Армадель.
Книга третья.
V. Тетушка Ольдершо держит ухо востро.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Армадель. Книга третья. V. Тетушка Ольдершо держит ухо востро. (старая орфография)

V. Тетушка Ольдершо держит ухо востро.

1. От мистрис Ольдершо (улица Дианы Пимлико) к мисс Гуильт ,

"Дорогая Лидия, если не ошибаюсь, уже около трех часов прошло, с тех пор как я безцеремонно втолкнула вас в мой дом на Западной Площади, сказав вам только, чтобы вы дожидались моего возвращения, и потом, захлопнув за собой дверь, оставила вас одну в прихожей. Зная вашу впечатлительную натуру, моя милая, я боюсь, не порешили ли вы теперь наедине сами с собою, что не было еще хозяйки в мире, которая поступила бы так ужасно с своею гостьей, как я поступила с вами.

"Поверьте, я нисколько не виновата, что так поздно приступаю к объяснению моего странного поведения. В то время как мы прогуливались с вами сегодня в Кенсингтонском саду, случилось одно из тех безчисленным, щекотливых обстоятельств, которые неразлучны с моим в высшей степени секретным и деликатным ремеслом. Я не предвижу ни малейшей возможности вернуться к вам скоро, а между тем нужно сообщить вам на ушко одно важное предостережение, сообщить которое я уж и без того слишком долго медлила. Итак, пользуюсь свободными минутами, чтобы поговорить с вами хотя письменно.

"Начну с предостережения. Ни под каким видом не выходите сегодня вечером из дому, а покамест не смерклось, не показывайтесь даже ни у одного из окон передняго фасада. Я имею повод думать, что некто следит за одною прелестною особой, живущею у меня в доме. Но не тревожьтесь и не горячитесь, сейчас узнаете все.

"Объяснения свои я начну с того, что возвращусь к нашей несчастной встрече в саду с тем священником, который так обязательно проводил нас обеих вплоть до моего дома.

"В ту минуту как мы подходили к двери, у меня внезапно промелькнула в голове мысль, что следя за нами, священник мог руководиться другим побуждением, делающим менее чести его вкусу, и гораздо более опасным для нас обеих, нежели то побуждение, которое вы ему приписывали. Короче сказать, Лидия, я усумнилась, чтобы вы нашли в нем нового поклонника, но за то я сильно заподозрила в нем нового врага. Мне некогда было передать вам свое подозрение. Я успела только втолкнуть вас в дом, и немедленно пустилась в погоню за священником, преследуя его, в свою очередь, с такою же настойчивостью, с какою он преследовал нас.

"Сначала я шла немного поодаль, чтобы хорошенько обдумать все это дело и убедиться, что мои подозрения не обманывают меня. Ведь у нас с вами нет секретов, и потому вы должны узнать в чем заключались мои сомнения. Меня нисколько не удивило, что вы узнали его мимо его, возвращаясь на станцию железной дороги. Но принимая в разчет то обстоятельство, что в обоих этих случаях ваш вуаль был спущен, также как и сегодня в саду, мне показалось немного странным, чтоб он вас. Мне не верилось, чтоб он мог признать вашу фигуру в летнем платье, когда он видел ее только в зимнем, и хотя при встрече с ним мы разговаривали, а известно, что ваш голос составляет одну из ваших безчисленных прелестей, я усумнилась, чтоб он мог узнать даже и ваш голос. Но в то же время что-то ясно говорило мне, что он вас узнал. Почему? спросите себя. Вот видите ли, моя милая, к несчастию, мы в это время как нарочно разговаривали о молодом Армаделе. Я твердо убеждена, что прежде всего он был поражен звуком этого имени, а вместе с этим именем ему, конечно, пришел на память и ваш голос, и может быть даже ваша фигура. Ну, чтоеьза беда? скажете вы! Подумайте хорошенько, Лидия, и отвечайте мне: не очень ли вероятно, что священник того местечка, где жила мистрис Армадель, мог быть и её другом? Если он действительно был её другом, то, значит, и первым лицом, к которому она, вероятно, обратилась за советом, после вашей выходки с нею и безразсудной угрозы открыть все её сыну, - был, вероятно, приходский священник, исполнявший в то же время и должность окружного судьи, как сказал вам тогда сам хозяин гостиницы.

