Дочь Иезавели.
Часть вторая. Мистер Дэвид Глени собирает материялы и продолжает свой рассказ исторически-правдиво.
Глава X.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дочь Иезавели. Часть вторая. Мистер Дэвид Глени собирает материялы и продолжает свой рассказ исторически-правдиво. Глава X. (старая орфография)

ГЛАВА X.

Занятия в конторе зимой начинались в девять часов утра. Начиная от старшого приказчика до разсыльного, никто не жил в доме Келера и он дозволял им вечером делать что угодно.

-- Я знаю, что могу им доверять от самого старого до самого молодого, говаривал он; - и я люблю это доказывать.

При этих условиях м-с Вагнер надо было только встать пораньше, чтобы пойти в контору, когда в ней еще никого не было. Ровно в восемь часов она уже сидела за письменным столом и старательно осмотрела все, что было в ящике.

Все было на лицо и ничто не переменило своего обычного места. В этом ящике никогда не держались деньги. Но она положила туда свои дорогие часы, которые остановились накануне. Часы, как все остальное, были целы. Если кто нибудь, действительно, открывал ящик ночью, то это не был обыкновенный вор и цель его также не была обыкновенная.

Она взяла из ящика ключ от железного несгораемого шкафа и отперла его.. Её сведения насчет того, что именно хранилось в этом шкафе, были не очень точные. У каждого из компанионов был свой ключ, и Келер чаще м-с Вагнер имел надобность заглядывать в шкаф, к тому-же подробный осмотр внутренности шкафа представлялся затруднительным в виду утренняго, густого тумана, отчего в комнате было не очень светло.

Одно только м-с Вагнер знала наверное: это - что в шкафу хранится известная сумма банковыми билетами и фондами, которая составляла резервный фонд. Она вынула жестяной ящик, в котором находились денежные знаки, и пересчитала их. Потом она заперла шкаф и снова открыла свою приходо-расходную книгу, чтобы поверить сосчитанную ею сумму с записью в книге.

Не желая возбуждать удивления требованием свечки в такое раннее время, когда еще не открыта была контора, она подняла книгу к окну. Там было достаточно светло, чтобы разобрать итоги. К её величайшему успокоению, эта цифра равнялась сумке, находившейся на лицо в шкафу. Она все привела в прежний порядок и, заперев стол, подала ключ Джаку, который все время сидел в комнате. Но он молча покачал головой, отказываясь взять ключ. Мало того, он положил на стол мешок с другими ключами и произнес:

-- Пожалуйста, берегите сами, я боюсь брать на себя эту ответственность.

М-с Вагнер взглянула на него со страхом, который, однако, тотчас перешел в сожаление. Слезы виднелись в его глазах. Его самолюбие было оскорблено.

-- Бедный мальчик, что с тобою? спросила нежно м-с Вагнер.

Джак тихо заплакал.

-- Я - низкая тварь, отвечал он, - и не достоин держать ключи, если вчера ночью позволил вору их украсть. Возьмите ключи, сударыня. Я очень несчастлив. Пожалуйста, вернемся поскорее в Лондон.

-- Вор? повторила м-с Вагнер; - ты видел, что я все осмотрела и не нашла никакой потери. А если вчера ночью кто-нибудь и взял твои ключи, то, конечно, только ключ от письменного стола мог соблазнять вора. А в столе все пело. Ну. успокойся. Ты знаешь, что я никогда не обманываю тебя, и теперь я вполне убеждена, что никто не крал твоих ключей вчера ночью.

Но Джак торжественно поднял вверху руку, как он всегда делал в важные минуты.

-- А я утверждаю, воскликнул он, - что в доме есть вор. Вы в этом вскоре убедитесь. Когда мы вернемся в Лондон, то я вступлю снова в исполнение обязанностей хранителя печати. А здесь - никогда, никогда, никогда!

Гщетно было бы с ним спорить и всего благоразумнее было подождать, пока переменится его настроение. М-с Вагнер заперла в стол его мешок, а ключ от стола положила в себе в карман. Она не хотела в этом сознаться, но искренность Джака поколебала её уверенность.

В это утро, после завтрака, Мина подошла в м-с Вагнер, когда её мать и Келер удалились из столовой.

-- Мне надо написать очень трудное письмо, сказала она, - и Фриц сказал, что вы по своей доброте, вероятно, не откажетесь мне помочь.

-- Конечно, с удовольствием. Ваша мать знает об этом письме?

-- Да. Она именно говорит, что я должна его написать. Но она сегодня утром уходит из дома, и когда я спросила её совета насчет содержания письма, то она отвечала, качая головою: "Они тогда подумают, что письмо идет от меня, и все его влияние исчезнет". В этом письме я должна уведомить о моей предстоящей свадьбе родственников матери, живущих здесь и так гадко поступивших с матерью. Она уверяет, что они сделают что-нибудь для меня, если я напишу от себя, как-бы по своей инициативе.

