Замужняя или нет.
Сцена десятая. Грин Энкор Лэн.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Замужняя или нет. Сцена десятая. Грин Энкор Лэн. (старая орфография)

СЦЕНА ДЕСЯТАЯ.
Грин Энкор Лэн.

Часом позже обыкновенного Ричард Тэрлингтон прибыл в свою контору в Сити. Он сам предупредил всякие, могущие возникнуть, вопросы со стороны служащих в Остин Фрайэрзе, по поводу его настроения, объявив, что не совсем здоров. Но прежде чем приступить к занятию, он осведомился, не ожидает ли его кто нибудь из посторонних. Ответ был получен удовлетворительный, - один из слуг в Месуэль Хилле пришел уже два часа тому назад и желает говорить ним. Осведомившись насчет имени человека, Тэрлингтон принял его наедине в своем кабинете при конторе и тут узнал, что Ланселот Линди блуждал около дома сэра Джозефа (как и подозревал Тэрлингтон) в тот самый день, когда последний вместе с мистером Дикосом заняты были составлением акта о приданом и духовного завещания.

Чрез два часа с небольшим Тэрлингтон окончил свой труд в конторе - и вышед на улицу, направился не в сторону к своей квартире, а на восточную сторону, имея в виду посетить прибрежную к реке, бедную, но плотно населенную часть Лондона. Там он отъискал церковь св. Колумба, в книге которой он действительно увидел подписи как Лоонса с Нэтэли, так и лэди Винвуд. Значит, сообщенное ему тремя сестрами не ложь. Ему казался только странным образ действий Лоонса, т. е. зачем он дозволил Нэтэли возвратиться после бракосочетания к отцу. Не будучи в состоянии объяснить причину этого поступка, Тэрлингтон решился принимать факты как они есть и пришел к заключению, что не надо терять бодрости, пока девушка, обманувшая его, еще под его кровлею. Страшная улыбка исказила его лицо при мысли, что Нэтэли действительно находится в его доме, лишенная покровительства своего возлюбленного.

Он посмотрел на часы. Может-быть еще можно поспеть на последний поезд и воротиться домой сегодня-же? Нет, последний поезд ушел. Не воспользуется ли она его отсутствием, чтобы убежать? Он был спокоен на этот счет, потому что она верно не допустила бы свою тетку до того, чтобы та послала его к лэди Випвуд, если бы знала, что с этой стороны есть опасность. Поехав на следующий день с первым поездом, он поспеет еще во время. Между тем у него оставался свободным целый вечер и он мог подумать о важном вопросе, который должен быть разрешен так или иначе до его отъезда из Лондона, - о вопросе: как заплатить должные сорок тысячь фунтов? Ему оставался для этого единственный путь: сэр Джозеф совершил духовное завещание; смерть сэра Джозефа сделала бы его единственным душеприказчиком и опекуном, т. е. если не собственником, то по крайней мере владельцем состояния покойного (адвокат сказал так!) - и Тэрлинггон решился быть таковым не далее, как чрез двадцать четыре часа, нанеся удар посредством подкупной руки, без всякой опасности для себя. Припоминая все факты, совершившиеся от того времени, как Тэрлингтон уехал с яхты и до настоящого дня, - припоминая в особенности всю настойчивость Нэтэли в способе обхождения с ним, - Тэрлингтон твердо убедился в той мысли, что сэр Джозеф знал о проделке, разразившейся над его головою. Составление рядной записи, духовной, согласие прогостить праздники в его доме, - все это Тэрлингтон считал хитростью со стороны сэра Грэбрука, чтобы легче скрывать доколе возможно брак Нэтэли с другим лицом. "Ея отец заплатит мне вдвойне за обман - своим карманом и жизнью". С таким решением он направил свои стопы по узеньким улицам прибрежной части города и остановился наконец, у глухого переулка, называемого Грин-Энкор-Лэн и славящагося по сию пору как убежище всех родов негодяев, каких только в состоянии произвести Лондон.

Полисмен, стоявший при повороте в переулок, предостерег Тэрлингона.

-- Мне они не причинят вреда! отвечал тот и направился к гостиннице, помещавшейся в начале Грин-Энкор-Лэн.

Хозяин узнал его и молча отвесив поклон по-шел показывать дорогу. Они прошли мимо большой, грязной комнаты, наполненной пьянствовавшими матросами всех наций, поднялись во второй этаж и, пройдя немного по темному корридору, остановились у двери одной из комнат. Тут хозяин заговорил в первый раз.

-- Он превысил предписания, сэр, как и всегда, - и теперь, после пьянства, очень плох. Вчера ночью у него был снова припадок и доктор не подает большой надежды.

После такого рода предисловия, он отворил дверь, и Тэрлингтон вошел в комнату.

На убогой постели лежал седовласый мужчина, гигантского роста и сложения; на нем была грязная рубашка, вся в лохмотьях, и такия же штаны, - вот весь его костюм. По одну сторону кровати сидели, за небольшим столом, два отвратительные, косоглазые, разрумяненые существа, носившия женское платье; на столе помещалась бутылка с джином. В комнате сильно пахло табачным дымом и напитками.

При появлении Тэрлингтона старик привстал с постели и протянул руку.

-- Денег, денег, сэр! воскликнул он.

Тэрлингтон, не отвечая, вынул из кармана кошелек и обратился к женщинам.

-- Его платье конечно у ростовщика. За сколько оно заложено?

-- За тридцать шиллингов.

-- Принесите же его поскорее сюда. Когда вернетесь, то получите за труды, женщины, вынув из кармана у старика росписку ростовщика, быстро удалились.

-- Томас Вильдфэнг!

Старик испугался и протер глаза своею большою, волосатою рукою.

-- Прошло добрых десять лет, как меня называли так. Но если я Томас Вильдфэнг, то кто же вы такой?

-- Твой бывший капитан, ни больше, ни меньше.

-- Другой человек поперек дороги?

-- Да.

Гигант печально поник головою.

-- Слишком поздно; я плохой слуга. Смотрите!

-- Я старик, сказал он, тяжело опустив руку.

-- Тот не моложе тебя, да и деньги стоющия.

-- Сколько?

-- Сто фунтов.

-- Говорите, капитан, говорите......

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Когда женщины вернулись, Тэрлингтон уже выходил из комнаты; обещанное вознаграждение лежало на столе, а Томас Вильдфэнг спешил одеться и идти из дома. От него могли добиться только, что ему представилось выгодное дело, которое нельзя отложить, и что он вернется дня через два с деньгами в кармане. В этот день ночью он потихоньку вышел чрез задния двери из дома, захватив с собою свой кистень.