"Теперь вы понимаете, почему я оставила вас так безцеремонно. Перейду потому к дальнейшим событиям.

"Я следила за старым джентльменом, до тех пор пока он не повернул в уединенную улицу, и тогда, близь церкви, я подошла к нему с выражением глубочайшого уважения, написанного тогда (хвастаюсь этим) в каждой черте моего лица.

"--Извините меня, сэр, сказала я, - если я осмелюсь спросить вас, узнали ли вы ту даму, которая прогуливалась сегодня со мною в саду, когда мы повстречались с вами?

" - Извините меня, сударыня, если я также спрошу вас, с какою целию предлагаете вы вене этот вопрос, был полученный мною ответ.

"--Я постараюсь объяснить вам это, сэр, сказала я. - Если моя приятельница вам знакома, то я попросила бы вас уделить мне ваше внимание для одного весьма щекотливого предмета, находящагося в тесной связи с одною умершею дамой и её живущим сыном.

"Он был поражен моими словами, - я это хорошо видела, - но в то же время он настолько хитер, чтобы сдержать себя и выждать не скажу ли я еще чего-нибудь.

" - Если я ошибаюсь, сэр, полагая что вы узнали мою приятельницу, продолжала я, - то прошу вас извинить меня. Но я никак не могла предполагать, чтобы джентльмен вашего звания стал следить за дамой, совершенно для него постороннею.

"Тут-то я его и поймала. Он покраснел (как вам это нравится в его-то годы!) и сознался в истине, для ограждения своей драгоценной репутации.

" - Я действительно уже встречался однажды с этою дамой, и сознаюсь узнал ее сегодня в саду, сказал он. - Извините меня, если я не стану объяснять вам, имел ли я или не имел какую-либо цель провожать ее до дома. Если вы желали только удостовериться, знакома ли мне ваша приятельница, то желание ваше удовлетворено; а если вы имеете сказать мне что-либо особенное, то я предоставляю вам самим решить, время ли теперь для подобного объяснения.

"Он остановился и посмотрел крутом. Я также остановилась и посмотрела кругом. Он сказал, что едва ли прилично говорить на улице о таком щекотливом предмете. И я тоже сказала, что едва ли прилично говорить на улице о таком щекотливом предмете. Он не пригласил меня к себе. И я не пригласила его к себе... Видали ли вы когда-нибудь, моя милая, двух незнакомых кошек, сталкивающихся между собою нос с носом на крыше? Если вы их видали, то, стало-быть, вы живо можете представить себе священника и меня.

" - Ну, сударыня, сказал он, наконец: - что же, будем мы продолжать наш разговор, не взирая на обстоятельства?

" - Да, сэр, отвечала я, - мы, по счастию, оба в таком возрасте, что можем смело пренебрегать обстоятельствами. (Я заметила, что негодный старикашка посмотрел на мои седые волосы, внутренно сознаваясь, что в моем обществе репутация его находилась в совершенной безопасности.)

"После этого предварительного ворчания и брюзжания мы, наконец, приступили к самому делу. Прежде всего я высказала ему мои подозрения насчет того, что участие, которое он выказал вам, было далеко не нежного свойства, с чем, конечно, он поспешил согласиться для вящшого оправдания своей репутации. Затем, я повторила ему все что вы разказывали мне о ваших похождениях в Соммерсетшире, в то время когда мы впервые заметили, что он следит за нами. Не безпокойтесь, моя милая, я действовала по принципу. Если вы хотите сделать ложь удобоваримою, всегда придавайте ей вид истины. Итак, овладев доверием почтенного джентльмена, я объявила ему, что вы совершенно переменили ваш образ мыслей со времени вашей последней с ним встречи. Не называя, конечно, имен, я воскресила вашего покойного негодяя-мужа, поместила его в Бразилии (первое место, пришедшее мне в голову) и разказала о мнимо-полученном вами от него письме, в котором он высказывает готовность простить свою заблудшую жену, если она раскается и возвратится к своим обязанностям. Я уверила священника, что благородное поведение вашего мужа смягчило вашу закоснелую натуру; и затем, полагая, что произвела надлежащее впечатление, я смело пошла на приступ. Я сказала ему:

" - В ту минуту, как мы повстречались с вами, сэр, моя несчастная приятельница разказывала мне с самым трогательным раскаянием о своем поступке относительно покойной мистрис Армадель. Она поверила мне свое желание хотя несколько искупить свою вину, вознаградив сына мистрис Армадель, и по её-то усиленной просьбе (так как сама она не решается смотреть вам в глаза) я прошу вас узнать, находится ли еще мистер Армадель в Соммерсетшире, и не согласится ли он принять с разсрочками ту сумму денег, которую моя приятельница, по её собственному сознанию, получила от мистрис Армадель, с помощью угроз и вымогательств.