-- Пойдемте ко мне и мы посмотрим, что можно будет сделать.

Проходя через сени, оне встретили г-жу Фонтэн, которая шла на улицу в костюме для гулянья и с каким-то маленьким свертком в руке.

Чернильница была наполнена в то самое утро до самых краев. Мина так торопилась в своем желании поскорее покончить с этим письмом, что обмокнула перо слишком глубоко и, выдернув его, запачкала чернилами не только бумагу, но и рукав и с Вагнер.

-- О, какая я неловкая! воскликнула она; - извините меня на минуту. Я сейчас принесу из маминого несесера прекрасное средство выводить пятна.

Она побежала наверх и через несколько минут вернулась с тем порошком, который её мать употребила для уничтожения первых слов на ярлыке синей стклянки. Пятна на платье м-с Вагнер были тотчас выведены и она посмотрела с любопытством на инструкцию, напечатанную на маленькой коробочке с порошком. "Экстниктор или пятноистребитель", прочла она; - распустите порошок в чайной ложке воды, потрите хорошенько замаранное место на платье, и пятно исчезнет. Это-же средство применимо и к уничтожению написанного чернилами, нисколько не портя бумаги и оставляя лишь на ней легкий лоск".

-- Можно этот порошок купить во Франкфурте? спросила м-с Вагнер; - я знаю только лимон, как единственное средство для вывода чернильных пятен на платье и пальцах.

-- Оставьте эту коробку у себя, милая м-с Вагнер, отвечала Мина; - я куплю для мамы другую в аптеке на Цейле, где мы взяли и эту. Посмотрите, как легко выводится чернильное пятно и на бумаге. Чернила совсем исчезли и только очень близко смотря на бумагу вы заметите, что она немного лоснится.

-- Благодарю вас. Но вашей матери может потребоваться этот удивительный порошок прежде, чем вы ей купите новую коробку. Положите эту коробку, где вы ее взяли. А дня через два мы пойдем с вами вместе в аптеку и купим новую для меня.

-----

30-го декабря, после обеда, Келер предложил тост:

-- За отсроченный день свадьбы!

Все старались быть веселыми, но это не удавалось. Никто не съумел-бы объяснить этого странного факта, но веселость этого маленького общества была неискренняя, напускная.

На следующий день в конторе кипела pa6oîa: подводили баланс за истекший год.

Около полудня Келер зашел в кабинет м-с Вагнер и отпер несгораемый шкаф.

-- Проверим резервный фонд, сказал он: - я буду считать деньги, а вы смотрите по книгам, сколько их должно быть. Я не знаю вашего мнения об этом предмете, но я полагаю, что у нас напрасно лежит столько денег мертвым капиталом. Не пустить-ли в оборот половину резервного фонда? Да, кстати: мы здесь делим барыши не в тот день, в который вы это делаете в Лондоне. Когда отец основал эту фирму, то назначил днем дележа 6-е января, которое вместе было и днем его рождения. Мы из уважения к его памяти всегда держались этого обычая и ваш достойный муж вполне был согласен с нами по этому вопросу. Я уверен, что и вы того же мнения?

-- Конечно, отвечала м-с Вагнер; - все, что делал и думал мой добрый жух, я вполне одобряю.

Келер приступил к счету резервного фонда.

-- Пятнадцать тысяч флоринов, произнес он. - Я думал, что более. Еслиб здесь был бедный Энгельман... ну, да все равно. А сколько по книгам?

-- Пятнадцать тысяч флоринов.

-- А, хорошо; вероятно, память мне изменила. Это была часть Энгельмана, а вы так-же акуратны, как он. Большого комплимента я не знаю.

Келер положил обратно деньги в шкаф и поспешно ушел в свой кабинет.

М-с Вагнер оставила открытой приходо-расходную книгу и глубоко задумалась.

Келер славился в своей конторе необыкновенной памятью и она считала недостаточным доказательством, что он забыл на этот раз одну запись в книге. Недаром он похвалил ее за акуратность. Надо было взглянуть в её частную счетную книжку и тогда всякое сомнение разсеется.

обстоятельство, ускользнувшее прежде от её внимания.

Цифра 15 была немного, очень немного толще, чем следовавшие за нею три нуля. Может быть, в перо старшого конторщика попал волосок или в бумаге была шероховатость на этом месте. Она подняла лист к свету. Между тем местом, где была написана цифра 15, и остальной бумагой замечалась маленькая разница: на этом месте бумага слегка лоснилась.

-- Г-жа Фонтэн! сказала она сама себе шопотом.