Армадель.
Книга четвертая.
X. Дневник мисс Гуильт.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Армадель. Книга четвертая. X. Дневник мисс Гуильт. (старая орфография)

X. Дневник мисс Гуильт.

"Он только-что оставил меня. По моему желанию, мы разстались на тропинке при выходе из кустарника; он пошел своею дорогой в гостиницу, а я отправилась к себе домой.

"Во избежание нового свидания, я обещала написать ему завтра утром. Это дает мне надежду отдохнуть сегодня ночью, и если возможно, снова сосредоточить свои мысли на собственных делах. Я говорю, потому что впечатление, произведенное на меня его разказом, так велико, что мне кажется, я никогда его не позабуду. Неужели и ночь пройдет, и день наступит, а я все буду думать о предсмертном письме его отца, о безсонной ночи, проведенной им самим на разбитом корабле, всего же более о том страшном моменте, когда он впервые открыл мне свое настоящее имя?

"Любопытно знать, удастся ли мне стряхнуть с себя эти впечатления, если я попытаюсь изложить их на бумаге? Тогда не будет по крайней мере ни малейшей опасности позабыть что-либо важное. И наконец, весьма может быть, что я потому только и думаю о разказе Мидвинтера, что страшусь позабыть из него какую-нибудь подробность. Во всяком случае, опыт стоит того чтоб его попробовать. В моем настоящем положении голова моя должна быть настолько свободна чтобы думать и о других вещах, иначе я никогда не выпутаюсь из всех затруднений, которые еще ожидают меня в Торп-Амброзе.

"Размыслим же хорошенько. Что преследует меня более всего?

"Тождество имен? Я безпрестанно повторяю себе: оба одинаковы! и имя и фамилия, все одинаково! Белокурый Аллан Армадель, сын моей прежней госпожи, которого я давно знаю, и смуглый Аллан Армадель, которого я узнала недавно, и который вообще известен под именем Осии Мидвинтера. Но всего страннее, что соименниками сделало их не родство и не случай. Отец белокурого Армаделя с этим именем, но потерял право на фамильное достояние. Между тем отец смуглого Армаделя это имя, а вместе с ним принял, по условию, и наследство.

"Таким образом их двое, - никак не могу чтобы не думать об этом, - и оба не женаты. Белокурый Армадель, который при жизни своей доставит жене своей восемь тысяч фунтов годового дохода, а по смерти оставит ей тысячу двести фунтов дохода, который должен жениться и непременно женится на мне ради этих двух драгоценных условий, и которого я ненавижу так как еще никогда и никого не ненавидела до сих пор. И смуглый Армадель, жалкий, маленький доход которого едва-едва покроет издержки жены его, если только она будет экономна, который сейчас разстался со мной, в той уверенности что я непременно выйду за него замуж, и которого, - ну, да, - которого я

"Белокурый Аллан не подозревает о существовании своего соименника. А смуглый Аллан открыл эту тайну лишь соммерсетширскому священнику (на скромность которого он может положиться) и мне.

"Итак, в мире два Аллана Армаделя, два Аллана Армаделя, два Аллана Армаделя. Довольно! три - магическое число. Пусть это имя попробует теперь преследовать меня, если может!

"Далее, что может мне препятствовать стать его женою? Злодеяние на корабле? Нет, потому что злодеяние, совершенное отцом смуглого Армаделя, было весьма основательною причиной для последняго скрывать это преступление от белокурого Армаделя, отец которого был умерщвлен; но это до меня что он запер её обольстителя в каюту и дал ему утонуть во время кораблекрушения? Одно можно сказать, что женщина не стоила этого.

"Но почему я знаю что действительно до меня касается?

"Я уверена лишь в одном важном обстоятельстве, а именно, что Мидвинтер, - я должна наконец назвать его этим гадким именем, иначе мне пришлось бы спутать обоих Армаделей, прежде чем я кончу этот разказ, - итак, я уверена, что Мидвинтер ни мало не догадывается о том, что я и маленький двенадцати летний постреленок, находившийся в услужении у мистрис Армадель на острове Мадере, и так ловко подделавший почерк писем, будто бы полученных из Вест-Индии, - одно и то же лицо. А много ли найдется двенадцатилетних девочек, которые сумели бы подделаться под мужской почерк, и потом молчать об этом так как молчала я? Но покамест не в этом дело. Дело в том, что вера Мидвинтера в сновидение есть единственная причина, по которой он пытается впутать меня в жизнь Аллана Армаделя, отыскивая связь между мною и его родителями. Я спросила его, неужели он действительно считает меня настолько старою, чтобы предполагать, будто я могла знать кого-либо из них. Бедвяжка, он самым невинным, озадаченным тоном отвечал мне - нет. Повторил ли бы он то же самое, еслиб увидал меня теперь? Не посмотреться ли мне в зеркало, точно ли можно мне дать на вид тридцать пять лет? Или ужь продолжать свой разказ? Лучше последнее.

"Есть еще одна вещь, которая преследует меня почти так же неотступно как и имена.

"Не знаю, права ли я буду, если, разчитывая на суеверие Мидвинтера, стану держать его от себя на известном разстоянии? Сказав ему, под увлечением минуты, то чего мне не следовало бы говорит, я должна быт уверена, что он станет торопить меня, и что с свойственным мущине эгоизмом и нетерпением в подобных вещах, он снова вернется к вопросу о женитьбе. Поможет ли мне сон удерживать его в надлежащих границах? Поочередно переходя от веры к сомнению, он, по его собственному признанию, кончил тем, что снова стал в него верит. Но верю ли я в него? Я имею на это гораздо более причин чем он. Я не только та самая женщина, которая содействовала браку мистрис Армадель, пособив ей обманут родного отца, но я также та самая женщина, которая пробовала утопиться, которая была причиною целого ряда событий, сделавших молодого Армаделя наследником богатого состояния, которая проникла в Торп-Амброз, для того чтобы выйдти за него замуж ради этого состояния, и которая, что еще необыкновеннее, занимала место тени на берегу пруда! Все это, конечно, случайности, но тем не менее весьма странные случайности. Право, мне кажется, что и я также начинаю верить в сон!

"Положим, я скажу ему: "Я разделяю ваше мнение. Я сама скажу вам словами вашего письма ко мне: "Разстанемся, покамест зло еще не совершилось. Оставьте меня, прежде чем исполнится третье видение сна. Оставьте меня, и оградите себя горами и морями от человека, который носит одно с вами имя."

"Но, с другой стороны, предположим, что любовь ко мне сделает его равнодушным ко всему остальному. Положим, он снова повторит те отчаянные слова, которые я теперь так хорошо понимаю: "Чему быть, того не миновать! Что могу я против этого, или что может она?"

"Положим.... положим....

"Нет, не хочу более писать. Я ненавижу это занятие! Оно не только не облегчает меня, но еще более раздражает. Я еще менее способна теперь думать о том, о чем должна была бы думать, когда села за дневник. Теперь половина первого, завтра уже наступило, а я все еще ничего не придумала как глупейшая из женщин! Нет приличнее для меня места в эту минуту как в постели.

"В постели? Будь это десять лет тому назад, когда я была бы замужем за Мидвинтером по любви, я легла бы в постель с душою полною отрады, пробравшись сначала на цыпочках в детскую, чтобы бросить последний прощальный взгляд на моих малюток и посмотреть спокойно ли спят они в своих колыбельках.... Любопытно, однако, знать, любила ли бы я своих детей, еслиб они у меня были? Быть-может да, быть-может нет. Но не в этом дело....

"Кто выдумал лауданум? Кто бы ни был этот человек, благодарю его от глубины сердца. Еслибы все несчастные, физические и нравственные страдальцы, для которых он был утешением, могли сойдтись вместе чтобы воспеть ему благодарственный гимн, как оглушителен был бы этот хор! Я провела в полном самозабвении шесть блаженных часов; проснулась освеженною; написала пренежное письмецо Мидвинтеру; с наслаждением выпила свою обыкновенную порцию чаю; провозилась над своим утренним туалетом с чувством полного самодовольства, и все это благодаря маленькой, скромной сткляночке капель, которая стоит в настоящую минуту на камине в моей спальне. Милые капли, вы просто душки! Если я не люблю ничего другого, то во всяком случае я люблю вас.

"Мое письмо к Мидвинтеру было отправлено по почте, и я просила его отвечать мне тем же путем.

"Я не чувствую никакого безпокойства относительно его ответа. Он не может написать мне иначе как я предполагаю. Так как мои семейные обстоятельства требуют некоторого обсуждения, то ради моих и его собственных интересов, я просила его дать мне время на размышление. Я обещала открыть ему эти обстоятельства (но любопытно знать, что скажу я ему?) при нашем первом свидании, и в то же время просила его сохранить покамест втайне все происходившее между вами. Что касается до его собственных действий в тот промежуток времени, пока я буду думать и соображать, я предоставила это на его собственный произвол, напомнив ему только, что при нашем настоящем взаимном положении пребывание его в Торп-Амброзе может вызвать толки и пересуды, и что его вторичная попытка видеться со мною (между тем как наши отношения еще не могут быт объявлены) повредила бы моей репутации. Я предложила ему переписываться со мною, если он этого желает, и кончила обещанием сократит по возможности нашу необходимую разлуку.

