Злой гений.
Часть вторая.
Глава I.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Злой гений. Часть вторая. Глава I. (старая орфография)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

I.

Время шло, но прислуга в Моунт-Морвене находила, что оно тянется как-то особенно медленно. В высших сферах дома находили то же самое, но молчали из приличия.

Если бы в прошлые дни спросили: кто всех веселее и счастливее из членов семьи? каждый ответил бы: Китти. Если бы теперь задали этот вопрос, то разные лица ответили бы на него различно. Одно несомненно, что никто больше не указал бы на Китти, как на самое веселое существо в доме.

Со времени отъезда Сидни Уэстерфильд, Китти сама на себя не походила.

Время смягчило первую горечь разлуки с нежно-любимой подругой. Осторожная, хотя и твердая уклончивость, с какой обходили вопросы девочки, когда она пыталась открыть причину изгнания гувернантки из дому, отъучили ее, наконец, разспрашивать об этом. Она перестала жаловаться, перестала задавать затруднительные вопросы, но всем было ясно, что это была уже не прежняя веселая, беззаботная девочка. Она охотно училась, когда мать с нею занималась (другой гувернантки она ни за что не захотела), но смех её не раздавался больше по всему дому. Китти стала тихим ребенком и, что еще хуже, ребенком, который очень легко уставал.

Пригласили доктора.

То был человек, изощренный в здравой медицинской практике, которая учит без книг, опытом, почерпнутым из самой жизни. Он объявил, что силы ребенка подорваны. - Тут есть какая-то нравственная причина, которой я не понимаю, - сказал он матери. - Помогите мне отыскать ее!

Мистрисс Линлей, не колеблясь, оказала просимую помощь.

-- Моя дочка очень любила свою гувернантку, а та вынуждена была обстоятельствами оставить наш дом.

Этого было достаточно для доктора. Он посоветовал отвезти Китти на морския купанья и удалить от нея все, что могло напоминать ей отсутствующого друга: книги, подарки, даже платье, с которым связывались старые воспоминания. Новая жизнь в новом воздухе. Когда ему предложили перо, чернила и бумагу для прописания рецепта, он предписал вышесказанное.

Мистрисс Линлей посоветовалась с мужем, на какие именно морския купанья следует отвезти Китти.

Пустота, которую оставил по себе отъезд Сидни в жизни обитателей Моунт-Морвена, мучительно чувствовалась и хозяином, и хозяйкой дома, но, к несчастию, каждый хранил свои мысли и чувства про себя и не делился ими с другим. Таким образом, гувернантка стала между ними запретным предметом: муж ждал, чтобы жена упомянула о ней первая, а жена ждала, чтобы это сделал муж. От этого происходила некоторая натянутость в отношениях, которая мало-по-малу приводила к отчуждению. Но Линлей пуще всех не хотел признать этого обстоятельства. Если за обедом, когда они сходились, он был молчалив и скучен в присутствии жены, он сваливал это на безпокойство, внушаемое ему отсутствием брата, который находился в Лондоне по важному делу. Если он уезжал из дому с ранняго утра и возвращался только поздно ночью, то потому, что образцовая ферма требовала, чтобы он уделял ей больше времени в отсутствие Рандаля. Мистрисс Линлей не спорила против такого взгляда на изменившияся отношения в их доме, но подчинялась им с худо-скрытой тревогой на душе. Втайне она боялась, что Линлей страдает от разлуки с мисс Уэстерфильд и последнюю надежду возлагала на то, что отец Китти увидит и для себя необходимость переменить воздух и будет им сопутствовать на морской берег.

-- Ты поедешь с нами, Герберт? - спросила она, когда они условились в выборе места.

Герберт был постоянно в раздраженном состоянии. Нехотя, он резко отвечал на её невинный вопрос:

-- Как могу я ехать с вами, когда мы терпим убытки на ферме, и когда некому ею заняться, кроме меня?

Мистрисс Линлей невольно подумала о продолжительном отсутствии Рандаля. - Что может его задерживать так долго в Лондоне? - сказала она.

Терпение Линлея подвергалось жестокому испытанию.

-- Разве ты не знаешь, что я наследовал от моей бедной матушки имение, на котором есть процесс? Разве ты никогда не слыхала про проволочки, придирки и сутяжничество, жертвой которых становятся несчастные люди, которым, как мне, приходится судиться? Один Бог знает, когда Рандалю можно будет вернуться или какие худые вести он привезет с собой!

-- У тебя много неприятностей, Герберт, и мне следовало бы об этом помнить.

недоставало. Мистрисс Линлей ушла от мужа, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами. Одну минуту она сердилась на него, в следующую - на себя.

С наилучшими намерениями (как и всегда) мистрисс Прести подала, однако, повод в неприятностям. Заметив дочь в слезах и искренно огорчившись этим, она стала утешать ее.

-- Успокойся, мой друг, если тебя мучат сомнения насчет того, как проводит время Герберт, когда бывает вне дома. Я сама выслеживала его третьяго-дня, когда он отлучился. Это была утомительная прогулка для старухи, но могу тебя заверить, что он действительно бывает на ферме.

комнаты.

Пять минут спустя, мистрисс Линлей получила доказательство, что мать её серьезно оскорблена, в форме следующей записки:

"Я вижу, что моя материнская забота о твоем счастии и мои преданные усилия услужить тебе, вознаграждаются только яростными взглядами. Чем меньше мы будем видеться, тем лучше. Позволь мне поблагодарить тебя за приглашение сопровождать вас и остаться в Моунт-Морвене".

Мистрисс Линлей лично отвечала на записку. На следующее утро бабушка Китти - с обновленной готовностью накуралесить при первом благоприятном случае - переменила мнение и с наслаждением совершила путешествие на берет моря.