"Вот вам мои подлинные слова. Более очаровательной сказки (в которой все было бы объяснено таким удовлетворительным образом) еще никто никогда не разказывал; она могла бы растрогать камень. Но этот соммерсетширский священник хуже камня. Я краснею за него, моя милая, говоря вам, что он, повидимому, был настолько безчувствен, чтобы не поверить ни единому слову о происшедшей в вас перемене, о существовании вашего супруга в Бразилии и о вашем трогательном желании уплатит деньга. Я нахожу, что такой человек приносит безчестие церкви; что такая утонченная хитрость в высшей степени неприлична в лице духовного звания.

" - Не намерена ли ваша приятельница отправиться к своему супругу с первым пароходом? соблаговолил он, наконец, спросить у меня, когда я окончила мой разказ.

"Признаюсь, я была взбешена и грубо проворчала в ответ:,

" - Да, она намерена ехать.

" - Как могу я снестись с нею? спросил он.

"Я снова огрызнулась.

" - Письменно, через меня.

" - По какому адресу, сударыня?

" - Тут я опять поддела его.

" - Вы сами нашли мой адрес, сэр, сказала я. - В справочном столе вам могут сказать мое имя, если вы также желаете узнать его путем розысканий; в противном, случае, вот вам моя карточка.

" - Много благодарен вам, сударыня. Если ваша приятельница желает снестись с мистером Армаделем, то я также могу предложить вам в замен мою карточку?

" - Благодарю вас, сэр.

" - Благодарю вас, сударыня.

" - Доброго вечера, сэр.

" - Доброго вечера, сударыня.

"Таким образом мы разстались. Я пошла своею дорогой на свидание, назначенное у меня в конторе, а он поспешно пошел в другую сторону, что было весьма подозрительно. Менее всего я могу примириться с его безчувственностью. Помоги Бог тем людям, которые, лежа на смертном одре, пошлют за ним

"Теперь, спрашивается, что нам делать? Если нам не удастся устранить этого негодного старикашку, он может разрушить все наши планы в Торп-Амброзе в ту минуту, когда мы уже почти достигаем нашей цели. Дайте мне разделаться с другим затруднением, которое мучит меня здесь, и тогда я приду к вам с свежею головой. Видана ли была когда-нибудь подобная неудача? Подумайте только: этот человек бросает свою паству и является в Лондон в ту самую минуту, когда мы уже ответили на

2.

"О, моя милая, бедная старушка, как мало знакомы вы с моею, как вы ее называете, впечатлительною натурой! Вместо того чтобы почувствовать себя оскорбленною вашим внезапным уходом, я села за фортепиано и совершенно позабыла о вашем существовании, покамест не пришел ваш посланный. Ваше письмо неподражаемо: я смеялась над ним до изнеможения сил. Из всех нелепых сказок, когда-либо мною слышанных, та, которую вы разказали соммерсетширскому священнику, самая смешная. Что же касается до вашего свидания с ним на улице, то вам грешно держать его в секрете. Публика непременно должна пользоваться им в форме фарса, разыгранного на одном из наших театров.

"Но возвратимся к делу. Скажу вам, что по счастью для нас обеих, посланный ваш весьма предусмотрительный человек. Он послал узнать ко мне наверх, не будет ли ответа. А я, несмотря на припадок безумной веселости, имела еще настолько смысла, чтоб отвечать ему да.

