Дочь Иезавели.
Часть вторая. Мистер Дэвид Глени собирает материялы и продолжает свой рассказ исторически-правдиво.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дочь Иезавели. Часть вторая. Мистер Дэвид Глени собирает материялы и продолжает свой рассказ исторически-правдиво. Глава II. (старая орфография)

ГЛАВА II.

Г-жа Фонтэн упала в вросло, дрожа всем телом.

Она не спускала глаз с ключа. Он был старинный, но прекрасно сделанный и с надписью: "шкаф розовой комнаты", которую так называли от розовой мебели и занавесок.

"Что это, у меня точно мозг разложился? подумала она; - разве можно так забывать, так рисковать?"

Она встала и отворила шкаф. На нижних двух полках лежало её белье, акуратно сложенное, а на верхней стоял простой деревянный ящик в два фута вышины и в один фут ширины. Притаив дыхание, г-жа Фонтэн осмотрела его и потом, тихонько вынув из шкафа, поставила на пол. На столе подле окна виднелись неоконченный акварельный рисунок и увеличительное стекло. Вдова взяла это стекло и старательно осмотрела в него то место на верхней полке, где стоял ящик. Легкий слой пыли, невидный простому глазу, но окружавший ящик с четырех сторон, сохранялся в своем первобытном виде. Это обстоятельство ясно доказывало, что ящик не трогали с места в ту четверть часа, на которую она отлучалась из комнаты. Она поставила его обратно в шкаф и свободно перевела дыхание.

Но все-таки она не могла простить себе подобной неосторожности.

"Если я начинаю терять хладнокровие, то эта потеря невознаградима, подумала она, объясняя случившееся тем, что она поспешила скорее к Келеру, надеясь услышать что-нибудь о свадьбе дочери; - если это случится еще раз..."

Она не окончила этой мысли, пошла к двери и заперла ее. Потом она вернулась к шкафу, снова вынула ящик, поставила его к себе на колени и открыла. Ясные следы на крышке показывали, что замок был когда-то взломан и ключ был так крепко всунут, что его нельзя было ни повернуть, ни вынуть. Сомневаясь теперь в своей осторожности, вдова спросила себя, не лучше-ли опорожнить ящик и послать его к слесарю, чтобы врезать новый замок с ключем.

"Но куда мне на это время спрятать стоянки?" прибавила она мысленно.

Она вынула из ящика и поставила подле себя на пол те страшные шесть стклянок, о которых особенно заботился её муж перед своей смертью. Оне были разной величины и разного цвета; на трех надписи были непонятны для г-жи Фонтэн, как написанные на латинском языке и еще сокращенно. Четвертая стклянка, которую она вннула по порядку, была завернута в толстую бумагу, извнутри исписанную шифрованной грамотой; наружная отдельная надпись была на немецком языке и следующого содержания:

"Доза "зеркальных капель", согласно опытам, деланным над животными, такая-же, как и доза "александрова вина". Но действие более быстрое и не оставляет видимых следов, которые могли-бы оказаться при вскрытии тела".

Эти строки были зачеркнуты пером, гораздо позднее, судя по цвету чернил. В конце ярлыка было прибавлено также свежими чернилами:

"После всех моих опытов я не могу указать на верное противоядие этому адскому яду. При таких обстоятельствах я не смею ввести его в медицину. Я хотел его бросить, но не люблю признавать себя побежденным. Если я проживу еще долго, то попробую счастья съизнова, когда мой ум немного освежится другими занятиями".

Прежде чем завернуть стклянку по-прежнему в толстую бумагу, г-жа Фонтэн жадно посмотрела на непонятные для нея шифрованные строки. Может быть, тут скрывалось известие об открытии противоядия или рассказ о новых опытах, выказывавших свойства яда в новом свете. И все это было для нея тайной!

Пятая стклянка в ящике заключала в себе "александрово вино", а шестая и последняя была та самая синяя стклянка, которая играла такую важную роль в чудесном выздоровлении г. Келера. Ярлык с нея был снят и лежал отдельно в ящике. На нем было написано по-немецки:

"Противоядие "александрову вину". Доза, если приключится роковая случайность или преступление, означена на маленьком лоскутке бумаги, привешенном к стклянке. Случайно было приято две драхмы яда (совершенно достаточная доза для смерти) и я наблюдал его действие. Оно было так медленно, что через тридцать шесть часов противоядие оказало свою силу. Дозу противоядия надо повторять каждые четыре часа. Каждый, ухаживающий за пациентом, может убедиться в окончательном спасении отравленного субъекта и в необходимости превратить дозы по следующим симптомам: прекращению дрожи в руках, появлению испарины и замене безсознательного состояния спокойным сном. После этого втечении недели или десяти дней необходимо держаться растительной диэты; это непременное условие скорого выздоровления".

Г-жа Фонтэн положила в ящик ярлык и посмотрела на стоявшия перед нею на полу две стклянки.