"Это простое, безыскусственное письмо, которое я могла бы написать ему еще вчера вечером, еслиб его разказ не овладел исключительно моими мыслями, имеет один недостаток, я это знаю. Оно, конечно, устраняет Мидвинтера с моей дороги, покамест я раскидываю свои сети, чтобы вторично поймать золотую рыбку в большом доме, но оно не избавляет меня от неловкого положения в будущем, когда мне придется разчитываться с Мидвинтером в случае успеха моего плана. Как поступлю я с ним тогда? что мне тогда делать? Я должна смело посмотреть в лицо этим двум вопросам; но мужество почему-то изменяет мне, и я никак не могу приготовиться к этому затруднению, пока оно действительно не наступит. Ужь не сознаться ли мне в своем дневнике, что я грущу о Мидвинтере, и что мне страшно вспомнить о том дне, когда он услышит, что я готовлюсь стать хозяйкой большого дома.

"Но я еще покамест не хозяйка его, и мне нельзя сделать ни одного шага вперед, покамест я не получу ответа от Мидвинтера и не узнаю, что он не будет мне помехой. Терпение! терпение! Пойду развлечься немного за фортепиано. На пюпитре развернута соната Лунное сияние, которая так и влечет меня к себе. Но любопытно знать, настолько ли крепки мои нервы чтоб я могла сыграть ее? Или она опять навеет на меня такой же ужас своею таинственностию как и в прошедший раз?

"Ответ пришел. Малейшая моя просьба - для него закон. Он уехал и прилагает мне свой адрес в Лондоне. "Два соображения," пишет он, "мирят меня с разлукой, на которую вы меня осуждаете. Первое из них то, что вы этого желаете, и что это лишь на короткое время. Второе то, что я могу принять некоторые меры в Лондоне для увеличения моих доходов собственными трудами. Для себя я никогда не заботился о деньгах, но вы не можете себе представить как начинаю я ценить удобства и роскошь, доставляемые деньгами, ради моей будущей жены." Бедняжка, лучше бы я не писала ему так; лучше бы я не отсылала его от себя.

"Что еслибы тетушка Ольдершо увидала эту страницу в моем дневнике! Сегодня утром я получила от нея письмо, в котором она напоминает мне о моих долгах и высказывает предположение, что дела мои идут дурно. Пусть ее предполагает! Я не возьму на себя труда отвечать ей. В моем настоящем настроении духа, я не позволю этой жалкой старухе терзать меня.

"Погода очаровательна, мне нужна прогулка, я не должна думать о Мидвинтере. Что если я надену шляпку и отправлюсь сейчас же в большой дом, чтоб испытать мой план? Все мне благоприятствует. Нет шпиона чтобы следить за мною, нет и адвоката, чтобы выпроводить меня вон. Хороша ли я сегодня? Да, достаточна хороша чтобы быть соперницей неловкой, неряшливой, весноватой девчонки, которой бы следовало еще сидеть на классной скамейке, пришеурованною к доске для выправления ее кривых плеч.

Besides, they always smell of bread and butter. *

* Звуками детской

"Как превосходно описал Байрон девочек на возрасте!

"Я только-что возвратилась из большого дома. Я видела его, говорила с ним, и результат этого свидания можно определить двумя словами: полнейшая неудача. Для меня так же мало надежды сделаться мистрис Армадель из Торп-Амброза, как и стать королевой английскою.

"Не написать ли мне старой Ольдершо? Не вернуться ли мне в Лондон? Нет, прежде нужно еще немного подумать. Не будем торопиться.

"Размыслим хорошенько; я потерпела совершенную неудачу, несмотря на то что все обстоятельства были в мою пользу. Я застала его одного на проспекте перед фасадом дома.

"Увидав меня, он чрезвычайно смутился, во в то же время показал полную готовность выслушать меня. Я попробовала сначала говорить с ним спокойно, потом пустила в ход слезы и проч. и проч. Я представила ему себя невинною женщиной, которой он нанес большое зло. Я смутила, заинтересовала, убедила его. Потом я перешла к чисто христианской цели моего посещения и заговорила с таким чувством о его размолвке с другом, - размолвке, которой я была невольною причиной, что его ненавистное, румяное лицо, наконец, побледнело, и он стал умолять меня чтоб я не терзала его сердца. Но каковы бы ни были чувства, которые я возбуждала в нем, мне ни на минуту не удалось пробудить прежних чувств его ко мне.

"Так для этого-то, мисс Мильрой, боролась я каждое утро с искушением, зная, что вы гуляете одне в парке? Я дала вам время, неправда ли, вытеснить меня из сердца молодого Армаделя? Еще никогда не противилась я искушению без того чтобы не поплатиться за это в последствии! Не лучше ли было мне уступить моему первому побуждению в тот день, когда я разсталась с вами, моя любезная мисс? Впрочем, не безпокойтесь. Будущее впереди, и вы еще не мистрис Армадель! Могу вас уверить лишь в одном, что на ком бы он ни женился, он во всяком случае не женится на вас. Если я не поквитаюсь с вами каким-нибудь другим способом, то, поверьте, что ужь в этом отношении

"К удивлению моему, я не чувствую ни малейшого припадка бешенства. Когда я находилась в последний раз в этом безстрастном состоянии, из этого вышло нечто такое, чего я не смею написать даже в своем дневнике. И я ни мало не удивлюсь, если что-либо подобное выйдет из этого и теперь.

"Возвращаясь домой, я зашла на городскую квартиру мистера Башвуда. Его не было дома, но я оставила ему записку, прося зайдти ко мне сегодня вечером для переговоров. Я намерена сразу освободить его от обязанности присматривать за Армаделем и за мисс Мильрой. Я еще не открыла способа погубить её надежды на Торп-Амброз, так же безвозвратно как она погубила мои; но когда время настанет, и способ этот будет найден, трудно определить как далеко может увлечь меня чувство полученного оскорбления; во всяком случае, неудобно, а может-быть и опасно, иметь своим поверенным такое мягкосердечное создание как мистер Башвуд.

"Мне кажется, все это взволновало меня более чем я предполагала.

"История Мидвинтера опять начинает преследовать меня без малейшого к тому повода.

"Чу! тихий, быстрый, неверный стук в наружную дверь! Я знаю кто это. Только рука старого Башвуда может стучать таким образом.

"Сейчас только избавилась от него. Он поразил меня, неожиданно явившись передо мною в совершенно новом свете.

"Повидимому (хотя я и не подозревала этого), он был в большом доме, во время моего разговора с Армаделем. Он видел нас вместе на проспекте и слышал потом разговор слуг, которые также нас видели. Мнение людской таково, что мы "помирились," и что господин их кончит тем что женится на мне. "Он влюблен в её рыжие волосы," так пошло выражаются на кухне. "Маленькой мисс не перехитрить ее, и бедняжке придется от нея солоно." Как ненавистны мне грубые толки прислуги!

"Когда старый Башвуд разказывал мне это, он имел еще более смущенный и безпокойный вид чем обыкновенно, но я не могла открыть настоящей причины этого, до тех пор пока не сказала ему, чтобы все дальнейшия наблюдения над мистером Армаделем и мисс Мильрой он предоставил исключительно мне. Все небольшое количество крови, заключающейся в этом слабом, старом создании, повидимому, бросилось ему в лицо. Он сделал над собою страшное усилие; казалось, что он падет ниц от страха за свою собственную дерзость; но несмотря на это, бормоча, заикаясь и отчаянно ломая руками поля своей огромной, отвратительной шляпы, он заставил себя сделать следующий вопрос:

" - Прошу вашего извинения, мисс Гуи.... Гуи... Гуильт! Неужели вы в са.... в са.... в самом деле выходите замуж за мистера Армаделя?

"Ревность (если мне когда-нибудь случалось видеть ее в глазах мущины, так это именно в его глазах), положительная ревность к Армаделю, да еще в его возрасте! Будь я в ударе, я разхохоталась бы ему в лицо. Но в ту минуту я была зла и потеряла терпение. Я назвала его старым дураком, и приказала ему попрежнему заниматься своими делами, до тех пор пока я не пришлю сказать ему что он нужен.

"Он по обыкновению покорился, во на прощании в его слезливых старых глазах выразилось нечто необыкновенное, чего я никогда не замечала в них до сих пор. Любовь, говорят, производит всякого рода чудеса. Неужели любовь дала мистеру Башвуду настолько мужества чтобы разсердиться на меня?

"Знакомство с привычками мисс Мильрой внушило мне вчера вечером подозрение, в котором я захотела удостовериться сегодня утром.

"Когда я жила на мызе, она обыкновенно ходила гулять рано поутру до завтрака. Принимая в разчет то обстоятельство, что и я часто избирала то же самое время для своих тайных свиданий с Армаделем, я вдруг сообразила, что моя бывшая воспитанница пойдет быть-может по моим следам, и что я могу сделать какие-нибудь интересные открытия, если в известное время направлю шаги к майорскому саду. Чтобы не проспать, я не приняла на ночь капель, провела ужасную ночь, и на другой день поднялась в шесть часов, чтобы пройдти разстояние от моей квартиры до мызы, вдыхая в себя свежий утренний воздух.

