Фонтенбло, он рейнский.

 Вы так думаете?

-- Я это знаю абсолютно точно.

-- Как же вы это узнали?

-- По красному цвету чешуи на голове.

-- Не пробуждает ли чего-нибудь в ваших воспоминаниях этот карп, виконт? -- спросил Сен-Жермен.

Виконт вздрогнул.

-- Да, -- сказал он, -- только один раз ел карпа такой величины, и притом при таких обстоятельствах, о которых воспоминания не изгладятся никогда.

 При каких же это обстоятельствах? -- спросила маркиза де Помпадур.

 Вам угодно это знать?

-- Да, если можно.

-- Я ел карпа такого размера за завтраком с Рыцарем Курятника.

 С Рыцарем Курятника? -- закричала маркиза.

-- С Рыцарем Курятника! -- повторили все.

-- Вы завтракали с Рыцарем Курятника? -- спросил король.

 Да, государь.

-- Ах, Боже мой! Как же это с вами случилось? Разве этот разбойник вас к этому принудил?

-- Он меня пригласил.

 И вы приняли его приглашение?

 Да, государь, я принял его приглашение, как принимают приглашение друга.

-- Разве Рыцарь Курятника вам друг?

-- Да, мне оказана эта честь.

-- Если бы здесь был начальник полиции, он имел бы основания арестовать вас.

 Как он арестовал Рыцаря, -- заметил Ришелье со смехом.

-- Но как же вы оказались другом этого ужасного Рыцаря? -- спросила маркиза де Помпадур.

-- Позвольте мне сказать вам, маркиза, что Рыцарь совсем не ужасен, напротив, он очень хорош собой - не правда ли, Ришелье?

-- Да, он очень красив, -- подтвердил герцог.

 Вы тоже его знаете? -- с удивлением спросил король.

 Я его видел однажды ночью после ужина у Камарго.

-- И я тоже, -- сказал Бриссак.

-- И я, -- прибавил Креки. -- Это было именно в ту ночь, когда сгорел особняк Шароле.

 Ваш особняк? -- повторил король, обернувшись к своему кузену.

Граф де Шароле был несколько бледен и кусал губы.

 Да! Эти господа видели Рыцаря Курятника в ту ночь? -- произнес он с иронией.

-- Да, -- ответил Таванн. -- Он принес цветы дамам и успокоил их насчет опасности, которою могла грозить близость пожара.

 В эту ночь чуть не убили Сабину Даже, -- добавил Ришелье.

Граф де Шароле пристально посмотрел на Таванна.

-- Рыцарь Курятника ваш друг? -- спросил он.

 Да, -- ответил Таванн.

 Не могу поздравить вас с этим.

-- Почему?

-- Потому что не очень лестно быть другом презренного вора.

-- Рыцарь Курятника не грабитель.

 В самом деле?

-- Нет, он ведет войну. Это не обыкновенный разбойник: он имеет дело только со знатью.

-- То есть? -- спросил король.

-- Рыцарь никогда не грабил дома мещан или простолюдинов, никогда не совершал насилия над нетитулованным человеком или над буржуа, мало того, он часто - очень часто - помогал многим, и даже некоторым дворянам он очень предан.

 Каким дворянам?

 Мне, между прочим.

-- Он оказал вам услугу?

-- Да, государь.

 Какую?

-- Он два раза спас мне жизнь, убив собственноручно трех человек, нападавших на меня. Он избавил меня от четвертого, который мне мешал, и бросил сто тысяч экю на ветер, чтобы дать мне возможность доказать женщине, любимой мною, что моя любовь искренна.

 И вы часто видели его с тех пор? -- спросила маркиза де Помпадур.

-- Несколько раз. И всегда это происходило в тех случаях, когда его присутствие могло быть мне полезно или приятно.

 Этот Рыцарь - очаровательный человек, -- сказал, смеясь, герцог Ришелье, -- и начальник полиции клевещет на него самым недостойным образом.

-- Вы думаете? -- спросил граф де Шароле.

-- Ну, -- заметил герцог де Бриссак, -- Рыцарь Курятника друг виконта де Таванна, но уж никак не друг графу де Шароле.

 Он, наверное, большой приятель со всеми в Опере, -- вмешался граф де Сен-Жермен, -- я знаю, что сегодня он прислал великолепный ужин всему кордебалету.

 Сегодня? -- заинтересовались все.

-- Да. Он прислал в Оперу корзины со всем необходимым для ужина.

-- Откуда вы это знаете?

-- Я знаю все, государь, причем в ту же самую минуту, как это происходит.

 Вы знаете все?

-- Когда хочу знать, государь.

-- Стало быть, вы обладаете даром двойного зрения?

Сен-Жермен низко поклонился и не ответил.