"Власть, о которой я мечтала всю жизнь, наконец, в моих руках, думала она с улыбкой торжества; - я одна из всех людей могу повелевать жизнью и смертью; они мои слуги! Вы, г. Келер, не хотели меня слушать. Что-же заставило вас преклониться передо мною и стать благодетелем моей дочери? Один мой слуга - смерть, положил вас в постель, а другой - жизнь, поднял вас на ноги. Какое завидное, могучее положение! Я здесь окружена многочисленным населением этого города и каждое существо, от самого высшого до самого низшого, находится в моих руках".

Она взглянула в окно, и её обыкновенно томные глаза засверкали адской красотой. Она казалась в эту минуту демоном в образе человека. Но прошло мгновение - и она дрожала всем телом, как слабая женщина. Что-же случилось? Кто-то постучался в дверь. Более ничего.

-- Кто там? воскликнула она.

-- Это я, г-жа Фонтэн, отвечал голос Соломенного Джака: - впустите меня.

-- Что вам надо, Джак? спросила вдова дружеским тоном.

-- Я хочу вам показать мои ключи.

"Какое мне дело до ключей съумасшедшого дурака?" подумала г-жа Фонтэн, но отвечала все тем-же искуственно дружеским тоном:

-- Извините меня, Джак, вам придется немного подождать. Я не могу вас сейчас впустить.

-- Отчего?

-- Я одеваюсь. Приходите через полчаса и я вас приму с удовольствием.

Он ничего не отвечал, но его поступь была так неслышна, что вдове невозможно было убедиться, тут-ли он или нет. Она подождала с минуту и, приотворив дверь, выглянула в коридор. Джак исчез. Она снова заперла дверь своей комнаты.

"Я надеюсь, что он не обиделся", подумала она, возвращаясь к пустому ящику.

Конечно, никто не обратил-бы большого внимания на слова съумасшедшого, но все-же они могли возбудить сомнение, особенно в г-же Вагнер, которая, повидимому, так-же подозрительно относилась в немецким дамам, как её племянник. Поэтому она решилась сделать ему небольшой подарок, чтобы расположить его в свою пользу и забрать в руки.

Между тем она вынула свой туалетный несесер и смерила, войдет-ли в него самая длинная из стоянок (с противоядием), но она оказалась слишком длинной. Чемоданы-же её были снабжены обыкновенными замками и слишком велики, чтоб поставить их в шкаф. Таким образом, ей приходилось или поставить на-время все шесть стклянок просто в шкаф, или отказаться от своего намерения сделать новый замок для ящика. Конечно, она могла снова забыть ключ в шкафу, но могло-ли это быть после только-что испытанного ею страха?

Она уже поставила две стклянки на верхнюю полку шкафа, как вдруг ее остановила новая мысль.

его вензелю. А что, если-бы кто-нибудь из этих лиц находился случайно во Франкфурте и вдруг увидал украденный ящик в лавке слесаря? Конечно, подобное совпадение обстоятельств было невероятно, но оно возможно, и этого достаточно. Кто кроме пошлого дурака дерзнет в её критическом положении на такой риск? Вместо того, чтоб доверить ящик слесарю, она решила сжечь его, а стклянки хранить в шкафу. Поэтому она поставила стклянки на верхнюю полку, но опять остановилась. Отдельный ярлык от синей стклянки ее пугал. Еслиб он по какой-нибудь случайности попал в руки Келера или другого лица, то её тайна открылась-бы. Вдова взяла ярлык и, подойдя к камину, хотела бросить его в огонь. Но снять новая мысль блеснула в её голове.

Еще оставались две дозы противоядия. Кто мог сказать, что она более никогда не будет нуждаться в нем? Могла-ли она поручиться, что, уничтожив ярлык, она запомнит инструкцию о промежутках времени между приемами, о симптомах выздоровления, о сроке растительной диэты? Она снова прочитала надпись на ярлыке до фразы, начинавшейся словами: "дозы надо повторять", и решила, что вся последующая часть надписи, которая именно была ей необходима, не заключала в себе ничего опасного.

Джака. По её часам полчаса уже давно прошли; она отворила дверь, но Джака не было видно ни в коридоре, ни на лестнице. Она свесилась через балюстраду и позвала его. Никто не откликнулся. По всей вероятности, он обиделся. Ей оставалось только как можно скорео найти его и постараться изгладить сделанное на него неприятное впечатление.

Отыскать Джака было нетрудно, если только он не отлучился из дома. Где была его госпожа, там торчал и он. Г-жа Фонтэн отправилась прямо в комнату г-жи Вагнер, но её там но было, и она пошла в контору. Там, в отдельном кабинете, прежде принадлежавшем Энгельману, сидела г-жа Вагнер за письменным столом, а Джак, поместившись на окне, спокойно доканчивал соломенную шляпу для Мины.