"Едва успела я приблизиться к мызе со стороны парка, как мисс Мильрой вышла из калитки сада. И она также, повидимому, провела безсонную ночь; и её отяжелевшия веки были красны, а губы и щеки припухли, как от слез. Она была очевидно чем-то озабочена, и эта тайная забота, как скоро оказалось, вызвала ее из сада в парк. Она прошла (если можно сказать, что женщины с такими ногами как у нея ходят!) прямо к беседке, отворила дверь, переправилась через мост и стала идти все скорей и скорее к низменной части парка, туда где деревья становятся гуще. Благодаря её озабоченному состоянию, я следила за нею по открытой лужайке совершенно безнаказанно, а когда она начала убавлять шаг между деревьями, и я также скрывалась за ними, и уже не боялась что она увидит меня.

"Вскоре из молодого леска, расположенного в глубокой впадине, раздались с треском и шумом чьи-то тяжелые шаги, приближавшиеся к нам; мне также как и ей хорошо была знакома эта поступь. "Я здесь," проговорила она тихим голосом. Я спряталась в некотором отдалении за деревьями, не зная с какой стороны выйдет Армадель, чтобы присоединиться к мисс Мильрой. Он поднялся из долины, насупротив того дерева, за которым я скрывалась. Они сели вместе на пригорке. Я также уселась позади дерева, и глядя на них из-за кустарника, слышала без малейшого затруднения все что они говорили.

"Он начал разговор замечанием, что у нея печальный вид, и спросил, не случилось ли чего на мызе. Ловкая плутовка поспешила произвести на него надлежащее впечатление: она залилась слезами. Он, конечно, взял её руку и стал утешать ее с своею грубою, необтесанною прямотой. Напрасно, - она была неутешна. Ее ожидала ужасная участь; мысль об этом не дала ей сомкнуть глаз во всю ночь. Накануне отец позвал ее к себе, стал говорить ей об её воспитании и наконец объявил, что она должна поступить в школу. Место было уже найдено, условия приняты, и как скоро платья её будут готовы, мисс должна будет отправиться.

" - Покамест эта ненавистная мисс Гуильт была у вас в доме, сказала примерная молодая девица, - я охотно отправилась бы в школу. Но теперь совсем не то, я думаю об этом иначе, я чувствую себя слишком взрослою для школы, сердце мое разбито, мистер Армадель.

"Тут она остановилась, как будто желая сказать более, и бросила на него взгляд, который можно было перевести так: "Сердце мое от того разбито, мистер Армадель, что теперь, когда мы снова стали друзьями, я должна покинуть вас!" Какое наглое безстыдство у этих молодых девчонок, скромность которых так прославляют доморощенные сантименталисты наших дней!

"Даже олух Армадель, несмотря на свое тупоумие, понял ее. После нескольких безсвязных фраз, которые не вели ровно ни к чему, он взял ее, - едва ли можно сказать за талию, которой у нея нет, - он взял ее за нижнюю часть лифа, и чтобы спасти ее от позора поступать в школу в её возрасте, предложил ей руку и сердце.

"Еслиб я могла убить их обоих в эту минуту движением одного пальца, я без сомнения сделала бы это. Но в данном случае я просто стала ждать как поступит мисс Мильрой.

"Сознавая, что она встретилась с ним без ведома своего отца, и не забывая предпочтения, оказанного мне некогда мистером Армаделем, она, повидимому, нашла нужным разразиться благородным негодованием. Она удивилась, как могло ему придти в голову что-либо подобное после поведения его с мисс Гуильт, и после того что отец её отказал ему от дома! Не хочет ли он дать ей почувствовать как непростительно забыла она свое женское достоинство? Прилично ли джентльмену предлагать ей то что и по её собственному сознанию совершенно невозможно? и так далее, и так далее. Всякий человек с головой понял бы настоящее значение этой выходки; но Армадель до такой степени поверил ей, что стал оправдываться. С своею обычною безразсудною опрометчивостью он объявил ей, что говорит совершенно сериозно, что он может помириться с её отцом, но что если майор заупрямится и не захочет сойдтись с ним, то они могут поступить так как поступали до сих пор все молодые люди в их положении - обвенчаться без согласия родителей, которые, если не нынче, так завтра, непременно простят их. Такое дерзкое предложение без сомнения предоставляло мисс Мильрой лишь два выбора: или сознаться, что она говорила нет, думая да, или искать спасения в новом взрыве. Она была настолько лицемерна что предпочла последнее!

" - Как смеете вы говорить это, мистер Армадель? Убирайтесь от меня сейчас же! С вашей стороны неблагоразумно, жестоко, безсовестно, говорить мне такия вещи!

"И так далее, и так далее.

"Кажется, невероятно, а между тем совершенно справедливо, что он по глупости своей поверил ей на слово. Он попросил у нея извинения и ушел как ребенок, которому прочли урок. Презреннейшее существо в образе мущины!

"Когда он ушел, она не трогалась с места, чтоб успокоиться немного; и я осталась за деревом, чтобы посмотреть что будет далее. Её плутовские глаза устремились на дорожку, по которой он скрылся.

"Она улыбнулась (с таким ртом, как у нея, сказать оскалилась было бы вернее); сделала несколько шагов на цыпочках, чтобы посмотреть где он, снова вернулась назад и вдруг зарыдала истерическими слезами. Меня ведь не так легко обмануть как Армаделя, и я тотчас же поняла в чем дело.

"Завтра, подумала я, вы опять явитесь сюда, мисс, так, случайно. На следующий день вы доведете его до вторичного предложения. Еще через день он снова решится заговорить о побеге, и вы только прилично сконфузитесь. А через день после того, если он предложит вам готовый план, и платья ваши будут уже уложены для отправления в школу, вы выслушаете его и согласитесь!

"Да, да; там где дело идет о женщине, время всегда на стороне мущины, если только он умеет ждать.

"Она встала и отправилась на мызу, не подозревая, что я подсматриваю за ней, а я сама в раздумьи осталась между деревьями. Дело в том, что все виденное и слышанное мною произвело на меня неизъяснимое впечатление. Все предстало мне в новом свете. Я увидала то чего никак не подозревала до нынешняго утра, а именно, что она действительно любит его.

"Теперь Не заставят ли меня воспоминания о моей собственной юности пощадить ее? Нет. Она лишила меня единственной возможности порвать все связи с ужасным прошедшим. Я снова возвращена в положение, в сравнении с которым положение бродяги, побирающагося по улицам, сносно и даже завидно. Нет, мисс Мильрой, нет мистер Армадель: я не пощажу вас.

"Вот уже несколько часов как я вернулась. Думала, думала, и ничего из этого не вышло. С тех пор как я получила то странное письмо от Мидвинтера в прошедшее воскресенье, моя обычная находчивость оставила меня. Когда я не думаю о нем или об его истории, ум мой совершенно парализовав. Всегда очень хорошо зная как действовать в других случаях, я совершенно не знаю как поступить мне теперь. Конечно, нет ничего легче как предупредить майора Мильроя о затеях его дочери. Но майор любит ее; Армадель пламенно желает примириться с ним; богат, счастлив, вполне готов подчиниться старику.... и потому рано или поздно они помирятся, и брак будет заключен. Предупреждать майора Мильроя значит только запутать дело в настоящем; но это еще не есть средство разлучить их на веки.

"Но где же это средство? Я не вижу его... Я готова вырвать у себя все волосы на голове! Я готова сжечь этот дом! Еслибы под всем земным шаром проведена была пороховая мина, я зажгла бы ее, чтобы весь мир взлетел на воздух.... так бесит меня невозможность вайдти это средство!

"Бедный, милый Мидвинтер, да, за него замуж. Не с ума ли я сошла? Да, несчастливцы, подобные мне, сумашедшие. Мне нужно подойдти к окну чтобы вдохнуть в себя немного воздуха... Не спрыгнуть ли мне с него? Нет; это так обезображивает, а при следствии целая толпа зевает всегда на труп.

"Воздух оживил меня... Мне начинает приходить в голову, что время во всяком случае на моей стороне. Никто кроме меня не знает об их тайных утренних свиданьях в парке. Если ревнивый старый Башвуд, который вкрадчив и хитер как бес, вздумает для своих собственных интересов подсматривать за Армаделем, он будет делать это по обыкновению в то время, когда уходит в контору. Ему неизвестны утренния прогулки мисс Мильрой, и он будет являться в контору уже в то время, когда мистер Армадель возвращается домой. Еще одну неделю я могу ждать, наблюдать за ними и выбрать время и способ для употребления своего вмешательства, как скоро Армадель будет близок к тому чтобы поколебать её нерешимость и вырвать у нея согласие.

"Итак, я жду здесь, не зная чем кончатся дела с Мидвинтером в Лондоне. Кошелек мой с каждым днем становится все тоньше и тоньше, и нет никакой надежды пополнить его сбором с новых учениц. Как только тетушка Ольдершо узнает о моей неудаче, она, конечно, станет требовать своих денег. Без друзей, без надежды, без ожиданий, что я такое как не погибшая женщина? Пусть так, я десять раз готова повторять это.... мне все равно!... Еслибы мне пришлось продать с себя последнее платье, еслибы мне пришлось наняться в публичную таверну чтоб увеселять своею игрой слух пьяных посетителей, то и тогда я останусь здесь, пока не наступит время на веки разлучить Армаделя и мисс Мильрой."

