Закон и жена.
Глава XLVIII. Как могла я иначе поступить?

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Закон и жена. Глава XLVIII. Как могла я иначе поступить? (старая орфография)

ГЛАВА XLVIII.
Как могла я иначе поступить?

Осушив слезы и немного успокоившись после прочтения этого страшного, рокового письма, я думала только об одном - как-бы устроить так, чтобы Юстас не увидал его.

Да, вот чем окончились все мои усилия раскрыть истину.

Я посвятила целую жизнь на достижение одной цели и эта цель была достигнута. Передо мною лежало безспорное, фактическое доказательство невиновности моего мужа, и я, из сожаления к нему, из сожаления к его покойной жене, желала, чтоб он никогда не увидал этого доказательства, чтоб оно никогда не было обнародовано.

Все это было делом моих рук, как справедливо говорил м-р Плеймор, и, однако, я теперь смотрела с ненавистью, с отвращением на роковое письмо. Я проклинала день, когда была разрыта мусорная куча в Гленинче и обнаружена страшная повесть страдания и преступления. Только-что Юстас возвратился к жизни, только-что мы снова зажили счастливо в ожидании через месяц или два еще большого блаженства - рождения первого нашего ребенка, - как вдруг это письмо является между нами каким-то мрачным мстителем, грозящим не только спокойствию, но и самой жизни моего мужа, еще не совершенно оправившагося от своего тяжелого недуга!

Среди этих грустных размышлений я неожиданно услыхала бой часов. Около этого времени Юстас всегда приходил в мой маленький будуар. Он мог войти в дверь каждую минуту, увидать письмо и выхватить его у меня из рук. Вне себя от страха, я поспешно собрала роковые листы и бросила их в огонь.

По счастью, это была только копия; но я полагаю, что в эту минуту я сожгла-бы точно так-же и оригинал, если-б он был в моих руках.

Не успел сгореть последний лоскуток бумаги, как дверь отворилась и вошел Юстас.

Он взглянул на огонь. Пепел от сожженной бумаги еще летал над угольями. Он видел, как утром мне подали письмо. Подозревал-ли он меня? Он ничего не сказал и впродолжении нескольких минут не сводил глаз с огня. Потом он подошел ко мне. Я была, вероятно, очень бледна. Он прежде всего спросил: здорова-ли я?

Я решилась ни в чем его но обманывать, даже в мелочах.

-- Я немножко нервна, Юстас, но это ничего, отвечала я.

Он взглянул на меня, как-бы ожидая чего-то. Я молчала.

Он вынул из бокового кармана сюртука письмо и положил передо мною на стол, где за минуту перед тем лежала исповедь его первой жены.

-- Я также получил сегодня письмо, сказал он, - и я, Валерия, не имею от тебя тайн.

Я поняла упрек, скрывавшийся в этих словах, но только сказала, указывая на письмо:

-- Ты хочешь, чтобы я прочла?

-- Я уже сказал, что не имею от тебя тайн, повторил он, - конверт распечатан; посмотри, что в нем.

-- Прочти, сказал Юстас.

Я прочла следующее:

"Необыкновенное происшествие в Гленинче. - именно. Нам известно только, что впродолжении двух недель двое приезжих из Лондона, под руководством нашего почтенного соотечественника м-ра Плеймора, работают день и ночь, запершись в библиотеке Гленинча. Откроется-ли когда-нибудь эта тайна? Бросит-ли она новый свет на таинственное, роковое преступление, некогда совершенное в Гленинче? Быть может, м-р Мокадан, возвратясь из за-границы, ответит на эти вопросы. До тех пор мы можем только ждать фактов".

Я положила на стол отрывок из газеты, проклиная журналистов, вмешивающихся не в свое дело, и безпокойных соседей, которые, вероятно, прислали этот отрывок Юстасу. Я решительно не знала, что мне делать, и ждала, что скажет муж. Он через минуту вывел меня из затруднения.

-- Понимаешь ты, Валерия, в чем дело? спросил он.

Я честно отвечала, что понимаю.

Впродолжении нескольких минут он молчал, как-бы ожидая моего объяснения. Но я искала убежища в безмолвии.

Был один только исход из моего отчаянного положения и я инстинктивно избрала верный путь.

-- Ты обещал мне верить, сказала я.

-- Да, подтвердил он.

-- Ради твоего собственного счастья, Юстас, продолжай мне верить. Потерпи - и я тебе все открою.

-- А долго ждать? спросил он.

Я поняла, что настала минута прибегнут к более сильному средству, чем слова.

-- Поцелуй меня прежде, чем я тебе скажу, произнесла я нежно.

Он, как истый муж, колебался, а я, как истая жена, настаивала на своем. Наконец ему пришлось уступить. Поцеловав меня не очень милостиво, он снова спросил, долго-ли ему придется ждать.

Он вздрогнул. Моя слова его изумили. Но я нежно сжала ему руку и знаменательно взглянула на него. Он отвечал мне взглядом, полным любви.

-- Согласись, сказала я шопотом.

Он согласился.

Таким образом, я снова отложила страшную минуту и выиграла время для дальнейших совещаний с Бенджамином и м-ром Плеймором. Но мои нервы были так напряжены, что по уходе Юстаса я долго плакала. Конечно, слезы послужили мне большим облегчением.