Закон и жена.
Глава XXIV. Первый взгляд на Мизеримуса Декстера.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Закон и жена. Глава XXIV. Первый взгляд на Мизеримуса Декстера. (старая орфография)

ГЛАВА XXIV.
Первый взгляд на Мизеримуса Декстера.

Мы кончили завтрак прежде, чем м-с Мокалан приехала в котэдж Бенджамина. Последующий мой разговор с нею (я передала его только в кратком извлечении) продолжался до вечера, и когда мы сели в экипаж, то солнце уже садилось, а по дороге нас застали сумерки. Впродолжении часа мы ехали по лабиринту узких и грязных улиц северного предместья Лондона и, наконец, выбравшись из этого хаоса, мы очутились в местности, которая, судя по большим пустырям, была ни городом, ни деревней. После этой пустыни показались разбросанные там и сям группы небольших мрачных домиков, которые, казалось, перенесены были каким-то чудом из отдаленной деревни в блестящую столицу. Окружающие предметы становились все мрачнее и мрачнее, пока, наконец, экипаж не остановился.

-- Вот дворец принца Декстера, моя милая, сказала м-с Мокалан своим обычным резким, сатиричным тоном; - как вы его находите?

Я взглянула вокруг себя и не знала, что ответить.

Мы вышли из экипажа и стояли на песчаной дорожке. Направо и налево от нас виднелось несколько новых, еще строющихся домов. Повсюду валялись доски и кирпичи, а местами возвышались леса. За ними, по другую сторону дороги, простиралось громадное незастроенное пространство. На этой обширной пустыне виднелись в мистическом полумраке белые тени бродячих уток. Перед нами, в разстоянии двух сот футов или более, возвышалась черная масса. Мало-по-малу я разглядела в темноте длинный, низенький, старинный дом, окруженный черным забором. Лакей повел нас к этому забору чрез валявшиеся на земле доски, кирпичи и всякого рода обломки. Вот каков был дворец принца Декстера.

В черном заборе была калитка, а в ней лакей с трудом отыскал ручку от колокольчика. Он дернул ее изо всей силы, и, судя по звону, колокольчик был огромного размера, годный скорее для церкви, чем для простого дома.

Пока мы ждали у калитки, м-с Мокалан сказала мне, указывая на длинное, мрачное, старинное здание.

-- Это одна из безумных фантазий Декстера. Спекуляторы, строящие дома в этом новом квартале, предложили ему за старый дом несколько тысяч фунтов. В старину это было жилище местного землевладельца, а Декстер купил его много лет тому назад чисто из фантазии. Его не привязывают б этому месту никакия семейные воспоминания; дом еле держится, а предлагаемая сумма была-бы ему очень кстати. Но он отказался от всех предложений и дал спекуляторам следующий письменный ответ: "Мой дом представляет живой памятник красоты и живописности посреди уродливых, пошлых и подлых построек уродливого, пошлого и подлого века. Я, господа, оставляю дом за собою и пусть он послужит вам полезным уроком. Возводя ваши презренные постройки вокруг него, смотрите на этот памятник и краснейте, если вы можете, за дело своих рук". Слыхали-ли вы когда-нибудь о таком нелепом письме? Но тише, я слышу шаги в саду. Это его двоюродная сестра. Я предупреждаю вас, что она женщина, а то, пожалуй, вы в темноте примете ее за мужчину.

За калиткой раздался грубый, громкий голос, который я, конечно, никогда не приняла-бы за женский.

-- Кто там?

-- М-с Мокалан.

-- Что вам надо?

-- Я желаю видеть Декстера.

-- Вы не можете его видеть.

-- Отчего?

-- Как вы себя назвали?

-- М-с Мокалан, мать Юстаса Мокалана. Теперь вы понимаете?

Грубый голос что-то промычал и через минуту калитка отворялась. Войдя в сад, я в темноте не могла разсмотреть женщины, впустившей нас; я заметила только, что на голове у нея была мужская шляпа. Заперев за нами калитку, она, не говоря ни слова, повела нас в дому. М-с Мокалан шла за нею очень свободно, видимо хорошо зная местность, а я следовала за ней как можно ближе.

-- Славное семейство, нечего сказать, промолвила она шопотом: - двоюродная сестра Декстера единственная женщина в доме и она совершенная идиотка.

Мы вошли в большую, низкую приемную, освещенную одной масляной лампой. На стенах висели картины, но в полутемноте их невозможно было разсмотреть.

-- Теперь скажите, произнесла м-с Мокалан, обращаясь к безмолвной женщине в мужской шляпе: - отчего мы не можем видеть Декстера?

Женщина взяла со стола лист бумаги и подала его м-с Мокалан.

-- Это писал господин, сказала она хриплым шопотом, словно самое слово "господин" пугало ее. - Возьмите и прочтите. Потом оставайтесь или уезжайте, как хотите.

С этими словами она отворила потайную дверь в стене, скрытую картинами, и исчезла, как призрак.