"Нет ли каких-нибудь признаков, что время это приближается? Едва ли.... но во всяком случае положение мое в околотке должно, повидимому, измениться.

"Сию минуту были у меня две самые старые и безобразные леди из множества старых и безобразных принявших во мне участие, когда я.... должна была оставить дом майора Мильроя. Оне явились ко мне.... с нестерпимою наглостью благотворительных Англичанок.... в качестве депутаток от моих покровительниц. Слух о моем примирении с Армаделем распространился, повидимому, из официантской большого дома по всему городу и подал повод к следующим комментариям. Единодушное мнение моих "покровительниц" (равно как и майора Мильроя, с которым оне советовались на этот счет) таково, что я поступила с непростительною неосторожностью, явившись в дом мистера Армаделя и заговорив дружески с человеком, поведение которого относительно меня сделало его притчею города. Отсутствие самоуважения, выказанное мною в этом деле, возбудило толки о том, будто я ловко промышляю своею красотой, и что по всей вероятности я заставлю Армаделя жениться на себе. Мои "покровительницы," по доброте своей, конечно, не хотят этому верить. Они находят только нужным сделать мне христианское предостережение и заметить мне, что всякая другая подобная неосторожность с моей стороны лишит меня расположения и покровительства моих лучших друзей.

"Проговорив эту тираду (очевидно заученную наизусть), посетительницы мои выпрямились на своих стульях и бросили на меня взгляд, который можно было перевести так: "Вы может-быть часто слыхали о добродетели, мисс Гуильт; но вряд ли удавалось вам видеть ее в действительности, покамест мы не пришли к вам."

"Заметив, что оне стараются разсердить меня, я подавила свой гнев и отвечала им в самых вежливых, кротких и приличных выражениях. Я всегда замечала, что христианския чувства известного класса почтенных дам пробуждаются в них обыкновенно в одиннадцать часов утра по воскресеньям, когда открывается молитвенник, и засыпают ровно в час вместе с закрытием молитвенников, по окончании церковной службы. Ничто не удивляет и не раздражает так подобных христианок как напоминание им об их христианских обязанностях в будни. Разчитывая на это, я заговорила с ними в следующих выражениях:

" - Но что же тут дурного, миледи? спросила я невинно. - Мистер Армадель причинил мне зло, и я пошла к нему в дом и простила его. Тут верно кроется какое-нибудь недоразумение. Вы верно не пришли бы сюда увещать меня в христианском духе за то, что я поступила по-христиански?

"Обе Горгоны встали. Я твердо убеждена, что у некоторых женщин не только кошачьи лица, но и кошачьи хвосты, и что хвосты этих двух необыкновенных кошек медленно изгибались у них под юбками и раздувались вчетверо против своей настоящей величины.

" - Мы ожидали от вас вспышки, мисс Гуильт, сказали оне, - но во всяком случае не кощунства. Желаем вам доброго вечера.

"С этими словами оне вышли из комнаты, и таким образом "мисс Гуильт" лишается благосклонного внимания всего околотка.

"Любопытно знать что выйдет из этой глупой ссоры? А выйдет из нея то что я уже заранее предвижу. Слух этот дойдет до ушей мисс Мильрой. Она потребует объяснения у Армаделя, а тот, чтобы доказать ей свою невинность, сделает ей вторичное предложение. Это, по моему мнению, должно ускорить между ними развязку. По крайней мере, будь я на её месте, я сказала бы себе: "Нужно завладеть им пока есть возможность." Если завтра утром не будет дождя, мне кажется, я еще раз побываю в парке.

"Так как в ожидании завтрашней прогулки я не могу принять капель, то лучше совсем отложить надежду на сон и продолжать мой дневник. Сомневаюсь, впрочем, чтобы даже капли в состоянии были принести мне успокоение в эту ночь. С тех пор как разсеялось впечатление сцены, происшедшей между мною и моими "высокими покровительницами," меня волнуют предчувствия, которые ни при каких обстоятельствах не дали бы мне заснуть.

"Сама не знаю почему, но последния слова этого старого грубияна-адвоката, сказанные им на прощанье Армаделю, до сих пор не выходят у меня из головы! Вот оне, как приводит их мистер Башвуд в своем письме: "Там, где мы с вами не пошли далее, любопытство других лиц может открыть многое, и чья-нибудь другая рука обнаружит тайну мисс Гуильт."

"Что разумеет он под этим, и что хотел он сказать потом, когда на гнев старого Башвуда в аллее он посоветовал ему удовлетворять своему любопытству всевозможными способами? Неужели этот ненавистный Педгифт в самом деле воображает, что есть для Башвуда какая-нибудь возможность...? Что за вздор! Мне стоит только взглянуть на слабого старикашку, и он не осмелится шевельнуть мизинцем, покамест я ему не позволю. Ему

"Во всяком случае, мне кажется, я лучше поступила бы, еслибы не вспылила на Башвуда в тот вечер, когда он был здесь. А еще лучше будет, если я увижусь с ним завтра и снова возвращу ему мое благоволение, поручив ему какое-нибудь дело. Положим, я прикажу ему наблюдать за двумя Педгифтами и узнавать, не пытаются ли они возобновить свои сношения с Армаделем? Мне это совсем не нужно, но если я дам такое поручение старому Башвуду, оно будет льстить его самолюбию, доказывая важность его услуг для меня, и в то же время устранит его с моей дороги.

"Я только-что вернулась из парка.

"Мои предположения оправдались. Они сошлись также рано, и в том же самом уединенном месте между деревьями; мисс, уже извещенная о моем визите в большой дом, проповедывала на эту тему.

"Сказав несколько слов обо мне, которые я даю слово припомнить ему, Армадель принялся убеждать ее в своем постоянстве тем самым способом, который я заранее предвидела. Он повторил ей свое предложение, и на этот раз с полным успехом. Затем последовали слезы, поцелуи, взаимные клятвы, и моя бывшая ученица пренаивно открыла ему свое сердце. Жизнь дома становилась для нея столь тягостною, что ее можно было предпочесть только школе. Характер матери с каждым днем ожесточался и становился неукротимее. Горничная, единственное существо, имевшее на нее влияние, ушла, потеряв терпение. Отец, все более и более погружавшийся в свои механическия занятия, положительно хотел удалить дочь из дому, вследствие тех печальных сцен, которые почти ежедневно происходили теперь с матерью. Я терпеливо слушала эти закулисные тайны, в надежде услыхать о каком-нибудь плане на будущее время, и наконец, после долгого ожидания, терпение мое было вознаграждено.

"Первый намек, что весьма естественно (когда в деле замешан такой дурак как Армадель), сделала девчонка. Она подала мысль, которая, признаюсь, не приходила мне в голову. Она посоветовала Армаделю написать к её отцу, и что было еще искуснее, устранила всякую возможность ошибки с его стороны, сказав ему что именно должен он написать. Ему велено было выразить глубокое сожаление о размолвке с майором и просить позволения снова явиться на мызу, чтобы сказать несколько слов в свое оправдание. И только. По мнению мисс Мильрой, в этот день не следовало отсылать письма, потому что на место прежней горничной её матери безпрестанно являлись новые служанки, и разговор с ними, при отвращении её отца к домашним дрязгам, должен был привести его в дурное расположение духа, невыгодное для мистера Армаделя. В пятницу всего удобнее было бы отправить письмо, а в субботу утром, если ответ будет неблагоприятен, они снова могут придти сюда на свидание!

" - Мне не хотелось бы обманывать отца; он всегда был так добр ко мне. Да нам и не нужно будет обманывать его, Аллан, если мне только удастся помирить вас.

"Таковы были последния слова юной лицемерки, когда я уходила от них.

"Как поступит теперь майор? Это покажет суббота. А до тех пор я не хочу и думать об этом. Ведь они еще не муж и жена, и я опять повторяю, - хотя средство разлучить их еще и не найдено, - что мужем и женой им не бывать никогда!

"Возвращаясь домой, я зашла к Башвуду и застала его за завтраком, с его жалким старым черным чайником, маленьким грошовым хлебцем, дешевым, прогорклым маслом и грязною заштопанною скатертью. Мне делается тошно когда я думаю об этом.

"Я стала ласкать и утешать жалкого старикашку, до тех пор пока слезы наконец не выступили за его глазах и он не покраснел от удовольствия. Он с величайшею готовностию берется присматривать за двумя Педгифтами. Педгифт Старший, по его словам, раз заупрямившись, становится самым неподатливым человеком в мире; ничто не заставит его уступить, если только сам Армадель не сделает уступки. Педгифт Младший скорее готов будет за примирение. Таково по крайней мере мнение Башвуда. Теперь, впрочем, это неважно; гораздо важнее снова прибрать к рукам моего старого обожателя. И это уже сделано.