"Какой-то невежа-мущина сказал некогда в какой-то книге, что ни одна женщина в мире не способна одновременно развивать в своей голове две отдельные мысли. Скажу вам, что вы почти убедили меня сегодня в справедливости этого мнения. Как! После того как как удалось незаметно ускользнуть в вашу контору, зная в то же время что за этим домом наблюдают, вы хотите снова возвратиться сюда, чтобы таким образом дать священнику возможность вторично напасть на ваш след! Какое безумие! Оставайтесь покамест там, где вы теперь находитесь, а когда покончите с вашим затруднением в Пимлико (я подозреваю, что тут замешана женщина; как они несносны эти женщины!), то потрудитесь прочесть то что я вам пишу о нашем общем затруднении, здесь, в Брамптоне.

"Начну с того, что за домом (как вы совершенно справедливо предполагали) присматривают. Через полчаса после вашего ухода, громкие голоса на улице прервали мою игру на фортепиано и привлекли меня к окну. У противоположного дома, там где отдают в наймы квартиры, стоял кабриолет, и какой-то пожилой человек, имевший вид почтенного слуги, громко спорил с извощиком о цене. Тогда из дома показался старый джентльмен, который прекратил их спор, потом вернулся в дом и осторожно выглянул из окна гостиной. Вы знаете это почтенное создание: несколько часов тому назад он имел дерзость усумниться в справедливости ваших слов. Но не пугайтесь, он не видал меня. Когда он взглянул на мое окно, покончив счеты с извощиком, я стояла за занавеской. С тех пор я дважды за нее пряталась и вынесла из своих наблюдений твердую уверенность, что он и его слуга будут попеременно сменяться у окна, чтобы ни днем, ни ночью не терять из виду вашего дома. Конечно, священник не может подозревать всей истины. Но что он твердо убежден в моих недобрых намерениях относительно молодого Армаделя, и что вы совершенно утвердили его в этом мнении, это ясно как день. И всему этому нужно было случиться (как безпощадно припоминаете вы мне) в ту самую минуту, когда мы только-что ответили на публикацию и можем через несколько дней ожидать известий от майора?

"Да, это действительно ужасное положение для двух бедных женщин! Дьявольски критическое подожение! Но мы легко выпутаемся из него, тетушка Ольдершо, благодаря тому что я заставила вас сделать не далее как за три часа до нашей встречи с соммерсетширским священником.

"Памятна ли вам та маленькая ядовитая ссора, которая произошла сегодня между нами утром, после того как мы напали на объявление майора в газетах? Неужели позабыли вы, как я настойчиво доказывала вам, что вы слишком известны в Лондоне, чтобы служить мне рекомендательницей, или чтобы принимать в вашем собственном доме (как вы опрометчиво предложили мне) тех дам и джентлъменов, которые пожелали бы обо мне справиться? Вспомните, как разсердились вы, когда я положила конец нашему спору, на-отрез отказавшись от всякого участия в этом деле, до тех пор пока мне нельзя будет дать майору Мильрою другой адрес, где вас совершенно не знают, и другое имя, все-равно какое бы то ни было, лишь бы только не ваше? Какой убийственный взгляд тогда бросили вы на меня, убедившись, что вам осталось только или совершенно отказаться от всей этой проделки, или уступит моим требованиям! Как вы злились, отправляясь на розыск квартиры но ту сторону парка! и как вы брюзжали, возвратившись домой и говоря о безполезных будто бы издержках, которым я подвергла вас, заставив нанять меблированные комнаты в почтенной улице Безватер! Что вы скажете квартира куда не проник еще ни один любопытный глаз, - квартира, готовая поглотить нас, в которой мы можем укрыться от всяких дальнейших преследований и смело отвечать на осведомления майора. Видите ли вы, наконец, хоть немного подалее вашего жалкого старого носа? Может ли что-либо в мире помешать, вам скрыться сегодня вечером из Пимлико и чрез полчаса после того устроиться на новой квартире, в качестве моей почтенной рекомендательницы? О, стыдитесь, стыдитесь, тетушка Ольдершо! Сейчас же становитесь на ваши старые, негодные колени и благодарите судьбу, за то что она послала вам на помощь, для нынешней переделки, такую ловкую чертовку как я!

