Злой гений.
Часть первая.
Глава XI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Злой гений. Часть первая. Глава XI. (старая орфография)

XI.

Они все собрались, по обыкновению, в завтраку.

Подстрекаемая словами м-с Прести, Китти поторопила раздачу подарков. Она прибежала поутру в спальню матери и попросила ее отдать ей подарки за завтраком.

Подарки сложены были в амбразуре одного из окон и по очереди предъявлялись Китти. Мистрисс Линлей подарила ей куклу изумительной красоты. Костюм этой восковой красавицы был по последней французской модной картинке. Голова двигалась направо и налево и наклонялась вперед; глаза закрывались и открывались; она произносила два слова, более ценные в устах куклы, чем тысяча слов в устах живого существа. Китти приняла куклу в свои объятия и поцеловала ее в безумном восторге. Усердно прижимая куклу к груди, она нажала на пружинку, и кукла прокричала:

-- Мама! - а затем: - Папа!

Китти села на пол; ноги подкосились у нея: - Мне кажется, я падаю в обморок, - серьезно объявила она.

Среди всеобщого хохота, Сидни молча подала новую игрушку (хорошенькое подражание ювелирным футлярам) Китти и отошла прежде, нежели ребенок успел взглянуть на нее. Мистрисс Прести была единственным лицом, заметившим её бледность и дрожащия руки.

Ожерелье куклы, браслеты и часы с цепочкой приковали внимание Китти в футляру. Когда она собралась поблагодарить дорогую Сид, отец вызвал новый взрыв радости, подарив ей коляску, достойную куклы. Дядя следовал с зонтиком в руках, предназначенным для того, чтобы охранить цвет лица куклы от загара, когда она будет гулять. Затем наступила пауза. Где был щедрый подарок бабушки? Никто этого не помнил; м-с Прести сама нашла драгоценную шестипенсовую книжку с картинками, заброшенную куда-то в сторону.

-- Мне очень хочется припрятать мою книжку до тех пор, пока ты будешь в состоянии ее оценить, - сказала она Китти. В тот момент, как теща Линлея подала книжку, Линлей успел шепнуть Сидни:

-- Приходите в фруктовый сад через полчаса.

Она отступила от него, удивленная его словами. Когда мистрисс Прести вернулась, Линлей и гувернантка отошли далеко друг от друга.

Придя в себя, Китти снова вскочила на ноги.

-- Теперь, - объявила балованная девочка всей компании, - я буду играть.

Куклу посадили в коляску, и она поехала по комнате, причем мистрисс Линлей раздвигала стулья у нея на пути, а Рандаль держал над ней раскрытый зонтик, чтобы защищать ее от солнца.

Снова шестипенсовая книжка с картинками была заброшена. Мистрисс Прести подняла ее с полу, решив на этот раз припрятать до тех пор, пока её внучка не станет разсудительнее. Она поставила книжку в библиотеку, между "Дон-Жуаном" Байрона и "Жизнью Святых" Бутлера. С того места, где она стояла, она увидела, как Линлей снова подошел к Сидни. - Ваши собственные интересы замешаны в том, что я должен вам сказать, - шепнул он ей.

Мистрисс Прести не могла услышать того, что он сказал, но видела, что между ними какой-то заговор. Она осторожно взглянула на мистрисс Линлей.

У Китти тем временем прошла охота катать куклу; теперь ей захотелось раздевать и одевать куклу. - Подите сюда! - сказала она Сидни: - мне хочется, чтобы вы так же веселились в день моего рождения, как и я сама.

Рандаль положил зонтик на стол, стоявший возле дверей. Мистрисс Прести дала ему знак подойти к ней.

-- Я прошу у вас милости, - сказала она.

Оглянувшись сначала на Линлея, мистрисс Прести взяла газету и сделала вид, что советуется с Рандалем насчет ракого-то объявления. - Ваш брат глядит в нашу сторону, - шепнула она: - он не должен подозревать, что между нами есть секреты.

Рандаль ненавидел всякия хитрости.

-- Что вам нужно от меня? - резко спросил он.

-- Обратите внимание на мисс Уэстерфильд и вашего брата. Взгляните на них в настоящую минуту.

Рандаль повиновался: - Что такого в них замечательного? - спросил он.

-- Вы не видите?

-- Я вижу, что они разговаривают.

-- Но ведь конфиденциально, - так, чтобы мистрисс Линлей не могла их слышать. Взгляните опять.

Рандаль устремил глаза на мистрисс Прости с таким выражением, в котором достаточно ясно выразилось его к ней отвращение. Но прежде, нежели он успел что-нибудь ответить, его непоседа-племянница уже придумала новую игру. Солнце светит, цветы распустились в полном блеске, а кукла еще не гуляла в саду. Китти побежала вперед и, в своей заботе выкатить коляску без помехи, забыла про дядю и зонтик. Мистрисс Линлей последовала за дочерью. Линлей переглянулся с Сидни, и они тоже вышли. Оставшись одна с Рандалем, мистрисс Прести дала волю гневу и уже нисколько не сдерживаясь:

-- Моя дочь, несчастная женщина! - разразилась она, театральным жестом указывая на дверь, в которую вышли Линлей и Сидни Уэстерфильд. - И Катерина обязана этим низкой женщине, которую ваш брат подобрал в Лондоне! Понимаете вы меня теперь?