"Как поздно пришла сегодня почта! Сейчас только приезжал сюда почтальйон и привез мне письмо от Мидвинтера. Оно очаровательно; оно радует и волнует меня, как будто я снова помолодела. Ни малейшого упрека за то что я ни разу не написала ему; ни малейшей назойливости относительно вашего будущого брака. Он просто сообщает мне две-три новости. С помощию своих адвокатов, он имеет надежду получить должность временного корреспондента при одной газете, которая скоро будет издаваться в Лондоне. Это место заставит его уехать из Англии на материк, что вполне соответствует его собственным желаниям в будущем; но он не может принять этого предложения, до тех пор пока не узнает, согласна я на него, или нет. Он не знает другой воли кроме моей, и предоставляет мне решение этого вопроса, упоминая лишь вскользь о назначенном ему сроке для присылки ответа. Этот срок, конечно, совпадает с тем самым временем, - если только я соглашусь на поездку, - когда я должна буду выйдти за него замуж. Но он ни слова не говорит мне об этом в своем письме. Он просит только нескольких строк в ответ, чтобы вид моего почерка помог ему перенести разлуку.

"Вот сущность письма; оно не длинно, но как много в нем чувства!

"Мне кажется, я понимаю причину его стремления за границу. Его все еще занимает эта дикая мысль оградить себя от Армаделя горами и морями. Как будто он или я можем избежать рока, - предполагая, что мы действительно избраны его орудиями, - удалившись от Армаделя на несколько сот или тысяч миль! Какая нелепость и несостоятельность! И между тем, как я люблю его за эту нелепость и несостоятельность! Разве не ясно мне, что причиной этому я? Кто увлекает с настоящого пути этого умного юношу? Кто ослепляет его до такой степени что он не видит противоречия в своих собственных поступках, - противоречия, которое он ясно увидал бы в поступках другого лица? Как глубоко интересует он меня! Как близка я к тому чтобы закрыть глаза на прошедшее и вполне отдаться моей любви к нему! Любопытно знать, сильнее ли полюбила Ева Адама после того как она заставила его вкусить от запрещенного плода? Будь я на её месте, я стала бы обожать его. ( нее или нет.)

"Сейчас я выдержала скучнейший визит от моей хозяйки дома; она приходила сюда с новостями и сплетнями, которые, по её мнению, должны интересовать меня.

"Оказывается, что она знакома с бывшею горничной мистрис Мильрой; сегодня после обеда она провожала свою подругу на станцию железной дороги. Оне, конечно, говорили о делах мызы, и между прочим, речь зашла обо мне. Если верить словам горничной, то я несправедливо обвиняю мисс Мильрой в том, будто она научила мистера Армаделя обратиться к моей лондонской рекомендательнице. Мисс Мильрой действительно ничего не знала об этом, а причиной всему была глупая ревность ко мне её матери. Настоящее жалкое положение дел на мызе происходит единственно от той же самой причины. Мистрис Мильрой твердо убеждена, что мое пребывание в Торп-Амброзе доказывает существование тайных сношений между мною и майором, - сношений, которых она не в состоянии открыть. С таким убеждением в душе, она сделалась до того невыносимою для окружающих, что никто не может ходить за ней, и рано или поздно майор поневоле принужден будет посадить ее в сумашедший дом.

"Вот сущность того что разказала мне хозяйка дома. Нечего прибавлять, что это нисколько не заинтересовало меня. Еслиб и можно было верить словам горничной, - в чем я сомневаюсь, - то это уже не имеет теперь никакой важности. Я знаю, что мисс Мильрой, и никто другой, разрушила мои надежды стать владетельницею Торп-Амброза, и больше мне ничего не нужно знать. Если правда, что мать её подала мысль обратиться к моей ложной рекомендательнице, то мать её во всяком случае и страдает за это. И потому прощайте, мистрис Мильрой, и да сохранит меня Небо еще раз взглянуть на мызу сквозь призму хозяйки дома!

"Сейчас только ушел от меня Башвуд; он приходил с новостями из большого дома. Педгифт Младший пытался сегодня примирить отца с мистером Армаделем, но совершенно неудачно. Единственною причиной этой неудачи я. Армадель готов бы был примириться, еслибы Педгифт Старший, во избежание будущих размолвок между ними, согласился никогда более не упоминать о мисс Гуильт. Между тем это и есть то самое условие, на которое Педгифт Старший, с его мнением обо мне и о моих поступках, счел своею обязанностию не соглашаться. Таким образом адвокат и клиент остались в прежних далеких отношениях друг к другу, и с этой стороны препятствие устранено.

"А ведь это препятствие могло бы оказаться весьма важным, еслиб одно из предложений Педгифта Старшого было приведено в исполнение, - я хочу сказать, - еслиб из Лондона выписали полицейского чиновника для дознания моей личности. Да и теперь еще вопрос, не лучше ли мне снова надеть густой вуаль, который я постоянно ношу в Лондоне и в других больших городах? Вся беда в том, что появление мое в этом густом вуале, посреди летняго зноя, неминуемо возбудило бы толки и пересуды в этом любопытном, маленьком городишке.

"Сейчас будет десять часов; я провозилась над моим дневником долее чем предполагала. Никакия слова не могут изобразить той скуки, того утомления, которые я ощущаю. Отчего бы не принять мне сонных капель и не лечь в постель? Завтра поутру у Армаделя нет свидания с мисс Мильрой, которое вынуждало бы меня встать рано. Неужели я в сотый раз пытаюсь заглянуть в будущее, и при моем настоящем утомлении, хочу быть тою проницательною, находчивою женщиной, какою я была некогда, когда еще не толпились вокруг меня все эти затруднения? Или я, просто, страшусь постели, между тем как она нужна мне более чем когда-нибудь? Право, не знаю; мне скучно, тошно; лицо у меня какое-то безумное и старое. При малейшем поощрении я готова была бы заплакать. Но, по счастию, некому поощрять меня. Пойду посмотреть какая ночь сегодня.

"Ночь пасмурна; по временам сквозь разорванные облака проглядывает месяц, и ветер начинает подниматься. Вот я слышу как он завывает в недостроенных лачужках на конце улицы. У меня должно-быть возбуждены нервы. Сейчас я испугалась тени, промелькнувшей на стене, и только через несколько минут могла отдать себе отчет, что тень эта, судя по положению свечи, моя собственная.

"Тени напоминают мне о Мидвинтере, а если не тени, так что-нибудь другое. Мне нужно еще раз взглянуть на его письмо, и тогда ужь я положительно пойду спать.

"Я, кажется, кончу тем что влюблюсь в него. Если я буду оставаться еще несколько времени в этом одиноком, неопределенном положении столь нерешительною, столь непохожею на мое обыкновенное я, я могу когда-нибудь полюбить!

"Положим, я приняла бы одно из моих внезапных решений и вышла бы за него замуж. Несмотря на свою бедность, он дал бы мне имя и положение в свете. Посмотрим, как звучало бы его имя, его настоящее имя, еслиб я согласилась принять его.

"Мистрис Армадель! Недурно.

"Мистрис Аллан Армадель!

"Нет, у меня действительно из двух я ни вышла бы, имя мое, конечно, останется то же. Выдь я замуж за белокурого Аллана, обитателя большого дома, или за смуглого Аллана, живущого в Лондоне, я буду все также мистрис Армадель. Меня почти сводит с ума писать об этом.... чувствовать, что должно было бы нечто выйдти из этого.... и затем сознаться, что ничего не вышло.

"Да и может ли что-нибудь выйдти из этого? Еслиб я отправилась в Лондон, и он женился на мне (так как он без сомнения и сделает) под своим настоящим именем, позволил ли бы он мне носить его в последствии? Имея столько причин чтобы скрывать его, он настоял бы, - нет, он слишком вежво любит меня чтобы настаивать, - он стал бы умолять меня, чтоб я приняла его вымышленное имя.

"А между тем, еслиб он попросил об этом, следовало бы исполнит его желание. Положим, этот олух из большого дома случайно уехал бы отсюда не женатым? а в его отсутствие разнесся бы слух о некоей мистрис Аллан Армадель: ясно, что ее сейчас же объявят его женою. Даже еслиб я и действительно явилась здесь под этим именем, и его самого не было бы на лицо, чтоб опровергнуть всю несправедливость этих слухов, собственные его слуги первые сказали бы: "Да, мы ужь наперед знали, что она выйдет за него замуж." Что же касается до моих высоких покровительниц, которые после нашей размолвки рады будут поверить обо мне всякому вздору, оне подхватили бы хором: "Каково, моя милая, ведь слухи-то, возмутившие нас тогда, оказываются справедливыми!" Нет, если я выйду за Мидвинтера, я должна буду постоянно ставить себя и его в самое фальшивое положение.... или ужь прямо из-под венца навсегда разстаться с его настоящим очаровательным, романтическим именем.

"Мой муж! Как будто я в самом деле собираюсь выйдти за него замуж! Нет, я не выхожу за него, да ужь и пора замолчать об этом.

"Боже мой, Боже мой! Как бьются у меня виски, и как горят мои утомленные глаза! Вот луна смотрит на меня в окно. Как быстро гонит ветер разорванные облака! Луна то скроется за ними, то снова выйдет. Какие причудливые, быстро-меняющияся формы принимают эти лучезарные пятна! Но куда бы я ни смотрела, нет для меня покоя и тишины. Пламя свечи дрожит и колеблется, и в самом небе как будто заметно сегодня какое-то смятение.