"Теперь перейдем к единственному затруднению, о котором еще стоит говорить, - к моему

"Будучи здесь во всех отношениях пленницею, мне кажется, я должна пустить в ход старинный способ побегов - переодеванье. Я сейчас смотрела на вашу служанку. За исключением того что мы обе белокуры, мы, правда, нисколько не похожи с нею ни лицом, ни волосами; но она почти одного со мною роста и сложения, и еслиб ее одеть со вкусом и изящно обуть, фигура её не обличала бы положения, занимаемого ею в обществе. Мой план таков: нарядить ее в то платье, которое было на мне сегодня в саду, выпустить ее из дому и, как скоро наш почтенный недруг пустится за нею в погоню, и берег очистится, самой ускользнуть из дому, чтобы присоединиться к вам. Конечно, этот план был бы совершенно невозможен, еслибы меня видели с приподнятым вуалем; но благодаря ужасному скандалу, последовавшему за моим браком, я редко появляюсь в публике, и в особенности в таком многолюдном городе как Лондон, без густого спущенного вуаля. Если горничная наденет мое платье, то я, право, не знаю, почему бы ей не представлять моей особы даже и всегда?

"Весь вопрос состоит в том, можно ли на нее положиться? Если да, то напишите мне два слова и прикажите ей от вашего имени совершенно отдать себя в мое распоряжение. Я не скажу ей ни слова до получения вашего ответа.

"Отвечайте мне сегодня же вечером. Покамест мы только толковали о доставлении мне места гувернантки, я мало заботилось об исходе этого дела. Но теперь, когда мы уже ответили на публикацию майора Мильроя, я, наконец, перестаю шутить. Я твердо намерена сделаться мистрис Армадель, владетельницею Торп-Амброза, и горе тому мущине или той женщине, которые перейдут мне дорогу!

"P. S. Снова вскрываю письмо, чтоб успокоить вас насчет вашего посланного: вам нечего бояться, что за ним будут следить на возвратном пути в Пимлико. Он подъедет в извощичьем кабриолете к какому-нибудь знакомому трактиру, разочтется с извощиком у подъезда, и снова выйдет из дому затем ходом, известным только хозяину и его друзьям. - Л. Г."

3. .

"Дорогая Лидия, вы написали мне жестокое письмо. Еслибы вы находились в том мучительном, истомленном положении, в котором находилась я, когда писала к вам мое письмо, то я, конечно, извинила бы моего друга, еслибы нашла его менее остроумным, нежели обыкновенно. Но главнейший недостаток нашего времени заключается в отсутствии снисходительности и уважения к лицам известного возраста. Вы находитесь в ужасном настроении духа моя милая, и вам нужен хороший пример. Он перед вами: я прощаю вас.

"Облегчив свою душу этим добрым делом, я попытаюсь теперь доказать вам (хоть я и сильно протестую против вульгарности этого выражения), что я могу видеть немного подальше своего жалкого старого носа!

"Сначала я отвечу на ваш вопрос о горничной. Вы можете вполне довериться ей. Она также видела горе и научилась быть скромною. Сверх того, она подходит к вашему возрасту, хотя справедливость требует заметить, что она смотрит моложе вас тремя или четырьмя годами. Я прилагаю ей при сем некоторые необходимые инструкции, которые совершенно отдадут ее в ваше распоряжение.

"Затем следует план о вашем переезде ко мне в Безватер. План этот сам по себе прекрасен; но он нуждается в весьма разумной поправке. Нам необходимо (я сейчас объясню вам почему) обмануть священника гораздо полнее и сериознее нежели как вы предполагали сначала. Я желаю, чтоб он увидал лице горничной при обстоятельствах, которые убедят его, что это ваше лице, и наконец, я желаю, чтоб он присутствовал при отъезде её из Лондона, воображая, что он видит вас на пути в Бразилию. Он не верил в это путешествие, когда я возвестила ему о нем сегодня на улице. Но он еще может поверить ему, если вы исполните наставления, которые я намерена вам сделать.