-- Менее чем когда-либо, - отвечал Рандаль: - мне кажется, вы сошли с ума.

Мистрисс Прести овладела собой.

-- Я не сержусь, милый Рандаль, за то, что вы мне сейчас сказали. Я заслужила это своею неосторожностью: мне следовало дать вам доказательства и предоставить вывести собственные заключения. Присядьте, пожалуйста, на минуту. Я не задержу вас.

Рандаль не ожидал такой сдержанности; он сел на ближайший около мистрисс Престо стул. Оба сидели спиной к дверям библиотеки, выходившим в гостиную.

-- Я не буду надоедать вам тем, что думаю, а сообщу только о том, что видела и слышала. Если вы мне не поверите, то я попрошу вас обратиться за подтверждением к самим виновным.

Она только-что выговорила это, как мистрисс Линлей вернулась через библиотеку за зонтиком.

Рандаль просил мистрисс Прести выражаться яснее. - Вы говорите про виновных? Неужели вы разумеете при этом брата?

Мистрисс Линлей прошла к столу и взяла зонтик. Услышав слова Рандаля, она остановилась, дивясь такому странному намеку на её мужа. Тем временем мистрисс Прести ответила на его вопрос:

-- Да, я разумею вашего брата и его любовницу - Сидни Уэстерфильд.

Мистрисс Линлей положила зонтик обратно на стол и подошла к ним.

Она не взглянула на мать. Её лицо, бледное и застывшее, обращено было в Рандалю. Для него и только для него она говорила:

-- Что означают ужасные слова моей матери? - спросила она.

Мистрисс Прести внутренно торжествовала: случай в конце концов ей благоприятствовал. - Разве ты не видишь, - сказала она дочери, - что я здесь затем, чтобы ответить на твой вопрос?

Мистрисс Линлей продолжала глядеть и говорить только с Рандалем.

Сознание о своем важном значении не позволяло мистрисс Прести допустить, чтобы ее таким образом игнорировали.

-- Ты можешь быть дерзка, сколько тебе угодно, Катерина, ты меня не заденешь. Твоя мать обязана раскрыть тебе глаза. У тебя есть соперница, а эта соперница - твоя гувернантка. Поступай теперь как знаешь; мне больше нечего сказать.

И, подняв высоко голову, с видом оскорбленной добродетели, мистрисс Прести выплыла из комнаты.

Рандаль заговорил с невесткой, но та отказалась его слушать.

-- Не трудитесь оправдываться, - несправедливо упрекнула она его: - вы слушали мою мать безпрекословно; значит, вы тоже замешаны в этих низких сплетнях.

Рандаль питался успокоить ее, но тщетно. Она упала в кресло, и только одно чувство проснулось в ней: увидеть мужа, скорей, скорей! Его не было в саду, когда она уходила оттуда за зонтиком; и Сидни тоже не было. Дивясь, куда девались отец и гувернантка, Китти просила няньку пойти поискать их.

Мистрисс Линлей, после некоторого колебания, послала за нянькой.

-- Нашли вы м-ра Линлея? - с усилием проговорила она.

-- Да, сударыня.

-- Где вы его нашли?

-- В фруктовом саду.

-- Что он вам сказал?

-- Я ушла, сударыня, прежде нежели он меня увидел.

-- Почему?

-- Мисс Уэстерфильд была в саду вместе с барином. Я боялась помешать...

-- Я боялась помешать... может быть, мне только показалось... но, кажется, что мисс Уэстерфильд плакала.

Ответив это, девушка, очевидно, желала бы поскорее убраться. Зонтик привлек её внимание. - Мисс Китти спрашивала его, - сказала она, - и удивлялась, почему вы не возвращаетесь с ним; могу я его взять?

-- Возьмите.

Голос барыни совсем изменился.

Служанка ушла.

Мистрисс Линлей случайно уселась на кресле у окна, выходившого на дорогу, которая вела к парадному подъезду. к нему только-что подъехала коляска с посетителями, приехавшими осмотреть ту часть замка Моунт-Морвен, которая была открыта для посторонних. Мистрисс Линлей наблюдала, как они выходили из коляски, болтали, смеялись, осматривались но сторонам. Все еще инстинктивно спасаясь от первых сомнений в Герберте, запавших ей в душу, она старалась отвлечься от них наблюдением посторонних вещей. Один за другим туристы исчезли под портиком подъезда. Пустая коляска отъехала от подъезда, и кучер направился в деревенский трактир кормить лошадей. Из окна она видела теперь только пустыню; тишина, страшная, удручающая тишина царила вокруг.

Мысли, от которых она старалась уйти, опять нахлынули на нее; рассказ служанки новым бременем налег на душу. Она стала припоминать различные обстоятельства. Помимо воли взвешивала она их значение. Её муж и Сидни Уэстерфильд гуляют вместе в фруктовом саду... и Сидни плачет. Уж не проведала ли она об ужасном подозрении мистрисс Прести? Нет, эта слабая надежда могла утешить другую женщину, но не жену Герберта Линлея.

ее вздрогнуть. Она оглянулась.

Её муж вошел в комнату.