"В постель! В постель!

"Благодаря каплям, я опять провела спокойную ночь. Сегодня я позавтракала в лучшем настроении духа и получила утреннее приветствие в форме письма от мистрис Ольдершо.

"Мое молчание оказало свое действие на тетушку Иезавель. Она приписывает его настоящей причине, и наконец показывает когти. Если не уплачу ей тридцати фунтов по росписке, срок которой выходит в будущий вторник, то адвокат её имеет разрешение действовать законным порядком. Если я не заплачу ей! Заплатить? но чем, когда у меня останется сегодня не более пяти фунтов после разчета с хозяином? От нынешняго дня до вторника нет ни малейшей надежды заработать хоть сколько-нибудь денег, и нет ни одного друга, который поверил бы мне на слово хоть шесть пенсов. К довершению всех затруднений, которые сыплятся на меня отовсюду, не доставало еще одного, и это последнее затруднение наступило.

"Конечно, Мидвинтер помог бы мне, еслиб я решилась обратиться к нему за помощью. Но это

"Голова моя тяжела; я должна выйдти на свежий воздух чтобы поразмыслить об этом.

"Мне кажется, я заразилась суеверием Миндвинтера и прихожу к той мысли, что события толкают меня все ближе и ближе к какой-то развязке, которой я еще не вижу, но которая, я твердо в этом уверена, уже не далека.

"Мисс Мильрой нанесла мне сейчас умышленное публичное оскорбление при свидетелях.

"Погуляв по обыкновению в самом уединенном месте, какое только я могла найдти, и попытавшись, но весьма неудачно, обдумать свой будущий план действий, я вспомнила, что мне нужно нотной бумаги и перьев, и вернулась в город к продавцу писчей бумаги. Быть-может, лучше было бы не ходить самой в лавку, а поручить это кому-нибудь другому. Но мне было так скучно в моих одиноких комнатах! Я пошла за этою покупкой единственно оттого что мне нечего было делать.

"Не успела я войдти в лавку и потребовать что мне было нужно, как вошла новая посетительница. Мы обменялись взглядами, и в ту же минуту узнали друг друга: то была мисс Мильрой.

"За конторкой, кроме прикащика, который мне прислуживал, стояли еще женщина и мальчик. Женщина вежливо обратилась к вошедшей.

" - Что позволите мне предложить вам мисс?" - Посмотрев мне сначала прямо в лицо, она отвечала хозяйке:

" - Покамест ничего, благодарю вас. Я возвращусь, когда лавка будет пуста.

"С этими словами она вышла. Из оставшихся все трое молча посмотрели на меня. Я также молча расплатилась с ними и вышла вон. Не знаю что почувствовала бы я в моем обыкновенном настроении духа; но сознаюсь, что в настоящем тревожном состоянии, выходка этой девчонки задела меня за живое.

"В первую минуту раздражения и малодушия (то была не более как минута) я готова была превзойдти ее в мелочной мстительности. Я уже прошла целую улицу в направлении к мызе, с тем чтоб открыть майору тайну утренних прогулок его дочери, когда разсудок, наконец, возвратился ко мне. Успокоившись немного, я повернула назад и отправилась домой. Нет, нет, мисс Мильрой, временный раздор на мызе, который кончился бы только тем, что отец ваш простил бы вас, а Армадель воспользовался бы его снисхождением, не может удовлетворить меня. Я не забываю, что сердце ваше отдано Армаделю, и что майор всегда вам уступает, что бы он там ни говорил. Правда, голова моя становится все тупее и тупее, но она еще не совершенно изменила мне.

"Между тем письмо тетушки Ольдершо настоятельно требует ответа, а я еще не решила что мне делать. Отвечать ей, или не отвечать? Впрочем, это еще не уйдет; до отправления почты осталось несколько часов.

"Не занять ли мне денег у Армаделя? было бы очень недурно, да я полагаю, что при своих настоящих отношениях к мисс Мильрой, он согласится на все, лишь бы отвязаться от меня. Но это было бы довольно низко с моей стороны. Какой вздор! когда ненавидишь и презираешь человека так как я ненавижу и презираю Армаделя, то много ли значит казаться низкою в его

"А между тем моя гордость или что-то похожее на это чувство - возстают против этого.

"Теперь половина третьяго, только половина третьяго! О, как страшно утомительны эти длинные, летние дни! Не могу ни о чем думать долее; мне нужно облегчить чем-нибудь свою душу. Не сесть ли за фортепияно? Нет, не расположена. Разве взять работу? Нет, опять начнешь думать. Мущина на моем месте искал бы спасения в вине. Я не мущина, и не могу пить. Стану лучше перебирать платья и приводить в порядок свои вещи.

"Прошел ли час? Нет, гораздо больше. Время это пролетело для меня как одна минута.

"Мне не хочется пересматривать эти листы, но я очень хорошо помню, что где-то я упомянула о приближении какой-то развязки, которая еще скрыта от меня. Теперь развязка эта ясна. Облако разсеялось, я прозрела. Я вижу ее! Я вижу ее!

"Я не искала её, она сама открылась мне. Еслиб я лежала теперь на смертном одре, то и тогда могла бы побожиться, что не искала её.

"Я просто пересматривала свои вещи и занималась этим так наивно, как может только заниматься самая пустая и праздная женщина в мире. Я перебирала свои платья, свое белье. Что может быть невиннее этого занятия? Ведь и дети занимаются своими платьями и бельем.

"День длился бесконечно, и я страшно скучала. Потом я взялась за сундуки. Сначала пересмотрела большой сундук, который я обыкновенно оставляю незапертым, а потом отворила маленький, который имею обыкновение держать под замком.

"Перебирая одну вещь за другою, я добралась, наконец, до связки писем, лежавших на дне, - писем человека, для которого некогда я все принесла в жертву, все выстрадала, и который сделал меня такою какова я теперь. Сто раз решалась я сжечь эти письма и никак не могла решиться. На этот раз я сказала себе только: "Не стану читать его писем!" И все-таки прочла их.

"Обманщик! вероломный, низкий, безсердечный обманщик, - на что мне теперь его письма? О, какое унижение быть женщиной! До какой мелочности может довести нас воспоминание о человеке, которого мы некогда любили, даже когда любовь эта уже погаснет и исчезнет! Я снова прочла эти письма: мне было так скучно одной, так тяжело!

"Наконец, я дошла до того письма, которое он написал мне чтобы поддержать мое мужество, когда я колебалась, ожидая наступления ужасного времени; письмо это оживило меня в ту минуту, когда решимость моя готова была меня оставить в одиннадцатый час. Я читала строку за строкой и, наконец, дошла до следующих слов:

"....Ваши нелепости выводят меня из терпения. Вы говорите, что я вынуждаю вас на то что превышает силы женщины. Неужели? Я мог бы сослаться на целый ряд судебных процессов в английском или иностранном судопроизводстве, чтобы доказать вам несправедливость вашего мнения. Но такия ссылки для вас недоступны, и потому я укажу вам лишь на один факт, помещенный во вчерашних газетах. Обстоятельства совсем не те что у нас

"В судебной хронике вы найдете разказ о замужней женщине, обвиненной в том, что она ложно выдала себя за пропавшую без вести вдову одного офицера купеческого корабля, которого все считали утонувшим. Случилось так, что имя мужа подсудимой (который жив) и имя офицера (весьма обыкновенное) были совершенно тождественны. В случае удачи тут можно было поживиться деньгами, в которых страшно нуждался муж подсудимой, которого она нежно любила. Женщина решилась на все. Муж её был безпомощен, и его хотели посадить в тюрьму. Обстоятельства, как вы увидите, были все в её пользу, и она так искусно вела дело, что, по словам самих адвокатов, непременно успела бы в своем предприятии, еслибы предполагаемый утопленник не ожил и не явился в данный срок чтоб уличить ее в обмане. Сцена эта происходила в конторе адвоката и потом повторилась в полицейском суде. Женщина была красива, и моряк был человек добрый. Согласись только судьи, он готов был отпустить ее. Между прочим, он сказал ей следующее.

" - А ведь признайтесь, сударыня, вы верно не разчитывали, что утопленник снова явится сюда живой и здоровый?

" - Счастлив ваш Бог, сказала она, - что я не разчитывала в это. Вы спаслись от кораблекрушения, но, ужь конечно, не ушли бы от меня.

" - Как, что же вы сделали бы, еслиб узнали, что я возвращаюсь? спросил моряк.

" - Я убила бы вас!

"Каково? Думаете ли вы, что такая женщина написала бы мне, подобно вам, что я требую от нея больше чем она в состоянии сделать? А ведь тоже красивая женщина, не хуже вас! Право, вы заставили бы другого мущину в моем положении пожалеть, что не она теперь на вашем месте."