"Завтра суббота. Нарядите горничную в ваше утреннее платье и выпустите ее из дому, как вы и намерены были сделать; сами же сидите смирно и не показывайтесь даже у окна Прикажите женщине спустить вуаль, погулять с полчаса по улицам (конечно, не обращая внимания ни на священника, ни на его слугу, если они будут следовать за нею по пятам), и потом опять возвратиться к вам. Как скоро она вернется, велите ей немедленно подойдти к открытому окну, как бы разсеянно приподнять свой вуаль и выглянуть на улицу. Минуты через две пусть она отойдет от окна, снимет свою шляпку а шаль, и затем еще раз покажется или у окна, или еще лучше на балконе. В продолжение дня она может показаться еще несколько раз, но не слишком часто. А на другой день, в воскресенье, - так как мы имеем дело с духовною особой, - непременно пошлите ее в церковь. Если все эти проделки не убедят священника, что лицо горничной - ваше

"Следующий день будет понедельник. Я узнала по газетам, что во вторник из Ливерпуля отправляется пароход в Бразилию. Ничего не может быть лучше: мы отправим вас в эту дальнюю сторонку на глазах самого священника, и вот как я намерена это устроить.

"В час пополудни пошлите за наемным кабриолетом слугу, который занимается у меня чисткою ножей и вилок, а когда экипаж будет у подъезда, пошлите его за другим кабриолетом, в котором пусть он ожидает вас за углом дома на площади. Тогда горничная (переодетая в ваше платье) отправится в первом кабриолете, со всеми необходимыми принадлежностями, на станцию Северо-Западной железной дороги, а вслед за нею вы украдкой шмыгните в другой кабриолет, поджидающий вас за углом, и катите ко мне в Безватер. Очень может быть, что за кабриолетом горничной пустятся в погоню, так как он будет стоять на виду у подъезда; но где же им уследить за вашим кабриолетом, который будет скрываться за углом?.. Когда горничная прибудет на станцию и употребит все усилия чтобы скрыться в толпе (с этою целью я выбрала для нея смешанный поезд, отправляющийся в два часа и десять минут), вы уже будете сидеть у меня в совершенной безопасности; и тогда какое нам дело, если они даже узнают, что горничная не уехала в Ливерпуль. Ваш в контору, устроенную для хранения затерянных вещей; сама же она отправится к своим знакомым в Сити и будет ожидат там моего уведомления.

"Но какая цел всего этого? спросите вы, может-быть. Цел эта, дорогая Лидия, - мое и ваше собственное спокойствие. Нам или удастся или не удастся уверит священника, что вы действительно уехали в Бразилию. В первом случае, он уже не будет внушат нам никаких опасений; во втором, - он будет предостерегать молодого Армаделя , а не против женщины, похожeü Этот последний пункт весьма важен в том отношении, что мы не уверены, умолчала ли мистрис Армадель о вашем девичьем имени. Если она упомянула о нем, то мисс Гуильт, которую он станет описывать, как ускользнувшую из его рук, будет до такой степени непохожа на мисс Гуильт, обитательницу Торп-Амброза, что всякий увидит тут лишь тождественность имен, но ни в каком случае не тождественность лиц.

"Что вы скажете теперь о моей поправке вашего плана? Так ли пуста кажется вам теперь моя голова, как она казалась вам до получения этого письма? Не думайте, впрочем, чтоб я уже слишком хвасталась моею изобретательностью. Газеты еженедельно сообщают нам о несравненно более ловких штуках, которыми плуты надувают публику. Я хочу лишь доказать вам, что моя помощь столько же необходима теперь для успеха торп-амброзской спекуляции, сколько она была необходима вам в то время, когда я приступала к нашим первым важным открытиям, при посредстве юноши с невинною физиономией, и с помощью частной справочной конторы на Шэдисайдской Площади.

"Более сказать вам, кажется, нечего, кроме того что я собираюсь переезжать на новую квартиру, и что на чемодане моем уже выставлена моя новая фамилия. Да, последния минуты тетушки Ольдершо из Дамской Уборной уже близки; но не далее как через пять минут произойдет на свет Божий в извощичьем кабриолете мистрис Мандевилл, почтенная рекомендательница мисс Гуильт. Право, я, должно-быть, еще очень молода сердцем, потому что решительно влюбилась в мое романтическое имя; оно почти также хорошо звучит, как имя мистрис Армадель из Торп-Амброза, не правда да? Прощайте, моя милая, желаю вам приятных снов. Если случится что-либо особенное между нынешним днем и понедельником, то известите меня немедленно по почте. Если же ничего не случится, то вы как раз поспеете ко мне вовремя, чтоб отвечать на первые справки майора. Вот вам мое последнее наставление: отнюдь не выходите из дому и не показывайтесь у окон передняго фасада до понедельника.

"Искренно вас любящая,