"Объявление, - Мое громадное воображение работает. Призраки героев являются передо мной. Я воскрешаю в себе души всех великих покойников. Мозг кипит в моей голове. Всякий, кто нарушит мое одиночество при существующих обстоятельствах, рискует своей жизнью. - Декстер".

М-с Мокалан взглянула на меня с саркастической улыбкой.

-- Вы по-прежнему настаиваете на своем желании познакомиться с ним? спросила она.

Её насмешливый тон оскорбил мою гордость и я решилась не отступать.

-- Конечно, да, если я не подвергаю вашу жизнь опасности, отвечала я, указывая ей на бумагу.

Свекровь не удостоила меня ответом, положила бумагу на стол и пошла к арке, за которой виднелась широкая деревянная лестница.

-- Следуйте за мной, сказала она, взбираясь в темноте по ступеням; - я знаю, где его найти.

Добравшись до первой площадки, мы увидали слабый свет масляной лампы, прикрепленной где-то над нами. На вторую площадку выходил маленький коридор; и пройдя его, вы вошли чрез отворенную дверь в круглую комнату, на камине которой горела лампа. Стена, противоположная двери, была завешена драпировкой.

М-с Мокалан отдернула ее и, махнув рукою, чтоб я следовала за нею, сказала мне шопотом:

-- Прислушайтесь.

За драпировкой была небольшая мрачная ниша, в конце которой находилась затворенная дверь. Я стала прислушиваться: по ту сторону двери раздавался громкий голос, покрываемый от времени до времени каким-то странным шумом и свистом колес. Эти диковинные звуки то страшно усиливались и заглушали громкий голос, то как-бы удалялись в пространство и тогда голос брал верх. Надо было думать, что дверь была очень толста и массивна, так-как, несмотря на все мое внимание, я не могла различить слов, произносимых странным голосом, и объяснить себе происхождение звуков, акомпанировавших ему.

-- Что там происходит за дверью? спросила я шопотом у м-с Мокалан.

-- Подойдите и увидите, отвечала свекровь.

Она устроила драпировку так, чтобы свет лампы не падал на нас, и, взявшись за ручку двери, тихонько отворила ее.

Из своего мрачного убежища я увидала в открытую дверь длинную, низенькую комнату, еле освещенную догоравшим огнем в камине. Средина комнаты, находившаяся против двери, была освещена красноватым отблеском, а оконечности комнаты находились в совершенном мраке. Не успела я всего этого сообразить, как странный шум и свист колес приблизились к нам. Мимо двери пронеслось высокое кресло на колесах; сидевшая в нем призрачная фигура, с развевающимися волосами, приводила его в движение с удивительной быстротой.

-- Я Наполеон при восходе аустерлицкого солнца! громко восклицал он, катясь на своем кресле; - от одного моего слова престолы колеблются, короли исчезают, народы содрагаются и тысячи людей погибают на поле брани!

Через минуту кресло исчезло в темноте, а когда оно снова возвратилось к камину, то Декстер был уже новым героем.

-- Я Нельсон! восклицал он; - я веду флот на врагов при Трафальгаре. Я раздаю приказания, пророчески сознавая свою победу и смерть. Я вижу мой апотеоз: общественные похороны, слезы народа, могилу в знаменитой церкви! Отдаленные поколения помнят мое имя и поэты воспевают его в безсмертных стихах!

Снова колеса застучали и снова этот фантастичный, страшный призрак, новый Центавр, полу-человек и полу-кресло, вернулся к нам.

-- Я - Шекспир, продолжал он дико декламировать: - я пишу "Лира", величайшую из древних и новых трагедий. Я поэт из поэтов. Дайте света, света! Из моего умственного волкана течет поэтическая лава; дайте света, света! Дайте поэту всех времен и народов записать свои безсмертные стихи!

Он опять понесся по комнате и, прибливясь в камину, увидал отворенную дверь. В эту минуту уголья вдруг вспыхнули и осветили наши фигуры. Кресло с шумом остановилось, но через секунду, как дикий зверь, понеслось прямо на нас. Мы едва успели отскочить, и кресло врезалось в драпировку. Чудовищный призрак остановил свою колесницу и взглянул через плечо с угасающим любопытством.

-- Куда оне исчезли? воскликнул он; - неужели я стер их с лица земли за дерзкое нарушение моего одиночества?

-- Гонерилья и Регана, продолжал он, - зачем вы, мои неестественные дочери, злобные чертовки, пришли сюда надо мною издеваться?

Не успела она произнести этих последних слов, как Декстер соскочил со стула с громким криком ужаса, словно его поразили кинжалом в сердце. Мы увидали в воздухе голову и туловище, лишенное ног, а через минуту это чудовищное существо упало на руки с ловкостью обезьяны. Потом, с необыкновенной быстротой, он в несколько прыжков очутился у камина и там, прижавшись в уголок, дрожа всем телом, промолвил десятки раз:

-- Сжальтесь надо мной, сжальтесь надо мной!