"Я не стала читать далее. В глаза мне как будто сверкнула молния. Я вдруг увидела все так же ясно как вижу теперь. Это страшно, неслыханно, безумно; это превосходит дерзостью самое дерзкое воображение; но если я найду в себе столько мужества чтобы примириться с ужасною необходимостию, то это будет, должно свершиться. Я могу выдать себя за богатую вдову Аллана Армаделя из Торп-Амброза,

"Вот в кратких словах то страшное искушение, перед которым я чувствую себя безсильною. Оно страшно по многим причинам, - вопервых, уже потому что родилось из другого искушения, которому я поддалась в былое время.

"Да, это письмо долежалось до того чтобы послужить цели, которой никогда не предвидел писавший его обманщик; этот факт, как он называет его, разказанный лишь с тем чтоб уколоть меня, но совершенно непохожий на мое собственное дело в то время, поджидал меня среди всех перемен моей жизни, чтобы стать, наконец, моим собственным делом.

"Скажу более, это поразило бы всякую женщину, но это еще не самое худшее в деле: весь этот план уже был в моем дневнике несколько дней тому назад, хотя я этого и не подозревала! Всякая праздная мысль, зарождавшаяся в моей голове, тайно клонилась к этой цели! И я не видела, не подозревала этого до тех пор, пока чтение письма не представило мне моих собственных мыслей в новом свете, пока тень моих собственных обстоятельств не отразилась внезапно в одном исключительном обстоятельстве другой женщины! Это должно свершиться, если только я смело посмотрю в лицо страшной необходимости. Это должно совершиться,

"Все остальное легко, кроме его смерти. Весь ряд событий, против которых я слепо вооружалась в продолжение прошедшей недели, мне благоприятствовал, хотя я была слишком глупа чтоб это видеть; все до одного пролагали мне прямой, гладкий путь - к развязке.

"Нужно сделать три смелые шага, только три, и эта цель будет достигнута. Пусть Мидвинтер тайно обвенчается со мной под своим настоящим именем - шаг первый Пусть Армадель оставит Торп-Амброз не женатым и покончит жизнь в каком-нибудь отдаленном месте, между чужими людьми, - шаг второй!

"Почему я колеблюсь? Почему не назвать третьяго и последняго шага?

"Продолжаю. Третьим и последним шагом будет мое появление в Торп-Амброзе (когда распространится там слух о смерти Армаделя) в качестве его вдовы, с свадебным контрактом в руках, для подтверждения моих прав. Это ясно как день. Благодаря тождественности обоих имен и тайне, в которой она соблюдалась, я могу быть женою смуглого Аллана Армаделя, имя которого известно только ему и мне, и не выходя из этого положения, могу выдать себя за вдову белокурого Аллана Армаделя, с помощию тех доказательств (в форме свадебного контракта), которые убедили бы самых недоверчивых людей в мире.

"Когда подумаешь, что я все это уже написала в своем дневнике, что мне уже приходило это в голову, и что я в то время не видала в этом ничего более кроме причины (в случае моего брака с Мидвинтером), по которой я должна была бы явиться в свет под вымышленным именем моего мужа!

"Что страшит меня? Препятствия? Возможность открытия?

"Но где эти препятствия? Откуда грозит мне открытие?

"Действительно, все подозревают, что я интригую для того чтобы сделаться обладательницей Торп-Амброза. Мне одной известны настоящия чувства Армаделя. Еще никто, кроме меня, не подозревает об утренних свиданиях его с мисс Мильрой. Если понадобится разлучить их, я могу сделать это когда угодно, с помощию анонимного письма к майору; если же нужно будет удалить Армаделя из Торп-Амброза, я достигну этого в три дня. В последний раз как я виделась с ним, он сам сказал мне, что готов был бы идти на край света лишь бы снова подружиться с Миндвинтером. Мне стоит только сказать Мидвинтеру чтоб он вызвал его в Лондон для примирения, а Мидвинтер не посмеет ослушаться меня, и Армадель отправится в Лондон. Все предварительные затруднения улаживаются сами собою. Все последующия я устраню сама. Вообще говоря, как ни отчаянна, кажется, эта попытка выдать себя за вдову одного человека и в то же время быть женою другого, во всем этом заслуживает, однако, размышления лишь одна страшная необходимость, необходимость смерти Армаделя.

"Его смерть! Для всякой другой женщины она была бы слишком страшною необходимостью, но может ли, должна ли она страшить меня?

"Я ненавижу его ради его матери. Я ненавижу его ради его самого. Я ненавижу его за то что он ездил в Лондон наводить обо мне справки. Я ненавижу его за то что он принудил меня оставить место, когда я еще нуждалась в нем. Я ненавижу его за то что он уничтожил все мои надежды выйдти за него замуж, и снова обрек меня на мою жалкую, безпомощную жизнь. Но после того что я уже сделала в прошедшем, могу ли я? могу ли я?...

"А эта девчонка, которая стала между нами, которая отняла его у меня, которая публично оскорбила меня сегодня, - как терзалось бы её сердце, еслиб он умер! Какое мщение ейменя, прошедшого! Комфорт, роскошь, богатство! Тысяча двести фунтов годового дохода, обезпеченного мне духовным завещанием, независимо от личной воли Армаделя! Я еще никогда не имела тысячи двух сот фунтов в год. Даже в самое счастливое время я не имела и половины этой суммы в моем собственном распоряжении. А что имею я теперь? каких-нибудь пять фунтов и в перспективе долговую тюрьму, куда меня, быть-может, засадят на будущей неделе.

"Но если вспомнить то что я уже сделала в прошедшим, то смею ли я? могу ли я?...

"Другия женщины на моем месте, и с таким прошедшим как у меня, посмотрели бы на это иначе. Оне сказали бы: во второй раз легче чем в первый! Но почему же я не могу, почему я не могу?

"О искуситель, зачем ты соблазняешь меня? Неужели не найдется вблизи доброго ангела, чтобы воздвигнуть предо мною своевременные препятствия, которые заставили бы меня отказаться от этой мысли?

"Если я буду еще писать или думать об этом, то я не выдержу и должна буду уступить искушению! Мне нужно оставить этот дневник и пойдти погулять. Найду себе какого-нибудь простоватого спутника, и буду толковать с ним о простых житейских вещах. Не пригласить ли мне с собою хозяйку дома и её детей? Мы пошли бы посмотреть что-нибудь. В городе есть, вероятно, какая-нибудь выставка, и я могла бы сводить их туда на свой счет. Ведь и я иногда умею быть не совсем дурною женщиной когда захочу; да к тому же, хозяйка дома действительно была добра ко мне.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

"С минуту назад я закрыла этот дневник, а теперь снова открываю его, сама не знаю почему. Мне кажется, я помешалась. Чувствую, что я как будто что-то забыла, и что я должна найдти это здесь.

"Нашла! нашла! Мидвинтер!!!

"Возможно ли было в продолжение целого часа перебирать разные причины за и стать непреодолимым препятствием на моем пути? Неужели труд сообразить необходимость смерти Армаделя занял меня до такой степени? Вероятно, так. Ничем другим не могу объяснить себе такую странную забывчивость с моей стороны.

"Не остановиться ли мне здесь, и не высказать ли эту мысль так как я высказала все прочия? Не спросить ли мне себя, будет ли это препятствие так же неустранимо в данное время как оно кажется мне теперь? Нет! зачем думать об этом? Я решилась преодолеть искушение. Я решилась повеселить мою хозяйку и её детей; наконец, я решилась закрыть дневник, и закрываю его.

"Болтовня хозяйки невыносима, но дети её развлекли меня. Я оставила их, чтобы вернуться домой до отхода почты и написать несколько слов к мистрис Ольдершо.

"Страх уступить искушению становится во мне все сильнее и сильнее. Я решилась оградить себя от своего собственного произвола. Тетушка Ольдершо в первый раз в жизни явится моею спасительницей. Она грозит мне тюрьмой, если я не отдам ей долга. Ну, что жь, пусть сажает! При настоящем направлении моих мыслей не может быть ничего лучше как вырвать меня из Торп-Амброза. Я напишу ей, скажу, что меня можно найдти здесь, и что она не может оказать мне лучшей услуги как посадить меня в тюрьму!

"Письмо на почте, и я уже чувствовала себя спокойнее, когда дети вошли чтобы поблагодарить меня за доставленное им удовольствие. Девочка совершенно смутила меня одним вопросом. Она очень смела, и волоса её почти одного цвета с моими. Она вдруг спросила меня, не правда ли я буду похожа на вас когда выросту? А идиотка мать отвечала: "Ужь вы не взыщите на ней, мисс!" и смеясь, увела ее из комнаты. Быть похожей на меня! Не хочу утверждать чтоб я чувствовала какое-нибудь расположение к этому ребенку, но каково быть похожею

"Я хорошо сделала, уступив своему первому побуждению и написав к мистрис Ольдершо в этом духе. Единственное новое обстоятельство, случившееся после этого, опять-таки благоприятствует мне!

"Майор Мильрой отвечал на письмо Армаделя, в котором тот просит позволения явиться на мызу, чтоб оправдать себя. Сегодня утром в парке Армадель передал это письмо дочери майора, которая прочитала его молча. Но потом оне говорили об этом, так что я все могла разслышать. Майор продолжает упорствовать. Он говорит, что мнение его о поступке Армаделя составилось не на основании слухов, но на основании его собственных писем, и что он не видит причины изменить то решение, которое заставило его прекратить переписку.

