От моря до моря.
Бирма.
III. Пенанг.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: От моря до моря. Бирма. III. Пенанг. (старая орфография)

III.
Пенанг.

Мы теперь шли к Пенангу, этому царству пальм. К сожалению, на пути мы подверглись очень сильному шквалу, лишившему нас возможности остаться на палубе и полюбоваться на предшествующие этому городу пальмовые леса, покрывающие с обеих сторон холмистые берега. А только что миновал шквал и мы вновь выползли было из своих кают наверх, стало темнеть. Ночевали мы у самой пристани, в чем-то в роде караван-сарая, битком набитого шумным торговым людом. Шум и гам были там невообразимые, так что нам едва удалось заснуть далеко за полночь.

Мы воображали, что очутились на самом краю цивилизации и ничего в Пенанге не увидим, кроме пальм с разбросанными под ними хижинками самого примитивного устройства, но оказалось, что мы очень ошиблись: город состоит из расположенных правильными рядами красивых, большею частью двухъэтажных домов, пестрящих вывесками торговых и других заведений. По довольно прямым и широким улицам передвигаются в "рикшах", маленьких повозках, великолепно расписанных лаковыми красками фигурами драконов, лошадей, птиц, бабочек и т. п. Дышла этих "рикш", в которые впрягаются не лошади, а люди - преимущественно "кули" (рабочие, вообще люди низшого класса), - сделаны из черного дерева с металлическою обивкою на концах, и притом так прочно, что кули сидят на них в ожидании седоков.

Я воспользовался одной из этих хорошеньких "рикш", чтобы осмотреть город. Кули наперебой предлагали свои услуги. Тот, которого я выбрал, радостно улыбнулся, хлопотливо усадил меня и, кое-как поняв, что мне нужно видеть, потащил меня по главным улицам. Местами, рядом с домами в чисто-китайском стиле, покрытыми резьбою, раскрашенною в ярко-красный и черные цвета, чередующиеся с густого позолотою, ютятся крохотные хижинки, утопающия в зелени кротонов, водящихся тут во всех видах, начиная с самого мелкого и кончая крупными, древовидными. Над дверями китайских домов, из-за которых выглядывают образцово содержимые садики, красуются огромные цветные фонари разных родов.

Кули объяснил мне, что милях в пяти от Пенанга находятся водопады, и я попросил его везти меня к ним. Весело кивнув головою, он свернул в переулок, с обеих сторон обставленный домиками на сваях, полускрытыми в тени исполинских кокосовых пальм, гнувшихся под тяжестью молодых еще не зрелых плодов.

В неподвижном жарком воздухе разливается крепкий аромат окружающей густой растительности. Птицы задают веселый концерт, суетливо носясь в воздухе или перепархивая по роскошной листве. Вдалеке гремит гром, и на горизонт медленно всползает темная туча. Я был бы рад, если бы гроза разразилась над моей головою, с тем условием, чтобы она сопровождалась хорошим ливнем, после которого освежился бы воздух. Но, кажется, пройдет стороною. Жара такая, что я начинаю впадать в состояние, близкое к спячке, чему не мало способствует мерное движение "рикши"; кули везут великолепно, с удивительною ловкостью избегая всего, что могло бы привести повозку в неравномерное движение. Вообще эти кули - замечательный народ. Всегда услужливые, добросовестные, покорные и благодарные за мягкое обращение и лишнюю монетку при расчете. Впрочем, может-быть, они и не все такие, но что касается меня, то других не встречал.

Водопады оказались несколькими неважными струями воды, падающими вниз в широкий бассейн с довольно высокого, поднимающагося уступами черного утеса, расположенного в образцовом ботаническом саду. Кто устроил этот сад и кто его содержит в таком порядке - этого я так и не мог узнать; думаю, что кто-нибудь из местных богачей-китайцев. Сад полон редких растений. Но я в своей полудремоте, такой же точно, какая одолевала меня в первый день на пароходе, ничего путем не разсмотрел, а потому и не запомнил. Сидя на широкой дерновой скамье у самого водопада, - там, где аккуратно высеченные в утесе ступени ведут на его зубчатую вершину, я совсем было заснул под шум воды. Только громкий говор других, тоже приехавших сюда в "рикшах" пассажиров, заставил меня очнуться и даже почувствовать аппетит.

косу, настоящую, а не фальшивую, как у многих китайцев, он снова бережно усадил меня в свою игрушечную, хотя крепкую и устойчивую повозку и помчал меня к местному ресторану, находившемуся тут же в саду. Там меня накормили молодою курицей, начиненной луком и разными другими пряностями и под таким же пряным соусом. На закуску дали небольшой, но довольно порядочный на вкус ананас.

После этого я захотел еще больше спать и попросил у содержателя ресторана, тучного китайского купца с едва заметными в косых разрезах свиными глазами, позволения полежать у него на веранде, в тени парусинового навеса. Он разрешил, и я тотчас же улегся в длинном плетеном индийском кресле. С наслаждением потянувшись, я тут же погрузился в сладкий сон.

лишь для побережного плавания, но ходил иногда и далеко, что было очень удобно для людей, избегающих частых пересадок, как, например, я.

Джоне разбудил меня, когда я только что начал было видеть какой-то запутанный сон об индийских дворцах со всеми их тайнами и драмами. Так как этот сон угрожал принять кошмарный характер, то я был очень рад, что избавился от него. Оказалось, что из всех высадившихся пассажиров вернулся один я. Остальные, как я случайно узнать после, встретившись с одним из них в Китае, соблазнились театром в Пенанге, где в тот день шло какое-то необыкновенное представление, и остались там.