"Признаюсь, это ничтожное обстоятельство совершенно выскользнуло у меня из головы. Оно могло бы кончиться весьма дурно для меня. Не будь майор Мильрой так упорен в своем мнении, Армадель быть-может оправдался бы; предложение его было бы принято, и я потеряла бы всякую возможность влиять на это дело. Теперь нежные голубки должны держать втайне заключенные между ними условия, а мисс Мильрой, которая ни разу не решилась подойдти к большому дому с тех пор как гроза вынудила ее искать в нем убежища, теперь более чем когда-нибудь не решится туда заглянуть. Я могу разлучить их когда мне вздумается. Достаточно послать анонимное письмо к майору, и я разлучу их когда угодно!

"Поговорив о письме, они начали толковать о своих будущих планах. Строгость майора Мильроя имела обыкновенные последствия. Армадель снова заговорил о побеге, и на этот раз она выслушала его. Все соединилось чтобы расположить ее в пользу этого плана. Платья её были уже почти готовы, а в той школе, куда ее хотели послать, летние каникулы должны были кончиться на следующей неделе. Когда я уходила, они опять уговаривались сойдтись в понедельник, чтобы принять окончательное решение.

"Его последния слова, сказанные перед моим уходом, немного потрясли меня. Он сказал ей:

"И он поцеловал ее. С той минуты как он заговорил о деньгах и поцеловал ее, мне показалось легче отнять у него жизнь....

"Вот уже несколько часов прошло с тех пор, но чем более я думаю об этом, тем более страшусь я того пустого промежутка времени, которое пройдет от настоящого дня до той минуты, когда мистрис Ольдершо подаст на меня жалобу и тем спасет меня от моего собственного произвола. Быть-может, лучше было бы, еслиб я осталась дома сегодня утром. Но разве могла я это сделать? После вчерашняго оскорбления, меня так и тянуло взглянуть на нее.

"Суббота, воскресенье, понедельник, вторник, - меня не могут арестовать раньше середы. А между тем мои жалкие пять фунтов сократились уже на четыре! Он сказал ей в тюрьму.

"Положим, у меня нашлись бы средства уехать из Торп-Амброза с ближайшим поездом, и отправиться куда-нибудь за границу, чтобы посвятить себя новым интересам, между новыми людьми. Но могла ли бы я поступить таким образом, вместо того чтобы замышлять на его жизнь, и тем пролагать себе путь к остальному?

"Пожалуй, и могла бы, но откуда возьму я денег? Несколько дней тому назад мне приходило в голову одно средство добыть их. Да, то была низкая мысль просить помощи у Армаделя! Что жь? Я хочу быть на этот раз низкою. Я хочу дать ему случай сделать великодушное употребление из его туго набитого кошелька, о котором ему так приятно думать в настоящее время. Сердце мое смягчилось бы теперь относительно всякого, кто дал бы мне денег в моем безвыходном положении; если Армадель даст мне денег, сердце мое, быть-может, смягчится

"Особо отмечаю этот роковой час. Он сам подписал свой смертный приговор: он

"Да! Я уже перенесла одно оскорбление от мисс Мильрой, а теперь во второй раз перенесла его от самого Армаделя. Оскорбление явное, безпощадное, умышленное, оскорбление среди белого дня!

"Я прошла через город и уже сделала несколько сот шагов по направлению к большому дому, когда увидала Армаделя, шедшого мне навстречу. Он шел очень скоро, имея по всей вероятности какое-нибудь спешное дело в городе. Увидав меня, он остановился, покраснел, снял шляпу и после минутного колебания свернул в соседний переулок, который (я это знала) должен был привести его совсем не туда куда он шел когда увидал меня. Он как будто хотел сказать мне: "Это может дойдти до мисс Мильрой; я не должен рисковать чтобы меня видели вместе с вами." Мущины часто поступали со мной безсердечно; они говорили мне жесткия вещи; но еще ни один мущина не избегал меня как зачумленную, одно присутствие которой способно заразить воздух!

"Довольно. Скажу только, что когда он повернул от меня в этот переулок, он пошел прямо к своей смерти. Я уже написала Мидвинтеру чтоб он ожидал меня в Лондон на будущей неделе, и чтобы все было готово к нашей свадьбе.

"Полчаса назад я надела шляпку чтобы самой отнести на почту письмо к Мидвинтеру. А между тем я до сих пор сижу в своей комнате, волнуемая сомнениями, а на столе перед мною лежит не отправленное письмо.

"Армадель не имеет никакого участия в моих настоящих мучениях. Меня приводит в раздумье Мидвинтер. Могу ли я сделать один из этих трех шагов, ведущих к развязке, не сообразив последствий? Могу ли я выйдти за Мидвинтера, не зная наперед как сладить с моим мужем, когда наступит для меня время превратиться из жены живущого Армаделя во вдову умершого?

"Отчего не могу я думать об этом, когда знаю, что об этом думать? Почему не могу я так же упорно сосредоточиться на этой мысли, как я сосредоточивалась на других? Я чувствую его поцелуи на моих губах; я чувствую его слезы на моей груди; я снова ощущаю вокруг себя его объятия. Он далеко от меня, в Лондоне, но в то же время он здесь со мною и не дает мне думать об этом!

"Почему бы мне не подождать немного? почему бы мне не подождать помощи от времени? Время! Сегодня суббота! Нет никакой надобности думать об этом! Сегодня нет и почты в Лондон. Я должна дождаться от нея известия. Я не могу считать себя свободною до тех пор пока не узнаю, что намерена она делать. Ждать завтрашняго дня необходимо. Сниму шляпку и запру письмо в пюпитр.

"Нет сил противиться более! Обстоятельства ежеминутно растут, развиваются и все толкают меня в одну сторону.

"Я получила письмо от мистрис Ольдершо. Жалкая старуха льстит и раболепствует передо мною. По всему видно, - хоть она и не сознается в этом, - что она подозревает во мне намерение завладеть Торп-Амброзским наследством без её помощи. Увидав, что угрозы безполезны, она хочет теперь задобрить меня. Я стала для нея опять

"Еще раз повторяю, какая смертная могла бы устоять против этого? Сколько раз пыталась я противиться искушению, и всякий раз обстоятельства снова наталкивали меня на него. Я не могу бороться долее. Письмо к Мидвинтеру пойдет нынче вечером!

"Вечером! Если я буду ждать вечера, пожалуй случится что-нибудь. Если я буду ждать вечера, во мне, быть-может, опять начнутся колебания! Я измучилась от сомнения. Я должна найдти, и найду себе облегчение в настоящем, чего бы мне это ни стоило в будущем. Мое письмо к Мидвинтеру сведет меня наконец с ума, если оно не перестанет вертеться у меня на глазах, в пюпитре. В каких-нибудь десять минут я могу отнести его на почту, и сделаю это....

"Письмо отнесено. Первый из трех шагов, которые должны придвинуть меня к развязке, уже сделан. Душа моя стала спокойнее. Письмо на почте.

"Завтра Мидвинтер получит его, а в конце этой недели все узнают об отъезде Армаделя из Торп-Амброза, и о том, что я уехала вместе с ним.

"Но подумала ли я о последствиях моего брака с Мидвинтером? Нет! Нашла ли я средства сладить с моим мужем, когда наступит для меня время превратиться из жены живого Армаделя во вдову умершого?

"Нет! Когда время это наступит, я слажу с этим препятствием как сумею. Стало-быть, я слепо решаюсь, насколько замешан тут Мидвинтер, на этот страшный риск? Да, слепо. Ужь не помешалась ли я? Очень может быть. Или я слишком нежно люблю его чтобы посмотреть в глаза этому обстоятельству? Вероятно так. Кому до этого дело?

"Не хочу, не хочу, не хочу думать об этом! Разве нет у меня воли, и разве не могу я думать о чем-нибудь другом?

"Вот раболепное письмо тетушки Иезавели. Можно думать о нем! Стану отвечать на него. Я именно так настроена теперь чтобы говорить с тетушкой Иезавелью...."

Конец письма мисс Гуильт к мистрис Ольдершо.

"Перед тем как остановиться, я сказала вам, что не буду оканчивать письма до тех пор пока не справлюсь с своим дневником и не увижу, могу ли я открыть вам без опасения то что у меня на уме. Теперь я справилась, и мой дневник сказал мне:

"По всей вероятности, я скоро приеду в Лондон, и тогда лично могу сообщить вам то что нахожу неудобным передавать в письме. Заметьте, что я ничего не обещаю! Все зависит от того, как буду я к вам расположена тогда. Не думайте, чтоб я сомневалась в вашей скромности; нет, но в данных обстоятельствах я не разчитываю на ваше мужество.

"Р. S. Благодарю вас за позволение продлить срок росписки. Я не желаю этим воспользоваться. Деньги будут готовы к сроку. У меня есть теперь в Лондоне друг, который заплатит за меня, если я попрошу его. Вас интересует, кто бы мог быть этот друг? Подождите, мистрис Ольдершо: не пройдет нескольких недель, и вас удивит еще многое другое."